10 HOURS AGO

Что происходит? Нас околдовали?!

Моше Фейглин

«Что происходит с нашей страной?
Есть враг, и он объявил нам войну.
Каждый день он идет убивать нас.
Мы хороним наших мертвых — похороны каждую неделю.
Но мы отказываемся дать ему отпор.
Почему?
Почему?
Почему?
Что происходит? Нас околдовали?!
Министры произносят соболезнования и жалобы. Окей, но что насчет войны ?? !!!
Это что — наша непременная судьба? Быть убитым ножом, один за другим, сохранять спокойствие и вежливость и ждать, когда придут к концу наши силы и мы покинем эту страну?
Куда мы движемся?
Что означает наше спокойствие и рутина в то время, как убивают людей?! «

(ИЗ АНОНИМНОГО КОММЕНТАРИЯ В YNET К ПОХОРОНАМ КАПИТАНА РЕЗЕРВИСТСКОЙ СЛУЖБЫ ЭЛИАВА ГЕЛЬМАНА, ГОСПОДЬ ДА ОТОМСТИТ ЗА ЕГО КРОВЬ, ПОГИБШЕГО 24 ФЕВРАЛЯ В РЕЗУЛЬТАТЕ ТЕРАКТА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ГУШ-ЭЦИОН)

Вчера я поехал в Маале Михмас. Хотел принести соболезнования Яэль — молодой вдове сержанта Тувии Яная Вайсмана, убитого 18 февраля в магазине Рами Леви в Шаар Беньямин.

Не всех я могу навестить, но фото сияющих Яэль и Тувии стояло у меня перед глазами. Я должен был поехать.
Шиву сидели родители Тувии и рядом с ними Яэль, замкнувшаяся в себе.

Главный раввин пытался утешить семью. Были там и главнокомандующий южного округа, и старший командный состав бригады Нахаль, в которой служил Тувия.
Усилия и забота командования очень впечатляли. Главнокомандующий произнес речь, и офицеры, которые были лично знакомы с Тувией, рассказали об удивительном человеке, который ушел от нас.

А я не сказал ничего.

Мать Тувии, Орли, очень вежливо обратилась к главнокомандующему и с большим участием попросила его позаботиться о двух проблемах, которые она наблюдает каждый день. Первая — это то, что совместное присутствие солдат и солдаток на перекрестках отвлекает их от службы.

«Я действительно это вижу каждый день. Конечно же, я не против службы девушек в армии, но не вместе, когда это мешает».

Вторая проблема, о которой говорила Орли: солдаты на перекрестке все время заняты своими мобильными телефонами, нельзя отвлекаться на смартфоны во время боевой операции.

Меня не так уж занимали вопросы, поднятые Орли. Что мне девушки и смартфоны — меня интересует, как мы вообще пришли к ситуации, когда нужно ставить войска на каждом перекрестке. Но женщины, наверное, ближе к реальности, чем мужчины. Был что-то особенное в том, что Орли предпочла говорить с генералом о конкретных вещах, а не об идеологии.

«Я принимаю ваше замечание о телефонах — ответил ей генерал — и позабочусь об этом. Что касается совместной оперативной службы, то здесь я не согласен, наоборот, мы будем добавлять все больше и больше смешанных подразделений».

То есть, командир готов немедленно изменить то, что можно менять, не меняя при этом образ мышления, который от него ожидают. Но как только мать, потерявшая сына, нечаянно коснулась проблем, создаваемых недавно введенной в армии политкорректностью, генерал немедленно изменил отношение. Он даже не попытался отреагировать на факты, которые ежедневно наблюдала Орли. Он не спорил и не доказывал, что она ошибается — просто сказал, что не согласен и «закрыл тему».

И это не удивительно.

«Нас околдовали?!» – Что-то вроде того …

Тысячи дикторов и журналистов, писателей и учителей, профессора и герои-офицеры, ученые раввины и судьи Верховного суда, научно-исследовательские институты и, конечно, политики, и сам «великий и могучий» Шимон Перес — все влиятельные персоны и те, кто хочет влиять, все они нас околдовали.

И теперь действительность перестала быть важной.
Правдой стало то, что хотят, чтобы было, а не то, что есть на самом деле.

А вы ждали, что генерал в ответ скажет:

«Как я не подумал, что девушки и смартфон отвлекают солдат? Давайте проверим — месяц будем ставить отдельно солдат и солдаток». Вы действительно ждали, что он так ответит?

Да на следующий же день известная радиоведущая Керен Нойбах распнет его, а депутаты Мейрав Михаэли (Сионлаг) и Михаль Розин (Мерец) подадут срочный парламентский запрос. Редакторы новостей и прочие политруки две недели будут муссировать это в заголовках, министр обороны быстро и мужественно займет ту позицию, где «хлеб намазан маслом», а начальник штаба будет всячески обличать этого генерала и его карьере придет конец.

Вы готовы были такое предположить?

Да, нас заколдовали!

Вы говорите, что мы находимся в состоянии войны — но они не могут признать это. (И даже еще хуже — они готовы сказать, что мы находимся в состоянии войны, но продолжают действовать так, как будто мы на футбольном матче против команды несколько менее воспитанной. Как и раньше звучит сионистская терминология : «Мы сильны, мы победим», но сегодя это означает обратное — уклонение от ответственности, а не принятие ее.)

Так же, как этот генерал, так и начальник штаба и министр обороны и даже премьер-министр никогда не рискнут поставить под угрозу свой статус и карьеру. Они никогда не скажут:

«Мы ошиблись, надо изменить направление, нужно вернуться к понятию справедливости, которе было нами утрачено. Это — наша земля, и от тех, кто не хочет это принять и восстает на нас, лучшая защита — нападение».

Конечно, не скажут — они все время опасаются юридического советника, Второго канала ТВ, «черного списка» в Лондоне. Зачам им рисковать — проще поставить на перекрестках еще много солдат. Надо ли удивляться, что все закончилось ничьей?

Так и будет продолжаться… Министры продолжат выражать сочувствие (и среди них обязательно найдется министр в кипе — житель этих мест …) И будут произносить те же пустые лозунги — порождения кровавого «мирного процесса». (Увы, частью этого процесса стали и правые). А взамен они сохранят свой статус и свою карьеру.

Вы спрашиваете: «Что означает наше спокойствие и рутина в то время, как убивают людей?!»

Очень просто — правые выиграли выборы … Вот если бы они проиграли, то все бы вышли на демонстрации — и Биби, и Беннет, и Совет Поселений. Но правые одержали победу — и надеяться не на что. Нас убивают, а мы сохраняем спокойствие.

Потом мы снова выберем этих практичных политиков, как будто есть какая-то разница, сколько получат правые и левые в день выборов. И по-прежнему нас будут убивать, а они будут соболезновать и красиво говорить ни о чем. Иногда это будут правые, иногда левые.

Я молчал на шиве. Что я мог им сказать?

Семья сидит шиву, семья замечательная и сплоченная. Все любят и уважают армию. Что мне было делать — начать дискуссию с офицерами в присутствии семьи покойного? Я посидел молча и потом ушел.

Когда я вышел, мне сообщили, что офицер, атакованный на перекрестке Гуш Эцион, умер от ран.

Февраль 2016

Facebook