Редакция

Тиф во спасение

2 часа назад

Доктор Евгений Лазовски был молодым врачом, когда его отправили на работу в город Розвадов в юго-восточной Польше. Полностью имя доктора звучало как Эугениуш Славомир Лазовски, он родился в польском Ченстохове в 1913 году. К моменту вторжения нацистов в Польшу он только-только завершил учебу и служил в польской армии.

В Розвадов его направили на практику. Там, кстати, находилась большая еврейская община, помещенная в гетто, а в самом городе уже вовсю хозяйничали нацисты.

Доктор Лазовски был католиком, и ему строжайше запрещалось оказывать медицинскую помощь евреям, но, тем не менее, как католик и как врач он решил, что, во что бы то ни стало, будет помогать этим людям, соблюдая, однако, меры предосторожности, не делая этого открыто. Договорились об условном знаке: когда кто-то из еврейских обитателей Розвадова нуждался в помощи, у дома Лазовски, находящегося рядом с гетто, вывешивали коврик рядом с дверью, и доктор знал, что ему под покровом ночи надо будет пробраться в гетто, чтобы оказать срочную медицинскую помощь.

Но вскоре стало ясно, что помощь нужна не только евреям, но и полякам. Однажды на прием к Лазовски и его коллеге доктору Станиславу Матловицу пришел мужчина – поляк, — который должен был возвращаться в трудовой лагерь после двухнедельного отпуска, проведенного вместе с семьей; пациент рассказал, что немцы взяли его для принудительного труда и что если он не вернется, то он сам и его семья будут арестованы и направлены в концентрационный лагерь.

В это время доктор Матловиц изучал природу сыпного тифа, а также занимался возможными вариантами его лечения. Он обнаружил, что человек может быть заражен прототипом вируса Proteus OX19 совершенно без ущерба для организма, однако же анализ крови будет: брюшной тиф. У немецкий оккупационных властей была директива: сообщать обо всех подозрительных случаях, связанных с возможными эпидемиями, и отправлять образцы крови в немецкие лаборатории для анализа и подтверждения заболевания, чтобы в случае такового были приняты соответствующие меры.

Вот тогда, принимая польского рабочего, оба врача поняли, что есть возможность помочь не только ему, но и всему еврейскому населению Розвадова. Первым подопытным стал уже упоминавшийся поляк: после того, как ему был введен «безопасный» вирус, анализы на брюшной тиф дали положительный результат, что позволило отложить его возвращение в лагерь.

Доктор Матловиц, правда, отказался от дальнейшей реализации затеи, опасаясь, что его заподозрят нацисты. А доктор Лазовски продолжил действовать самостоятельно: для начала он работал со своими соплеменниками, которые приходили к нему с симптомами, схожими с симптомами тифа, такими, как простуда или кишечный грипп. Он вводил «ослабленный» вирус, уверяя, что речь идет о профилактике. После чего он брал у них образцы крови и отправлял в нацистские лаборатории, убеждаясь, что они смогут имитировать эпидемию тифа. Через два месяца нацистские специалисты пришли к выводу, что в городе вспыхнула эпидемия, и объявили весь регион закрытой зоной. Туда не разрешалось никому въезжать, а уж – тем более – и выезжать. Так как гетто находилось на территории карантинной зоны, то из-за запрета на выезд евреи не были отправлены в лагеря уничтожения.

Через некоторое время нацисты заподозрили неладное, главным образом, потому, что не наблюдалось массовых летальных исходов эпидемии. Тогда они отправили инспекционную группу в Розвадов. Там их встретил Лазовски, предварительно к этому визиту подготовившийся: вначале он усадил «дорогих гостей» за стол с обильным количеством алкоголя. После того, как несколько пожилых инспекторов-врачей напились до состояния риз, они отправили для осмотра пациентов своих молодых коллег. А в клинике, куда пошли проверяющие, уже находились специально подобранные доктором больные, чей вид не оставлял сомнений в страшной болезни. Из-за отсутствия достаточного опыта и страха перед возможным контактом с пораженными эпидемией людьми, молодые врачи быстренько свернули проверку и доложили своим начальникам, что образцы крови не лгут, дескать, эпидемия налицо. На этом расследование закончилось, хотя, понятно, что в случае, если бы обман вскрылся, доктору Лазовски и его семье грозила бы неминуемая смерть, а евреев тотчас бы депортировали в концлагеря.

Вдохновленный успехом Лазовски интенсифицировал свою деятельность, включив в нее обитателей еще двенадцати поселков и пригородов, прилегающих к Розвадову.

В конце концов, нацисты, видя, что эпидемия обходится без «летальных последствий», вновь решили провести инспекцию. На сей раз у проверяющих была четкая установка: арестовать доктора. К счастью, его успели вовремя предупредить, и вместе с семьей Лазовски успел скрыться.

По некоторым оценкам, с 1939 по 1942 год Лазовски спас жизнь около 8 тысяч человек.

Однако, как отмечается, Лазовски не любил вспоминать то время, большей частью по своей скромности. И только в 1980 году выступил с первой публикацией, где рассказал о том, что происходило в Розвадове во время Второй мировой, а затем написал книгу «Prywatna Wojna» («Моя личная война»), которая вызвала колоссальный резонанс в Польше. Учитывая интерес, который был проявлен к книге, по ней решили снять документальный фильм,

Доктор Евгений Лазовски умер в возрасте 93-х лет в Юджине, штат Орегон, 16 декабря 2006 года.

Рахель Брук,