Опасное заблуждение
Саморазрушение государства всеобщего благосостояния.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo by Adrian Fleur on Unsplash
Государство всеобщего благосостояния – это политическая структура, в которой государство предоставляет центральные частные блага в качестве общественных: базовое материальное обеспечение (предпочтительно в форме «безусловного базового дохода» для каждого или, по крайней мере, щедрого пособия Bürgergeld), бесплатное образование, государственная защита от личных рисков, таких как последствия болезни, безработица, несчастные случаи, старость, инвалидность; обеспечение, как правило, охватывает рабочие места, жилье, уход за детьми и престарелыми, финансирование семьи с «базовой защитой детей». Оно также претендует на центральную ответственность за так называемые услуги общего жизнеобеспечения, регулирование транспорта («транспортный социализм» с льготным проездным для всех), телекоммуникации, управление энергетикой и водоснабжением, утилизацию отходов.
У него даже есть монополия на печатание денег, которой оно хронически злоупотребляет (что ведет к инфляции). Выражаясь полемически, государство всеобщего благосостояния – это искусство делать граждан зависимыми от государства с помощью их же собственных денег, потому что государство – это не корова, которую кормят на небесах, а на земле только доят. Каждый расход государства основан на отказе гражданина от чего-то. Это, между прочим, слова Людвига Эрхарда! Антиподом подобного государства является либеральное конституционное государство, в котором в этих вопросах преобладают частная автономия, самопомощь и личная ответственность, короче говоря, рыночная экономика, конкуренция и свобода.
От чистого государственного социализма государство всеобщего благосостояния отличает то, что речь пока идет лишь о частичной социализации частной жизни: отсутствует централизованный экономический план, и пока еще существует частная собственность на предприятия и домохозяйства, хотя они сильно ограничены и регулируются. С социализмом его связывает этика «социальной справедливости», то есть максимально равных экономических и социальных условий жизни и даже (культурный марксизм) эгалитарной оценки и равного социального признания всех групп, особенно «ущемленных» меньшинств («антидискриминация», политкорректность, инклюзия, «пробужденность» и т. д.).
Такое государство стремится подчинить центральному регулированию и контролю то, что ранее в значительной степени оставалось бесплатным, например воздух или в целом климат. Иллюстрацией этого является экосоциализм, который ныне распространяется, в частности, в Германии, особенно в энергетической отрасли. Средствами подобного государства являются перераспределительное принуждение (налоги), обязательное членство (социальное страхование, обязательное школьное образование), ограничение свободы договора, свободы слова и свободы потребления, «подталкивание» и «благожелательный» патернализм – различение «заслуженных» и «незаслуженных» товаров («заслуженные» с точки зрения государства товары не пользуются достаточно высоким спросом, хотя они приносят пользу обществу, потому что потребление таких товаров положительно влияет, например, на здоровье, окружающую среду или образование. Таким образом, книги, походы в театр, прививки, общественный транспорт и экологически чистые продукты являются «заслуженными» товарами. – Ред.).
Новая свобода – гособеспечение
Этический идеал подобного государства – большое «сообщество совместного пользования» («солидарность»), единое всеобщее достояние, когда все живут за счет всех, в котором каждому сверху присваивается статус в соответствии с его политически оцениваемыми «заслугами». Государство всеобщего благосостояния неизбежно всегда является политически принудительной организацией. Это включает в себя цель «свободы от нужды» и стремление к так называемому «равенству возможностей» во всех отношениях. Это великая утопия, поскольку общество – с точки зрения таланта, внешности, жизненной силы, характера, физических данных и т. д. – состоит из неравных индивидов. Свобода в таком обществе – это предоставление властью права на нее, а не «свобода от произвола других», как ее понимали такие либералы, как фон Хайек или Исайя Берлин.
Хорошо накормленный и здоровый раб в этом смысле «свободен». Дикая же лиса, вынужденная добывать себе пропитание, несвободна, в отличие от хорошо откормленной цепной собаки. Либеральное равенство перед законом становится принудительным равенством и равной оценкой для всех, идеалом термитного государства или стада овец, где все одинаковы. Великий неолиберал Вильгельм Рёпке когда-то говорил о «комфортном стабильном питании» в государстве всеобщего благосостояния, а Конрад Лоренц даже высказывался о «превращении человеческих существ в домашних свиней на откорме».
Если государство всеобщего благосостояния выходит за определенные рамки, это должно привести к трагедии общего пользования в смысле экономиста Берта Хардина. Отменяется распределение индивидуальных выгод и затрат: сверхэксплуатация капитала («фискальный социализм»), чрезмерное использование государственной системы образования вследствие его нулевой стоимости, да и всего бесплатного, даже дорог (пробки). Особенно серьезным является деморализующий паралич и атрофия частной солидарности и благотворительности. «Любовь» не может быть навязана без потери ее сути: «социальный холод» – результат этой коллективизации.
Личная жизнь – это всегда «дискриминация»
Более того, сбережения и личное обеспечение становятся излишними, а семья как полис страхования жизни также теряет свою сущность, что имеет соответствующие последствия для демографического развития. «Договор поколений» на национальном уровне превращается в пустую фразу. Если размер пенсии не зависит от того, внесли ли вы вклад в поддержание этой «распределительной системы» через своих детей, то бездетные субсидируются за счет государственного пенсионного страхования. Последнее также препятствует формированию частного капитала и не позволяет многим людям стать экономически независимыми (ведь более 50% их дохода уходит на налоги и взносы социального страхования). По сути, мы всё больше превращаемся в республику пенсионеров, поскольку субсидии пенсионной системе из общих налоговых поступлений постоянно растут. Это означает, что большинство людей становятся всё более зависимыми от государства.
Особого внимания заслуживают так называемые законы о равенстве (в целях «антидискриминации»). Они отравляют социальный климат. В каждом обществе формируется иерархия социальных ценностей, и тот, кто хочет их нивелировать, разрушает социальные связи. Безусловно, первородное право каждого человека – в повседневных действиях выражать свою приверженность тем или иным ценностям так, как он считает нужным. Конечно, никто не может быть подвергнут неравному обращению перед законом (со стороны правительства и государственных служащих), то есть «дискриминации». Но в частной жизни гражданину постоянно приходится делать различия, то есть осуществлять «дискриминацию», выбирая, с кем он заключает договоры, на ком женится, какую марку автомобиля предпочитает, какой религии придерживается, – всё это и многое другое является предметом его личного суждения.
Непризнание того, что «дискриминация» должна быть запрещена только в публичном праве, но неизбежна при любых действиях в частном праве, – это непростительная ошибка, которую делают даже партии, считающие себя буржуазными. Разве я дискриминирую шахматиста, если он не может стать членом ассоциации кролиководов, целью которой является разведение кроликов, а не игра в шахматы? Любой договор включает в себя исключение тех, кто не участвует в договорных отношениях. Включение и исключение являются конститутивными для всех сообществ.
Без капитализма нет государства всеобщего благосостояния
Хотя описанное выше сообщество организовано на национальном уровне как национальная коллективная собственность, оно имеет универсалистскую этику («социальные права человека»). Однако если это национальное достояние открыто для всего мира, если границы этой структуры проницаемы со всех сторон, как это происходит сейчас в Германии, если нет регулирования прав доступа, его судьба предрешена из-за чрезмерного использования. Капитализм – это дерево, а государство всеобщего благосостояния – плющ. Если дерево наглухо зарастает плющом, оба рано или поздно должны упасть. Государство всеобщего благосостояния живет и умирает вместе с капитализмом, который обеспечивает его ресурсами. Отсюда вытекает необходимость либеральной программы реформ, которая призвана высвободить парализованную или направленную неверным курсом индивидуальную динамику.
Я сам писал в своей книге «Государство всеобщего благосостояния. Конец иллюзии»: «Те, кто ожидают от государства всего, чего они хотят и требуют, похожи на гостей, которые считают, что их пригласили на бесплатный обед, но в конце трапезы удивляются предъявленному счету».
Герд ХАБЕРМАН, «Еврейская панорама»
Автор – профессор факультета экономики и социальных наук Потсдамского университета и управляющий директор Общества Фридриха А. фон Хайека.
Комментариев нет:
Отправить комментарий