Время выхода в эфир: 03 СЕНТЯБРЯ 2016, 16:09
АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА
Ю.Латынина― Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа» как всегда в это время по субботам. Ну и главная новость в России на этой неделе – смерть президента Узбекистана Ислама Каримова, который то помер, то не помер, а вот так вот квантово помер и, как выяснилось, наконец, все-таки, помер, по поводу чего возникло большое зубоскальство, что человек сам себя лишил даты смерти. Довольно типичная ситуация в диктатурах, но мне кажется, что это достаточно второстепенное обстоятельство на фоне главного.
Вот, когда я думаю о смерти Каримова, у меня из головы не выходит 2 фотографии. Одна из них – это фотография, на которой изображен шах Ирана Реза Пехлеви, его жена Сорайя в Риме во время кратковременного изгнания. И, вот, Сорайя там, знаете, в таком платьице в горошек, на тесемочках, платьице (НЕРАЗБОРЧИВО) и в таких же платьицах фотографии короткие афганские девочек английских, которые учились в школе в Кабуле.
И в пандан я могу рассказать, у меня есть приятельница, которая дочка иракского коммуниста, поэтому ее вряд ли заподозришь в симпатии к режиму Хусейна. И вот она мне много раз рассказывала, как и в 60-е, и в 70-е, и даже еще в 80-е годы в городе Багдаде можно легко было ходить в коротких юбках, естественно, без всякой паранджи. Сравните с тем, что происходит в Багдаде сейчас.
Да много таких фотографий, на самом деле, есть. Вот, в недавней книжке очень хорошей о Бен Ладене, которую я могу рекомендовать, «Семья Усамы бен Ладена» (вышла по-английски), там много фотографий семьи Бен Ладена во всех этих коротких платьицах, в узких джинсах. Правда, это в Америке.
А недавно я смотрела в Википедии на английском статью об Алишере Усманове… Ну, вот так вот получилось, что я хотела посмотреть, чего написано по-английски в Википедии об Усманове. И там было специально написано, что мусульманин Усманов женат на еврейке Ирине Винер. И это было, знаете вот, в политкорректной английской Википедии преподнесено как такое, величайшее интернациональное достижение по нынешним временам.
А, вот, в 70-е годы в нашем интернациональном Советском Союзе никому в голову даже не пришло бы вопроса. Ну, узбек. Ну, мусульманин. Ах, они еще и мусульмане. Ну, женат на еврейке. Ну и чего?
Ю.Латынина:Во время теракта нужно лгать, чтобы обеспечить уничтожение террористов и облегчить положение заложников
Вот, президент Узбекистана Усманов для меня человек, который прежде всего расстрелял Андижан. И я вам скажу так: правильно сделал. Я не хочу сказать, что он всё сделал правильно. Он был жестокий, ограниченный, глупый азиатский диктатор. Но как показал опыт англичан под Омдурманом, в некоторых случаях и, в частности, в случае фанатиков-исламистов можно только стрелять.
Международная прогрессивная общественность его за Андижан осудила. Сказали, что это он только говорит, что это исламисты. А что, это не были исламисты? И, в общем, как-то никто не задумывался, что если бы Каримов не расстрелял тогда исламистов в Андижане, то в стране Узбекистан было бы, вот, точно то сейчас, что и в стране Сирии. Беженцы бежали бы в Россию со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я приглашаю всех задуматься вот над чем. Первое. В дремучих азиатских странах, как и в ближневосточных, на смену социализму идет исламизация. Первая волна этой исламизации пришлась после краха СССР на 1991-й и дальше годы. Например, в Сомали, где Сиад Барре строил социализм, кончилось строительство социализма и началось строительство шариата в лице разных исламистских группировок. В Алжире, где до этого тоже строился социализм и даже против французов боролись под знаменем социализма, начали действовать экстремистские исламистские группы, в том числе группа Islamic Army, которая уничтожила 100 тысяч самих алжирских мусульман за то, что они верят не так правильно в ислам, как полагается. При этом международная прогрессивная общественность глядела за всё это дело с большим недоумением и либо не писало ничего об Алжире, либо говорило, что проклятое светское правительство (видимо, диктатура) наговаривает на оппозицию, что она кого-то там убивает, чтобы ловчее бороться с этой оппозицией. А, может быть, это вот светское правительство само убило, чтобы свалить на невинных исламистов.
Эта исламизация не затронула на тот момент укорененные диктаторские режимы ближневосточные, например, в Египте, в Сирии, в Ливии. Но Арабская весна затронула их, они пали, и на место их пришли или приходят режимы, еще более чудовищные.
Вот, я боюсь, что мир со смертью Каримова, вернее, со смертью того поколения постсоветских диктаторов, которые пришли к власти в Средней Азии, ждет третья волна исламизации, волна, когда бывшие постсоветские республики вроде Узбекистана, Таджикистана будут переходить от светских постсоветских диктатур к тому, что творится сейчас в Иране или Афганистане.
Я также хочу сказать, что как ни смешно, кончина СССР ни одной среднеазиатской республике не принесла ни свободы, ни процветания. Она принесла им диктатуры, не сравнимые по степени мерзости с тем, что творится в России даже сейчас. На фоне самых либеральных узбекских чиновников наша Яровая показалась бы, знаете, Авраамом Линкольном.
При всей уродливости советского режима эти регионы жили лучше, эти регионы даже жили свободнее. Скажем, уровень образования или уровень свободы женщины был просто несравним.
Конечно, можно сказать, что, вот, виноват всё Каримов, надо было всё делать Каримову так, чтобы приучить свой народ к свободе и чтобы страна его процвела, ее процветание стало надежной препоной исламизму. Но я должна к моему огорчению признаться, что единственной надежной препоной исламизму в Азии и на Ближнем Востоке за последние несколько веков являлась колонизация западной цивилизацией. Даже в такой ее уродливой форме как советская колонизация.
Восточная диктатура, к сожалению, не является при этом препоной исламизму в стратегической перспективе, потому что в конечном итоге она становится формой исламизма. Мы выяснили это, например, на примере Каддафи и на примере того же Асада в Сирии, которые еще до падения этих режимов (ну, Асад еще не пал) начали меняться от светских до заигрывающих с исламом.
И я думаю, что следующий преемник Каримова с большой вероятностью будет тоже как-то пытаться заигрывать с исламистами. Я думаю, что в стране существует большая опасность стратегическая гражданской войны по типу Сирии. Это не значит, что эта война разразится завтра, но это значит, что это война может разразиться в течение 10-20 лет.
И эта опасность не есть следствие диктатуры Каримова, она есть следствие геополитических тенденций в этом регионе мира и отказа западной цивилизации от колонизационной функции, от бремени белого человека.
Я думаю, что эта война и эта тенденция может распространиться на другие республики Средней Азии, вплоть до Казахстана. Это может стать, действительно, трагедией, потому что тогда это может привести к тому, что все эти беженцы побегут в Россию, в бывшую метрополию. И после этого проблемы Германии с беженцами померкнут. Тем более, что у нас нет никаких преград на пути азиатских мигрантов. Правительство Путина очень хорошо относится к этой ситуации, потому что мигранты представляют из себя неиссякаемый источник дармовых рабов для разных строек. Кроме того, мигранты, если им дать российское гражданство, правильно голосуют. Кроме того, наличие мигрантов превращает российских граждан в иждивенцев государства.
Поэтому до сих пор Россия не может ввести со среднеазиатскими странами виз. И, вот, если там начнется заварушка… И, допустим, представьте себе, что это распространится на Казахстан. Последнее будет вообще трагедией, потому что север Казахстана населен русскими, и тогда у Путина или у того, кто будет править тогда Россией, будет очень неприятная дилемма. Не та, которая сейчас у нас возникает с защитой, там, ЛНР и ДНР от украинских фашистов. Потому что, знаете, приятно и легко бороться против американских фашистов на земле ДНР.
А вот представьте себе реально Казахстан. Десятки тысяч русских граждан – их вырезают. Их вырезают под черным знаменем джихада и возникает реальный вопрос: вот, или ничего не делать и ждать, что совершается реальный геноцид, или ввести войска и получить от столь любимых и столь привечаемых гастарбайтеров, которым уже не драку на кладбище, а теракты по всей стране. И, вот, как тогда пропагандировать эту войну по телевизору? А вдруг Кадыров обидится?
Вот у Европы есть проблема, она называется Ближний Восток. И заключается она в том, что 2 берега Средиземного моря – это, на самом деле, единое целое. Это единое культурное пространство, оно было единым во времена Римской империи. И, соответственно, с тех пор, как оно стало разделенным, там всегда происходят разные нехорошие вещи. И сейчас оно вновь стало единым в том виде, что Ближний Восток бежит в качестве беженцев на территорию Европы.
У России есть такая же потенциальная проблема, она называется Средняя Азия. Она заключается в том, что Россия и Средняя Азия – это тоже до известной степени единое целое, и когда там загорится, всё это побежит в Россию.
Предотвратить всё это нынешняя Россия совершенно бессильна. Наши замечательные правители, которые всё время сосредоточены на том, как показать Кузькину мать США, они вот на эту ядерную азиатскую бомбу под боком не обращают внимания.
Ю.Латынина:Когда человечество по каким-то причинам организовывалось как сеть – это всё функционировало прекрасно
Есть единственная страна, которая способна это предотвратить, — это Китай. И если слушатели заметили, то последние несколько лет Китай делает всё, чтобы распространить свое цивилизационное влияние на этот регион мира. Вот, все эти проекты, Великий Шелковый путь и так далее, на самом деле они преследуют, прежде всего, именно эту геополитическую сверхцель. Эта сверхцель даже не колонизация региона Китаем, эта сверхцель – это предотвратить ядерный исламистский взрыв в этом регионе, превращение его во второй Ближний Восток. Потому что тогда, если заполыхает там, то заполыхает и мусульманский Синьцзян Китая.
Юлия Латынина, «Код доступа». И, конечно, самая интересная история, которая произошла на этой неделе в Европе, это феерическая история с «Яблоком», с Apple, которому Еврокомиссия насчитала 11, а, может быть, и 16 миллиардов долларов недоплаченных Ирландии налогов. Самое поразительное в этой истории вот что. Казалось бы, после Брексита Евросоюзу стоило бы задуматься – может быть, он чего-то делает не так, отчего страны из него бегут. Вместо этого гражданка Вестегер, еврокомиссар соответствующий сказала, что Apple недоплатила 11 миллиардов долларов Ирландии, что Ирландия должна взыскать это с процентами, то есть получается там то ли 16, то ли 21, и что вообще в 2014 году Apple заплатила 1/5000-ю процента налога, так сказать, от полученной ею прибыли.
Тут надо сказать, что легко проверить, что Apple в 2014 году заплатила 400 миллионов долларов в Ирландии, что делает ее крупнейшим налогоплательщиком Ирландии. Если 400 миллионов умножить, вот, на эту цифру, которую заявляет госпожа Вестегер, то получится 800 миллиардов долларов прибыли. Ну, это немножко напоминает, знаете, как Устинов там говорил, помните, про Юкос? «Не выплачено там 18 миллиардов 675 миллионов и сколько-то там пенсий».
Собственно, у Apple в Ирландии работает 6 тысяч человек – это делает его одним из крупнейших работодателей. Плюс понятно, что на одно рабочее место, собственно, в Apple приходится десяток рабочих мест сопутствующих. При этом Ирландия категорически против того, чтобы требовать эти деньги с Apple – она не хочет их требовать. На этом настаивает Брюссель. Размер штрафа, который наложен Брюсселем на Apple, в 40 раз больше, чем любое требование Еврокомиссии до сих пор. И Ирландия в совершеннейшем шоке, потому что она говорит, что она собирается послать сильный мессадж о том, что Ирландия по-прежнему остается стабильным местом для капиталовложений, для привлечения инвестиций. И, собственно, Тим Кук уже сказал, что решение Евросоюза будет сокрушительным ударом по суверенитету стран, входящих в ЕС, в первую очередь в том, что касается налогов.
Вот с этим трудно не согласиться, потому что каковы бы ни были особенности сделки Apple с Ирландией, они длятся 37 лет. Кстати, в свое время Ирландия была спасением для «Яблока», которое приехало туда в тот момент, когда компания стояла накануне банкротства. Страна Ирландия тоже стояла накануне банкротства. С тех пор, если я не ошибаюсь, не только Apple процвело, но и Ирландия процвела, потому что страна, которая, если я не ошибаюсь (я сейчас цитирую по памяти), имела около 6 тысяч долларов дохода на душу населения в год, теперь она имеет их свыше 50 тысяч.
Бессмысленно считать, сколько налогов при этом «Яблоко» недоплатило, потому что если бы эти льготы не были предоставлены, то Apple не заплатила бы в Ирландии ни одного цента налогов, не создала бы там ни одного рабочего места и, скорее всего, компания Apple была бы банкротом. Страна Ирландия тоже была бы банкротом и так далее, и все были бы несчастливы.
И, в общем-то, конечно, доселе подобные ситуации встречались только в какой-нибудь там Либерии или Гане, или Габоне, когда местный диктатор сначала призывает в страну западную компанию, больших белых (НЕРАЗБОРЧИВО), а потом говорит «Вы знаете, я передумал. Вы обманываете мой народ. Вот вам налоги за предыдущие годы». Ну, кстати, такая же ситуация, естественно, случалась в России. Вот поэтому, собственно, в таких странах никто бизнеса и не делает. Вот, еврокомиссар Вестегер очень хочет, чтобы никто не делал бизнеса в Евросоюзе.
Собственно, что это такое? Ну, понятно, что, во-первых, это борьба против американских компаний. Потому что так получилось, что практически все компании цифровой революции, будь это Uber, будь это Google, будь это Apple, будь это Facebook, они американские. Естественная реакция нормального европейского правительства – это подумать «А что я делаю не так, что у меня таких компаний нет?» И естественная реакция Брюсселя или Кремля – искусственно уничтожить конкурента. То есть то, что делает госпожа Вестегер, это такой закон Яровой по-брюссельски.
Понятно, что это нарушение налогового суверенитета стран, входящих в ЕС. Брюссель боится, что страны ЕС в одностороннем порядке будут понижать уровень налогов и расходов, а Брюссель хочет их только увеличивать, потому что это увеличивает власть Брюсселя.
К чему это приведет? В стратегической перспективе к дальнейшему развалу ЕС. Тереза Мэй уже заявила, что, пожалуйста, Apple всегда велкам в Великобритании. Вот, страна, которая только что решила в пользу Брексита, на глазах убедилась, насколько правильно ее решение. Мало того, что не произошло никаких трагедий, которыми пугали Великобританию противники Брексита, а вот сейчас страна оказалась в прекрасных стартовых условиях, чтобы воспользоваться бенефитами от безумной политики Евросоюза. Потому что у Apple 70 тысяч работников, из них 22 тысячи в Европе, из них 6 тысяч в Ирландии, и где-то еще 257 тысяч других людей, других работников, конторы которых поддерживают продукты «Яблока».
И, собственно, проблемой является не сама сумма штрафа, потому что, в конце концов, у Apple выручка за этот год 650 миллиардов, профит 53 миллиарда. Они на имеющийся у них кэш могут купить там или Газпром, или Роснефть, и еще останется много. Но это проблема стратегии, как «Яблоку» работать в Европе.
Есть еще очень интересный момент, на котором мне хотелось бы остановиться. Вот, кто такая еврокомиссар Вестегер, которая приняла это решение? Это член Датской социально-либеральной партии, которая до 2014 года была едва ли не самым могущественным человеком в датском правительстве. И вот тут я сделаю небольшое лирическое отступление, потому что так получилось, что мы с родителями как раз катаемся по странам Скандинавии. Это была такая, давно запланированная поездка, и вот только что мы были в Дании.
И Копенгаген, и Дания произвели на меня огромное положительное впечатление. И, вот, первое, что я… Тут я не удержусь и отойду в сторону. Во-первых, потому что Копенгаген – это один из лучших городов для места обитания человека, который я видела. Это такой, знаете, город для людей, а не для машин. Машин в городе мало, люди передвигаются или общественным транспортом, или на велосипедах. Это я впервые видела массово не в Китае, не во Вьетнаме, а в европейском городе, что совершенно поражает, потому что, ну знаете, в конце концов, не самая лучшая в Дании погода для велосипеда. А там мало того, что люди едут и старые люди едут, и это средство транспорта, а не средство прогулки. Так они еще и везут детей. А поскольку всегда моросит дождь, то детей везут в специальных таких пластмассовых колясочках, у которых сверху капюшончик.
Ю.Латынина:Люди до сих пор воспринимают машину как свою вот такую рыночную свободу
И всё это началось в 60-е годы, потому что тогда Копенгаген был точно то же самое, что лужковская Москва, ужасный страшный город, где были одни машины, где исчезла городская среда, где исчезло ощущение, что город – это, все-таки, не сумма людей, а именно общежитие людей. Где были бесконечные пробки и рост благосостояния, конечно, в этот момент тоже понимался в Дании как «Вот, как стану богатым, куплю машину».
И когда город стал задыхаться в пробках, мэр начал это переделывать тогдашний. Он делал то же, что делает Собянин. Он делал пешеходные зоны, он расширял тротуары, он ограничивал парковку, он вводил велосипеды, и ему говорили ровно то же, что сейчас говорят Собянину: «Да ты с дуба рухнул! Какие велосипеды? Ты знаешь, что вообще Копенгаген – это не на экваторе, что это в смысле климата не Карибы?» Он это делал. Он делал больше, чем Собянин, потому что чтобы сейчас кататься по Копенгагену на машине, надо заплатить стоимость машины в городскую казну и еще половинку стоимости машины в городскую казну. И еще, естественно, заплатить продавцу за машину.
И, вот, в результате выросло поколение, которое ездит на велосипедах, как я уже сказала, которое воспринимает эти велосипеды как транспорт, а не как развлечение. И эти люди помимо всего прочего ведут исключительно здоровый образ жизни. Кстати, я заметила, что в Копенгагене мало бегают. Видимо, потому что даже пожилые люди очень подтянутые и спокойно едут на работу на велосипедах.
И это очень важно, потому что, вот, когда у нас рухнул коммунизм в России, у нас машина обрела культовый статус как в Америке в 30-х годах. У нас был тот не человек, который идет по тротуару – человек у нас был только тот, кто едет в машине. И люди до сих пор воспринимают это как свою вот такую рыночную свободу: «Нет, я не хочу пешком, нет, я не хочу на общественном транспорте, общественный транспорт – это совок, а я хочу на машине, даже если в пробке».
А фокус в том, что современный город, ну, если это не Лос-Анджелес (это просто отдельная история)... Скажем так, современный город, который проистек из старого города типа Москвы, Копенгагена или Парижа. Он для машины не приспособлен. За город – да, маленький городок – да. Город-миллионник старинный не приспособлен.
Или, вот, Копенгаген для меня – это Москва… Это как должна выглядеть Москва, которая в этом направлении движется.
Но это было лирическое отступление на тему того, что такое машины, что такое городское пространство. А я сейчас перехожу, собственно, к госпоже Вестегер и к состоянию датской экономики. Потому что датская экономика… Вот, была вторая мировая война, после которой все в Дании работали как сумасшедшие. В силу, кстати, той же идеи взаимной ответственности, которая сейчас делает Копенгаген таким прекрасным городом для жилья. Вот эта же идея заставила датчан построить, по сути, социалистическое общество, где всё всем гарантировалось, где образование было бесплатным даже высшее, даже для иностранцев. Если ты безработный, то тебе полагались огромные бенефиты. Если, не дай бог, у тебя больной ребенок родился, у тебя 5 учителей к нему ходят и так далее, и так далее. И в результате на свет появилось поколение людей, у которых мотивация добиться чего-то в жизни была ослаблена. Зачем? Им и так всё должны.
Потому что, вот к примеру, датский студент – он окончил университет, он пишет заявление о вступлении в профсоюз и тут же получает пособие по безработице, если он не идет работать. Ну, потом это пособие прекращается через некоторое время, но можно пойти, полгодика поработать и снова сесть на пособие.
И плюс к этому случилась в этот момент глобализация. И то поколение датчан, которое работало как проклятое после Второй мировой войны, оно оказалось не у дел, потому что всё равно вся промышленность, текстиль и так далее, все они переехали в Китай и Юго-Восточную Азию. Вот это старое поколение, которое умело работать руками, оказалось без работы и возможностей ее получить. И Дания оказалась, если считать там с пенсиями, с бесплатным образованием, с мигрантами, которые в данном случае являются не большой частью проблемы… А главной проблемой оказалось то, что работает один человек из 5-ти. И как следствие, чтобы содержать остальных 4-х (не важно, это студенты, мигранты или пенсионеры), есть реальные налоги, которые достигают реально 80% зарплаты.
Это при том, что как раз бизнес вести в Дании очень легко – там нет никаких русских заморочек, что ты там должен регистрироваться 23 года и еще должен остаться. Зарегистрировать бизнес можно за 5 минут. И даже не такие уж высокие налоги на прибыль. Но реально, конечно, 4 из 5-ти заработанных тобой крон идет разным людям, которые по тем или иным причинам не работают.
И вот когда после кризиса это произошло и стало ясно, что датская экономика чувствует себя очень плохо, случилось чудо – Дания начала беспощадно резать свои социальные программы. Дания начала сокращать бюджеты муниципалитетов. Дания приняла обширную программу дигитализации услуг муниципалитетов с сокращением их работников. То есть просто центральное правительство спускало сверху в муниципалитет: «С будущего года у вас бюджет сокращается на столько-то. Вот, если вы дигитализируетесь, то, как бы, те люди, которых не сократят, не потеряют в зарплате».
И вот это я к тому, что душой этих реформ была именно госпожа Вестегер – это она резала касты. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.Латынина― +7 985 970-45-45. Юлия Латынина, «Код доступа». И я про то, что датские реформы, которые представляют собой откат от социальных реформ, которые происходили в 70-80-е годы, как раз производились довольно левыми правительствами, и душой этих реформ была та самая госпожа Вестегер, которая резала касты, которая улучшала, упрощала, еще более упрощала (но она и так более проста) датскую экономику. Как я уже сказала, в Дании шикарный климат для бизнеса, если не считать налогов. Там всё очень просто открыть, но она сделала это еще легче, еще лучше.
И вот эта женщина, которая на уровне страны отвечала за растущую экономику, на уровне Европы, став в 2014 году еврокомиссаром, поступает в точности как Сталин после НЭПа: «Да, мы вас сюда позвали, а теперь мы вас обдерем».
Дело ведь не в том, много Apple заплатила или мало. Дело в том, что то, что сделало Европу Европой было ровно то, что там было не принято как в Лат Америке у Чавеса: «Вот, знаете, сегодня мы вас приглашаем, а завтра мы вас национализируем». Договорились на берегу – поплыли. Это же не было там, знаете, как если бы с капитаном договорились «Вы знаете, давай мы тебя перевезем за 5 рублей». А посреди переправы капитан говорит «Вы знаете, я передумал. Вот, 5 рублей слишком дешево – надо 10. А если нет, то прыгай за борт».
Ю.Латынина:У Европы есть проблема, она называется Ближний Восток
Вот это решение госпожи Вестегер – это решение безумного левака, который искренне считает, что он имеет право за национальные правительства стран определять уровень налогов, который в этой стране платить или не платить той или иной компании, и который готов уничтожить десятки тысяч рабочих мест лишь бы укрепить свою власть. Абсолютно такое же безумное решение как по делу Юкоса или Кировлеса.
Да, стратегический инвестор может получать у правительства скидки, которые не получает там контора «Рога и копыта» или которые не получает шиномонтаж. Так устроен мир. Если я оптовый получатель, я получаю скидки. Если я, например, снимаю квартиру на год, я плачу за нее по другим расценкам, чем если я снимаю на 3 дня. Такова экономическая реальность. Я не думаю, что еврокомиссар Вестегер, автор успешных датских реформ, ее не знает.
Она и ее ведомство придумали вот такой новый вариант троцкизма, и они обозвали то, что делают все нормальные страны, когда хотят привлечь инвесторов… В том числе Грузия делала при Саакашвили, в том числе Ирландия. Они назвали это очень интересным словом. Они сказали, что это предоставление государственной помощи.
Это как? В каком смысле предоставление государственной помощи? Вот, есть компания – ее может государство зарезать, а оно ее не зарезало. И то, что оно ее не зарезало, с точки зрения госпожи Вестегер это предоставление государственной помощи, это незаконно и надо зарезать.
И, вот, мне кажется, что вот эта разница между тем, что делала Вестегер в Евросоюзе, и тем, что она делала на уровне Дании, это очень показательная разница, потому что она показывает, что международная бюрократия в отличие от национальной, она в принципе не способна реагировать правильно на вызовы, у нее в принципе отсутствует механизм правильной обратной связи, потому что датская бюрократия на датский кризис даже в лице левых партий среагировала правильно – она начала двигаться в правильном направлении. В то время как мы видим, что европейская бюрократия на очевидный сигнал кризиса, на выход Британии из Евросоюза делает сейчас всё, чтобы не только Британия радостно подумала «Вот, наконец мы вышли из Евросоюза!», но и чтобы все окружающие страны подумали: «Так правильно сделала Британия. Надо последовать ее примеру».
+7 985 970-45-45. Ну, впрочем, надо сказать, что не только в Евросоюзе происходят ужасающие вещи. Потому что мы как всегда перешибли даже Евросоюз и перешибли госпожу Вестегер, потому что в России случились на этой неделе 2 новости из сферы того, что я уже называю антицифровой революцией. Я напомню, что такое антицифровая революция. Вот, цифровая революция происходит во всем мире и заключается в том, что дигитализация тех или иных услуг и сервисов исключительно облегчает жизнь людей. Что вдруг стало возможно проехать по всей той же Скандинавии, просто не меняя валюты, везде подавая карточку. Что возможно зарегистрироваться на самолет, возможно снять квартиру, а возможно общаться исключительно с помощью Facebook, электронной почты и так далее. Вот, везде это происходит проще. А в России, наоборот, цифровая революция послужила источником увеличения полномочий государства и источником совершенно безумных проектов, авторы которых в основном хотят истратить государственные деньги, освоить государственные деньги.
Это происходит потому, что российская экономика в кризисе. Единственным средством питания у нас становится государственный бюджет, а освоение бюджетных денег (это, кстати, первым поняла компания Евтушенкова) – это очень хорошая история, когда речь идет о новых технологиях.
И две гениальные истории. Первая – это за бюджетные деньги создать аналог Википедии на базе Большой Советской Энциклопедии, вторая история – это за деньги Пенсионного фонда, всего-то за наши с вами пенсионные деньги Ростех, государственная компания Ростех готова обеспечить реализацию закона Яровой. Ну, просто не знаю, какая из этих компаний лучше и какая из этих новостей лучше.
В общем-то, напомню, что самое потрясающее в Википедии – это то, что для своего размера это дармовой проект, который делают энтузиасты, которым может стать каждый. И результат изумительный. Потому что, конечно, если вы что-то сейчас не знаете, то посмотрите сначала в Википедии (конечно, лучше всего в английской Википедии), а потом уже смотрите дальше.
И Википедия отличается от Большой Советской Энциклопедии и, собственно, любых других ровно тем, чем рынок отличается от Госплана. Это вот как раз одноуровневая распределенная сеть, в которой каждый сам является действующим агентом, субъектом этой информации, этой информационной сети.
И, вот, я хочу заметить, что всякий раз, когда человечество по каким-то причинам организовывалось как сеть – будь это современный рынок, будь это самоуправляющиеся города внутри Римской империи – это всё функционировало прекрасно, это всё функционировало гораздо лучше, чем иерархическая структура, в которой решения принимает человек на самом верху. И погибало всегда только от одной причины – что даже если это функционировало хорошо, то кто-то, кто функционировал гораздо хуже, хотел этим управлять.
А закон принятия решений очень простой. Если у вас каждый человек принимает решение, то это будет решение в итоге принятое гораздо более лучшего качества, чем если за все эти миллионы людей один человек принимает решение.
Альтернативы Википедии нет, потому что она сама себе альтернатива. Потому что Википедия – это не содержание, это способ организации любого содержания.
То, что это всё происходит на базе Большой Советской Энциклопедии под соусом того, что Википедия не объективна, это, конечно, двойная комедия. Потому что Большая Советская Энциклопедия даже в Советском Союзе ценилась значительно ниже, чем Брокгауз и Ефрон, потому что просто более глупые, идеологически зашоренные книги, ну, бывали, конечно, в истории человечества, но вот что они там на базе БСЭ будут писать? Что Тютчев там представитель революционного крепостничества? Какие они будут на базе Большой Советской Энциклопедии писать статьи о служанке империализма генетике? Вы только подумайте: на базе Большой Советской Энциклопедии.
Конечно, есть в Википедии масса необъективных статей, потому что человечество лично вообще не объективно. И если там начать статьи о глобальном потеплении смотреть или о христианстве… Бывали даже случаи, когда специально некоторых товарищей, особо активных зеленых активистов просто решением суда запрещали им редактировать Википедию, потому что они там такого понаписали.
Но еще раз повторяю, что самая большая прелесть заключается в том… Да! Вот, в том-то и дело, что человечество устроено так, что из абсолютно необъективных личных взглядов… Не бывает объективных взглядов, зато бывает множество взглядов, из которых вы можете составить свою картину.
И, конечно, это всё в ряду других начинаний российских, потому что уже… У нас есть… Мы – одна из немногих стран, у которых есть собственный национальный поисковик, который называется Яндекс. Но когда отдельные неудовлетворенные товарищи, которые не смогли соперничать с Яндексом, поняли, что их личные поисковики прогорели, то они побежали у нас в правительство и там, если помните, вбухали 2 миллиарда бюджетных денег и создали какую-то безумную систему, которая называется «Спутник», которая, вот, призвана одержать победу над Яндексом и Гуглом.
То есть можно себе представить, что будет такое вот этот вот национальный энциклопедический портал на базе БСЭ.
Но как я уже сказала, еще более потрясающая история – это реализация закона Ирины Яровой, который будет у нас реализовывать госкорпорация Ростех всего-то на средства Пенсионного фонда России.
Напомню, что мы даже не знаем приблизительно, сколько будет стоить реализация закона Яровой. Но ясно, что она будет стоить триллионы рублей в условиях сокращающейся экономики. И, вот, типичный пример антицифровой революции – это сначала создали проблему, которая в принципе не решается, а потом решают ее за деньги бюджета, чтобы освоить бюджет. И в результате этого, кстати, и в том, что касается цифровой сферы, Россия, естественно, будет отставать от Запада так же трагично, как она отставала после сталинских решений о генетике. Только сталинские решения о генетике были результатом самодурства, а наши современные антицифровые решения – это результат государственного системного воровства.
+7 985 970-45-45. И еще одна история, которую я, может быть, должна была бы поставить даже с самого начала – это история, которая случилась в Беслане, когда на матерей, чьи дети были взяты в заложники и чьи дети погибли в сентябре 2004 года, были сначала задержаны, избиты. Можно посмотреть на эти синяки. А потом приговорены к общественным работам вот эти самые матери, дети которых или погибли, или понесли тяжелые ранения. За то, что женщины вышли на акцию в футболках с надписью «Путин – палач Беслана».
И прежде всего я хочу сказать, что я преклоняюсь перед мужеством бесланских женщин. Потому что прошло уже 12 лет, и кто помнит, ну я там не знаю, про взрыв на рынке в Самаре? Даже Норд-Ост забыли. Но у Кавказа немного разные с Москвой психотипы. Это не всегда хорошо, но в данном случае, вот, Кавказ показывает свое преимущество как способ организации общества, потому что на Кавказе не забывают.
Ю.Латынина:Следующий преемник Каримова с большой вероятностью будет тоже пытаться заигрывать с исламистами
Я напомню, что случилось в тот день в Беслане. В тот день Путин летел из Сочи, насколько я понимаю, ну вот откуда-то из своих резиденций, открывать школу в Нальчик. Собственно, поэтому и были сняты оцепления ментов вокруг бесланской школы – они все были переброшены вот туда вот, на те дороги, по которым должен был ехать Путин. И насколько я понимаю, как раз в воздухе пришло сообщение о теракте, и наш президент, который так гордится своим имиджем сильного президента, самолет разворачивается и самолет приземляется в Москве.
То есть я не знаю, принимал Путин лично решение по штурму… Вот там многие инсайдеры говорят, да, что это было путинское решение. Или, наоборот, он самоустранился от принятия решения. Тем не менее, вот, публично это был такой символ: публично президент, который летел прямо в этот регион (а как Главнокомандующий он мог прилететь и взять ответственность)... Плохо или хорошо, он ее не взял публично, он развернул самолет.
И после этого все маленькие начальники тоже начали разворачивать свои маленькие самолетики. Начались страшные вещи. Последовало официальное объявление о том, что заложников 350 человек. Их было свыше тысячи. Террористы, которые это знали, осатанели. Они стали кричать, что, «вот, по радио сказали 350, и останется 350!» Они заявили, что дети начали сухую голодовку, потому что террористы в этот момент поняли, что их убьют и никто не будет с ними вести переговоры.
Несомненно, что во время теракта можно лгать. Нужно лгать, чтобы обеспечить уничтожение террористов и облегчить положение заложников. Но нельзя лгать только затем, чтобы обелить начальство. Ну, подумаешь, 350 человек – значит, мало погибнет.
Дальше начались другие страшные вещи. Террористы выбросили записку – на ней был номер телефона, публично было объявлено, что номер телефона не отвечает. Террористы снова поняли, что никто не собирается вести с ними переговоры. Террористы выбросили видеопленку. Публично было сказано, что она пустая. Потом кадры из этой пленки показывались по телевизору.
Чтобы объяснить всю эту безумную, просто провальную операцию, нам заявили, что никто никогда не разговаривает с террористами, что есть неправда. Есть даже специальная профессия на эту тему – переговорщик. Никто не договаривается с террористами – вот это правда. Но профессия переговорщика в том и состоит, чтобы успокоить террористов, разведать обстановку, подготовить штурм, особенно если до штурма можно освободить часть людей.
Что произошло дальше? Несмотря на всё нежелание как-то вести переговоры, прошло несколько дней. Пыталась приехать в Беслан Политковская – ее отравили по дороге. Это правда, ее отравили не до смерти, но это вот был такой страшный момент, потому что… Уже потом стало понятно, почему ее сняли с самолета – потому что возникала опасность, что через Политковскую начнутся звонки, приедет Масхадов. А вдруг приедет Дзакаев. И вот тогда, когда стали реально возможны какие-то переговоры, тогда и случился взрыв, за которым последовал штурм.
Тогда все, в том числе и я, не верящие в теории заговора, сказали: «Ой, ну, конечно, эти террористы… Знаем мы наших российских террористов. Они всё собирают на коленке, они такие же бездарные как наши менты. Тупость наших террористов соответствует тупости наших ментов. Вот оно и взорвалось».
А потом был доклад Станислава Кесаева. Напомню, что это парламентская комиссия Северной Осетии. В котором было черным по белому сказано, что первый взрыв в 13:04 не имел никакого отношения к бомбе, висящей в спортзале, и что на видеопленках видно, как крыша разлетается так, как если бы в нее что-то ударило снаружи.
Потом был доклад Юрия Савельева – это специалист по взрывам отдельный, член комиссии Торшина, коммунист, который по деталям уже говорил не просто о видео. Который говорил, что первые два взрыва не были взрывами внутри – это был заряд первый РПО-А, то есть «Шмель», второй – это была реактивная штурмовая граната, которую кидали в крышу и окно зала снаружи перед штурмом. И параллельно были, собственно, вот эти тубусы от «Шмелей», которые нашлись на крыше дома №37, на которой располагался во время штурма спецназ ГРУ. И следствие сказало «Этих тубусов нету».
Тогда жители, которые нашли эти тубусы при посредничестве «Новой газеты», передали их главе парламентской комиссии Торшину. Торшин потом заявил, что номера огнеметов были неверно переписаны и, вот, установить, откуда они взялись, не представляется возможным.
И вот так начала вырисовываться чудовищная картина, что первый заряд был выпущен российской стороной, возможно, чтобы сбить бомбу. А дальше там началось еще и еще. Начался вопрос, сколько было террористов. «32», — уверенно отвечало следствие. 31 труп плюс Нурпаша Кулаев, которого задержали. Свидетели в один голос говорили, что их было больше. Что грузовиков Газ было 2, что было 2 легковушки. На свидетелей стали давить, угрожать.
Параллельно в Ингушетии уничтожали людей, имена которых звучали в составе террористов, которые захватили эту школу. А самый главный из этих людей, который потом поймался, который был пойман живым, это человек, который был Амиром Ингушетии, которого звали Али Тазиев, он же Магас, имя которого первоначально называлось как главаря, захватившего школу. А потом почему-то это имя из списков исчезло, а потом стали говорить, что начальником людей, захвативших школу, был Хучбаров.
Параллельно выяснилась еще одна страшная история – это история о том, сколько заложников погибло в южном крыле уже после того, как начался пожар в спортзале и людей террористы потащили в южное крыло, прикрываясь ими. И там Савельев в своем докладе утверждает, что не меньше сотни заложников погибло именно там, в южном крыле, и что по этому крылу били из танков и РПО-А. Потом уже после штурма с целью сокрытия следов подорвали накладным зарядом. Я хочу процитировать фразу из доклада Савельева: «Я всё время надеялся найти показания хотя бы одного выжившего в южном крыле школы заложника из более чем 100 человек, там находившихся. Хоть бы кто-нибудь упомянул в своих показаниях, что был в южном крыле школы. Никто не выжил».
И вот эти вещи – самолет Путина, который развернулся, позднейшая беспомощность перед подготовкой штурма, «Шмели», ушедшие террористы, включая главаря возможно, вранье о них, танк, бивший по южному крылу школы – и вот такой парадокс Беслана… Мы до сих пор не знаем, как действовала российская часть. Вот, мы знаем… Там понятно, сколько было боевиков – это сложно хотя бы выяснить. Но, вот, кто как отдавал приказы? Например, кто велел сказать про 350 человек заложников? Вот это следствие никак не могло выяснить.
И вот вопрос. У нас же имидж сильного государства. Вопрос: это сильное государство рассказывает, что, знаете, «Ах, у нас номер записан тубуса неправильно. Мы не можем определить, как это произошло»? Это сильное государство стреляет по своим?
А ведь многое из того, что произошло в Беслане, это была репетиция, потому что потом оно было дальше. Потому что потом выносили грузинов из Цхинвали шквальным огнем и говорили, что это бомбят сами грузины. Потому что потом в Донбассе палили во всё, что угодно, и кто убит, говорили, что он убит от пуль украинских фашистов. Очень несложно убивать собственных граждан, когда это можно свалить на врагов, потому что тогда получается, что чем больше граждан убито, тем больше священная ненависть к фашистам.
Вот, Хамас так устроен: он подставляет своих же детей под пули и говорит, что их убивают израильские фашисты. Хотя, на самом деле, эти дети просто сырье для производства главного духовного продукта, на котором держится власть Хамаса, тупой и животной ненависти.
Так вот я обращаю ваше внимание, что везде это прокатило. Даже в Крыму прокатило – Крым свято верит, что его спасли от фашистов. В ДНР прокатило – свято верят, что если, вот, не трактористы с «Буком», то фашисты украинские пришли бы и всех вырезали.
А, вот, матери Беслана на Кавказе – они не верят, что танк не стрелял, если они видели этот танк своими глазами. Они не верят, что первый взрыв был устроен боевиками. И за всё это, я думаю, придется отвечать перед историей (я не думаю про какую-нибудь там Гаагу), потому что никто не снимает вины с террористов. Террористы захватывали заложников, террористы не давали детям пить, террористы прикрывались детьми и убивали их. Но вопрос: террористы-то убивали врагов, а вторая-то сторона убивала своих собственных граждан? И если вопрос вы мне скажете: «Что делать?», то я отвечу: «Я не знаю». Потому что, да, ситуация была сложная.
Ю.Латынина:В дремучих азиатских странах, как и в ближневосточных, на смену социализму идет исламизация
Ну, представьте себе, что, там, вы оперируете больного, я не знаю, раком почки. И он еще диабетик, и сердце у него больное, и он может помереть, и очень возможно, что этот больной бы помер… Но если в ходе операции, которую вы делаете, врач забыл дать наркоз, врач полез в полость грязными руками, отрезал здоровую почку, забыл в ране тампон, а потом больной умер, это же не значит, что врач может пожать плечами и сказать: «Ну, знаете, ну, всё равно больной был, ну, не жилец». Вот, котлеты отдельно, мухи отдельно. Что больной был в тяжелейшем состоянии – это одно, а то, как была проведена операция, — это другое. И вот всё это нам не дают забыть матери Беслана.
Ну и, кстати, поскольку у меня осталось уже мало времени, я бы… Буквально минута до конца передачи. Я бы просто отдельным бонусом хотела заметить следующее.
Я говорила о парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, которую возглавлял сенатор Торшин, который позиционировал себя, помните, как такой отечественный Визенталь? Вот, очень много жителей Беслана надежд возглавляли на эту комиссию. Статс-секретарь ЦБ. Вот, передали ему тубусы от «Шмелей». А потом Торшин, как я сказала, заявил, что неправильно переписаны номера от этих тубусов. А потом господин Торшин заявил, что комиссия не нашла убедительных свидетельств того, что по школе днем 3-го сентября стреляли танки. А потом доклад вот этой независимой комиссии господина Торшина – оказалось, что он подозрительно напоминает материалы Генпрокуратуры по этому делу.
И, вот, для меня это всегда было загадкой. Вот, есть парламентская комиссия Северной Осетии, Кесаев. Представляете, как на них давили? Савельев, (НЕРАЗБОРЧИВО) Торшина. Вот, если они смогли противиться давлению, то чего случилось с Торшиным, почему он не смог?
А дальше всё, удивительная случилась, смешная история. У нас тут недавно испанская прокуратура, которую я исключительно не уважаю, потому что она несет абсолютную чушь и очень похожа в этом смысле на наши следственные органы, она заявила, что господин Торшин мыл деньги для Таганской ОПГ. Вот, при том, что все расследования этой прокуратуры испанской по делу русской мафии это феерически непрофессиональный пиар следователей, все-таки, одна вещь, действительно, из них следует. Что Александр Торшин, действительно, общался с Александром Романовым, которого испанская прокуратура называет «представителем таганской ОПГ в Испании», и, действительно, имел с ними какие-то отношения. И, вот, мне кажется, что те люди, которые курировали операцию прикрытия по Беслану, разбирались в этих отношениях гораздо лучше испанской прокуратуры.
Вот так оно, спустя много лет, и вылезает, некоторые загадки некоторых особенностей поведения.
Всего лучшего, до встречи через неделю.
Комментариев нет:
Отправить комментарий