ОТРЕКИСЬ !

 На Патриарших прудах, как утверждает писатель М.А.Булгаков, встретились как-то трое. Один юноша утверждал в своей поэме, что пришествие, Миссия и вознесение имели место, но сам пришелец был личностью мало симпатичной. Другой дядя – интеллектуал, судя по всему из евреев, на основании своей изрядной учености отрицал сам факт существования личности пришельца, третий, наделенный дьявольской силой провидения и свершения, утверждал, что он лично, был свидетелем мук и распятия  Христа.

 И вот они поспорили, а в итоге этого спора на мучительную смерть под колесами трамвая был обречен этот самый интеллектуал. Парнишку-поэта наказали кратким безумием. Ну, а потусторонние силы, как известно, бессмертны и суду не подлежат.

 За каждым героем литературного произведения стоит автор. Выходит, это сам Михаил Афанасьевич Булгаков приговорил к жуткой смерти несчастного атеиста. И здесь возникает резонный вопрос: где пресловутый гуманизм, плюрализм, демократизм, коим обязательно должно быть отмечено творчество подлинного «инженера человеческих душ». Ну, не хотел стать Берлиоз свидетелей пришествия, был готов спорить, доказывать свою правоту. За что же его так безжалостно?

 Мне скажут: Булгакова понять можно: писал он в тяжкое время атаки местечковых умников на основы православия и вообще христианской веры. Но, заметим, 40 веков разные умники и дураки стараются сокрушить основы еврейского бытия, причем способами самыми беспощадными – и ничего: жив еврей и жива его вера. Значит, дело было не в бедном атеисте – Берлиозе, а в самих устоях веры народной. Тут бы и разобраться «без гнева и пристрастия». Так нет – сразу и под трамвай одного из спорщиков.

 Никогда мне нравились «божественные страницы» гениального романа «Мастер и Маргарита». Что-то недоброе в них всегда находил, мстительное, больное, надуманное, да и критика вокруг романа всегда казалась однобокой, совершенно равнодушной к образу убиенного Михаила Александровича Берлиоза и равнодушной, на мой взгляд, несправедливо.

 Он, Берлиоз, конечно, вдвойне грешен, так не только подвергал сомнению основы христианской веры, но и к вере предков никакого отношения не имел, а проповедовал идеи мирового интернационала, верил, выходит, в близкое пришествие коммунизма на планете всей. При всех, как выяснилось недостатках, подобной веры все-таки нельзя отрицать за ней некий мессианский дух. Значит, в конечном итоге, спор на Патриарших сводился к простейшей и вечной, как мир наш, дилемме: был Он уже на земле или не был, а только явится, осчастливив все человечество.

 Евреи – сторонники последней точки зрения, за что потомков Иакова на протяжении тысячелетий отправляют под разного рода «трамваи»: от костров инквизиции, погромов, изгнаний до Холокоста.

 Ну, не хотят они быть свидетелями мук сына Марии и упрямо настаивают, что события этого не было, хотя, как современники и единокровные братья, должны согласиться со страстями на Голгофе. Не соглашаются. Исследователи разного рода пишут, что именно в этом истоки современной юдофобии. Событие, мол, было, что не подлежит сомнению, и только злонамеренные, лживые и подлые люди могут его отрицать. При этом как-то не вяжется героическая стойкость отрицателей с их недоброй характеристикой. Отходы людские за свои убеждения не держаться. Им все равно во что верить: в Бога или черта. Нет, что-то тут не сходится.

 Конечно, вся история    человечества похожа на пыточную камеру, где отдельные люди и народы исправно мучают и убивают друг друга, но, увы, евреи – клиент в этой камере постоянный. Где же берутся силы противостоять палачам, сменяющим друг друга последовательно, аккуратно и в обязательном порядке.  Загадка – загадок.

 И вот, совершенно неожиданно, понял, в чем причина нечеловеческого упорства народа еврейского. Разгадка явилась из «угла» самого неожиданного. Из «угла» мрачного и страшного, от застенков сталинских пыточных камер. Известно, что чаще всего в живых оставались «враги народа», способные выдержать нечеловеческие муки и не подписать донос на самого себя. «Подписанты», как правило, получали «десять лет без права переписки». Тем же, кто сумел выстоять, иной раз оставляли право переписки с миром живых, будто в награду за силу духа и тела.

 Именно в этом я и увидел один из универсальных законов истории человечества. Выдержал пытку, не признался, что ты «парагвайский шпион» - есть шанс остаться в живых. Слаб оказался,  стал молить палачей о пощаде, предпочитая смерть муке, – и все – тебе конец и всему твоему роду.

  Крепка иудейская вера – это верно, но несокрушимо и другое: еврейская любовь к жизни, как к таковой. К жизни в любом виде: полной радости или несчастной, мучительной. Народ, уставший жить, неизбежно исчезает в бездне времен. Народ палачей вынужден жить ненавистью, а потому обречен. Народ жертв, как это не парадоксально, способен преодолеть непреодолимое.

 Еврейская неутомимость, еврейская жажда жизни хранила и хранит детей Ицхака даже тогда, когда в очередной камере пыток терзают их тело и душу, требуя только одного: «Отрекись!».

 К пытке террором история приговорила не только евреев. Но они, как всегда, первые в очереди. «Отрекитесь от своей родины! От своего государства! Признайтесь, что вы «оккупанты, агрессоры»! Перестаньте сопротивляться. Вот подпишите бумажку за вас составленную – и все ваши муки уйдут». Верно, уйдут, но на место муки придет смерть. Палачи изобретательны. Пытки многообразны, да и каждый раз протокол допроса выглядит по- разному.  Но суть всех перипетий еврейской истории всегда была одна и та же.

 И, конечно же, об этом не задумывался писатель Булгаков, отправивший под колеса трамвая упрямца Берлиоза.