ОТКРОВЕНИЯ АЛЬФРЕДА КОХА. Заметки на полях чужой статьи

 Интереснейшую работу, под названием «Как я понимаю чеченцев», опубликовал Альфред Рейнгольдевич Кох.

 Много в ней цитат, но большая часть, как говорится, по делу. Вот одна из них:

«…Старики …собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытывали чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истреблять их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения…»

 Лев Толстой «Хаджи Мурат».

 Представителям «Национального лагеря» в Израиле, порой, отказывают в уме и интеллекте. Критики, может быть, и правы. Только уверен, что с обычным инстинктом самосохранения у них все обстоит благополучно. Трудно сказать, что более необходимо для безопасности государства: способность разбираться в философии Гегеля или обычный здравый смысл.

 Мир! Мир! Мир! Ну, какой может быть мир между ядовитыми змеями, клопами, тараканами и людьми. Между потомками Адама и Евы мир возможен, впрочем, между гадюками или клопами тоже….

 Трудно представить массовую демонстрацию в Тель-Авиве в честь ликвидации очередного террориста. Легко представить радость и восторг толп на улицах Газы или Шхема при известии о массовой гибели «ядовитых пауков» на улицах Иерусалима,  Нью – Йорка или Лондона.

 Миф о взаимной ненависти не более, чем миф. Радость над трупом врага невозможна для еврея. Кем бы не был этот несчастный, пусть даже людоед – он человек.

 Палестинское государство еще один вредный миф. Государство это нужно американцам, Европе, Израилю, но не самим арабам территорий.

 Кох считает, что организация Чечни по тейпам полностью исключает возможность государственности этого мятежного края. Израиль имеет дело с теми же тейпами: «Хамас», «Исламский джихад», «Хизбалла» и так далее. Впрочем, сам Махмуд Захар, один из лидеров Хамаса, в недавнем интервью заявил: «Я заверяю Вас: кланы имеют больше оружия, чем организации, и большинство недавних инцидентов связаны с разборками между кланами. Конфисковать оружие у кланов труднее, чем у организаций".

«В чем причины такого положения дел? – пишет Кох. - Некоторые считают, что молодой чеченский этнос еще не дошел в своем историческом развитии до стадии государственности. Такая вот крестьянская демократия».

 Национальный характер еврея воспитывается тысячелетиями. В любом случае, как выяснилось, евреи «дошли» до своей государственности. Выходит, спор Израиля с арабами территорий – это поединок между государственниками и анархистами. Не скажем «забавно», скажем – любопытно.

«Я бы не торопился возмущаться ее примитивностью, - пишет Кох об организации чеченцев, - а сначала обратил внимание на то, что подобным образом функционируют замкнутые горские сообщества на Тибете и цыганские таборы всего мира. Русская воровская субкультура также основана на отрицании государства и признает только суд воров по понятиям. Несколько столетий таким образом было организовано казачество. Уж не у них ли чеченцы переняли этот вид самоорганизации – казачий круг, с Дону выдачи нет, сарынь на кичку и прочая, прочая, прочая?..

 Здесь Альфред Кох увязывает бандитскую, воровскую организацию по тейпам с отсутствием сильного, централизованного государства. Это верно. Попытки создать Палестинское государство напрямую связаны с возможностью победы над террором, победой Закона над судом бандитов «по понятиям».

« В силу исторических причин у чеченцев не возникло собственной аристократии и государственности», - пишет Кох.

 И здесь он прав, понимая под аристократией некий культурный слой, создающих гуманитарные основы жизни народа, без которых никакое государство невозможно. Наука, литература, музыка, театр – все это в зачаточном состоянии не только у чеченцев. Сколько десятилетий или даже столетий потребуется, чтобы у арабов Палестины возникла «собственная аристократия», взамен идеологии ненависти  ее остепененных носителей, включая нынешнего заместителя Арафата – Абу Мазена.

 Кох пишет о том, что «тейповая психология» создает особый нравственный климат в обществе. Индивидуум боится не Бога, не мук совести, не Закона, а суда соседа, «брата» по тейпу.   

«Детерминизм поведения чеченцев основан именно на этом страхе, - пишет Кох. - Они не могут быть гибче, поскольку самый строгий их судья сидит не внутри них, а снаружи. Главный лейтмотив их поведения  – «Что скажут окружающие?». Имеются в виду, конечно же, другие чеченцы».

 Это болезнь, когда наблюдается полное отсутствие «нравственного кодекса внутри нас», тяжелая болезнь, излечение от которой, если оно и возможно, потребует сильных лекарств и долгого срока лечения.

«Очевидна деструктивная роль кровной мести, - пишет Кох, – истребление мужского населения на Сицилии, массовая эмиграция и прочие явления, все это, конечно же, ее следствия. Чеченская разновидность вендетты также ничем не лучше и является чудовищным архаизмом. Но детерминизм чеченской морали не позволяет что-либо изменить в этой сфере. В современном чеченском обществе существуют процедуры примирения кровников, но эта процедура настолько необязательна, настолько необходима взаимная добрая воля, настолько силен страх оказаться «немужчиной», согласившись на примирение, что можно по пальцам пересчитать случаи эффективного и бескровного решения этой проблемы».

 Отсюда и замкнутый, кровавый круг противостояния Израиля с арабами территорий. Израиль стремится к законному наказанию террористов, ликвидируя активистов террора. Арабы отвечают кровавой местью, взрывая автобусы, убивая стариков, женщин и детей. Только в этом случае араб территорий остается мужчиной и героем.

 Немец Кох в своей пространной статье неоднократно ссылается на каноны иудаизма. Иной раз, он ошибается, но чаще демонстрирует свою эрудицию к месту.

«Детерминизм правил поведения взамен искреннего движения души характерен не только для приверженцев адата. Так, например, известный раби Йосеф Телушкин в своей книге «Еврейский мир» пишет: «…иудаизм велит вам отдавать 10% своих доходов каждый год и от всего сердца. (Это на иврите называется – «цдака». Заметим, что в исламе есть такое же правило пожертвований – «закят». Вставка моя – А.К.) Но если бы все зависело от ваших чувств, то, в большинстве случаев, ждать милосердия пришлось бы очень долго. Поэтому иудаизм предписывает – дай 10%, и если твое сердце возрадуется, прекрасно. А тем временем сделано доброе дело. Это очень глубокая вещь! Древний обычай не верит в доброту как в движение души: человек – это эгоистичный подонок. Поэтому обычай говорит – наплевать, что ты там переживаешь, – злобу, ненависть или, наоборот, сострадание. Это твое личное дело. Ты – раб Божий. Вот и слушай, что тебе говорят. Отдай бабки и иди с миром. Возрадовалось сердце – хорошо, не возрадовалось – тебе же хуже, будешь мучиться от жадности. А нищему – помог».

 О чем это он? Да все просто. Закон, традиции превыше всего. Соседи Израиля переживают острый приступ злобы и ненависти, и действуют согласно своим чувствам, не считая себя «эгоистичными подонками», а кандидатами на райское блаженство.

 Так на каком уровне происходит противостояние Израиля и арабов Палестины? Можно ли на этом уровне добиться покоя и безопасности Израиля обычными, дипломатическими, переговорными средствами, уступками разного рода и пустыми заклинаниями?

«Железная хватка обычая загоняет человека в прокрустово ложе голых схем поведения, - пишет Кох. - Он ничего не может в них поменять. Он живет по раз и навсегда заведенному клише. Что происходит у него на душе – никого не волнует. Постепенно и сам человек уже перестает интересоваться собственными переживаниями, поскольку они не являются пищей для принятия решений о поступках. Все заранее предусмотрено. Мужчина – мужественный. Женщина – скромная. Старик – мудрый и т.д. Вообразите себе чеченца – алкоголика? Как? У меня – не получается».

 Араба территорий алкоголиком тоже представить невозможно. Если ты шатаешься, еле держишься на ногах, о каком мужестве можно говорить. Идти вперед по дороге злобы и ненависти необходимо на трезвую голову и действовать по пути только по «навсегда заведенному клише».

«Чеченцу запрещено ошибаться, - пишет Кох. - Поэтому однажды ошибившись (все мы смертны), он будет упираться и настаивать на собственной правоте до конца, хотя в душе будет прекрасно понимать, что выглядит глупо. От этого он будет еще сильнее злиться, в том числе и на человека, который поставил его в такое дурацкое положение. Подойти и сказать – извини, старик, я ошибся, он не может. Может быть, и хочет, но кого это волнует? Нельзя. Старики, если узнают, – осудят».

 Нищета, смерти в Газе, Иудеи и Самарии – следствие бесконечных ошибок арабов Палестины, но они никогда не признают это, а потому все попытки  израильских либералов и Запада «возродить экономику, хозяйство территорий» не могут найти поддержку в национальном характере, а потому совершенно бессмысленны. Так называемым, палестинцам нужна кровь евреев, отвечающих, по их убеждению, за собственные ошибки, а не заводы, фабрики и фермы.

  Большая часть инвестиций в хозяйство территорий шла, идет, и будет идти на нужды кровной мести.

«Запрещено проигрывать, - пишет Кох. -  Я помню, когда в молодости занимался борьбой, то на соревнованиях к нам подходили чеченцы и говорили: «Вот он завтра с тобой борется. Мы знаем – ты сильный. Но он должен выиграть, иначе мы тебя побьем». Назавтра, если кто-нибудь из наших побеждал, то мы, зная этот чеченский заскок, домой уезжали целой толпой, а то и ребят из «Динамо» с пушками просили проводить нас на вокзал. Дикость? Но эти молодые чеченцы, что они-то могут поделать? А яхь? Как это ты проиграл? Иди тогда и убей обидчика. Иначе – позор».

 Израиль – обидчик. Это факт. Что тут скажешь, против национального характера не попрешь: « Иди и убей обидчика».

«Запрещено совершать прекрасные безумства, запрещено выглядеть смешным, - пишет Кох. - Запрещено. Запрещено. Запрещено… Эта тошнотворная серьезность постных чеченских лиц. Эта стать и насупленность их церемониалов. Пугающая эстетика и энергия кругового танца-зикр. Этот транс, в который они впадают… Воистину, правы чеченцы, когда говорят – трудно быть чеченцем».

И как трудно быть арабом Палестины. Эти массовые, траурные шествия, эти ханжеские, лицемерные вопли «страдающих матерей», которые сами посылают своих детей        на смерть. Эти митинги ненависти, сжигание чучел и флагов. Это жонглирование оружием и лица под черными масками….

«У меня складывается впечатление, что в чеченском мире удобнее всех жить старикам, - пишет Кох. - Все остальные – дети, взрослые, мужчины, женщины – это всего лишь прислуга для обеспечения их комфорта. Все остальные должны исполнять перед стариками какую-то бессмысленную джигитовку без начала и конца. И не в силах что-нибудь изменить. Огромная чеченская диаспора – это следствие такого положения дел. Люди просто вынуждены уезжать, чтобы самореализоваться. Причем диаспора была всегда, а не только в последние десять лет».

 И у нас нормальные арабы территорий бегут со своей земли, как только предоставляется такая возможность. Бегут куда угодно, только бы жить обыкновенной жизнью, а не по правила тейпового террора. Что сейчас творится на границе Синая с Газой? Это не просто бегство, это массовый исход.

«Талмуд учит: «День искупления прощает грехи против Бога, а не против человека, пока потерпевшая сторона не получит возмещения». (Мишна, Йома, 8:9.), - пишет Кох. - В книге известного охотника за нацистскими преступниками Шимона Визенталя «Подсолнух» есть описание случившегося с ним реального события. В конце войны, когда Визенталь сидел в концлагере, охранники притащили его к умирающему эсэсовцу. Тот рассказал Визенталю, что в начале войны уничтожил евреев в одном польском местечке. Теперь, перед смертью, он понял чудовищность своего поступка и хочет получить прощение от еврея. Визенталь подумал и молча ушел в концлагерь. Спустя тридцать лет он направил описание этого случая христианским и еврейским ученым и спросил: «Был ли я прав, не простив нациста?» Христиане ответили – нужно было простить. Закон и справедливость – важные вещи, но одних их мало. Нужно еще уметь прощать. Прощение – это то, что Иисус Христос добавил к справедливости. Евреи же, опираясь на Талмуд, ответили – нет. Единственные, кто мог его простить, – это его жертвы, а они мертвы. Значит, прощение невозможно».

 Кох верно понял и еврейский национальный характер. Ныне, несмотря на относительную паузу в интифаде, продолжается точечная ликвидация убийц. Простить их могут только жертвы, а «они мертвы». Справедливо ли такая политика? Бесспорно, но только с учетом «национального характера» террористом, так убедить из в том, что с обидчиком можно договориться и совсем необязательно его убивать – невозможно.

«В русском, английском, немецком языках слово «милосердие» имеет корнем слово «сердце», - пишет Кох. - На иврите слово «милосердие» звучит как «цдака», всего лишь женский род от слова «цедек». А «цедек» на иврите означает «справедливость». В русско-чеченском словаре на 20 000 слов я не нашел ни слова «милосердие», ни слова «прощение». А слово «справедливость» – нашел. Я не утверждаю, что в чеченском языке нет слов «милосердие» и «прощение». Просто они почти не используются».

 Включите телевизор во время очередного репортажа из Газы, а теперь определите, как часто в арабском языке используются слова «милосердие и прощение».

«Обнаружив однажды связь между чеченцами, корсиканцами и сицилийцами, я не перестаю удивляться, насколько она глубока. По любым чеченским законам Наполеон был образцовый чеченец. Смотрите – храбрый и удачливый вояка. Преданный и заботливый сын. Пристроил всех своих родственников на королевские и герцогские престолы. Сам добился такой славы, о которой до сих пор вспоминают даже враги. В конце, конечно, проиграл. Но достойно, никто не может его упрекнуть в том, что он бежал с поля боя, струсил и все такое. А подоспей корпус Груши в битве при Ватерлоо, еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Его семья могла бы им гордиться! А то, что при этом было убито несколько миллионов людей, что пол-Европы лежит в развалинах, так это пустяк. Зачем на это обращать внимание, это же страдали не члены тейпа, да и вообще не чеченцы-корсиканцы»…

 Кох, написав это, прокладывает верную ветку в сторону. Он не загружает абсолютной виной за кровь и распри «дикие» народы. Он находит очевидный атавизм и в национальном характере «просвещенных наций». И не будь этого атавизма, преклонения перед вождями – палачами, кто знает, возможно и с тейповой психологией давно бы было покончено.

«Чеченская ментальность напоминает матрешку, - пишет Кох, - в которой самая маленькая, неделимая матрешка – это не индивидуум, как у нас, например, – а род, который находится в тейпе, который, в свою очередь, находится в чеченской нации. И все. Других матрешек нет. Далее – люди, чьи интересы можно учитывать, можно не учитывать – от этого тебе не будет ни позора, ни благодарности. Более того, если ты этих, других, антиподов сумеешь обмануть, одурачить, обокрасть для пользы тейпа – делай это, не задумываясь. Если нет, то веди себя как хочешь. Хочешь быть с ними в хороших отношениях – пожалуйста. Но только если при этом не затрагиваются интересы семьи и тейпа. Если же затрагиваются – то ты не волен выбирать стиль отношений. Интересы семьи и тейпа – безусловный приоритет. Если ты думаешь иначе – убирайся к черту и будь ты проклят!» Здесь и комментарии неуместны.

 Далее Кох, пишет о замещении индивидуальности человека некоей мета-личностью, особой формой самосознания, еще одной чертой национального характера: «Если индивидуальная личность смертна, то мета-личность бессмертна. Она выше закона, она сама себе – закон. Ей наплевать на окружение, она довольствуется собственными моральными оценками своих элементов. Она заботится о них существенно лучше, чем общество. Мета-личность обладает синергетикой, которой не обладает просто некоторое количество индивидов. Нахождение внутри мета-личности доставляет огромное удовольствие, как от игры в футбол в хорошо слаженной команде, где все игроки любят друг друга и готовы бегать как угорелые на общий результат».

 Кох не пишет: возможно ли взаимопонимание между индивидуальностью человека и мета-личностью? Это и так ясно любому, кто пытается жить не по «краткому курсу» политкорректности и либерализма.

 Далее читаем горестную, в связи с последними событиями, абзац в статье  Коха: «Как говорят евреи, «нет посланца в деле греха» (Талмуд. «Кидушин» 42б.) То есть если тебе отдали греховный приказ, ты не можешь сослаться на то, что ты – лишь посланец, исполнитель чьей-то воли. Если ты выполнил этот приказ - значит, ты за исполнение и ответишь. «Мне велели, честь клана, я должен был зарезать», – все это говно для красивых виршей стихоплетов. Тоже мне – орден меченосцев. Эсэсовцы доморощенные. Помните: «…честным порядочным благородным ты должен быть только по отношению к людям своей расы…» Генрих Гиммлер, между прочим. Короче. Убил – в ад. Точка».

 Здесь Кох вплотную приближается к неразрывной связи нацизма  и террора, тейповой психологии. Визенталь не смог простить раскаявшегося нациста. Если у Израиля шанс добиться мира с нацистами, которые и не думают раскаиваться?

«…Населяли Кавказ различные племена, modus vivendi которых всегда был война всех против всех, - пишет Кох. - Следует сказать, что этот край весьма беден, особенно горные области, и разбой являлся постоянной статьей дохода населяющих его племен. Кровавые столкновения происходили постоянно, набеги хищников, сопровождаемые убийствами и самыми гнусными преступлениями, прочно вошли в обиход туземных племен. Не существовало никаких законов, не работали никакие договоры, сила и коварство решали все, воровство и убийство были возведены в доблесть. На Кавказе было обычным делом, когда объединялись два заклятых врага, чтобы общими силами погубить третьего, а после начать страшную резню между собой. «Ты не можешь украсть даже барана», – таково самое страшное оскорбление для чеченца. И вот они, чеченцы, возвращаясь из похода, увешанные оружием, забрызганные кровью, волоча за собой награбленное добро и связанных пленников, и все соплеменники восхищались ими. Почти ничего не изменилось в менталитете чеченцев с того времени; как только в Чечне пала власть центра, тут же возродилось средневековье, с постоянными набегами, грабежом, убийствами, заложниками и работорговлей…» (Венцеслав Крыж «Чеченский синдром»)

 И без этой длинной цитаты из статьи Коха трудно обойтись. Хватит заклинаний о каких-то империях, об оккупации, о национальной независимости. «Вот падет власть центра», тогда мир и узнает, что такое современное средневековье. Мыслим по либеральным схемам, по рецептам коммунистов-большевиков. История ничему не учит. Африка без «центра» превратилась в гниющий, вымирающий гнойник. В Азии достаточно вспомнить геноцид собственного народа в Камбодже. Независимый Иран вот-вот овладеет атомным оружием и так далее. Нет, прежде нужно убедиться, что «национальный характер» не превратит в кошмар государственность того или иного народа. Независимость того или иного народа не может быть искусственной, декларированной сверху.

«Да что аварцы, вон братья-вайнахи – ингуши – и те как-то пытаются устроиться в современном мире, - пишет Кох. - Кто золотишком в Сибири приторговывает, кто шабашит по русским деревням, кто в Москве дурью мается, а кто и дома, в Ингушетии, землю пашет. Но ведь они не отрубают пальцы ворованным детям, не отрезают головы под видеокамеру и не обвязывают себя тротилом, чтобы разорваться на мелкие кусочки. У них что, не набеговая культура? И не воровали они у гяуров красивых невест себе? И не грабили они благодатную Грузию? Еще как воровали и грабили. Просто сейчас время изменилось».

 Верно размышляет Альфред Кох. Здесь не место расизму. Арабы доказали возможность государственности и значительная часть этих семитов живет обычной, мирной жизнью. Вот только евреям Израиля с соседями не повезло. Хронический случай. Впрочем, не повезло и братьям-арабам. Они, так называемых, палестинцев бояться не меньше евреев, подозревая их, и не без оснований, в особом национальном характере.

«Как меняться? А кто его знает…, - пишет Кох. - Может быть, сначала ответить на более простые вопросы. Например, почему у большинства наций на войне застрелил врага, да и все, а у чеченцев надо как-то покровавее – с отрезанием головы, да по телевизору, да кишки на забор, а голову на кол? Или почему чеченцы любят себя сравнивать с волком? Почему считается, что это красивое сравнение? Почему такая странная эстетика?»

 Евреи Израиля к этой «эстетике» своих соседей так привыкли, что уже и не обращают внимания на ее особенности, но именно в эстетике этой и вся проблема.

«… я мечтаю, чтобы наступило когда-нибудь такое время, когда чеченская мать, убаюкивая своего маленького сыночка, свою кровиночку, споет ему колыбельную песню не про кровавый набег на гяуров, и не про героя-абрека, а про плюшевого мишку, красивый цветочек и коровок на лугу. Вот тогда все и случится».

 И мы  здесь, в Израиле, мечтаем о том времени, когда в альбомах арабов территорий появятся обыкновенные фотографии милых детишек, а не изображения трехлетних карапузов, обвязанных поясом смертника. «Вот тогда все и случится». Прав Альфред Кох. Не договаривает он, государственник, только вот о чем: исламский нацизм наступает единым фронтом, одним «национальным характером», но террор исламистов давно бы выдохся, если бы не пассивная и активная поддержка большинства братьев по вере.  Между нацистами в Иране,  Сирии, Чечне, Газе и так далее нет никакой разницы. И только тогда, когда мир поймет это, и станет возможна  победа над чумой ХХ1 века.  

                                                                      2001 г.