СКРИПАЧ НА КРЫШЕ

 Наум Сагаловский. 
*********************************** 
> Скрипач на крыше
> Я уже, извините, солидный мужчина,
> пожилой, умудрённый годами еврей,
> но вчера вдруг почудилась мне чертовщина,
> будто кто-то гуляет по крыше моей,
> и доносятся сверху неясные звуки,
> что-то вроде “гав-гав”, или, может, “хрю-хрю”,
> я встаю, надеваю приличные брюки,
> выхожу из дверей и на крышу смотрю.
> А на крыше, куда я ни разу не лазал,
> но надеюсь когда-то взобраться тайком,
> восседает какой-то лохматый шлемазл
> и по скрипке старательно водит смычком.
> “Эй, на крыше! - кричу я довольно сурово, -
> это что тебе - поезд? автобус? трамвай?
> Видишь - ночь на дворе, половина второго!
> Паганини нашёлся! Спускайся давай!”
> Слышу голос шлемазла, как будто бы в дрёме:
> “Ты, Наумчик, прости меня, глух и незряч:
> у еврейской семьи, проживающей в доме,
> должен быть непременно на крыше скрипач.
> Так что гнать меня в шею - большая ошибка,
> лучше ты мне на скрипке играть разреши,
> потому что, Наумчик, представь себе, скрипка -
> это голос еврейской безумной души.
> Если грустно душе - я играю ей Баха,
> если весело ей - “Чирибим-чирибом”,
> я - микстура добра, я - лекарство от страха,
> ангел, скрипкой своей охраняющий дом”.
> “Ну, раз так, - говорю, - оставайся на крыше,
> будут в доме, надеюсь, покой и уют,
> и играй себе вволю, но только потише,
> у меня тут соседи, боюсь - не поймут”.
> Слава Богу, на крыше сидит, а не в яме,
> мой домашний скрипач - не приправа к борщу,
> это фрэйлэхс, и Бах, и “А идишэ мамэ”,
> он, конечно, не Ойстрах, но я не ропщу...