Охладить горячих!

Опубликовано: 14.08.2020

(Как и кто пытается переломить выбор населения)

Ты понял меня, или ударить тебя?
М. Булгаков

Одно из двух: или сионизм морален, или он не морален. Этот вопрос мы должны были сами для себя решить раньше, чем взяли первый шекель, и решили положительно. А если сионизм морален, т.е. справедлив, то справедливость должна быть проведена в жизнь, независимо от чьего бы то ни было согласия или несогласия. И если А, В или С хотят силой помешать осуществлению справедливости, ибо находят ее для себя невыгодной, то нужно им в этом помешать, опять-таки силой. Это этика; никакой другой этики нет.
З. Жаботинский

Photo copyright: RG in TLV. CC BY 2.0

Почти тридцать лет назад, году в 1990, я видел в американской газете карикатуру под названием «Чёрная сила», на которой тщедушного негра окружала толпа вооружённых телекамерами здоровенных белых корреспондентов. Эта картина возникает перед глазами каждый раз, когда читаю, или слышу про сегодняшний «массовый протест» «разгневанной молодёжи» в Израиле. Преувеличение опасности есть тоже сама по себе большая опасность. С момента начала работы в Еврейском университете в Иерусалиме в апреле 1998, я погрузился, правильнее сказать, во времена ежедневных кофейно-чайных перерывов был втянут, в регулярные политические дебаты, в которых, как увидел, всегда абсолютно доминировала одна и та же точка зрения. Возражающие ей голоса были, в общем, редки и маргинальны. А собиралось немало народу – по 10, 15, а то и двадцать человек. Я слушал, и учился новой стране и новой жизни.

То, что коллеги хорошо знают Израиль, его законы, обычаи и историю, у меня не вызывало сомнений – даже эмигранты среди них уже имели солидный стаж пребывания в Израиле. Почти все, включая единственную даму-профессора, служили в армии, участвовали в войнах. То, что они говорили о прошлом, во многом противоречило моим знаниям, что поначалу казалось мне естественным. Взгляд моих коллег на современные события был во многом отличен от моего, но первоначально я готов был отнести это на счёт поверхностности, туристичности, что ли, своего взгляда. Первыми и самыми важными элементами споров были их представления об угнетённости и некоем второсортном положении арабов в Израиле, а также об «оккупации иудеями Иудеи». Довольно быстро я понял, что ни угнетённости, ни второсортности, ни оккупации нет и в помине, и стал коллегам возражать. Поражало, сколь для моих коллег идеология оказалась важнее и авторитетнее реальности.

Разумеется, перечисленным наши противоречия не ограничивались. Они включали и отношения к людям религиозным. Как-то узнал, что дама-профессор, человек, во всём, кроме социально-политических вопросов, просто замечательный, написала своей коллеге в США, что предпочла бы жить в Газе, а не в Меа-Шеарим.1 Я напомнил ей это с началом интифады Осло. Она всё-таки сочла разумным остаться там, где живёт до сегодняшнего дня – вблизи президентского дворца и Театрона в Иерусалиме. А там нет-нет, да и мелькает ненавистная ей чёрная шляпа. Как-то недавно читал досужего нео-германца, из СССР, который, ровно ничего в сути дела не смысля, сообщал о том, как жалеет ультрарелигиозных вообще, и женщин – так просто катастрофически, поскольку современная жизнь проходит мимо них. А я, зная некоторых этих крупносемейных мужчин и их жён, как своих коллег, жалел нео-германца, который к своим совсем немолодым годам столь много в этой жизни не понял.

Коллеги мне неоднократно напоминали, что именно левые были отцами-основателями Израиля и организаторами первых его побед. Тут не было, как я им говорил, предмета для спора. Просто на их собственном примере людей тогда уже совсем не молодых видно было, сколь далеко они зашли в отрицании взглядов и действий своих родителей. Я объяснял, что мать, убившая или наносящая вред своему ребёнку, наказывается весьма сурово, и родство служит лишь отягчающим обстоятельством. Часто бывая на Западе, оценил большой вред, нанесённый моими коллегами образу Израиля. Именно лево-ориентированные научные работники вбрасывали в среду своих зарубежных коллег образ Израиля как оккупирующей, систематически нарушающей права человека страны. И противостоять им на международных площадках было крайне сложно. Это ведь не русскоговорящие без-году-пришельцы, а коренные жители, давнишние строители и защитники страны. Им и вера больше. А то, что они переродились, было ох как нелегко доказывать.

Страсти в моих спорах с коллегами быстро накалялись. Я слышал в свой адрес регулярные обвинения в фашизме, в подстрекательстве, но никогда не молчал в ответ. Слышал и прямое «фашист», без всяких экивоков, в свой адрес, но ни разу не пропустил подобное мимо ушей. Мне объяснили, что о моём «подстрекательстве» может быть сообщено, куда следует, даже когда «проступок» мой состоял лишь в том, что написал, вместе с покойным М. Перельманом, письмо королю Норвегии с просьбой лишить Арафата Нобелевской премии. А для коллег Арафат был тогда ещё неприкасаемый «партнёр по мирному процессу». Досталось мне и за то, что я «как Кахане», хотя в момент обвинения я статей и книг М. Кахане ещё даже не видел. Но вскоре прочёл «Никогда больше», и сообщил коллегам, что готов написать «Согласен», и расписаться на каждой её странице.

Довольно быстро я ощутил, что не одинок, что моих, правых взглядов придерживается ещё несколько человек, которых группка особо говорливых левых буквально затравила, распространяя на них вину за убийство Рабина, тогда ещё недавнее. В подстрекательстве и соучастии скопом обвинялись все правые, а явно непричастные люди опасались даже защититься. Были открыто нарушаемые мною попытки бойкотировать ультра-ортодоксального профессора, отказываясь идти на бар-мицвы и свадьбы его сыновей. Это для меня было просто отвратительно. Кстати, тогда же выяснил – не может обычный человек, высказывающий своё мнение «Барак – дурак», например, быть обвинён в подстрекательстве – сказанное есть лишь проявление свободы слова!

Мне заранее объясняли, за кого я должен, как научный работник, голосовать, поскольку «избиратель Ликуда – это торговец с рынка Махане-Иегуда, и лавочник», и с ними не по пути. Но недаром меня в семье звали «мальчик наоборот» – не помогли уговоры. Прохождению «курса молодого бойца» способствовало и бегство, под руководством Э. Барака, АОИ из Ливана, и то, как его свора нагло и открыто обеспечивала голоса на выборах 1999 (см. конец заметки). Узнал, притом из первых рук, как купили за дом, по его же словам, актёра М. Казакова, «агитатора, горлана главаря» на «русской улице» во время выборов И. Рабина. Словом, мы с женой разобрались, за кого голосовать, и ни разу не пожалели о выборе, а «Авода» в итоге сдулась, что оставило левым коллегам не проходящую обиду, а мне – радость.

Примерно через пару лет, в ответ на очередной барраж в свой адрес, я сказал коллегам: «Отныне ни одно левое, т.е. лживое слово здесь не останется не отвеченным». Слово своё держал твёрдо, пока традиция общего кофе-чаепития не замерла с выходом её участников на пенсию и, увы, гораздо дальше. С моим поведением свыклись, пожертвовать пришлось лишь домашними визитами – левые перестали нас с женой звать в гости и ходить к нам, но по-прежнему охотно помогали в житейских вопросах. Я понял, что энергичное сопротивление необходимо. Конечно, независимое поведение несказанно облегчалось тем, что моя позиция в Университете с самого начала была практически постоянной. Да и занимаемая должность открывала возможность встреч с видными людьми других убеждений, и разговоров, весьма резких изначально с моей стороны.

Помимо споров среди коллег, я читал классиков «левого марша» в стране. Так, заочно познакомился с «новыми историками», и увидел, сколь, в лучшем случае, шатка их методология, а совсем нередко просто лживы результаты исследований. Я искал сборища, где мог бы выступить с возражениями против левой точки зрения. Моими мишенями, атакуемыми публично, в их же аудитории, стали видные фигуры левых, например профессора Б. Киммерлинг и Ш. Авинери, министр и научный работник, один из основателей «Мира сейчас» Ю. Тамир, и ряд других. Я понял, что идеологически «король левизны» абсолютно гол. Понял, что на то время, как и сейчас, да и в предвидимом будущем, эта идеология государству крайне вредна и чужда, а также опасна, и с ней нужно и можно бороться. Я осознал, что правые – вовсе не необразованная публика, как объясняли мне «воспитатели», что в их числе Нобелевский лауреат писатель Ш. Агнон, математик Р. Ауман, физики Ю. Нееман, Я. Бекенштейн, и много других ярких индивидуальностей, просто нередко приведенных к молчанию шустроголосым меньшинством.

Я понял, что надо не отдавать левым ни название «лагерь мира», ни позволить им превращать слово «патриотизм» чуть ли не в оскорбление. Я понял также, что национальное государство само по себе ровно никакого отношения не имеет ни к фашизму, ни, тем более, к нацизму. Я понял, что их ораторский и пропагандистский жар нужно и можно охладить, но следует не лениться это делать, стоит не жалеть сил всякий раз, когда они требуются для ликвидации левой и нео-левой угрозы в Израиле, да и не только в Израиле.

Время не меняет принципиально важного – нельзя отмалчиваться, в надежде, что сами поумнеют, разберутся и успокоятся, словом, «само рассосётся». Сейчас, почти двадцать лет спустя, подвожу итог – само не рассасывается. Тогда, много лет назад, недоумевал, почему оскорбляемые правые не подают в суд за оскорбления. Ведь их самих чуть что пугают судом. Понятно, что суды нередко лево-ориентированы – их надо использовать как и своё орудие. Левые захватили СМИ – сейчас есть незахватываемый интернет. Надо только быть готовым тратить своё время и энергию на всё это, понимать, что на кону будущее твоей семьи, дома, страны. Не ответишь им – тебя подавят. Прекрасно в ФБ действует сейчас Яир Нетаньяху. Ведь это огромное достижение заставить левую иерусалимскую судью Д. Файнштейн принять столь анекдотическое решение, как потребовать у него удалить список левых подстрекателей и провокаторов беспорядков у резиденции ПМ со своей страницы в ФБ. Судья защитила тех, кто грозит смертью Яиру и его родителям! Но имена купленных левых провокаторов остались, а имя Д. Файнштейн добавилось, и запомнилось. Неплохо бы у её дома организовать нетихие ночные посиделки. Хороший пример – роспись асфальта у дома председателя верховного суда Э. Хают. Однако ночных «серенад» там явно нехватает. Напомню – у беззаконных судейских есть электронные адреса, и телефоны – пиши, звони, сообщай своё мнение вежливо, но внятно. Нужно не оставлять ни одного их слова неправды без ответа!

Из всего, что происходит последнее время в Израиле, наиболее опасны два связанных между собой явления – неуклонно растущее число заболевших и умерших от пандемии, и непрерывная череда демонстраций. Эти демонстрации имеют целью явно не рост занятости в стране или восстановление экономики, не остановку пандемии, поскольку ни одна из этих целей не достигается уличными демонстрациями и беспорядками. Демонстрации представляют людей, добивающихся дестабилизации, смены правительства не путём, обычным в демократической стране – выборами. Эти люди, точнее, их коноводы, обоснованно опасаются, что выборы проиграют. На демонстрации явно потрачены большие деньги. Участники демонстраций и их подстрекатели не предлагают пути, они дестабилизаторы, т.е. шпана. Конечно, эта публика понимает, что толпа, демонстрация есть эффективный способ – это источник распространения вируса, очень опасного для них самих и их близких, да и для страны в целом. Демонстрантов и их хозяев это устраивает – чем хуже стране, тем дестабилизаторам лучше.

Регулярные демонстрации представляется мне спланированной и хорошо обеспечиваемой материально антигосударственной акцией. Ясно, что на улицы вышли не те, кому нечего терять, поскольку они и так голодают – таких людей в стране нет. Об экономических претензиях демонстранты уже давно забыли, так как для них нет убедительных оснований. Не выводит их на улицу и острое нежелание видеть «обвиняемого в тяжких преступлениях» на посту ПМ, что видно даже по плакатам. Происходящее обнажилось и прояснилось до предела – в стране идёт путч, а путчисты выпустили перед собой и вместо себя уличную шпану, способную на всё. Лозунг шпане задан путчистами, которым помогают (а может быть и сами – путчисты?) формально политики, Я. Лапид и А. Либерман.

Вся накипь, малочисленная, но хорошо организованная и наглая, идёт под одним лозунгом, требуя немедленно и без всяких выборов снять с поста ПМ Нетаньяху. Они нагло и открыто грозят ПМ и его семье физической расправой. А правительство, правое большинство, своим ответным молчанием дестабилизаторам помогают. Невыносимы для порядочного человека эти регулярные оргии у резиденции ПМ, где к молодым хулиганам прилипли старые леваки из «движения за чистоту власти». Эти-то давно уже никакого отношения к своему названию не имеют.

Разумеется, хулиганьё нарушает все ограничения, диктуемые коронавирусом. Побоку маски, побоку даже намёки на дистанцирование. СМИ их воспевают, полиция почти не мешает. Глупым всегда море по колено, а ещё когда они молоды – тем более. Всё это для страны оборачивается резким ростом числа заражённых. В прошлое ушли времена, когда Израиль был передовым и успешным в борьбе с пандемией. Синхронный вой отрицателей угрозы коронавируса, людей, которые абсолютно безосновательно объявляли экономический убыток от карантина главной угрозой для здоровья и жизни граждан, взял верх. Обстановка травли и требования открытия страны способствовали тому, что ПМ и медицинское руководство допустили ошибку, преждевременно резко смягчив карантин. Возникла вторая волна. Она несказанно усиливается демонстрациями, идущими в ряде мест. Происходящее представляет для граждан Израиля огромную угрозу, поскольку разрушает стабильность руководства в ситуации пандемии. Неустойчивая, расшатанная власть не справится с коронавирусом, не преодолеет с малыми потерями стагнацию и упадок ряда областей экономики. Впереди – финал по-шведски, где умерло почти шесть тысяч человек. Израиль уже обогнал Швецию по числу заболевших, вчера добавилось ещё 1870 человек, и 9 умерли, смертность составляет 68 человек на миллион жителей, вдвое больше, чем месяц назад. Такие цифры делают хулиганствующих демонстрантов в моих глазах просто убийцам. А подстрекатели демонстраций – это пособники и соучастники убийств.

Сознание того, что людей, разделяющих взгляды, подобные моим, очень много, диктует требование: хватит быть покорными овцами! Это не значит, что надо идти со шпаной стенка на стенку. Нет, конечно. Но мощные, а, главное – регулярные и обдуманные по месту проведения демонстрации, с жесточайшим соблюдением необходимых медицинских ограничений, уверен, сыграли бы большую, стабилизирующую обстановку в стране, роль. Однако таких демонстраций почти нет. Полезна и борьба в соцсетях, где основным центром внимания должна быть работа на левых страницах и сайтах. Идею одной, кажущейся перспективной возможности проявления правого голоса подсказал мне недавно хороший знакомый Е. Гольдберг. Таким видимым голосом могли бы стать пропагандистские флажки, стикеры на автомобилях, значки и ленты для ношения, продуманного цвета, с символическими рисунками, со словами, например, «Мы все – Ликуд!», «Путч не пройдёт», «Нетаньяху – наш премьер», «Хулиганов – вон с улицы!». «Подстрекателей беспорядков – судить», и ряд других. Наверняка, можно придумать лозунги, привлекающие внимание, убеждающие. Есть же среди правых активные пропагандисты, художники, дизайнеры, энергичные предприниматели, которые могли бы создавать подобную продукцию, да и успешно торговать ею с выгодой для себя. Уверен, многое можно сделать, но шпану надо унять – раз и навсегда. Она смертельно опасна для всех нас!

Опасна она не только ущербом страны, потерями жизней, но и снижением морали, которое упомянутое сопровождает. Помню, как в первую волну пандемии гордился тем, сколько внимания уделяет страна и даже СМИ делу спасению жизни людей старых, больных и немощных, главных жертв пандемии, и оказанию им помощи. Сколько было тогда заботливых, молодых добровольцев – помощников. Сейчас всего этого не видно, сама тема даже не интересует СМИ. На роль страдальца, жертвы и героя вылез наглый уличный хулиган.

Я иногда слышу, и читаю, что мои обвинения демонстрантов и даже тех или иных политиков в подкупности неосновательны, чисто филологичны, т.е. не сопровождаются доказательствами, указанием конкретных сумм и имён давателей и получателей. Действительно, я не следователь, и не суд. Как профессиональный теоретик вижу в косвенных проявлениях убедительное доказательство сути. Однако названия конкретных платящих организаций публикуются в сети. Иногда появляется нечто особо интересное. Тут стоит и повозиться с переводом. Вот, на днях, обнаружил на сайте экономических новостей статью У. Кляйна от 05.08.20, значительную часть которой просто не могу не привести. Вот она: «Бывший активист партии Эхуда Барака: «Мы были в футболках Ликуда и избивали до полусмерти активистов Аводы».

Один из участников кампании Эхуда Барака в 1999 году сообщил, что он получил огромные суммы денег, чтобы замаскироваться под активиста «Ликуда» и провоцировать столкновения.

Амнон Йосеф, активный участник избирательной кампании бывшего премьер-министра Эхуда Барака в 1999 году, нарушил молчание. Йозеф решил рассказать о своих действиях на выборах, на которых Барак победил, и стал премьер-министром, израильской общественности. Поэтому он обратился к журналисту Эрелу Сегалу по собственной инициативе, чтобы описать, как это было. Сегал взял у него интервью для своей программы на радио 103FM, и во вступительных замечаниях заранее подчеркнул, что к разоблачению применяется «срок давности», поскольку события произошли 21 год назад. «Все, что я говорю, доказуемо, если потребуется», – дополнил Йозеф.

Как вы, возможно, помните, Барак завершил выборы 1999 года председателем крупнейшей партии («Единый Израиль»). В результате он стал премьер-министром, а это привело к переговорам в Кэмп-Дэвиде и к началу второй интифады. Одним из самых запоминающихся моментов предвыборной кампании того года стали дела амутот Барака. В период с 2000 по 2006 год полиция расследовала подозрения в нарушении «Закона о финансировании партий» путем незаконных пожертвований на суммы в миллионы шекелей для кампании Барака в 1999 году. Барака и его соратников допрашивали с предупреждением, но дело было закрыто без предъявления обвинений, Йосеф отмечает, что он сам участвовал в этом, допрашивался полицией, но молчал во время допросов, как обещал Бараку и как это делали остальные его допрошенные друзья.

«Я получил деньги на организацию провокаций, которые перерастали в насилие. Суммы были астрономические», – сказал Йозеф Сегалу. – «Я дам вам масштаб: 14 000 шекелей была еженедельная заработная плата». Он сказал, что эти суммы выплачивались ему и его друзьям для различных целей. Во-первых, это обеспечение стикерами, листовками и знаками; во-вторых, мы сопровождали Эхуда Барака и его членов Кнессета на рынках и в подобных местах, чтобы гарантировать, что никто им не помешает». Но третий пункт, о котором упоминал Йосеф, был самым интересным, и именно он привёл его к выступлению в программе Сигала. «Мы приходили на его или его сторонников сборища в футболках «Ликуда» и вызывали провокации, насилие, сеяли тревогу». По словам Йосефа, цель была «представить членов Ликуда людьми жестокими, опасными и примитивными».

Когда его попросили привести пример, Йосеф упомянул инцидент, который произошел на улице Арлозорова в Тель-Авиве, на вокзале. По его словам, в данном случае «активисты Аводы были избиты до полусмерти». «И вы их избивали?», – спросил Сегал, на что Йозеф ответил: «Я не говорю, что сам это делал, но они были избиты, и те, кто это делал, были одеты в футболки Ликуда. А зарплату получили люди из Аводы. Я готов пойти на полиграф и подтвердить, что говорю правду».

Йозеф сказал в интервью, что причиной, по которой он решил начать разговор и признаться, были угрызения совести. «Я получил образование в интернате Бейтара. Я участвовал в операции по доставке эфиопских евреев в Израиль. Сегодня я смотрю на состояние страны, на то, что должно произойти. Я вижу происходящее с демонстрациями сегодня, как копипейст предвыборной кампании 1999 года. «Все, что происходит сегодня с их демонстрациями, которые, как утверждается, направлены против La Familia, организованы членами Аводы». По словам Йозефа, «Мы погибнем. Их ничто не волнует, они заинтересованы в гражданской войне с целью свержения Нетаньяху. Мы близки к такой войне. Они не хотят идти на выборы».

Да, «Солдат №1», оказывается, не только мастер в военном деле. Думаю, во втором смысле, в свои 78 он и сейчас в прекрасной форме, иначе не смог бы организовать левую группировку «crime–minister». Замечу, что, хоть и левый, он сохранял национальные привилегии для евреев – арабам автономии тогда, в конце 90-х, за час демонстрации платили всего 20 шекелей. А сегодняшние демонстрации – особо затратное дело. Они требуют технического оборудования, костюмов, сценической постановки, т.е. не только использования праздношатающихся, но и квалифицированной работы театрально-постановочного люда. Так что устранение «уголовника» из резиденции ПМ – затратное дело. Барак, разумеется, не забыл, как всего через 1.5 года премьерства, в 2001, проиграл А. Шарону, который набрал 62.3% голосов, оставив ему 37.6%. На примере Барака, как и Лапида с Либерманом, видно, сколь низко может завести выжигающая душу зависть. Но нельзя допустить, чтобы путь страны определялся управляемой ими и подстрекаемой толпой – так страну и потерять можно. Охладить следует чересчур горячие головы. И это вполне посильная задача.

Иерусалим
Мирон Я. Амусья, профессор физики

Впервые опубликовано в club.berkovich-zametki.com

[1] Ультра-ортодоксальный район Иерусалима