ИСРАГЕО
Поиск длиною в жизнь
Ежи Фицовский и Бруно Шульц: по следам еврейского художника и писателя
Марк ШЕЙНБАУМ, Берлин
Как ни странно, в оккупированной нацистами Польше довольно сносно работала почта. Во всяком случае, письмо, которое из Варшавы в Дрогобыч — небольшой город неподалёку от Львова — отправил в самом конце 1942 года гимназист Ежи Фицовский, вернулось к нему с пометкой "Адресат выбыл", что полностью соответствовало действительности. Адресатом этим был его кумир, скромный учитель Дрогобычской гимназии, один из выдающихся писателей ХХ века, он же и своеобразный художник Бруно Шульц. А "выбыл" он по той причине, что 19 ноября 1942 года на одной из улиц Дрогобыча был убит шарфюрером СС Карлом Гюнтером двумя выстрелами в голову.
Поскольку Шульц был евреем, то мотивов этого убийства долго доискиваться не приходится. Существовала, правда, и некая дополнительная причина. Он был так называемым "полезным" евреем у другого эсэсовца обершарфюрера Феликса Ландау. Чисто еврейская фамилия досталась эсэсовцу от отчима-еврея. Феликс Ландау, в прошлом венский столяр, за скудную еду приобретал художественные работы Шульца, заказывал портреты, заказал и стенную роспись в своей квартире и в т.н. Reitschule (манеже). С Гюнтером они враждовали. Убийство Шульца явилось актом возмездия за то, что Ландау чуть раньше застрелил опекаемого Гюнтером другого еврея — врача-стоматолога Лева. Состоялась своеобразная эсэсовская "разборка", стоившая жизни двум евреям.
К сожалению, в наши дни имя писателя Бруно Шульца далеко не всегда на слуху у русскоязычного читателя. О Шульце писал на своих страницах еженедельник "Секрет" несколько лет тому назад. Тогда же были приведены отрывки из его произведений.
Советский читатель узнал о существовании писателя Шульца в 1990 году, когда в журнале "Иностранная литература" были напечатаны его "Коричные лавки". Заметим, что во Франции собрание сочинений Шульца было издано ещё в 1961 году, а в том же году в ФРГ появился и немецкий перевод его произведений.
"Ещё четверть века назад я носил издателям прозу странного и поразительного польского писателя. Странность и поразительность, равно как и польскость с еврейскостью тогда не поощрялись — попытки были безрезультатны", — писал переводчик Шульца Асар Эппель, предваряя эту публикацию. Две тоненьких книги Шульца "Коричные лавки" и "Санатория под клепсидрой" были перепечатаны отдельным изданием в Москве в 1993 году с иерусалимского их издания, и больше на русском не переиздавались.
Бруно Шульца — этого хрупкого, застенчивого, скромного человека называют гигантом современного модерна. Многие ставят его творчество выше творчества Кафки и Пруста, а авторитетная немецкая "Frankfurter Allgemeine Zeitung" назвала недавно "Коричные лавки" Шульца "современной версией Овидиевых "Метаморфоз". Шульц стал литературной легендой. Его творчество изучается на кафедрах славистики, оно часто оказывается темой международных встреч литературоведов. Говорят даже о разделе литературоведения — "Шульцеведении". И всё это из-за двух тоненьких книжечек! Да и от издания первой из них в 1934 году до смерти автора прошло всего восемь лет.
Увлекшись творчеством Шульца ещё в школьные годы, Ежи Фицовский посвятил настойчивому поиску материалов, с ним связанных, 50 лет своей жизни. Начав сразу же после окончания войны, вёл этот поиск до последних дней своей жизни. Его поездки из Варшавы в ставший украинским Дрогобыч — на родину Шульца — и близлежащие города Галиции повторялись многократно, несмотря на то, что получение советской визы было для иностранца делом не простым, и каждая поездка такого рода не обходилась без назойливой опеки "органов". Фицовский разыскивал соучеников и учеников Шульца; общался с теми немногими, оставшимися в живых, с кем Шульц находился в Дрогобычском гетто; искал и находил адресатов обширной переписки Шульца и их родственников; разыскивал следы его литературного и художественного творчества в пыльных архивах газет и журналов довоенной Польши.
В 2008 году в издательстве Carl Hanser в Мюнхене почти одновременно вышли в свет в новом переводе на немецкий произведения Бруно Шульца и перевод с польского обстоятельной книги о нём Ежи Фицовского "Bruno Szulz".
Ежи Фицовский — личность неординарная. Он — исследователь жизни цыган и цыганской поэзии, исследователь еврейского народного творчества, талантливый поэт и прозаик, переводчик с цыганского, еврейского и русского языков.
Биографии Фицовского хватило бы на несколько приключенческих романов. Родился он в Варшаве 4 октября 1924 года. Его отец Тадеуш Фицовский — одноклассник и друг Константина Паустовского по Первой киевской гимназии. Паустовский вспоминает об этом в своём путевом очерке о Польше "Третье свидание". Ежи Фицовский окончил в оккупированной Польше подпольную гимназию. В годы оккупации находился в рядах движения Сопротивления, боец Армии крайовой (АК). Был арестован и заключен в тюрьму, бежал, участвовал в Варшавском восстании 1944 года, пленён и угнан в Германию, сидел в лагере. В 1945 вернулся в Варшаву, окончил университет, выпустил первую книгу стихов "Оловянные солдатики" (1948). В ранних стихах Фицовского чувствуется влияние Юлиана Тувима. В 1948-1950 кочевал с цыганским табором. Переводил цыганскую поэзию (стихи Брониславы Вайс-Папуши), автор нескольких книг о жизни и культуре польских цыган: "Цыганы на польских дорогах", "История польских цыган" и другие.
После подписания Письма 59-ти (1975), выражавшего несогласие ведущих польских интеллектуалов с усилившейся советизацией политической и социальной жизни, его перестали в Польше печатать. Стихи и проза Фицовского, в том числе и связанные с памятью о Холокосте, публиковались за рубежом. Он — активный участник движения "Солидарность", один из инициаторов создания Комитета социальной самозащиты "KOR", автор открытого письма Союзу писателей Польши с протестом против идеологической и политической цензуры. Он автор книг для детей, многих песен, музыку к которым писали известные композиторы. Их исполняли ансамбль "Мазовше", Анна Герман, Марыля Родович, Эдита Пьеха, Валерий Леонтьев и другие известные польские и зарубежные эстрадные артисты. Популярны и сегодня "Разноцветные кибитки", "Водовоз" и другие его песни. Фицовский переводил с испанского стихи Лорки, с идиша — еврейскую народную поэзию, выходили его сборники новелл о старой Варшаве, где им созданы портреты исчезнувших в наше время персонажей: шарманщиков, точильщиков, старьевщиков и т.п.
Упорный поиск и публикация материалов о Бруно Шульце — одна из интереснейших глав биографии Фицовского.
Поиск этот был им начат в 1947 году. Значительное число жителей Дрогобыча были переселены в Польшу, некоторые, в основном евреи, оказались и в дальнем зарубежье. Фицовский попытался найти среди переселенцев тех, кому могло быть что-то известно об архивах Шульца, затем перенёс свои поиски на родину Шульца в Дрогобыч и близлежащие города в Украине (Самбор, Борислав, Трускавец, Львов).
Шульц многие годы вёл обширную переписку. Фицовский не оставил без внимания ни одного адреса, где можно было надеяться найти, что-либо из эпистолярного наследия Шульца. Не остался неисследованным ни один архив издания, в котором могли быть опубликованы произведения Бруно Шульца.
Осада Варшавы немецкими войсками в 1939 году и Варшавское восстание 1944 года привели к гибели архивов издательств, где публиковался до войны Шульц. Исчезли бесследно рукописи двух работ, опубликованных во Львове. Сохранились только, и оказались доступными Фицовскому, манускрипты двух рассказов "Дни праздника Песах" и "Другая осень", напечатанных перед войной в издании "Камена" в городе Холм в Люблинском воеводстве. Фицовский напал на их след, узнав, что издателем "Камены" был состудент Шульца Зенон Васьневский, погибший в одном из концлагерей.
Фицовскому удалось найти часть писем Шульца. Они опубликованы в его книге "Письма, фрагменты, воспоминания о писателе", изданной в 1984 году. Бруно Шульц вёл интенсивную переписку со многими своими друзьями и литераторами. В частности, в своих письмах к доктору философии, писательнице Деборе Фогель он в постскриптум размещал главы будущей книги "Коричные лавки".
Известно, что Фогель, жившая во Львове, при переезде с квартиры на квартиру, письма Шульца потеряла, была в отчаянии, но затем их нашла. В конце 1941 года её с семьёй выселили из квартиры на улице Лесной (район Лычакова) и заперли в гетто, где она погибла в августе 1942 года. Её бумаги остались на Лесной. В 1965 Фицовский побывал здесь, и услышал, к своему величайшему огорчению, от сторожа, который сохранил эту должность с довоенных времён, что все бумаги старых жильцов были сожжены несколько лет тому назад. Похожая судьба постигла письма Шульца к женщине, с которой он был помолвлен и так и не женился на ней, — к искусствоведу Иозефине Шелинской.
Фицовский разыскал Шелинскую после войны и узнал от неё, что их дом в Янове под Львовом сгорел в конце войны, и с ним сгорело около 200 писем Шульца.
Самая большая пачка писем, которые сохранились, это письма к Романе Гальперн, знакомой Шульца. Гальперн бежала с сыном из Варшавского гетто в Краков. Некоторое время там работала. Кем-то была опознана, помещена в тюрьму и расстреляна. Сын оставался в интернате и выжил. На улице Ясной в Варшаве после восстания 1944 года сохранился единственный дом. Это был дом, в котором до переселения в гетто жили Гальперны. После освобождения Варшавы один из знакомых Гальпернов посетил их разгромленную квартиру. На полу валялись письма в конвертах, он их подобрал и передал сыну Романы. Спустя 15 лет Фицовский нашёл его в Лос-Анджелесе. Тот передал ему пачку писем Шульца к матери.
Вторая большая пачка сохранившихся писем Шульца, это письма к Зенону Васьневскому — издателю из города Холм. Фицовским были найдены также 18 писем к Анне Плоцкер. Последнее датировано 12.11.1942 года, ровно за неделю до гибели писателя.
В восьмидесятых годах в архивах органов просвещения во Львове нашлись служебные письма учителя Дрогобычской гимназии Бруно Шульца. Там же оказалась копия его свидетельства о рождении и копия его аттестата.
Из нескольких тысяч писем Шульца (такое их количество предполагают его биографы), Фицовскому удалось разыскать и сохранить 156.
Для того чтобы осознать величину потери, представим два отрывка из сохранившихся писем.
Из письма Зенону Васьневскому 7.11. 1934:
"А дивная эта осень проходит без толку, почти незаметно. Только вечерами, когда округа расцветает, напитывается отсветами от каждого уже померкшего предмета, тень за тенью, отделяются красочные эманации, как бы астральные тела. Я люблю смотреть на ясное, салатовое с прозеленью, топазовое небо, усеянное, словно ведовская книга, чёрными знаками, арабским алфавитом воронья, — и следить за этими гигантскими, голосистыми и плаксивыми слётами, этими их размашистыми, фантастическими пируэтами и кругами, возвращениями и внезапными бросками в небеса, которые переполняются миганьем крыльев и поискривающим карканьем. Замечали ли вы, как временами, отлетев далеко-далеко, они сквозят там облачком пыли, еле различимые, почти исчезнувшие из глаз, но тут же сделав круг, обрушиваются на вас всем размахом крыльев, сыплются чёрной крупой, опадают хлопьями сажи и растут, растут всё шире и крикливей?"
А это отрывок из письма к Романе Гальперн 5.12.1936:
"По мне, лучше всего читать именно так — впечатывая между строчками себя самого, свою собственную книгу. Так читают детьми. Не от того ли те же самые книги, раньше такие сочные, потом в зрелые годы похожи на оголённые деревья с опавшей листвой — листвой домыслов, которыми питались когда-то их прорехи. Нет теперь книг, читанных нами в детстве, — облетели, одни скелеты остались".
В 1938-1939 годах Шульц переписывался с Томасом Маном. Письма эти до сих пор не найдены.
Профессор Варшавского университета, известный польский литературный критик, инициатор издания произведений Шульца в послевоенной Польше Артур Сандауэр уверял, что во время оккупации Шульц читал ему отрывки из своего третьего неизданного романа под названием "Мессия".
О существовании этого романа говорили и другие знакомые Шульца. Указания на то, что Шульц писал этот роман и считал его своим главным произведением — "Opus magnum", есть и в письмах Шульца. Фицовский. посвятил много сил поискам рукописи этого романа. В 1990 году с ним связался посол Швеции в Варшаве Жан Кристоф Эберг — восторженный ценитель творчества Шульца и сообщил, будто на дипломатическом приёме в Стокгольме один советский дипломат рассказал ему, что в одном из архивов КГБ хранится толстый пакет рукописей Шульца, включающий и рукопись "Мессии". Эберг совместно с Фицовским хлопотали о визах, так как они, мол, намерены посетить дом, в котором жил Шульц в Дрогобыче, а затем продолжить поиск "Мессии". Им ответили, что дом этот сгорел во время войны. Им удалось найти фотографию сохранившегося дома, датированную 1965 годом. Но и это не помогло. Новый ответ гласил, что в связи с неустойчивым положением в СССР, их приезд нежелателен. Эберг вскоре тяжело заболел и умер. Фамилию советского дипломата он Фицовскому не сообщил. Многочисленные запросы Фицовского в архивы ничего не прояснили. Надежда на то, что рукопись "Мессии" будет найдена, так и осталась мечтой шульцеведов.
Поиск Фицовским наследия Шульца — художника оказался более успешным.
Большинство сохранившихся рисунков Бруно Шульца исполнено методом офорта.
Из живописных картин сохранилась только одна — "Встреча". Её содержание — случайная встреча на улице в Дрогобыче двух прекрасно одетых привлекательных дам, возможно дам полусвета, и двух молодых мужчин — хасидов.
Картина находилась у друга Шульца Станислава Вейнгартена. Вейнгартен погиб в Лодзинском гетто. Картина была обнаружена в Лодзи и куплена Варшавским литературным музеем в 1992 году. Другие живописные картины Шульца не найдены.
Известны их названия: "Смерть дракона", "Бал сумасшедших", "Приход мессии".
Чувствуя угрозу своей жизни в гетто, Шульц передал папку со своими графическими и живописными работами своему близкому знакомому христианину Збигневу Мороню. Тот посоветовал ему разделить рисунки на две части и оставить их на хранение ещё и в другом месте. Шульц последовал совету, но имя второго человека, которому было поручено хранение, никому не сообщил. В 1944 году Моронь жил в городе Маков, в предгорьях Татр. При приближении фронта ему с семьёй пришлось на несколько дней эвакуироваться. После возвращения он застал квартиру разгромленной, на полу валялись обрывки одной из Шульцевых картин маслом. Бельевая корзина с графическими работами Шульца исчезла.
В 1985 году в Гданьске она обнаружилась. Её хранил брат Збигнева Богуслав Моронь. В ней оказалось свыше 80 графических работ Шульца. Выяснилось, что ещё часть своих рисунков — около 100 Шульц передал своему ученику Эмилю Гурскому. В 1964 году они попали в поле зрения Фицовского и были переданы Музею Адама Мицкевича в Варшаве. Многие работы Шульца хранятся в музее Польской Литературы и в Институте Еврейской Истории в Варшаве. Они многократно удостаивались выставок. Выставлялись в Центре Жоржа Помпиду в Париже, в Дармштадте в ФРГ и художественных галереях различных городов.
Если русскоязычный читатель, проявив настойчивость, может как-то ознакомиться с произведениями Шульца, то кроме нескольких стихотворений и небольшого эссе Фицовского, на русский не переведено ничего. А жаль!
Ежи Фицовский умер в 2006 году в Варшаве и похоронен на мемориальном воинском кладбище Повонзки.
В качестве иллюстраций использованы работы Бруно Шульца
Комментариев нет:
Отправить комментарий