"БОГ НА ВАС НЕ РАБОТАЕТ?"

Йешаяху Лейбович: «Бог на вас не работает»

Иосиф Бродский однажды заметил: «Я против торгашеской психологии, которая пронизывает христианство: сделай это - получишь то, да? Или и того лучше: уповай на бесконечное милосердие Божие. Ведь это в сущности антропоморфизм. Мне ближе ветхозаветный Бог, который карает... непредсказуемо. В этом смысле я ближе к иудаизму, чем любой иудей в Израиле. Просто потому, что если я и верю во что-то, то я верю в деспотичного, непредсказуемого Бога». Бродский в этом смысле не был ближе к иудаизму, чем любой иудей в Израиле, хотя бы потому, что в момент, когда были сказаны эти слова, в Израиле ещё жил профессор Лейбович.

Давид Эйдельман 

К 20-летию со дня смерти профессора Лейбовича

«Всё, что может быть сказано о Боге, не имеет к Нему никакого отношения» — говорил профессор Йешаяху Лейбович.

Согласно Лейбовичу, согласно его пониманию монотеизма, трансцендентный Бог, Сущий над всем сущим, внеположный созданному им товарному миру, — непостижим при помощи человеческих способностей. А принятие положений иудаизма обязывает каждого его адепта признать за Торой сверхъестественную мудрость, которую невозможно свести к человеческим понятиям.

Лейбович категорически отвергал всякую попытку связать Тору с реальным миром – миром, который ставит вполне реальные вопросы и требует реальных (а не метафизических) ответов.

Его позиция — строгий и последовательный, категоричный и бескомпромиссный монотеизм. В Торе Лейбович искал и находил ответы на свои метафизические запросы, но не ответы на актуальные вопросы. И он не требовал от Бога «вести себя по-человечески».

Это идущее от РАМБАМа бескомпромиссное единобожие без антропоморфизма (наделения Господа физическими свойствами, человеческими чертами и свойствами), без украшательских метафор, без примитивного олицетворения, без навязывания Всевышнему тела и образа.

Для этого концентрированного монотеизма, идолопоклонством кажется и мистика Каббалы, построенная на интеллектуальной нечестности. Ибо с точки зрения бескомпромиссного единобожия каббалисты мошенничают, когда пытаются рассуждать о Боге, которого человеческий разум совершенно не в состоянии понять или представить, не в силах ни узнать, ни постичь.

Лейбович вел беспощадную борьбу со всякой мистикой, со всякой верой чудеса в современном иудаизме. Он ополчился на рассказы о воскрешении мертвых, на хасидские предания о чудотворстве праведников, на россказни о раввинах-сновидцах, на амулет, на поклонение могилам… На все то, что якобы служило доступным доказательством верности и нужности религии.

Для Лейбовича обожествление любого места, даже единственной оставшейся стены древнего разрушенного еврейского храма — нашей Стены Плача — это идолопоклонство. Поэтому Лейбович и пустил словечко «дискокотель», объединив в одном каламбуре «дискотеку» и «котель» (название Стены Плача на иврите).

Каламбур многим показался кощунственным. Не мог не показаться. Надо же понимать чем было для еврейского духа возвращение к святым местам. Но Лейбович считал, что святых мест не бывает. Нигде в мире. Свят только Всевышний — трансцендентный Бог, внеположный созданному им тварному миру.

Не меньшим идолопоклонством казалось Лейбовичу обожествление еврейского государства, превращение иудейской религии в основу национализма, использование Бога и религии в политической агитации.

Для Лейбовича, любое наделение государства божественной санкцией, а религии полицейскими функциями — это идолопоклонство.

«Бог у вас не работает» — любил повторять профессор. Вроде бы — так просто.

Но послушайте хотя бы болельщиков Бейтара… Для них Бог — это высокопоставленный функционер спортивного клуба — где-то между главным тренером и спонсором.

Прислушайтесь к тому ка Бога вставляют в политические дискуссии, территориальные споры, милитаристские призывы, идеологические кредо, партийные слоганы.

— Бог на вас не работает!
— Как это не работает…

Признание за Торой сверхъестественной мудрости, несводимой к человеческим понятиям, означает для Лейбовича и то, что в Торе не надо искать какой-либо актуальной «мудрости». В Торе не надо искать ответов на вопросы, которые ставятся актуальными (личными-житейскими, политическими, экономическими, социальными и другими событиями. Лейбович объявлял тех, кто пытается связать Тору с реальной жизнью, идолопоклонниками.

С точки зрения такого монотеизма, любое ожидание или требование божественного реагирования — это идолопоклонство. От «Боже, помоги мне найти ключи от машины» до «где был Бог во время Катастрофы?». От «Господи, почему ты не видишь мои старания» до «Бог по заслугам наказал бывшего премьер-министра». От «Господи, я обещаю не пить, не грешить и молиться, но верни мне эту женщину» до «Всевышний не позволит, чтобы были разрушены еврейские поселения в Газе» (фраза, которая очень часто произносилась перед Односторонним отделением 2005 года).

Идолы торжищ искушают человека поторговаться, договориться, задобрить, «закрыть» с божественным. На этом строиться язычество. Академик А.Ф.Лосев писал, что в религии Древнего Рима главным было умение выполнять форму культа, знать, какому из великого множества богов молиться, когда и как выполнять положенные ритуал – и бог не мог не оказать помощи, он юридически обязан был помогать.

Молиться можно было только установленными формулами, сердечные излияния, да и сама мысль были совершенно ненужны и вредны. Бог обязан действовать, если соблюдены все правила молитвы, а если боги не действуют, то их можно подвергнуть экзекуции, как это случилось в то время, когда они не послушались молитв народа за Германика и народ поопрокидывал жертвенники и повыбрасывал статуи богов на улицу. Между людьми и божествами – договор; и исполнять его обязаны обе стороны, если хотят жить мирно.

Вот такая юридическая религия была у народа, который дал миру классическую латынь и Римское право. Во многом это унаследовало христианство. Строгий иудейский монотеизм чужд этого.

Иосиф Бродский однажды заметил: «Я против торгашеской психологии, которая пронизывает христианство: сделай это — получишь то, да? Или и того лучше: уповай на бесконечное милосердие Божие. Ведь это в сущности антропоморфизм. Мне ближе ветхозаветный Бог, который карает… непредсказуемо. В этом смысле я ближе к иудаизму, чем любой иудей в Израиле. Просто потому, что если я и верю во что-то, то я верю в деспотичного, непредсказуемого Бога».

Бродский в этом смысле не был ближе к иудаизму, чем любой иудей в Израиле, хотя бы потому, что в момент, когда были сказаны эти слова, в Израиле ещё жил профессор Лейбович.

Когда один человек сказал Йешаяху Лейбовичу, что перестал верить в Бога после Катастрофы, профессор ответил: «Значит, Вы и до этого в него не верили».

Утверждение оппонента, что Холокост подорвал его веру, для Лейбовича означало, что, человек, сказавший подобное, и до трагических событий уничтожения европейского еврейства в годы Второй мировой войны верил не в истинного непостижимого Бога, а в образ, действия которого понятны человеческому уму, от которого ожидал, что тот будет вести себя по человечески, согласно человеческим понятиям и представлениям. И вот, когда такой ненастоящий, а приниженный до уровня человека и человеческих представлений, Бог не оправдал возложенных на него надежд…

Когда на человека или народ обрушиваются неожиданные несчастья, то вполне понятно желание обидеться и уволить Бога как нерадивого работника, не выполнившего возложенные на него надежды. Но Бог у Вас не работает.

Другую собеседницу Лейбович огорошил, сказав, что считает крещение Мордехая Вануну большим преступлением, чем разглашение атомных секретов Израиля. Когда она возмутилась Лейбович гневно бросил вопросом:

— Почему ты считаешь преступление перед своим государством большими, чем перед Богом?!

Особенность места которое профессор Йешаяху Лейбович занимает в истории еврейской религии и в интеллектуальной истории Израиля — он пытался превратить коллективную по определению племенную религию избранного народа, в индивидуальное вероисповедание, определяемое только личным выбором и чувством долга.

Запустивший словечко «иудонацисты», он едва ли не первым четко сформулировал необходимость уйти с территорий захваченных в результате Шестидневной войны. Лейбович вообще не чтил общепринятых представлений, не церемонился с коллективными стереотипами, надеждами и упованиями.

Нужно молиться не потому, что просишь о помощи и надеешься на Его реакцию, а поскольку в галахе есть заповедь молиться. Точка. Поэтому молиться нужно в строго предписанное галахой время и теми словами, которые приведены в молитвеннике, — не прибавляя и не убавляя.

Для обычного человека это трудно, творить молитву, не ожидая, что в ответ на неё последует вмешательство свыше, которое поможет решить проблему, которая не решается конвенциональным средствам. Ведь люди чаще всего обращаются к Богу с молитвой, прося, чтоб дважды два не было равно четырем.

Большинству людей холодно и неуютно с осознанием такого разрыва Бога и созданного им мира. Лейбович предлагает религию свободного выбора, религию принявших решение личностей, религию свободных людей, а не дрессированных собачек, служащих ради чего-либо вкусненького.

Согласно Лейбовичу, выполнять заповеди нужно ли-шма — ради самой заповеди. Только потому, что такова воля Всевышнего. Не ожидая сладких пряников вознаграждения. Служить Всевышнему — ради ради выполнения Его воли. Любые другие причины и соображения — политические, национальные, этические, мировоззренческие, психологические и пр. — не есть в чистом виде служение Богу, ибо, в этих случаях, человек не служит исключительно Господу, а пытается совместить служение Ему с поклонением идолам.

Будучи и сионистом и религиозным иудеем он отрицал роль государства Израиль как начала процесса мессианского избавления. Подобная позиция для него — идолопоклонство. Национализм — идолопоклонство. Приписывать Земле Израиля «имманентную» святость — идолопоклонство.

И для иудаизма и для большей части современного Израиля его позиция казалась слишком кощунственной и еретической. Поэтому когда Лейбович был удостоен Государственной премии Израиля, то это присуждение вызвало бурные протесты не только со стороны крайне правых и ультраортодоксов, но и левого главы правительства Ицхака Рабина. И профессор Лейбович предпочёл отказаться от премии.

А.К. Враг сионизма и Израиля проф. Лейбович считал, что Бог - это Вселенная и человеку-муравью никогда не постичь тайны бесконечности. Физически, телесно - это верно. Душевно - мертво. И, увы, попахивает хитрым, но обычным атеизмом, как и всякий фанатизм догмы. Бог недостижим, но путь к нему никому не заказан, как и путь человека во Вселенной. Бог работает на нас, если мы, люди, работаем на Бога.