ЛЕОНИД МЛЕЧИН О СОБИБОРЕ И ПЕЧЕРСКОМ

https://www.youtube.com/watch?v=kiP3Vqi-JRE

Участники восстания и их родственники направляются к кургану мемориального комплекса Собибор. 1970-е годы. Из архива Музея бойцов гетто, Израиль

ПОСЛЕ СОБИБОРА

Публикация Фаины Колодной, предисловие и примечания Михаила Майкова

В октябре исполнилось 70 лет восстанию в Собиборе — единственному успешному восстанию в нацистском лагере смерти. Героизм и блестящая организация помогли группе советских и польских евреев во главе с лейтенантом Красной Армии Александром Ароновичем Печерским уничтожить эсэсовскую охрану и прорваться через заграждения и минные поля на свободу. Спустя несколько дней лагерь по личному приказу Гиммлера был закрыт. Немецкие фабрики смерти лишились трех газовых камер, что спасло жизнь десяткам тысяч евреев. Это была демонстрация невиданного боевого духа, блестящая победа еврейских воинов над гитлеровской машиной истребления.

Всю свою долгую послевоенную жизнь Печерский посвятил розыску выживших участников восстания и поддержанию собиборского боевого братства, а также попыткам популяризации подвига героев Собибора. Публикуемые ниже документы дают представление об этих двух направлениях его деятельности. В письмах варшавскому исследователю Холокоста Бернарду Марку Печерский пытается выяснить дальнейшую судьбу некоторых польских узников Собибора и приводит важные детали подготовки восстания, в том числе отсутствующие в его печатных воспоминаниях. Что касается отписки замдиректора творческого объединения «Экран» в ответ на письмо Печерского с предложением снять фильм о собиборском восстании, то она лишний раз напоминает об отношении советского официоза к памяти о сопротивлении на оккупированных территориях, Холокосте и судьбе военнопленных.

Увы, и до сих пор ни в России, ни в Украине, ни в Польше в память о подвиге героев Собибора не названы улицы, им не поставлены памятники, они не упоминаются в школьных учебниках. Не сбылась и мечта Печерского, чтобы первую художественную ленту о восстании сняли на его родине, — в 1988 году на экраны вышел голливудский блокбастер с не вполне точным названием «Побег из Собибора» (сам Печерский всегда употреблял слово «восстание»). Лишь полтора года назад по инициативе политолога Ильи Васильева удалось объ­единить активистов из разных стран, создать международный проект по увековечению памяти Печерского и привлечь к кампании известных политиков, мастеров культуры, общественных и религиозных деятелей (проект поддержали, в частности, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и Совет муфтиев России). В сентябре на заседании Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Николай Сванидзе поднял вопрос о представлении Печерского к званию Героя России, в результате чего Владимир Путин дал Министерству обороны Российской Федерации поручение «проработать вопрос об увековечении памяти героев, поднявших восстание в нацистском лагере смерти Собибор». Так что есть надежда, что в ближайшее время историческая и человеческая справедливость в отношении Александра Печерского и ныне здравствующих участников восстания восторжествует.

Письмо Т. Г. Огородниковой любезно предоставлено для публикации внучкой Александра Печерского Натальей Ладыженко (Ростов­на­Дону), оригинал хранится в семейном архиве. Переписка А. Печерского и Б. Марка публикуется по копии из архива Михаила Лева, недавно скончавшегося писателя­фронтовика, друга Печерского, много сделавшего для мемориализации героев Собибора.

В мемориальном комплексе Собибор. Из архива Музея бойцов гетто, Израиль

Александр Печерский. 1944 год

В этом месте находились ворота лагеря смерти Собибор. Из архива Музея бойцов гетто, Израиль.

Уважаемые товарищи!

Я — Александр Аронович Печерский, участник восстания в Собибуре, живу в г. Ростове-на-Дону. Мне случайно стало известно, что у вас в Еврейском историческом институте^[1] создана экспозиция, посвященная восстанию в Собибуре. Часть этой экспозиции посвящена мне как одному из активных участников восстания. Если это так, то я был бы вам, товарищи, от души благодарен за фотокопию этой части экспозиции.

Прошу вас, если это не затруднительно, сообщить мне все, что вам известно о судьбе моих товарищей, оставшихся в живых и живущих в Польше или других странах. Быть может, вам известна судьба Шлеймы Ляйтмана^[2], одного из активных участников восстания. Со своей стороны, если я могу быть вам чем-либо полезен, готов выполнить ваши просьбы, связанные с уточнением событий в Собибуре.

Если вас интересует, то я сообщаю, что живу в Ростове-на-Дону, работаю рабочим (багетчик-отдельщик) на деревообрабатывающей фабрике.

Мой адрес: СССР, Ростов-на-Дону, Социалистическая улица, дом 147, квартира 4, Печерский Александр Аронович.

С дружеским приветом и уважением, А. Печерский.

4 сентября 1959 г.

Уважаемый товарищ Б. Марк!

К сожалению, я не знаю Вашего имени-отчества, поэтому вынужден обращаться Б. Марк^[3].

Я благодарен Вам за теплое и чистосердечное письмо и Ваше приглашение посетить Ваш институт, а также приношу свои извинения, что сразу Вам не ответил.

Вы просите дать Вам дополнительные материалы об организации восстания. Мне читали изданное в бюллетене^[4] «Восстание в Собибуре», и там, мне кажется, почти все написано, ведь за такой короткий срок, за 22 дня, что я там находился, едва ли возможно было развернуть какую-либо работу, за исключением побега.

Я знаю, что наша подпольная группа была организована впервые и большую роль в ней сыграли польские евреи, но их нужно было направлять, а сами по своей инициативе они не решались.

Фотокарточка, с которой Александр Печерский прошел фронт и лагерь. В центре (с куклами) дочь Печерского Элла

Основной успех побега, мне кажется, заключался в том, что в подпольную группу входило только 7 человек: я, Ляйтман, который был непосредственным помощником и хорошим агитатором, и 5 польских евреев, из них особенную роль сыграл еврей по имени Борух, в лагере он был кантор. За два часа до побега знала та часть советских военнопленных, которые должны были уничтожать фашистов, и за одну минуту до побега весь лагерь. Только строгая конспирация обеспечила победу лагерникам. Я все время встречался только с Борухом, а за 2 дня до побега у нас было совещание всех подпольщиков. Мы должны были бежать 13 октября, но в тот день был еврейский праздник иомкипур [так!], и большинство просило перенести на 14 октября. После побега я был в группе 50-ти человек, но на следующую ночь мы разбились на мелкие группы, со мной ушло на советскую сторону 8 человек, это тт. Шубаев, Вайспапир, Цыбульский, Ицкович, Мазуркевич и другие, все мы партизанничали, я в отряде им. Щорса, остальные им. Котовского. При слиянии с Советской Армией я был затем на фронте, где был ранен. Моя биография в основном в Вашем бюллетене написана, за исключением настоящего времени. Я работаю на заводе «Ростметиз», рабочим-отдельщиком багетного цеха.

Александр Печерский в любительском спектакле. 1930-е годы

Из всех лагерников я встретил в 1953 году Аркадия Вайспапира в городе Луганске, где он работал инженером.

Фотографических материалов по лагерю у меня нет, да и не могло быть. Откуда?

Бюллетень, изданный Вашим институтом, я получил, за что Вам благодарен. В своем письме Вы писали, что вышлете мне книгу, написанную Вами лично, я надеюсь ее получить^[5].

Я очень Вам благодарен за приглашение посетить Ваш институт 19 апреля 1960 г., в день годовщины восстания в Варшавском гетто. Я с большим удовольствием постараюсь приехать и надеюсь в этот день встретить кого-либо из лагеря Собибор, мне хотелось бы побывать в тех местах, где был расположен лагерь, но, мне кажется, для того, чтобы я имел возможность выехать в Польшу, мне нужно от Вас получить официальное приглашение и, быть может, от польского правительства разрешение на въезд, и только после этого я смогу просить у нас разрешение на выезд^[6].

Привет всем работникам института.

С дружеским приветом и глубоким уважением, А. Печерский.

22 окт[ября] 1959 г.

Сидят: жена А. Печерского Ольга Котова, А. Печерский, их внучка Наталья, неизвестный. Стоят: М. Лев, Элла, С. Розенфельд, А. Вайспапир. 1960-е годы

25-летие восстания в Собиборе, встреча бывших узников лагеря смерти. Ростов-на-Дону. 1968 год