Как Ленин ввёл сталинизм. Был ли НЭП прологом к деспотии?
Столетие назад, 28 марта 1921 года, Совнарком СССР издал декрет "О свободном обмене, покупке и продаже сельскохозяйственных продуктов в губерниях, выполнивших продразвёрстку", то есть план сдачи государству еды и сырья для её производства. С этой даты принято считать начало Новой экономической политики, до сих пор воспеваемой некоторыми историками за то, что она позволила "быстро восстановить народное хозяйство и экономику, разрушенные Первой мировой и Гражданской войнами". В действительности народное хозяйство не было сломано Первой мировой – положение к 1917 году было напряжённым, но никак не катастрофическим. Как писал историк Михаил Геллер, в 1913–1916 годах отмечался рост как промышленного производства, так и производительности труда (с. 28). Настоящий коллапс с голодом, невиданным с начала XVII века, пришёл вследствие военного коммунизма – прыжка в социализм в 1917–1920 гг. Таким образом, в 1921 году страна вернулась к частично рыночной полунорме после марксистской плановой патологии.
В течение нескольких недель весны 1921 года ВЦИК утвердил декрет о замене продразвёрстки продналогом и ввёл свободу мелкого предпринимательства. Всё это стало возможным после прошедшего 8–16 марта Х съезда РКП(б). И именно этот слёт партократов стал началом триумфа Сталина и в какой-то степени открыл дорогу к раннему сталинизму.
Сталин идёт к единоличной власти
В 1918–1920 годах на верхушке большевистской диктатуры прочно засел тандем Ленина и Троцкого, и отношения между ними были не безоблачными.
В 1918–1920 годах будущий вождь занимался в основном сосредоточением власти в своих руках и интригами против Троцкого
Весь период Гражданской войны Сталин, изображая верность Ильичу, ссорился с наркомвоенмором, в том числе по оперативным вопросам, но при этом не давал воли эмоциям, хотя их взаимная антипатия с Троцким возникла с первого взгляда и являлась вполне искренней. По воспоминаниям Троцкого, осторожность его заклятого соратника проявилась уже в ходе их первой громкой свары в 1918 году: Сталин держал себя, однако, так, чтобы в любой момент можно было отскочить назад". В том числе для того, чтобы быть в курсе его дел, Сталин дважды добровольно пошёл под начало ненавистного соперника, с октября 1918 по июль 1919 года, а затем с мая 1920 по апрель 1922 года являясь членом Революционного военного совета (РВС) РСФСР, который возглавлял Троцкий. Самовлюблённый и заносчивый наркомвоенмор множил вокруг себя недоброжелателей. Последних, как он потом догадался, тихо обхаживал сдержанный наркомнац: "Сталин тщательно подбирал людей с отдавленными [мной] мозолями. […] Недовольные и обиженные находили дорогу к Сталину". Уже с 1918 года он начал сколачивать вокруг себя группу преданных лиц, склонных к здравомыслию, но, как справедливо отмечал Троцкий, не отличавшихся яркостью и задатками лидеров: "Сталин вообще поддерживал людей, которые способны политически существовать только милостью аппарата". В ближнем кругу будущего вождя не находилось места потенциальным соперникам. При этом он – как и его временные союзники (не путать с его командой) – полностью признавал авторитет первого лица государства, когда тот становился на сторону второго: "Сколько раз бывало, что Сталин, Зиновьев или Каменев не соглашались со мной в вопросе первостепенной важности, но немедленно умолкали, как только выяснялось, что Ленин солидарен со мной".
Не следует, однако, полагать, что в 1918–1920 годах будущий вождь занимался в основном сосредоточением власти в своих руках и интригами против Троцкого. Оборона Царицына в 1918-м, оборона Петрограда в 1919-м, противодействие наступлению Деникина на Москву, и, наконец, поход на Польшу в 1920 году – этими вехами не исчерпывалось его участие в операциях, от которых зависело само существование большевистского государства. Уже тогда проявился его стиль управления – расстрелы как реальных, так и потенциальных нелояльных, соучастие в терроре.
Потрясает количество должностей в парт- и госаппарате, которые он тогда занимал. Помимо названных постов, Сталин входил в качестве представителя ВЦИК в занимавшийся хозяйственными вопросами Совет рабочей и крестьянской обороны (СРКО) РСФСР, который возглавлял Ленин, и который был создан им для противовеса названному РВС Троцкого. С весны 1920 года Сталин являлся единственным членом Политбюро и Оргбюро ЦК одновременно. Кроме того, он возглавлял наркомат государственного контроля РСФСР, в 1920 году переименованный в наркомат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин). Иными словами, он являлся своеобразным аудитором финансовой дисциплины всех остальных членов совнаркома (министров), включая Троцкого. В 1920 году Сталин стал чем-то вроде хозяйственного диктатора Украины, возглавив Совет Украинской трудовой армии (УТА), а позже саму УТА – нечто вроде стройбата, занимавшегося, в частности, добычей угля. Кроме этого, он краткосрочно возглавлял ряд ситуативных органов и временных комитетов, как, например, комиссию по снабжению армии патронами, винтовками и пулемётами. Нахватавшись до революции марксистской политэкономии, в 1917–1920 годах Сталин набрался практического опыта.
Нельзя сказать, чтобы наркомвоенмор не замечал постепенного возвышения соперника, но, со свойственным самовлюблённому позёру самомнением, не придавал ему значения. Его грели лавры создателя Красной армии и победителя в Гражданской войне, но Ленин решил упредить появление большевистского Наполеона, тщательно подготовив Х съезд именно как нейтрализацию конкурента №1.
Сталин понимал свою роль противовеса Троцкому и, невзирая на острую неприязнь к последнему, держался в рамках приличия. В преддверии Х съезда он опубликовал в "Правде" статью "Наши разногласия", в которой достаточно спокойно критиковал наркомвоенмора за то, что последний хотел окончательно военизировать профсоюзы, превратив их в органы принуждения рабочих к труду. На тот момент Ленин считал это несвоевременной мерой.
На мартовских заседаниях 1921 года Сталин прочитал два доклада: "Об очередных задачах партии в национальном вопросе", а также "Заключительное слово". Авторитет Сталина уже тогда был значительным – его проект резолюции по национальному строительству, т. е. основам будущего СССР, был принят единогласно (при двух воздержавшихся).
Сам Троцкий отсутствовал на половине заседаний съезда, поскольку был послан ЦК (т. е. Лениным) на подавление Кронштадтского восстания. Сталин же работал на съезде почти каждый день.
Конечно, он был в тот момент не единственным и даже, пожалуй, не главным орудием Ленина против Троцкого – Ильич с конца 1920 года постепенно натравливал на наркомвоенмора Каменева и Зиновьева. В конечном счёте это закончилось нейтрализацией Троцкого, а также тем, что их дебаты перешли точку кипения, и Ленин "продавил" резолюцию "О единстве партии". Отныне запрещались фракции, группы и платформы. То есть Ленин, сохранивший в марте 1921 года не только власть, но и авторитет вождя, оставался лидером страны. Но у лидера появился очень способный зам по партийным вопросам.
Показательно, что при выборах ЦК Сталин получил больше голосов, чем Троцкий – 458 и 452 соответственно. Кроме того, при прохождении в ЦК больше голосов, чем наркомвоенмор, получили Калинин (470) и Молотов (453). В этот орган впервые вошёл боевой друг Сталина Ворошилов и верный попутчик Орджоникидзе, из числа кандидатов в члены ЦК полноправным членом этого большевистского ареопага был переведён Ярославский. Киров и Куйбышев стали кандидатами в члены ЦК.
Ключевой же победой Сталина тогда стало восхождение Молотова, которого 16 марта – в последний день съезда – назначили ответственным секретарём ЦК. До этого Вячеслав Михайлович, не являвшийся заметной фигурой, с сентября 1920 года занимал пост секретаря Донецкого губкома РКП(б), а с ноября 1920 по март 1921 года – секретаря ЦК КП(б) Украины. В беседах с журналистом Феликсом Чуевым он обошёл причины своего немыслимого взлёта за полгода – от губернатора угледобывающей области к серому кардиналу всей страны. Но тем, кто продвинул его на его должность, вряд ли мог быть кто-то иной, нежели Сталин, которого Молотов лично знал с 1912 года. Неизвестно, Сталин ли перетащил Молотова из Поволжья в Украину в 1920 году, но не вызывает сомнений то, что он перебросил старого знакомого из закопчённой Юзовки в Харьков, а затем в Москву – в обмен на личную лояльность. И, умея разбираться в людях, не прогадал. Молотов не переметнулся от него к какому-то другому влиятельному большевику в критический год с весны 1921-но по весну 1922-го, ни впоследствии, и даже после 1953 года оставался верен ему делом и словом.
Сразу после Х съезда – на пленуме ЦК – Молотов был избран ещё и кандидатом в члены Политбюро, которое, как он вспоминал, "…состояло из пяти членов: Ленин, Сталин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, и трёх кандидатов в члены Политбюро: Молотов, Калинин, Бухарин. Как первый кандидат в члены Политбюро, я нередко получал тогда решающий голос в Политбюро, когда кто-либо из его членов не мог присутствовать на заседании Политбюро (по болезни, находясь в отпуске и тому подобное". Смысл странно звучащей должности "первый кандидат в члены Политбюро" он объяснил просто и со свойственной ему неподдельной скромностью: "…Чтобы я мог заменять первого заболевшего члена Политбюро, Калинин – второго, а Бухарин – третьего. А членов Политбюро было пять. Так что практически Бухарину никогда никого замещать не приходилось".
То есть с марта 1921 года по апрель 1923-го Сталин и его люди обладали в Политбюро техническим большинством голосов. Плюс к тому Сталин контролировал ЦК через Молотова – ответственного секретаря – да и сам был его членом, как и ряд участников его команды. И это, повторим, в дополнение к его другим должностям в партийно-государственном аппарате, а также дружбе с "нужными" людьми, например, Феликсом Дзержинским.
На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина
Тем не менее Сталин осознавал шаткость своего положения второго среди равных и сразу после Х съезда написал Ленину подхалимское письмо с восхвалением его государственного плана электрификации России: "Помните прошлогодний “план” Троцкого (его тезисы) “хозяйственного возрождения” России на основе массового применения к обломкам довоенной промышленности труда неквалифицированной крестьянско-рабочей массы (трудармии). Какое убожество, какая отсталость в сравнении с планом Гоэлро! Средневековый кустарь, возомнивший себя ибсеновским героем, призванный “спасти” Россию сагой старинной…"
Убаюкивая Ленина как лизоблюд, Сталин с весны 1921 года по весну 1922 года не торопился развивать успех, а окунулся в партийно-государственное строительство, в том числе на "национальных окраинах" СССР, при этом тщательно присматриваясь к будущим сторонникам.
Владимир Ильич оказался доволен работой покладистого администратора и наградил его поистине царским подарком, сделав 3 апреля 1922 ответственным секретарём ЦК – вместо Молотова, причём должность была переименована в "генеральный секретарь". Таким образом, теперь даже формально он стал вторым человеком в партии. Уже в мае Ленин тяжело заболел, и с лета 1922 года Сталин, к тому моменту вполне закрепившийся на верхушке пирамиды, начал подгребать под себя партийно-государственный аппарат уже в масштабе всей страны.
6 июня 1922 года в регионы было разослано утверждённое как секретариатом, так и оргбюро ЦК "Положение об ответственных инструкторах ЦК РКП(б)", согласно которому последние наделялись обширными полномочиями в отношении выборных партийных органов на местах. Партаппарат начал выстраиваться сверху вниз. По подсчётам Александра Подщеколдина, "в течение года было заменено большинство секретарей губкомов и укомов, иногда путём прямого назначения, а чаще в форме “рекомендаций” и “переизбрания”. Перед Зиновьевым и Каменевым, с которыми он тогда блокировался, Сталин изображал это как чистку от троцкистов.
Оправившийся от болезни Ленин постепенно понял, в чьи руки уходит власть, попытался сблизиться с Троцким – противовесом Сталину, но потом вновь захворал, и с начала 1923 года Джугашвили фактически правил в СССР, что постепенно осознали его два тогдашних союзника. 30 июля Зиновьев писал Каменеву: "Если партии суждено пройти через полосу (вер[оятно], очень короткую) единодержавия Сталина – пусть будет так. Но прикрывать все эти свинства я, по кр[айней] мере, не намерен. Во всех платформах говорят о “тройке”, считая, что и я в ней имею не последнее значение. На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина. Ильич был тысячу раз прав". Короткая полоса заняла тридцать лет.
Сталин направляет страну
В первую половину 1920-х годов Сталин вполне открыто заявлял о себе не только как аппаратчик, но и как политик и всё больше участвовал в определении направления движения страны. Уже в августе 1921 года в "Правде" он разразился программной статьёй "Партия до и после взятия власти". Рассмотрев историю большевиков от маргинальной экстремистской группки до властителей самой большой страны мира, он подчеркнул "колоссальную мощь", которой обладает "ныне наша партия как внутри, так и вне России": "Задачи партии в этот период в области внешней политики определяются положением нашей партии как партии международной революции. Эти задачи:
1) Использовать все и всякие противоречия и конфликты между окружающими нашу страну капиталистическими группами и правительствами в целях разложения империализма.
2) Не щадить сил и средств для оказания помощи пролетарской революции на Западе.
3) Принять все меры к усилению национально-освободительного движения на Востоке.
4) Укрепить Красную Армию".
Рассматривая внешнюю политику Советской России в 1920-е годы, видим ли мы какие-то отличия от этого плана?
Показательно, что лишь на второе место Сталин поставил работу собственно в стране: "Задачи партии в этот период в области внутренней политики определяются положением нашей партии внутри России, как партии мирной строительной работы. Эти задачи:
1) Укрепить союз пролетариата и трудового крестьянства путем:
а) привлечения к государственной строительной работе наиболее инициативных и хозяйственных элементов из крестьян (набрать из села номенклатуру и иных управленцев. – А. Г.);
б) помощи крестьянскому хозяйству сельскохозяйственными знаниями, ремонтом машин и пр.;
в) развития правильного обмена продуктов между городом и деревней;
г) постепенной электрификации сельского хозяйства.
[…]
2) Развить индустрию путем:
а) сосредоточения максимума сил на овладении основными отраслями индустрии и улучшении снабжения занятых там рабочих;
б) развития внешней торговли по линии ввоза машин, оборудования;
в) привлечения акционеров, арендаторов;
г) создания хотя бы минимального продовольственного маневренного фонда;
д) электрификации транспорта, крупной промышленности".
Здесь отчётливо просматривается то, что было реализовано не только в 1920-е, но и отчасти в 1930-е годы.
Обратим внимание на даты: НЭП был частично введён одновременно с тем, когда Сталин стал вторым человеком в партии, и далее, как вспоминал его секретарь Бажанов, гайки откручивались ещё более полугода: вернуться к меновому хозяйству, в том числе в промышленности "…Ленин и предложил в конце мая на 10-й Всероссийской партийной конференции, но довёл до конца формулировку НЭПа лишь… на Московской губернской партийной конференции", прошедшей в ноябре 1921 г. То есть Джугашвили просто не мог не принимать участия в её разработке.
Под конец года, в декабре, Сталин выступил с ещё одной программной статьёй – "Перспективы", которая начиналась со следующих слов: "Международная обстановка имеет в жизни России первостепенное значение". Отметив переход к формальному миру, будущий вождь не призвал к разоружению: "Наступил период трезвого учета сил, период молекулярной работы по подготовке и накоплению сил для будущих боёв".
Эта статья написана спокойным тоном уверенного первого зама, и её львиная доля посвящена экономике: глава Рабкрина открыто указывал стране, что надо сделать в финансах, торговле, как укреплять курс рубля, какими приёмами увеличивать промышленное производство и сельское хозяйство.
Дав обзор первым шагам властей в ходе НЭПа, Сталин выразил удовлетворение успехами большевиков: "…именно они, эти мероприятия, открывают тот путь, идя по которому мы сможем двинуть вперед хозяйственное возрождение страны…
Первые результаты новой экономической политики, в виде начинающегося расширения запашек, поднятия производительности труда на предприятиях и улучшения настроения крестьян (прекращение массового бандитизма), с несомненностью подтверждают этот вывод".
Таким образом, противопоставлять условно сытые нэповские 1920-е сталинским голодным 30-м – по меньшей мере, некорректно. 1920-е годы были тоже сталинскими.
НЭП – путь к ГУЛАГу
Такие социальные язвы как безработица, проституция, разгул мошенничества, разбоя и контрабанды стали повседневностью 1920-х
Хозяйственная модель 1921–1928 годов не имела аналогов в истории России, зато вполне походила на птолемеевский Египет. Это была теократия, где правителю де-факто принадлежало всё, и эту собственность он сдавал в аренду своим подданным за повинности и налоги. При этом наличествовала относительно свободная торговля, но она, как и вся экономика, тем не менее подвергалась тщательному учёту и контролю со стороны чиновничества. Присутствовало даже государственное планирование посевов.
Так и в СССР непосредственное командование и распределение времён военного коммунизма сменилось системой непрямого государственного регулирования – через кредитно-банковскую сеть, налогообложение, кооперацию, хозрасчетные предприятия, сдачу в аренду заводов – и всё это с обязательным согласованием в многочисленных государственных учреждениях и ведомствах.
При этой системе терпимое существование народа было далеко от процветания. Такие социальные язвы как безработица, проституция, разгул мошенничества, разбоя и контрабанды стали повседневностью 1920-х. Из-за гипертрофированной налоговой поддержки малоэффективной промышленности, обветшавшей, да ещё и устаревшей за 1917–1921 годы, возникли так называемые ножницы цен. Стоимость промтоваров была искусственно завышена, а сельхозпродукции и, следовательно, еды занижена, что привело к полураздетому и полубосому состоянию села. Деревня прозябала в темноте (из-за дороговизны керосина и многих других видов топлива), грязи (мыло и иные моющие средства также "кусались"), при сквозняках и протечках (строительно-отделочные материалы были по карману не всем).
После разрухи военного коммунизма положение с жильём оставалось крайне напряжённым даже в городах. Коммуналки, широко введённые с 1918 года, процветали и далее, и нередко были привлекательной альтернативой казармам и баракам.
Никаких политических послаблений не последовало. Если даже в РКП(б) в момент введения НЭПа была запрещена фракционность, то о плюрализме и многопартийности не следовало и мечтать. Большевики последовательно дожимали все некоммунистические партии. Летом 1922 года прошёл громкий процесс над эсерами, которые заявляли, что выражали чаяния крестьян. Причём к тому моменту деятельность этой партии уже была парализована. В 1923 году было ликвидировано охвостье как меньшевиков (социал-демократов), так и социалистов-революционеров.
Но, самое главное, НЭП изначально не виделся большевистским вождям столбовой дорогой к коммунизму. Об этом прямо говорил Ленин при открытии Х партийной конференции в мае 1921 года, возражая одному из большевиков второго эшелона – Валериану Оболенскому, который был более известен под своим партийным псевдонимом: "Осинский… насчет срока стал говорить… „Всерьез и надолго“ – 25 лет. Я не такой пессимист… Дай бог, чтобы мы на 5–10 лет рассчитывали…" За пессимистические лжепророчества Осинского расстреляли в 1938-м.
Таким образом, Ленин и не скрывал, что мечтает вернуться к практикам, подобным военному коммунизму с его массовыми расстрелами, принудительным трудом и концлагерями. Что же касается отношений к зажиточному крестьянству, то приведём лишь одно его типичное высказывание из Полного собрания сочинений: "Они, кулаки и мироеды, – не менее страшные враги, чем капиталисты и помещики". Известно, куда пропали "буржуи" и "баре" в 1918-1920 гг., и маловероятно, что Ильич был доволен тем, что они подняли голову с 1921 года.
Одним из показателей того, что НЭП был задуман как временное явление, является лёгкость, с которой он был свёрнут – и как сразу же после этого последовал не экономический крах, как в конце 1920 года, а рост ВПК.
Те же, кто считает, что Ленин был большим "рыночником", чем Сталин, помешанный на планировании и распределении, должны вспомнить их столь редкий открытый конфликт октября-декабря 1922 года по вопросу экспортно-импортных торговых операций. Большинство ЦК, включая Сталина, выступило за некоторое послабление монополии внешней торговли, Ленин же настаивал на сохранении роли государства и в этом вопросе, и продавил своё решение, взяв в союзники Троцкого. То есть Ильич не менее рьяно следовал марксизму, чем его преемник.
Сталин подходил к экономике инструментально: наметив путь развития промышленности, он в 1920-е годы дал вздохнуть крестьянству и мелкому предпринимательству, и они усердным трудом создали определённые запасы. В указании редакции "Комосомольской правды" 2 июня 1925 года он дал понять, что лозунг Бухарина "обогащайтесь" обладает кратковременным значением: "Мы развязываем нэп и допускаем частное накопление для того, чтобы облегчить проведение нашего лозунга о социалистическом накоплении в системе нашего народного хозяйства".
В 1929–1933-м была успешно проведена политика реквизиций и государственного рэкета. А для этого в 1921–1928 годах нужно было, во-первых, выстроить систему послушных исполнителей – от каждого села до Кремля и Лубянки, во-вторых, позволить людям сперва заработать то, что можно было затем грабить и вымогать.
Заклинания над мумией
После кончины Ленина Сталин уже не стеснялся открыто выступить как наследник , причём на 2-м всесоюзном съезде Советов, который принял конституцию СССР.
Сталин собирался следовать постановлениям Х съезда: "…Ленин завещал нам хранить единство нашей партии, как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!" Он творчески дополнил и усилил соответствующую резолюцию и запретил не только фракции, но и уклоны – как он ловко называл любые возражения своей личной власти. Если в марте 1921 года в качестве наказания за блоки это постановление съезда допускало исключать из партии несогласных и раскольников, то Сталин через полтора десятилетия стал их расстреливать – причём не только реальных, но и потенциальных.
Отнюдь не пустой пропагандой являлась и эта мысль: "…Ленин завещал нам хранить и укреплять диктатуру пролетариата. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своих сил для того, чтобы выполнить с честью и эту твою заповедь!" Если НЭПовское монопартийное государство из-за элементов рынка представляло собой нечто среднее между обычной диктатурой и деспотией, то мероприятия 1928–1933 годов убрали эту половинчатость, введя поголовное рабство, в котором свободным являлся только один человек.
Неподдельная искренность звучала в следующих словах "чудесного грузина", как Ильич в 1913 году назвал его за работу по национальному вопросу: "…Ленин завещал нам укреплять и расширять союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!" Что до укрепления, то в течение десяти лет остатки квазиавтономности "национальных окраин" были без шумихи удалены. Тактическая "коренизация" раннего большевизма – привлечение к управлению местных кадров и развитие задавленных царизмом языков – сменились русификацией от Полесья до Алтая и Чукотки. Расширение СССР пошло в ходе кровавых "освободительных походов" 1939–1940 годов, а также аннексий 1944–1945 годов.
Но наиболее зловещими в панегирике стали как раз завершающие слова, тем более что в них звучала прямая готовность к самопожертвованию. Значит, всех остальных жалеть тем более не стоило. Такой подход породил гибель десятков миллионов в последующие три десятилетия, причём ядерная зима не настала лишь из-за кровоизлияния в мозг Сталина: "…Ленин был вождем не только русского пролетариата, не только европейских рабочих, не только колониального Востока, но и всего трудящегося мира земного шара. …Ленин завещал нам верность принципам коммунистического интернационала. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять союз трудящихся всего мира – коммунистический интернационал!"
Комментариев нет:
Отправить комментарий