Меир Кахане
Ассимиляция, смешанные браки, отчуждение и безразличие к еврейству. Резкое сокращение алии. Резкий подъем йериды – эмиграции из Израиля. У всех этих серьезнейших проблем современного еврейского народа есть один общий знаменатель. У каждой из них одна и та же коренная причина, все эти трагедии проросли из одного и того же семени, которое можно охарактеризовать так: неспособность светских и нетрадиционных теорий еврейства убедить подавляющее большинство евреев, что быть евреем – достаточно важно, чтобы идти ради этого на существенные жертвы. Пока те, кто выдает себя за еврейских лидеров, не осознают собственное банкротство, рак ассимиляции будет буйствовать и впредь; алия будет жалкой и беспомощной, несмотря на все эти смехотворные конференции, совещания, советы и съезды, организованные этими беспомощными лидерами, а йерида будет продолжать расти, несмотря на весь пиар, направленный на преуменьшение и даже прямую подтасовку статистики.
Было время, когда каждый еврей в мире знал, что такое быть евреем и почему это так важно. Это было еще до эпохи эмансипации с ее «просвещенностью». С тех пор все, что когда-то было самоочевидно и понятно без слов, сегодня требует сложных доказательств. Было время, когда еврей был евреем благодаря Торе и Божественному Избранию еврея избранным народом, народом Торы, данной еврею Всемогущим, и быть евреем казалось столь просто и естественно. Еврей был особым народом, отличным и отделенным от других, потому что он владел Торой, в которой была вся его жизнь, вся долгота его дней. Тора была для еврея самой жизнью. Но затем что-то поменялось, и евреи вдруг решили, что Избрание и Откровение – это дремучая узколобость, ретроградство и средневековые бредни. И вот иудаизм и еврейство пришлось заново обосновывать, подбирать для них новую философскую опору и новое рациональное зерно.
Один лагерь обосновал новый иудаизм в терминах религии, которую сам же и придумал: эдакий винегрет из гуманизма, этики и выборочных обрядов. Эти реформисты разрешили еврею все, что ему вздумается, в том числе и стремительно ассимилироваться.
Другой лагерь пошел по пути национализма. Для него быть евреем – это то же самое, что быть итальянцем или болгарином. И даже (хотя тогда сионисты это еще не осознавали) – палестинцем. С точки зрения сторонников этой позиции, еврейство – это просто такая же нация, как и любая другая. Увы, чего они не поняли, это то, что при таком определении еврей и ничем не лучше представителей других наций.
Неудивительно, что обе эти философии потерпели сокрушительный крах. Подобный новый иудаизм отвергло уже следующее поколение, не знавшее комплексов, рационализаций и обманов, которые привели к его появлению. Светская националистическая теория еврейства не выдержала одного-единственного вопроса, который поставило новое поколение евреев, увидевших социализм, универсализм и технический прогресс, приведший к резкому сокращению расстояний в глобальном мире: почему существуют разные нации? И если по какой-то причине они все-таки существуют, то зачем все так усложнять? Почему француз и шведка не могут пожениться и прекрасно жить без всяких проблем? И если это могут сделать француз и шведка, то почему не могут еврей и нееврейка? Светский национализм, сионизм, новый националистический иудаизм – все это, возможно, и имело смысл, но этот смысл ничем не отличался от других национальных групп, и молодежь оправданно подвергала его сомнениям.
Новый религиозный иудаизм (реформизм, консерватизм, реконструктивизм и прочее) оказался замком из песка, столь же непрочным, как и его светский эквивалент. Почему молодые, думающие люди должны руководствоваться какой-то «религией», придуманной пусть и умными людьми, но людьми? Если законы не имеют божественного происхождения, то зачем их соблюдать? Если их придумали умные люди, то и сегодня умных людей немало. Почему какие-то обряды нужно исполнять, а какие-то – нет? Почему нельзя самому выбрать, что соблюдать? Зачем вообще нужна формальная религия, разделяющая людей, создающая между ними барьеры, и особенно, если эта религия придумана простыми людьми? Примерно такие вопросы подняли Молодые евреи. И те лидеры, что отвергли иудаизм Избрания и Откровения, не смогли на них ответить. Конечно, многие евреи не утратили свою еврейскую идентичность, но только благодаря двум факторам, а часто даже одному. Будь я таннаем, я бы сказал об этом так: «Современный евреи стоит на двух ногах: гой и чолент».
Да, для миллионов евреев прошлого и нынешнего поколений еврейство существует только благодаря или гою, или чоленту, или им одновременно.
Итак, гой. Антисемитизм – это страшная вещь. С другой стороны, антисемитизм защитил миллионы евреев от ассимиляции. Ибо если бы нееврей не отвергал еврея, скольких наших братьев мы бы сегодня недосчитались? Неужели польский или литовский еврей был лучше, сильнее, чем ассимилированный и вступивший в смешанный брак еврей немецкий или французский? Или он просто не имел возможности вести себя, как они? Что заставило столько евреев из Восточной Европы отказаться от многовековой традиции ради Бунда, светского сионизма и коммунизма сразу же, как только появилась возможность? Стоило нееврею выказать к еврею хоть малейшие нотки симпатии, и еврей тут же прыгал от радости, теряя по ходу дела последние остатки религиозности. Но когда гой был холоден, презрителен и непреклонен, еврей оставался евреем. Просто потому, что у него не было выбора.
Именно поэтому миллионы евреев, целое поколение, помнящее царей и погромы, все еще подходили для Нового иудаизма. Потому что они хорошо помнили гоя, что гой требовал от них быть особенными, отличаться от остальных. Но когда на свет появляется новое дитя, оно ничего об этом не знает, и что происходит тогда? Что происходит, когда молодой еврей растет в таком окружении, в котором нет значимых проявлений антисемитизма? Что происходит, когда он учится в институте, где полно симпатичных неевреек и неевреев, общается со вполне дружелюбными соседями и работодателями и просто не знает того мира, что еврея ненавидел? Что происходит, если целое поколение молодых евреев вырастает и не знает гоя? Происходит совершенно очевидная вещь: когда еврея не заставляют быть евреем, он им и не остается. Он больше не является евреем сознательно, активно, всем сердцем.
Но здесь еще не все потеряно, потому что есть чолент. Миллионы евреев, оставившие иудаизм традиции и Торы ради Нового иудаизма, «благополучно» разрешили свои внутренние сомнения и противоречия с помощью чолента. Я сейчас говорю не о том чоленте с картошкой и бобами, который готовят вечером в пятницу, а о чоленте в широком смысле, представляющем теплые воспоминания детства, которые хранят и лелеют бесчисленное множество евреев. Это та ностальгия особого свойства, которая вытеснила иудаизм, но которая тем не менее не позволила евреям окончательно отмежеваться от своего народа.
Миллионы евреев остались евреями только потому, что выросли в по-настоящему еврейских домах и пронесли через всю жизнь теплые воспоминания детства. Они помнят, как отмечали настоящий Шабат со своими родителями и бабушками и дедушками; они помнят чашу с вином во время кидуша, две халлы и настоящий седер; они помнят переполненный ортодоксальный шул, где люди daven, а не просто «молились». Поскольку они еще помнят глубоко еврейский Старый иудаизм, они принимают и Новый, но при этом боятся посмотреть в лицо всем его противоречиям и несостыковкам. Они остаются евреями, потому что над ними довлеет ностальгия. Чолент.
Но что происходит, если молодой еврей уже не знает чолента? Если он вырос в доме, где иудаизм известен только по ностальгическим рассказам родителей, но при этом не соблюдается? Если он не видел шула, но видел мавзолей, что подменяет собой храм? Если он никогда не пробовал вина в кидуш и не искал хамец в канун Песаха? Если он не видел Сукку и не веселился в Симха-Тора? Если он никогда не нюхал чолент? У него уже нет ностальгии его родителей, нет тех теплых воспоминаний, из-за которых ему было бы стыдно покидать еврейство. Нет чолента, из-за которого он мог бы забыть о шиксе. Когда нет ни гоя, который заставлял бы его быть евреем, ни чолента с его ностальгическими воспоминаниями, у молодого еврея просто нет причин оставаться в еврействе. И он уходит.
Вот он, корень ассимиляции, смешанных браков и отчуждения, царящих повсюду в Соединенных Штатах. Новый иудаизм без Божественного Избрания, Откровения и Торы может существовать только ограниченное время, пока жива память о гое и чоленте. Но длиться долго такой иудаизм не может, поскольку новое поколение уже не знает ни того, ни другого.
Вот почему нет и уже не будет алии. Не только потому, что многим американским евреям нет дела до еврейских реалий, почему они даже не думают об алии, но в первую очередь потому, что многим израильским евреям тоже нет до них дела. Израиль уже не еврейское государство, а государство евреев. Светский сионизм Нового иудаизма думал, что ему удастся создать здоровый еврейский народ и государство без Торы, а вместо этого он создал кошмар, еврея, говорящего по-португальски, поколение сабр, твердящих: мы израильтяне, а не евреи. Мы израильтяне, отчаянно жаждущие привычек, безумия и мерзостей народов, мы масса людей, не видящих ни одной причины быть евреями. Эта масса людей и создала государство по своему образу и подобию.
И если Израиль не еврейское государство, если в нем нет духа еврейства, если он ничем не отличается от всех прочих, если он пытается быть очередной Америкой, но становится лишь ее жалкой копией, – то почему даже то небольшое число американских евреев, что переезжают в Израиль, должны это делать? Почему они должны отказываться от привычного образа жизни, что такого они ищут в Израиле, чего у них нет в Америке? В Америке нет гоя – в Израиле нет гоя. В Америке нет чолента – в Израиле нет чолента. Вот они, причины оскудения алии.
Да, и йерида. Если в Израиле нет Торы и чолента, и сабра думает, что Израиль ненавидят только арабы, а все прочие гои его любят, да сабра и не знает гоя по существу, – то почему такой сабра должен оставаться в государстве, которому постоянно угрожает война, которое прозябает в нищете, инфляции и безработице, где нет гламура и шарма Таймс-сквер, Амстердама и Гамбурга? Если сабра не видит в еврействе ничего особенного, почему он должен отличаться от сицилийца, ирландца, поляка и всех прочих народов, которые тоже любят свою родину, но которые тем не менее оставили ее ради нового мира необычайных возможностей?
Ассимиляция, смешанные браки, отчуждение и безразличие к еврейству. Резкое сокращение алии. Резкий подъем йериды – эмиграции из Израиля. У всех этих проблем есть один общий знаменатель. Это – народ, который сначала оставил Тору, а затем забыл гоя и чолент, то единственное, что еще связывало его с еврейством.
И если подойти к проблеме рационально, то в высшей степени абсурдно быть евреем, потому что так велел делать гой. Не менее абсурдно быть евреем из-за вкусного аромата чолента. Есть только одна причина, почему нужно быть евреем. Тора. И это абсолютно разумно и рационально.