«Два контрастных творчества. То,
что одному дано от природы, другой добывает пером. Хоть симметрическую
диаграмму вычерчивай, но тут я снова вспоминаю: “В природе-то понежнее”. Дрожат
у Бродского пальцы, когда он читает “Раковый корпус”, и восхищение охватывает
Солженицына, когда он читает “Осенний крик ястреба”. Пишет великий миротворец
Лев Лосев. На самом деле терпеть не мог Бродский Солженицына, о чем он писал и
говорил не раз. Автор «Одного дня…» в той же степени не жаловал Бродского, не
уставая поминать его еврейство.
«Когда-то тому же Солженицыну не
понравился Галич. То, что это мнение не было опубликовано, роли не играет —
тогда такие вещи распространялись и без публикации. Галича, высоко ценившего
Солженицына, это, конечно, очень огорчило, но страшного ничего не произошло. Он
не возненавидел Солженицына, не стал его “разоблачать”, а мы продолжали любить
обоих. Если кто кого любит, ему не так уж важно, что говорят о предмете его
любви другие, даже очень уважаемые люди». Пишет Наум Коржавин. Он же православный - Наум Моисеевич Мандель. Не знаю, с какой любовью относился Галич к Солженицыну, но чувства автора «Архипелага»
к Галичу тот успел продемонстрировать, опубликовав сполна в «200 лет вместе»:
«И как же он осознавал своё
прошлое? своё многолетнее участие в публичной советской лжи, одурманивающей
народ? Вот что более всего меня поражало: при таком обличительном пафосе — ни
ноты собственного раскаяния, ни слова личного раскаяния нигде! — И когда он
сочинял вослед: «партийная Илиада! подарочный холуяж!» сознавал ли, что он и о
себе поёт? И когда напевал: «Если ж будешь торговать ты елеем» — то как будто
советы постороннему, а ведь и он «торговал елеем» полжизни. Ну что б ему
отречься от своих проказёненных пьес и фильмов?»
При жизни Солженицына достойно ответил ему на
этот пассаж Борис Кушнер: «Требовать от других покаяний — коллективных и
персональных — любимое занятие г-на Солженицына. Упрекает он и благополучного
советского драматурга Галича: почему не каялся в своих песнях, где же
самокритика. Удивительно, как профессиональный литератор впадает в соблазн
отождествления автора с его художественным персонажем. И не хочет видеть
очевидного: да ведь именно песнями искупил Галич свои советские грехи (и опять,
— а кто был без греха?). Нравственно ли требовать, чтобы Шостакович специально
публично каялся за то, что подписывал всякую грязь, за ту же музыку к агитке
«Падение Берлина»? Не хватит ли нам его симфоний и квартетов?» Борис Кушнер.
А вот еще о Галиче из «200 лет вместе»: «…по-настоящему
в нём болело и сквозно пронизывало его песни — чувство еврейского сродства и
еврейской боли: «Наш поезд уходит в Освенцим сегодня и ежедневно». «На реках
вавилонских» — вот это цельно, вот это с драматической полнотой. Или поэма
«Кадиш». Или: «Моя шестиконечная звезда, гори на рукаве и на груди». Или
«Воспоминание об Одессе» («мне хотелось соединить Мандельштама и Шагала»). Тут
— и лирические, и пламенные тона. «Ваш сородич и ваш изгой, / ваш последний
певец Исхода», — обращается Галич к уезжающим евреям».
Поймал «классик» Галича на грехе великом. Почему
еврей Галич не имел гражданского и душевного права печалиться о своем народе –
знал только Александр Исаевич. Он ненавидел Галича по многим причинам, но,
прежде всего, как еврея, пусть и крещенного.
Но Бог или черт с ним, с усопшим антисемитом.
Хотел бы несколько слов сказать о «торговле елеем». Вчера смотрел один из знаменитых фильмов Галича и Ростоцкого : «На
семи ветрах». Сказка, конечно, но какая горькая и страшная сказка, и сколько в
ней света таланта автора. Не только Галич, но и многие успешные
кинематографисты тех времен, пытались дозволенной человечностью противостоять
бесчеловечному миру, в котором они жили. И как они радовались даже легкому дыханию
оттепели. Можно вспомнить один из первых фильмов Эльдара Рязанова по сценарию
Галича: «Дайте жалобную книгу». В знаменитом фильме Михаила Калатозова «Верные
друзья» Галич критиковал то, что сверху разрешалось критиковать, но как талантлив
сценарий, сколько в нем буффонады, радости жизни и веры в эту самую жизнь.
Сегодня, когда стихли разборки и страсти, кто и как боролся с советской
властью, самое время вспомнить о том, что тайная борьба с ней шла непрерывно.
Каждый большой художник всеми силами пытался расшатать ее устои. Делал это и «елейный»
Галич, задолго до своих мужественных, честных песен и стихов. А вот Солженицын,
на краю могилы, успешно накормил елеем юдофобии всю черносотенную рать, о чем,
конечно же, каяться не собирался при жизни, а теперь уж и поздно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий