ПУШКИН ДЛЯ ВСЕХ

Пушкин, который учил иврит

В Одессе открыли памятник тени Пушкина, уложив поэта на тротуар. Выражая протест против сей возмутительной акции, спешим напомнить, что...

Правнук эфиопа Авраама, ставший солнцем русской поэзии, читаем и почитаем в Израиле. Здесь отмечают все даты, связанные с тем или иным событием в его жизни. Несколько лет назад на тель-авивской улице Бен-Иегуда устроили гулянку по случаю дня рождения потомка славного народа фалашей - ради этого эфиопский ресторан «Инджара» был временно переименован в ресторан «Пушкин», а барную стойку украсил бюст «нашего всё», отлитый из металла. Рядом повесили портрет Пушкина-эфиопа, не оставляющий ни малейших сомнений в родстве с арапом Петра Великого.

Тут же зачитали стихотворение Пушкина на амхарском языке. Продегустировав певучую речь на слух, присутствующие убедились: амхарский язык - семитский язык. И празднословный, и лукавый. Не исключено, что и грешный. Правда, кудрявый «смуглый отрок» не творил на амхарском - так уж сложилось. Хотя стихи его звучат на этом языке весьма и вполне.

Проживая в туманном далеке от исторической родины, в душе поэт оставался верен зову крови эфиопских предков. Не удивительно, что именем его названа одна из улиц Аддис-Абебы, не говоря уже о памятниках - их на прародине Пушкина целых два. Эфиопские школьники изучают пушкинское наследие в переводах лучших эфиопских поэтов. А что? Пушкин - он и в Африке Пушкин. Более того: на гордое звание родины поэта претендуют и Камерун, и республика Чад, и еще одно африканское государство - Эритрея, которая в 1993 году провозгласила независимость от Эфиопии. По одной из версий, прадед русского гения Ибрагим-Абрам-Авраам Ганнибал родом как раз из Эритреи (опять-таки бывшей Абиссинии). Оттого ее жители намереваются открыть в своей стране музей Александра Сергеевича Пушкина. И тоже воздвигли ему памятник - по слухам, все-таки рукотворный. Не исключено, что вскоре стихи Пушкина переведут на тигринью…

А пока удовольствуемся переводами пушкинской поэзии и прозы на иврит - благо они соответствуют масштабу таланта «сукина сына» Александра Сергеевича. Особенно удался роман в стихах «Евгений Онегин», причем из пяти существующих версий самым лучшим вариантом был и остается перевод Авраама Шленского (его и предпочтем).

Известно, что сам Пушкин в молодости учил иврит, и в его записной книжке несколько страниц испещрены буквами ивритского алфавита. Фольклорист и археограф Петр Васильевич Киреевский в письме поэту Николаю Языкову замечал: «Пушкин учится по-еврейски с намерением переводить Иова». С Иовом не сложилось, однако в 1826 году Пушкин написал стихотворение «Пророк», основанное на библейской книге Исайи. Год спустя, на вечере у Ксенофонта Полевого, Александр Сергеевич поделился своим замыслом на тему «Вечного жида»: о том, как последний посетил еврейское жилище, в котором умерло дитя, рассказал, что видел Иисуса, несущего крест, и издевался над ним.

Так появилось стихотворение «В еврейской хижине лампада».

При жизни Пушкина оно не печаталось - как и незавершенная поэма «Юдифь». Любопытно, но даже в «Гаврилиаде» встречаются строки: «В глуши, в дали Ерусалима…»

Впрочем, зачем далеко ходить, если сама муза поэта была одета в израильское платье?

Вот муза, резвая болтунья,

Которую ты столь любил.

Раскаялась моя шалунья,

Придворный тон ее пленил;

Ее всевышний осенил

Своей небесной благодатью -

Она духовному занятью

Опасной жертвует игрой.

Не удивляйся, милый мой,

Ее израильскому платью, -

Прости ей прежние грехи

И под заветною печатью

Прими опасные стихи.

В общем, великий поэт проявлял к Земле Обетованной живой интерес - и мечтал посетить святые места. В чем признавался, к примеру, декабристу Александру Муравьеву, побывавшему в 1830 году в Палестине и опубликовавшему по возвращении свое «Путешествие по Святым местам». Этот труд он подарил Пушкину, который в ответном письме заметил, что «с умилением и невольной завистью прочел эту книгу».

И напоследок - пушкинские «Стихи не для дам»:

Христос воскрес, моя Реввека,

Сегодня следуя душой

Закону бога-человека,

С тобой целуюсь, ангел мой.

А завтра к вере Моисея

За поцелуй я не робея

Готов, еврейка, приступить -

И даже то тебе вручить,

Чем можно верного еврея

От православных отличить.

Вот так. И совсем не случайно одна из улиц в южном Тель-Авиве названа именем Пушкина.

  Александр Ройтбурд