Б. СТРУГАЦКИЙ: "НАШ НАРОД - ЭТО НРАВСТВЕННЫЙ ШЛАК",

Борис Стругацкий: «Наш народ – это нравственный шлак»

16.12.2015

Share|

В 2008 году Юрий Афанасьев выпустил книгу «Мы не рабы?», в которой анализирует причины «русской колеи» – неспособности страны стать частью европейской цивилизации. В послесловии к книге фантаст Борис Стругацкий объясняет это «низким качеством россиян» и гедонизмом правящей верхушки. И с таким набором верхов и низов Россия, даже опустившись в XIX век, может ещё существовать долго. Обрушить этот порядок может только жажда имперского реванша и проигранная война.
Мы публикуем послесловие Бориса Стругацкого к книге Юрия Афанасьева «Мы не рабы?» с небольшими сокращениями.
«Дорогой Юрий Николаевич!
Давно (с незабвенных времен «самиздата») не получал я такого удовольствия от публицистики, как при чтении вашей статьи. Я знаю, конечно, что ничего не изменит она и не заполнит ни в какой мере всепобеждающую Пустоту, но она высечет, я уверен, десятки и сотни искр из родственных душ, которые есть, которые всегда были и которые будут всегда, – потому что Мир устроен так, а не иначе!
Россия снова перед выбором: то ли всё то, что уже довольно отчетливо просматривается в окружающей нас реальности, — ордынско-византийский политический курс властвования, традиционная русская геополитика, советское мессианство, всепоглощающая коррупция и путинская зачистка политического пространства России. То ли…
Время для размышлений всегда найдется — Божьи мельницы мелят медленно. Что же касается реализации — да зависит ли здесь от нас хоть что-нибудь? Мы всего лишь наблюдатели посреди Пустоты. И если у нас получится хотя бы ПОНЯТЬ происходящее, это уже будет немало.

И он (Сталин) решил, чтобы рывок всё-таки сделать, — заменить народ.
Рывок получился, а замену народа потом нарекли «построением социализма».
Это важнейший момент в понимании того, что сделал Сталин!
Замятин и иже с ними предрекали роботизацию человечества при социализме, обращение индивидуумов в безликие номера, потерю личности они предрекали. Оказалось, что ничего этого с людьми делать не надо. Люди вполне могут оставаться людьми, они просто становятся плохими людьми — двуличными, предельно эгоистичными, запредельно пуганными, — они становятся «антиблагородными»: нравственный шлак, совсем утративший способность (и потребность) к анализу. Превращение в роботов обернулось превращением в «совок».
(Абстрактный вопрос: любой народ можно так «превратить» или только наш — с Ордой, опричниной и Империей в социальных генах?)
Обычно, когда хотят сказать о самом страшном из всего, что произошло с Советским Союзом в ХХ веке, говорят о войне и о сталинских «репрессиях». И эти жертвы — правда. Но только далеко не вся и, может быть даже, не основная правда.

Это — «разрешённая» правда. Правда, допущенная цензурой к употреблению. Истинный ужас — превращение народа в социальный шлак — никогда не обсуждался сколько-нибудь широко. Что характерно! Ибо народ у нас вечен, неприкосновенен и всегда прав. Никто и ничто — ни татаро-монголы, ни крепостное право, ни бесы-большевики — не в силах изменить природу и суть народа-богоносца. На том стоим и до сих пор, и всегда стоять будем, какие бы режимы ни вторгались в нашу историю и на какие бы отчаянные раскаяния не решалось начальство.
Анализ «революции конца 80-х — начала 90-х» у вас бескомпромиссен и даже попросту жесток. Государственных руководителей 80-х и 90-х годов роднят и делают совершенно однотипными в одинаковой мере присущие им всем два основных качества — правовой нигилизм и аморальность.
Любые решения, любые деяния властей во всё рассматриваемое время можно разбирать, перебирая по косточкам все их экономические, геополитические, патриотические и прочие соображения и обоснования, но всегда если не на поверхности, то на донышке откроются эти два родовых их качества, объясняющие все до конца. Именно они, такие качества, стали преступной основой самих властей и создали необходимую среду для криминализации всего социума.
Но снова и снова спрашиваю — себя, вас, всех: как?!!! Как можно было реализовать появившийся тогда у России «исторический шанс»?
С этим народом? С этими лидерами? С этой экономической ситуацией?

Движение, как известно, жизнь. Отсутствие жизни — смерть. Сегодняшние «Бог, Царь и Отечество» (олицетворенные Путиным) предлагают нам согласиться с тем, что общероссийская утренняя гимнастика («восставание с колен» под барабаны и фанфары) означает движение — то есть жизнь.
На самом деле продолжать такую имитацию развития означает гарантировать очень скорый конец для того культурно-исторического феномена, который пока еще известен как Россия.
Иногда мне кажется, что Путин взял за образец нынешней России царскую Россию 1913 года. Иногда мне кажется даже, что он такую Россию уже построил. Это вполне стабильное государство, населённое довольно спокойным, вполне неприхотливым народом, начальстволюбивым, неприязненным к тем, кому «больше других надо», и искренне убеждённым, что начальников не выбирают — их назначают другие начальники, и получается гораздо лучше. Государство наше по сути своей — империя, имеет имперские амбиции и склонно к расширению своей территории, хотя склонность эту отнюдь не афиширует, а использует только во внутренних пропагандистских целях.
«Первым европейцем» страны, как и во времена Александра Сергеевича, остаётся «правительство», или, говоря современным языком, — «правящая элита». «Европейскость» элиты сводится, по сути, к совокупности вполне разумных представлений о наличествующем народе и его неотъемлемых правах. Так, названный народ, безусловно, имеет право голосовать за тех представителей, которые определены элитой. Народ имеет право на законно приобретенную частную собственность (квартиру, автомобиль, участок земли), он может также (с некоторыми оговорками) свободно выбирать себе место жительства, а при желании пересекать государственную границу в избранном направлении.

Большинство из перечисленных представлений элиты являются порождениями сравнительно недавнего времени — каких-нибудь 60 лет назад они прозвучали бы вполне одиозно (если бы кто-нибудь вообще рискнул их озвучить). Элита вообще склонна «жить и жить давать другим», что также выглядит не совсем привычно для нашего отечества и наводит на вполне европейские мысли о том, что «прогресс, ребята, движется куда-то понемногу — ну, и слава богу!»
Как и положено быть, становой хребет Империи — чиновник, который ищет исключительно и только благорасположения начальства и более ничто в этом мире его не вдохновляет. Известно также, что основной закон нашей Империи (как и любой другой) — сохранение статус-кво, и всякое нарушение этого статус-кво встречается со всею энергией государственной неприязни. А это значит, что наша Империя — есть застой, торможение, поиск покоя. И не только среди первых Империя рискует не удержаться, но реально рискует не задержаться и среди вторых и остаться странноватым монстром — Верхней Вольтой с ядерными боеголовками.
Впрочем же, государство это (если без претензий) вполне устойчиво, перспективно и способно занимать место этак четвертое-пятое по ВВП в активно развивающемся мире.

Надёжно и надолго вытравленный дух народовольства обещает относительный покой в сумбурном нашем мире, страдающем, правда, приступами терроризма. Народ смирен и смиренномудр, и чтобы расшевелить его по-настоящему, нужны обстоятельства, покруче очередного (привычного) падения уровня жизни или 40-процентного (привычного) уровня бедности или, скажем, «роста безработицы», и, уж конечно, никак не «ускорения оттока капиталов из России». Тут понадобилась бы война, тяжёлая и беспобедная, которой элита, разумеется, постарается избежать. Так что, честно говоря, я не вижу существенной угрозы нашей стабильности — даже в надвигающемся неуклонно энергетическом кризисе (в который мы все провалимся, как в яму, в одночасье оказавшись по образу жизни своей в XIX веке, чем, впрочем, нас опять же не удивишь).
Правда, всё выглядит не так благолепно и стабильно, как хотелось бы. Кроме названной элиты, я бы сказал, элиты гедонистов, в сумрачных недрах правящего класса угадывается ещё и элита аскетов, жёстких, холодных людей, исповедующих культ Власти — неограниченной, беспощадной, бескорыстной, — власти ради власти и во имя власти (без никаких там имущественных привилегий, счетов в Швейцарии и родных детей в Оксфорде). Их, может быть, даже и меньшинство, но они — свирепее, беспощаднее и авторитетнее мягкотелых гедонистов, и не за ними ли будущее? В конце 1920-х Россия уже пережила схватку таких элит, мы знаем, кто победил тогда и во что вылилась эта победа.
К счастью, нет пока Идеи, способной оплодотворить беспощадную Власть ради власти, нет и вроде бы не предвидится, хотя проходят активную апробацию и «Россия превыше всего», и «Наша родина — Советский Союз», и даже «Православие, Самодержавие, Народность». Но — не хватает во всём этом наборе чего-то важного, чего-то исконного и новейшего одновременно — благородного безумия не хватает!
Впрочем, это дело наживное. В крайнем случае, хватит старой доброй идеи реванша — реванша за всё: за унижения перестройки, за потерю земель, за потерю престижа! Что может быть важнее престижа для имперского человека!

А теперь вопрос: кто в первую очередь не потерпит реального положения вещей — аскеты или гедонисты? Скромное, но спокойное существование во вторых рядах мировых держав или — рывок, реванш, победоносное возвращение в сверхдержаву? Выбор будет сделан на протяжении поколения.
За существование культурно-исторического феномена, который пока ещё известен как Россия, я, в общем, спокоен: время ещё не пришло.
Но боюсь, что «живи и жить давай другим» у нас не получится никогда. И «обогащайтесь!» у нас (опять, как и в 1920-х) не получится тоже. Холодные времена наступают, господа. Пора начинать ждать оттепели.
Извините, что задержался с ответом. Я теперь делаю все так унизительно медленно! Здоровья и удачных мыслей! Ваш Б. Стругацкий
Ноябрь 2008 года».
ТОЛКОВАТЕЛЬ