ОТ СЦЕНАРИЯ К ФИЛЬМУ

Один из первых вариантов сценария «Ленин в Октябре»

Евг. Руман

Арк. Красильщиков.

 Сам фильм получился таким:

http://my.mail.ru/mail/shandy_vargan/video/5/81.html

 1. Адвокатская контора. Адвокатов двое: черный низ, белый верх. Адвокаты поднимаются с некоторой даже торжественностью. Тот, кто постарше, вскрывает пакет с завещанием. Читает на иврите:

 « Я, Бейлин Исаак, знаю, что мой любимый племянник Григорий Бейлин давно мечтает открыть свое дело: ресторан общественного питания. Завещаю ему 300 тысяч долларов именно на это дело с обязательным условием, что ресторан будет носить название «Красный октябрь», убран внутри в честь Великой Октябрьской революции, с обязательным бюстом  Владимира Ильича Ленина в центре зала. Да здравствует мировая революция! Смерть капитализму! Исаак Бейлин».

 Слушают завещание тоже двое: Гриша и его отец. Оба в трауре. На рукаве пиджака Гриши даже черная повязка имеется. Его отец в полном шоке от услышанного. Гриша не может скрыть улыбку.

1. Море. Двое юных в волнах. Видно, что любят они друг друга.

 Набережная Ащдода. Темная фигура Гриши.

 За спиной нашего героя фанерный щит.

 Он удаляется от нас. Мы видим надпись на щите «Моральный кодекс строителя коммунизма»  и двенадцать пунктов кодекса. Текст посреди красных знамен.

2. Ресторан. Гриша ставит щит у стены.

 Помещение украшено приметами СССР: плакаты, красные звезды, портреты, нелепые лозунги, вроде: «Не болтай!»

   Девушка – электрик ( это Соня) возится у щитка, но привлекает ее плакат рядом: МЫ НА ГОРЕ ВСЕМ БУРЖУЯМ МИРОВОЙ ПОЖАР РАЗДУЕМ! Поворачивается к Грише.

 -  Ничего не понимаю. Твой дядя был буржуй?

 -  На бирже играл. Везло. Ему во всем всегда везло, кроме семейной жизни.

 - А это ему зачем? – разводит руками Соня. – Себе на горе?

 - Откуда я знаю, - отмахивается Гриша. – Ко мне он всегда… Не знаю… Наверно, своих детей не было.

  - У нас будут, – обещает Соня. – Классно придумал: открыть ресторан и сразу свадьбу, нашу свадьбу…. Только как это вместе: хупа и все это: «мировой пожар»?

 -  Нормально, – успокаивает невесту Гриша. – Я тебе так скажу: клиенту все равно как котлету назвать: по-киевски или по-московски. Было бы вкусно.  Клиент доволен – нам прибыль – и все дела. А это все так – антураж, для экзотики. 

3. Сумерки. В парке старики играют в шахматы. Два игрока, два болельщика.

 Гриша выходит из ресторана.

 - Давай! – кричит он.

Над входом загорается название ресторана «Красный октябрь»

Гриша любуется вывеской.

Старики оставляют шахматы. Смотрят на загоревшиеся буквы, медленно осмысливая увиденное. Кому-то явно нравится характер нового ресторана, кому-то нет.

 Старику, по имени Владлен, надпись особенно по сердцу.

 К Грише подходят Соня.     .

 - Как тебе? – спрашивает Гриша.

 - Сексуально, - без особого энтузиазма отзывается девушка.

 - Причем тут секс? – сердится Гриша.

 - Красное все.

 

4.       Внутри ресторана. От красного к красному. Соня и Гриша трудятся над красной звездой: проводка, лампочки. Звезду надо пристроить на макет кремлевской башни. Пристроив, Гриша при этом пытается совместить работу с удовольствием. Соня не против, но здесь скрип двери, шаги.

 В полумраке будущего ресторана появляется знакомый нам адвокат. Он молча проводит инспекцию помещения: бродит от стены к стене, рассматривает убранство. Гришу и Соню будто не замечает.

 Завершив осмотр, все-таки поворачивается к молодым людям.

 - Работа проведена, - с характерным занудством начинает он. – Результат удовлетворительный. Однако, согласно тексту завещания, без бюста Владимира Ленина ресторан открыть быть не может, - выговорив все это, адвокат реакцию на свои слова не ждет и сразу же покидает помещение.

 Гриша и Соня провожают адвоката взглядом. Судя пол всему, гасит пришелец их любовный порыв.

 

 5. Квартира Гриши. Он и отец – Лев. Отец кормит сына. При этом с силой ставит на стол кабинетный портрет брата.

 - Фимка, светлой памяти. Это он так мне мстит! Нужен ему на том свете «Красный    октябрь»? Всю жизнь с ним на ножах. Он, значит, идейный, а я пошляк   и мещанин.

 - Чего ж он тогда раньше нас из совка рванул? – доедает второе Гриша.

 - Понятное дело. У него – Ленин, Троцкий – вожди, а Сталин, Хрущев, Брежнев, кто там еще? Предатели дела революции. А по мне все они одним миром мазаны.

 - Сталин, Хрущев…Ничего не понимаю, - отодвигает пустую тарелку Гриша. – Где бюст Ленина достать? Вот проблема.

 - В кибуцах можно пошарить, – советует отец. – Может на рынке блошином. Во! Объявление дай в газету.

 

   6. Раннее утро. Блошиный рынок в Яффо. Гриша ищет нужную лавку. Находит.

      На пороге лежит и спит хозяин.

      Гриша переступает через спящего.

      Тот нехотя открывает один глаз.

  В сумраке лавки предметы художественного промысла: ковры, кувшины, картины, гипсы….

 - Чего ищешь? – спрашивает лежащий хозяин.

 - Ленина… бюст.

 - Кто такой?

 - Вождь был… из России.

 Тогда хозяин тяжело поднимается. В развале находит медный самовар.

 - Держи, из России.

 - Мне бюст.

 - Какая разница? Сказал из России – бери.

 - Сколько? – подумав, спрашивает Гриша.

 - Пятьсот.

 - Пятьдесят.

 - Четыреста.

 - Пятьдесят.

 - Двести.

 - Пятьдесят.

 - Бери!

 Гриша выходит из лавки, прижимая к груди самовар.

7. Редакция газеты. Рекламный отдел. Дородная дама читает текст объявления, поданный Гришей.

 Гриша сидит перед ней. Самовар держит на коленях.

 - « Срочно куплю бюст Владимира Ильича Ленина», - читает с сильным акцентом грудастая дама. Поднимает глаза на Гришу. – Скажи, дорогой, Ленин твой – мужчина?

 - Мужчина, - кивает Гриша.

 - Какой у мужчины бюст? Что написал?

 - Скульптурный бюст, - объясняет Гриша. – Камень или там из гипса?

 - Скульптурный, - правит объявление дама. – Крупность какую дать?

 - Не понял.

 - Двести шекелей платишь, пятьсот, тысячу?

 - Пятьсот, – останавливается на середине Гриша. – Только мне срочно.

8. Ресторан. Гриша ставит самовар на постамент.

 В ресторан входит Владлен. С хмурым видом осматривает помещение.

 - В пятницу откроемся, - говорит ему Гриша.

 Владлен продолжает осматривать «наглядные пособия». Читает пункты «Кодекса».

 - Человек человеку друг, товарищ и брат! – произносит он тихо, но резко поворачивается к Грише. – Что в этом плохого? Почему над всем нужно издеваться. Шутим так, да? Кабаки открываем? Как можно совместить шашлык с Кодексом? А мечта была, была! У вас что – один мир чистогана! Общество потребления.  Ты потребляешь. Тебя потребляют. Ничего светлого! Ничего святого...  Ты хозяин?

 - Я, – Гриша в полной растерянности.

 - Вот и говори – зачем это все? Почему «Красный октябрь»? Бизнес?

 - Допустим, – не спорит Гриша.- Вам какое дело?

 - Все испоганить! Все испошлить! Все на продажу, так?

 Грише надоедает докучливый посетитель. Больше он на «дурацкие» вопросы отвечать не намерен. Но Владлену, похоже, собеседник и не нужен.

 - Почти век! Целая страна жила этим, а им шуточки! Я жил! Я!…. Для кого цирк, балаган, а для кого…. - смотрит на самовар. – А это зачем? Чай пить?

 Гриша снова не отвечает. Тогда Владлен настигает его, с силой поворачивает к себе.

 - Зачем самовар?! – кричит он.

 Гриша начинает подозревать, что перед ним не совсем вменяемый посетитель и пробует его «погасить» мягким обхождением: 

 - Да вы не волнуйтесь. Временно самовар…. Для бюста постамент. Ищу бюст Ленина. Может, подскажете, где искать?

 -  Нигде не найдешь, - уходит Владлен, но от двери возвращается. – Я, между прочим, мастер-скульптор, на Художественном комбинате 30 лет – стаж….

 - Что за комбинат?

 - Вождей ваяли по сотне в день, на всю страну…. Для узбеков, кстати, один Ленин шел, для эстонцев – другой. Понял? А, что с тобой говорить! – машет рукой, уходит.

 8. Владлен уходит по набережной. Гриша догоняет его. Некоторое время идет рядом молча.

 - Сто Лениных в день, - говорит он. – С собой, случаем, не прихватили?

 - Кого? – останавливается Владлен.

 - Бюст Ленина.

 - Бюст? Чтобы ты понимал. «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Ильич в сердце моем.

 - В сердце?

 - Ну.

 Поворачивается Гриша, уходит, затем поворачивается, догоняет Владлена.

 - Один бюст. Не сто – всего один.

 - Слушай, что тебе от меня нужно?

 - Бюст! Если сделаете. Я заплачу.

 - Сколько?

 - Сколько смогу… договоримся.

 - Помочь тебе, значит, деньгу загребать, - подумав, отказывается Владлен. – Не дождешься!

Он уходит. Гриша догоняет Владлена.

 - Как было? - говорит  Гриша. – Меня в пионеры принимали…. Костер, праздник… Весело, песни пели…. «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку»… В костре картошку пекли.

 - Ну и что?

 - Не только «деньгу»…. Для людей. На радость. Пионерами все были…. Увидят – вспомнят.

 Внимательно смотрит на Гришу Владлен.

 - Кому на радость?

 - Ну, таким, как вы… ленинцам.

 - Прогоришь, - хмурится Владлен. – Все во мраке и нет света в конце туннеля. Прошла нынче мода на коммунизм – светлое будущее

 - А мы вернем! – решителен Гриша.

 Молча смотрит на него Владлен, затем вдруг соглашается.

- Сделаю тебе бюст…. И деньги не нужны. Политзанятие проведу с коллективом - и будем квиты.

 - С каким коллективом?

 - С рабочим… Кто там у тебя: повара, официанты, все чтоб были.

 - Да ради Бога…. А зачем?

 -  Сам говорил, вернем моду. Что б знали люди, где работать будут, что б понимали, ради чего трудятся. О правах своих не забывали.

 - Хорошо…. Только мне к седьмому

 - Сделаем.

9.     Раннее утро. Спит Гриша.

И снится ему детский хор. Все поле кадра заполняют физиономии мальчишек в белых рубашка с красным галстуков. Поют они самозабвенно:

Мы красные кавалеристы.

И про нас былинщики речистые ведут рассказ….

Отец будит Гришу.

- Похоже, ты во сне пел, - говорит он с усмешкой. – Про красных кавалеристов… Гриша, сынок, в детство человек вернуться не может, в пионеры,  в социализм этот, коммунизм, да и Россия уже совсем не та. Где живем, там живем – и точка!

 - Мы красные кавалеристы, - бормочет в ответ Гриша. 

Звонок.

 Отец Гриши открывает дверь. На пороге Владлен. На рубашке Владлена значок ударника социалистического труда.

 Лев на значок смотрит хмуро. И Владлен сразу понимает, что перед ним не единомышленник.

 - Вам к кому? – сурово спрашивает отец.

 - Гриша нужен.

 Лев оставляет гостя, проходит в квартиру.

   - Вставай, к тебе товарищ пришел.

10. Гриша останавливает мопед на краю пустыря. Владлен с лопатой шагает к цели. Следом за ним плетется заспанный Гриша.

 Вот и камень – глыба песчаника, вросшая в землю. Владлен доволен.

 - Вот твой Ленин.

 - Не понял, - хмурится Гриша.

 - Уберем лишнее, будет Ильич.

 Владлен откапывает камень. Вдвоем они закатывают его в брезент, несут по пустырю к мопеду. С трудом устраивают камень в ногах водителя. Гриша и Владлен садятся рядом.

11. Окраина города. Мопед  движется с черепашьей скоростью. Наконец, совсем останавливается. Толкают его вперед вдвоем.

 - Тоже мне – буржуй! Не мог машину купить, - ворчит Владлен.

 12. Камень, вконец измучившись, они сваливают на травку в небольшом садике, окруженном с трех сторон зеленой или полупрозрачной оградой.

   При этом Владлена прихватывает, да так, что он не может распрямиться.

 - Дерни, - просит он у Гриши.

 - Как?

 - Под мышки и рывком.

 Гриша исполняет просимое. Владлен снова здоров.  

 - Крепкий будет Ильич, - говорит, глядя на камень, Владлен. Поднимается, не без труда, наливает воду из бутылки, пьет, угощает Гришу. – Чем кормить будешь в ресторане-то?

  - Все будет… Рыба, баранина, шашлыки, салаты разные: оливье там…икорка…. А ты чего, дом арендуешь?

 - Какое! Хозяин там. Мой садик и банька, снял по дешевке.

 - Как это? – не может понять Гриша.

 - Иди сюда! – Владлен отводит гостя к распахнутой двери в тесное помещение, над дверями так и написано: БАНЬКА.

 Внутри настоящая сауна, только на полке расстелены постельные принадлежности, на боковой приступке лампа, стопка с книгами.

 _- Здесь спишь? – глазам своим не верит Гриша.

 - Почиваю, лучше не надо! – хвалит Гриша. – Домок –то, давно еще, «русские» строили. Вот и начудили. Потом местному продали. Он и не знает, что с парилкой делать. Вот мне и сдал. Зимой высший класс. Подтопить можно. Парюсь раз в неделю. 100 градусов – кайф! Очень полезно для здоровья. А куда деваться? Хостель? Там старики про одни болячки. Тоска.

 

 13. В ресторане музыка. Певец поет заглядывая в бумажку: «И вновь продолжается бой». Много красного цвета. Лениво, нехотя собираются работники.

 - Чего ждем? – раздраженно интересуется у Сони повар.

 - Откуда я знаю.… Велел всех собрать.

 Входят Гриша и Владлен. Владлену песня нравится.

 - Господа! – начинает Гриша.

 - Товарищи, - поправляет его Владлен.

 - Товарищи,- послушен Гриша. – Скоро наш ресторан откроет свои двери. Вот, мой друг, товарищ Владлен по моей просьбе выступит перед вами и объяснит, где нам всем придется работать, - он хлопает.

 Работники нехотя поддерживают хозяина.

 - Друзья! Сотворцы! – делает шаг вперед Владлен. – Не умерла, нет! мечта народов мира о светлом будущем, о царстве свободы, равенства и братства! О чем мы с вами мечтаем: о посильном труде в радость, о крепкой крыше над головой, о здоровье, покое…. Все это так, но общество людей так уж устроено, что без борьбы за свои права вам никто не даст то, чем вы должны владеть по праву…

 У Гриши своих дел невпроворот. Читает он разные счета, бумажки, устроившись за столиком, на лепте находит что-то необходимое. В общем, занят человек делом, не болтовней.

 - Все в мире создается рабочими руками, - продолжает Владлен. – Здесь, у вас, руками поваров, официанток, посудомоек. А куда, кому в карман попадут плоды вашего труда, кто будет жиреть, подсчитывая прибыль. Вот здесь нам нужно вспомнить о своих правах. Защищать права рабочего человека от капиталистов и эксплуататоров  – наша священная обязанность. Жадность губит  хозяев. Мы, люди труда, просто обязаны вылечить их от этой мерзкой болезни….

 Вернемся к Грише у лепта. Хмурится он, получив очередную информацию. Забыв о Владлена, окликает повара.

 - Борь, мы почем курятину брали?

 - Пятнадцать, – отзывается повар.

 Гриша только головой покачивает, возвращаясь к своим бумажкам и лепту.

 - Курятина! – диким голосом кричит Владлен. – Люди мы с вами!? Или птица на убой?! Мы честные и простые люди, товарищи! Мы соль земли! – ставит точку Владлен.

 На пороге ресторана появляется человечек – точная копия Владимира Ильича Ленина.

 - Кто здесь Григорий Бейлин будет? – спрашивает человечек, картавя.

 Гриша невольно отрывает себя от счетов. С удивлением рассматривает человечка.

 - Объявление давали? – спрашивает тот. – Ленин нужен?

 - Давали… Насчет бюста, – бормочет Гриша. – Не актуально уже.

 - Зачем бюст? – подходит к нему человечек. – Как это не актуально? Много не беру. Готов открыть ваше заведение, - человечек принимает характерную позу. – Добро пожаловать, дорогие гости - товарищи! Ешь ананасы, рябчиков жуй! День твой последний приходит буржуй!

 «Рабочий класс» эта сцена забавляет. Только вот Владлену двойник совсем не нравится. Товарищ он крупный и всем своим весом надвигается на человечка.

 - Тебя кто звал?! Вали отсюда! Купец! Много он не берет!

 Двойник невольно пятится, но рекламу своего товара не прекращает:

 - Товарищи! Октябрьская революция победила! Сотня шекелей – и все дела!

 13а. Вертлявые, совершенно раскованные девицы – ловят Гришу у выхода в ресторан. Очень они хотят ему понравится.

 Соня не слышит речи девиц, стоит в сторонке, но хмурится, наблюдая за происходящим. Гриша сначала скован, растерян, но потом даже улыбаться начинает.

 14. Пляж. Гриша и Соня. Неподалеку жонглер подбрасывает факелы. Соня быстро идет к морю, сбрасывая с себя одежду. Разговор на ходу.

 - А чего? Идея, - бормочет Гриша. – Двойник этот. Пусть откроет ресторан… Красиво получится. Как думаешь?

 - Ну, ты и бабник, - говорит Соня. –  Чего перед этими - хвост распустил, павлин!

 - Ладно тебе, - отбивается Гриша. – Девчонки работу ищут.

 - Распелся, - хмурится Соня. – Мой ресторан, скоро открытие… Он подумает! И вообще, кто тебе больше нужен: ресторан или я? – останавливается Соня.

 - Вы оба, - откровенен Гриша.

 - А кто больше?

 - Оба больше.

 - Это значит для тебя живой человек и какой-то шалман одно и тоже…. Нет, прав твой Владлен. Только деньги, прибыль, ничего больше. Ты в зеркало на себя глянь: в глазах одни цыфирки, цыфирки, цыфирки! – передразнивает Гришу: - Так, почем баранина сегодня?

 - Чего ты хочешь? – останавливается Гнриша. – Выпал человеку фарт раз в жизни. И чего? Отказаться? Шалман?! Наше это будет: твое и мое. Квартиру копим, а то и виллу на берегу моря. Чем плохо?

 - Виллу…Жирный станешь, сытый, довольный, – уходит вперед Соня. – Знаю я вас. Девку себе найдешь помоложе, модель, купишь за деньги.

 - Соня! Ты совсем того, да? – возмущен Гриша.

 Соня убегает к морю.  Гриша сидит на песке в одежде.

 Соня возвращается.

 - Ты плавать, когда научишься, буржуй? Буду тонуть – никто не спасет.

 Хмурый сидит  Гриша.

 Соня  вновь уходит с головой под воду.

 А жонглер все подбрасывает над головой горящие факелы.

15. Ресторан. Поздний вечер. В пятне света отец и сын, Гриша и Лев. Делом они заняты. Отец плакат пишет: бардовой гуашью по белому: ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ КОМ… Сын карандашом и линейкой доводит буквы.

 - Не пойму я ее, - жалуется Гриша. – Газеты развозил, охранником работал, в порту грузчиком… Все было тип-топ. Теперь дело свое, бизнес, а ноет: это не так, это не то… Сама не знает, чего хочет.

 - Женщины, – отзывается Лев. – Я с твоей мамой сорок лет прожил, а так и не понял – нужен я был ей или нет? Не ломай голову. Как там поэт сказал: «Умом женщину не понять, рассудком общим не измерить».

 - Это, вроде бы, про Россию.

 - Какая разница, – поднимается отец, чтобы обозреть свой труд. – Слушай, я всю жизнь советскую власть терпеть не мог, а теперь плакат пишу: ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА. Нет, правильно сказал Алексей Максимович Горький: «Человек – это звучит сложно!»

 - Гордо, - снова поправляет отца сын.

 - Это он слишком загнул, - Лев достает из пакета детскую, заводную игрушку: что-то, вроде кролика. – Чуть не забыл. Это тебе подарок к открытию, – заводит игрушку, пускает ее по полу. Прыгает что-то неопределенное в сумраке, только глаза горят дикими, безумными огнями.

 - Па, причем тут кролик, - ничего не понимает Гриша.

 - Глаза красные, - говорит отец.

   

16. Садик Владлена. Двойник Ленина сидит на стуле, делая грудь с напружкой. Он служит моделью Владлену.

 - Челюсть прижми, – просит Владлен, отсекая от камня лишнее. – Прижми, тебе говорят, уволю.

 Двойник перестает изображать Муссолини.

    За зеленью ограды физиономия Гриши.

   - Можно?

  - Открыто! – кричит Владлен, не отрываясь от работы. – Садись.

 Гриша опускается в продавленное кресло рядом с умывальником и столиком, на котором устроена плоская газовая плита.

 - Мой совет, - говорит Владлен. – Никогда не закрывай дверь – даже ночью. Живи в мире открытых дверей. Жди человека, а не вора.

 - Советы нищего-голодранца, - отмечает двойник. – У тебя брать нечего, вот и двери без замка.

 - Циник и негодяй, - определяет Владлен. – И надо же такая сволочь, а похож на Ильича.

 - А твой Ленин был людоед, – ехидничает двойник. У ног двойника стоит бутылка с пивом. Время от времени он прикладывается к горлышку.

 - Людоед? Чистейшей души человека, светлого ума, - хвалит вождя Владлен. – Болел душой за весь род людской. Вот за таких уродов, как ты.

 - Хорошо – быстро помер, - бормочет  двойник. – Весь род людской не успел извести.

 - Убью я его, – спокойно обещает Владлен. – Вот закончу бюст – и убью. Веришь. Гриша, пятый день просвещаю дикаря, но такого никаким ликбезом не исправишь, только петлей или пулей.

 - Вот! Вот! – поднимает палец двойник. – У них всегда один разговор.

 Гриша  обходит камень, будто ищет черты Ленина, но не находит. Нервничает.

 Владлен пробует нагнуться за инструментом, но выпрямиться не может, морщится.

 - Дерни, - просит он.

 Гриша привычно, рывком поднимает Владлена.

 - Успеем за три дня? - спрашивает он.

 - Обещал – сделаю…. И вообще, можешь и так открыть твой Октябрь, а там…

 - Пулей! Ты меня голодом умори, как голодающих Поволжья! – вновь двойник находит, что ответить.

 - Не могу без бюста! – сердится Гриша. – Я же говорил - завещание…. Я заплачу… Мне к сроку.

 Владлен тяжело опускается на стул.

 - Слушай, хозяин, - окликает его двойник. – Я тебе говорил – возьми меня. По грудь драпировочку, голова торчит – вот тебе и бюст. Я моргать не буду.

 - Какая все-таки сволочь, – продолжает работу Владлен. – Слышь, Гриша, давай ему просто черепушку отрежем?

 - Люди! Я не шучу, - молит Гриша. - Мне через три дня открываться.

 - Сделаем, - твердо обещает Владлен и сразу же набрасывается на двойника. – Опять рожу корчишь! Замри!

 Тут надо бы отметить, что по всем трем сторонам садика происходит своя жизнь: кто-то орет на иврите по телефону, кто-то попсой наслаждается, кто-то по-русски выяснеет стоимость яиц в супермаркете.

 16. Улица. Гриша седлает  свой мотороллер. Едет. Вдруг видит, как по другой стороне улицы идет Соня и молодой парень – поваренок из его ресторана.

 Идет рядом  эта парочка, весело переговариваются. Так увлечены друг другом, что ничего вокруг не замечают.

 Грише это совсем не нравится. Он решает проследить, куда направляется его невеста с попутчиком. Следует за парочкой на расстоянии…

 Соня и поваренок поднимаются по ступеням к узкому переулку. Грише проходится бросить мотороллер, но каску он снять забывает.  Дальше следить за парочкой трудно. Он жмется к стене, прячется за мусорным баком…. 

 И вдруг понимает, что Соня и поваренок направляются к дому Владлена.

  16а. Стоит Гриша за зеленью ограды, глазами своим не верит, ушам тоже.

 17. В садике Владлена встреча скульптора с гостями. Владлен им рад и готов продолжить агитацию и пропаганду. У него и альбом тут же оказывается в руках с видами к месту, а двойника он почти насильно выставляет на улицу.

 - Нет и быть не может слуг и хозяев! – разглагольствует Владлен. – Все люди – братья! Но как доказать это буржую, если ты не умеешь бороться за свои права?

 - Да врет он все, - встревает двойник. – Не слушайте вы его!

 - Убью, – обещает Владлен, силой выталкивая двойника из садика.

18. Квартира Гриши. Гриша у лепта, жмет на кнопки калькулятора, снова возится с бумагами. Отец приносит ему чашку с кофе.

 - Она говорит, что у меня одни цифры в глазах, цена на баранинцу, а что делать? – жалуется, подняв чашку, Гриша.

 - Не плачь, – советует отец, открывая книгу «О вкусной и здоровой пище». –  Вся твоя бухгалтерия, весь этот «Красный октябрь» - забыть и растереть. Меню – вот что главное в любом заведении общепита. Вот скажи, будут у тебя тушеные донышки артишоков в томатном соусе? В томатном, заметь.

 - Па, перестань издеваться!

 - А котлетки пикантные в соусе «шаронит»?

 Здесь Гриша не выдерживает, бросается на отца, пробует забрать у него книгу, но Лев мужественно защищает свою собственность. Поединок заканчивается миром: сидят отец и сын на диване, обнявшись.

 - Давай по яичнице? – предлагает Гриша.

 - Вредно на ночь,… если только с соусом «шаронит»?

 - Можно и без, – разрешает Гриша.  

18а. Сауна Владлена. На этот раз постельные принадлежности, книги и прочее вынесено, а помещение используется по назначении.

 Двойник и Владлен парятся. Пот градом, но разговор идет в свое удовольствие.

 - Весь мир спал, - сообщает Владлен. – Мертвым сном спал, полный застой. Владимир Ленин его разбудил, заставил двигаться, искать…

 - Зря разбудил, - смахивает пот с лица двойник. – Как-то спросили твоего Ильича, что такое социализм. Подумал Ленин и говорит: «Это самый длинный путь к капитализму».

 - Не смешно, даже пошло, – отзывается Владлен, плеснув водичку на камни печи. – Человек мир перестроил! Личность! Вождь! Миллионы за ним пошли, десятки миллионов.

 - Пошли то пошли, - бормочет двойник. – Мало кто жив остался… Как-то Петя спрашивает Чапаева: «Скажи, Василий Иванович, ты литр водки выпьешь?» «Выпью, Петя». «А два?» «Могу». «А ведро?» «Нет, это только Ильич сможет».

 - Дурак ты, ей Богу, - охаживает березовым веничком двойника Владлен. – Нет в тебе живой души. Жить надо страстями, мечтой.

 - Страстями, точно, – отзывается двойник. - Спорят француз, испанец и русский, чей народ мстительнее:

Француз: Когда один француз застал жену с любовником, убил обоих!

Испанец: Когда одного испанца оскорбили, он разнёс дом и убил десять человек!

Русский: Эх вы! Слабо!  У Ленина одного братана повесили, и как отомстил!... Ну, ты потише!

 - Ладно, хватит! – убирает веник Владлен. – Вставай, попарился. Бегом к Грише, скажи, что Ильич готов.  

19. Ресторан. Утро.  Обслуживающий персонал не работает, все стоят молча, но плечом к плечу. Особняком – двойник.

 Входит Гриша, две сумки в руках.

 - Продукты привез. Кто поможет разгрузиться?

 Молчат сотрудники.

 - Что случилось? – останавливается Гриша, опускает сумки на пол.

  - Мы бастуем! – выходит вперед поваренок. – Вот наши требования! – он протягивает лист Грише. Гриша читает.

 - Мы же договорились? – растерян Гриша.

 - Плохо договорились. За такие деньги и на таких условиях! – продолжает шуметь поваренок. – Отказываемся работать!

 Грише на помощь приходит двойник, по-хозяйски забирает у него ультиматум, просматривает написанное.

 - Уволь ты их всех. Возьми меня официантом. Еще найдем парочку Лениных. Будут у тебя в кабаке одни Ильичи на подаче.

 - А официантки – Крупские? – встревает поваренок.

 - Нет, это слишком, - отметает идею двойник.

 - Требуем новый коллективный договор, - снова шумит поваренок. – А лучше на паритетных началах: акции для всех сотрудников. И прибыль чтобы честно.

 - Ты? Ты тоже? – спрашивает Гриша у Сони.

 - Я как все…. Это правильно… Чем я лучше? – делает шаг вперед Соня.

 - Какие акции, какая прибыль? – бормочет Гриша. – Получится, у всех нас будет работа. Не выйдет… Эх, чего говорить.

 - Гони! Гони их всех! – шумит двойник, подхватывая сумки. – Куда нести?... Это Владлен. Его пропаганда! Большевички! Везде воду мутят, по всему миру.  Все уволены! И без выходного пособия.

 - А ты тут кто! – не выдерживает поваренок. – Ты вообще у нас не работаешь!

 - Я совесть мира, – докладывает двойник. – Я его здравый смысл.

 - Вот и вали отсюда с твоим смыслом, – советует поваренок. – А мы бастуем.

  - Я думал - открытие завтра! – Гриша в полной растерянности.

 - Откроешься через неделю, наберешь новый персонал, так куда продукты? – ждет распоряжения двойник.

 - Я не хочу новый…. Может быть …. Я же не знал…. Опять все сначала…. Да и денег совсем не осталось.

 - Пошли, товарищи, - говорит поваренок. – Пусть хозяин подумает, как жить дальше. Мы свое слово сказали.

 Персонал покидает ресторан. Последней, обернувшись на прощание, Соня.

 Гриша за столиком. Он в полном отчаянии. Двойник подсаживается к нему.

 - Завтра откроюсь, - поднимает на него глаза Гриша. – Все сам сделаю.

 - За повара сработаешь?

 - Сработаю.

 - И за официантку.

 - Могу.

 - Ну и дурак! Сейчас выйду на улицу – свистну, толпа набежит. И на любых условиях.

 - Я должен открыться завтра. Если не завтра, значит никогда!

 Двойник только вздохнет тяжко.

 - Так куда продукты?

 - В холодильник, я сам.

 - Как знаешь…. Я чего пришел? Владлен прислал. Готов твой Ильич.

 - Ничего не хочу… Уходи! Все зря! Уйди ты, ради Бога!

 - Как знаешь, - говорит двойник. - Мое дело маленькое… Только я тебе что скажу: ничего не хотеть вредно.

 - Уйди, – повторяет Гриша.

 Двойник плечами пожимает, уходит.

 Гриша остается один. Покидать ресторан ему не хочется. Только теперь чувствует, как он устал. Спать хочется. Находит что-то вроде тюфяка, устраивает его у стены на подиуме. Ложится спиной к залу.

 20. Улица города. Двойник и Владлен. Идут рядом, торопятся.

21.  Ресторан. Вечер. Входит Соня. Кое-кто из персонала вернулся в это заведение раньше девушки.

 - Тише, - шепчет поваренок Соне. – Спит… Устал.

 Шумно, хлопнув дверью, входит двойник и Владлен.

 - Где он?! – спрашивает скульптор.

 - Спит, - говорит Соня.

 - Нашел время.

 Гриша садится на своем тюфяке. Смотрит на Владлена.

 - Все ты! Агитатор! Что я тебе сделал? За что?

 - За все! – шумит Владлен. – А ты что хотел? Народ – не быдло. Люди свои права должны понимать. Учить вас, буржуев, надо, чтоб не зажирели.

 - Какой я тебе буржуй!? А вы?- поворачивается к персоналу Гриша. - Как ножом в спину…. Я думал – праздник: мой, ваш…. Всем праздник. Я, может, всю жизнь к этому дню шел…  Вы, может, и найдете другую работу, мне теперь куда теперь деваться?

   – Ладно, коллектив решил так, - говорит поваренок. –  Завтра откроемся по старому договору, а там поглядим…. Правильно я говорю, Соня?

 - Попробуем, – кивает невеста Гриши.

   

22.         Садик Владлена.

Бюст закрыт простыней.

- Садись, - усаживает Гришу хозяин.

Тот покорно утопает в продавленном кресле.

Жестом фокусника Владлен снимает простыню.

Молча смотрит на бюст Ильича Гриша.

Бюст, как бюст, назвать его произведением искусства трудно. И сходства, даже с двойником, не так много

 Вздох Гриша подавить никак не может.

 - Ну, что скажешь? – любуется своим творением Владлен.

 - Ты кем на этом, художественном комбинате работал? - выдавливает из себя Гриша.

 - Мастером форм… Не понял, что тебя не устраивает?

 - Похож не очень.

  - Так, - пристально смотрит на заказчика Владлен. – Начинается…. Художника все могут учить! Вкусовщина! Цензура! Художник – раб! Холуй! Что изволите? – Владлен доводит себя до высших степеней раздражения. – Не похож! Ты что, Ленина видел?

 Гриша даже не заметил, как в мощной руке Владлена оказывается солидных размеров молоток, почти кувалда.

 С этой кувалдой бросается Владлен к бюсту и наносит по своему творению жестокий удар. Последствий удара мы не видим, но понимаем, что он готов разбить бюст вдребезги, если бы не Гриша.

 Он успевает, обняв, закрыть всем своим телом Ильича, спасти от вандала.

 - Не дам! – кричит он истошно.  – Не дам!

23.  Вечер поздний. Ярко освещенная улица. Народ вечерний, праздный. Кафе, забегаловки, магазины, просто гуляющая публика.

 Гриша несет через весь этот обычный праздник жизни своего Ильича. Идет, крепко прижав к груди, бюст Ленина. Нести неудобно, тяжело. Он то и дело перехватывает груз.

 Вот он уходит от нас по пустой аллее.  Ленин. омолчав, признается Гриша.

о  великоват

         Устав, садится на скамейку, ставит рядом Ленина.

         Оба они отдыхают от трудов праведных.

        Ильич еще и от тяжкой травмы: нос на лице бюста практически отсутствует полностью. Впрочем,  безносый Ленин, как ни странно, больше похож на себя.

 Соня опускается на скамью рядом с Гришей. Молчит некоторое время, потом говорит сердито:

 - Ищи тебя по всему городу!

 Рука Гриши оказывается на плече невесты. Потом встает эта парочка, уходит по аллее, обнявшись…

 А  бюст Ильича так и остается отдыхать на скамье сквера.

 Вдруг Соня останавливается.

 - Ленина забыли!

 - Пусть отдыхает.

 - Это как, а ресторан?

 - Забудь. Не потяну я, Сонь… Бог с ним, с рестораном. Жили же раньше….

 - А свадьба, а хупа?

 - И так справим, тихо, спокойно.

 - Не пойдет, бери Ленина! Чего надумал!?

 - Да ты ж сама…. Я с тобой совсем умом тронусь. Не поймешь  вас - баб!

 Соня с жаром пробует объясниться. Гриша горячо отбивается от идеи ресторана, но слышать нам эту парочку совсем необязательно. Лучше понаблюдаем за ними со стороны…. Под музыку.