ФИЛЬМ О ХОЛОКОСТЕ ВЫДВИНУТ НА "ОСКАР"

Весь город говорил: "Это его  Бог покарал..." .
 

Свет «Во  мраке» Фильм  о Холокосте выдвинут  на «Оскар»

 Кадр из фильма «Во  мраке» («Укрытые»)   Слепящий  свет.

 На 10 февраля намечена  всеамериканская премьера фильма  Агнешки Холланд «Во мраке»  («Укрытые»), выдвинутого  Гильдией американских  кинокритиков на «Оскар» в  номинации «Лучший фильм на  иностранном языке». В день, когда  был объявлен шорт-лист премии,  режиссер получила благодарность
  от президента Польши.   

 The New Times расспрашивал, как  создавался фильм об одном из  трагических эпизодов Второй   мировой войны.   «Во мраке»   («Укрытые») — тридцать третья  картина Агнешки Холланд и ее  третий фильм о Холокосте.

   Главный герой,  Леопольд Соха,  рабочий-водопроводчик из Львова,  оккупированного нацистами,  обнаружил в тоннеле канализации  группу евреев, которые пытались  спастись бегством во время  ликвидации гетто. Он помог им  спрятаться в подземном  лабиринте, потребовав за это  немалые деньги. Согласился  помочь им пересидеть погром,  пока не улягутся события в  городе наверху. И нисколько не  скрывал своего циничного  расчета: кончатся деньги — тогда  можно будет сдать евреев в  гестапо.   Но бизнес на крови  неожиданно обернулся для него чем-то совершенно  непредвиденным: Соха проникся  глубоким состраданием к евреям.  Боль сжимает сердце, глубоко  проникает в неразвитое сознание,  расширяя его до такой степени,  что Соха едва не утрачивает  инстинкт самосохранения. А война  не кончается, евреев ищут,  украинские полицаи лютуют. И  наступает день, когда у беглецов  кончаются деньги и  драгоценности, а Соха неожиданно  для себя понимает, что не может  оставить этих людей на верную  гибель. Он начинает покупать еду  для них на свои деньги, переводит  их с места на место, спасая от  украинского гестаповца  Бортника, который вот-вот  возьмет след. Так проходит год.  Осталось чуть-чуть дожить, но  весенний ливень заливает  канализацию. И Леопольд Соха  совершает еще один героический  поступок: на глазах у всех  открывает люк, чтобы выпустить  воду, и прыгает в канализацию,  увлекая за собой гестаповца,  который видит спрятавшихся  людей. Провидение на его стороне:  гестаповец тонет, Соха остается  жить.  

 Своими  глазами.    Дебютант-сценарист Давид Шамун  рассказывал, как началась эта  история. Почти десять лет назад  он прочел несколько слов в  газете, выходящей в Торонто, о  новой книге «В канализации  Львова» писателя Роберта  Маршалла. Давид встретился с  автором, получил согласие на  экранизацию, а потом восемь (!!!)  лет работал над сценарием.  История увлекла его и занесла в  украинский ныне Львов, где он  пытался посмотреть своими  глазами на те места, о которых  речь в книге, потом в Германию, на  студию Бабельсберг, потом к  известным голливудским  режиссерам и продюсерам.

   Имя Агнешки  Холланд ему назвали в Британии.  Агнешка дважды отвергла  сценарий. И оба раза потому, что  продюсеры намеревались делать  фильм англоязычным. Она, живущая  во многих культурах  одновременно, настаивала на  одном: учитывая особое место и  время, о котором повествует  фильм, всем героям следует  говорить на родном языке. Ей  уступили, и у Агнешки зазвучала  многоязыкая симфония: польский,  немецкий, идиш, украинский.  Сегодня видно — это был  единственный способ создать  достоверную атмосферу.
  Агнешке удалось восстановить  специфический акцент львовского  польского языка, который  называется смешным словом  «балак».
Приношение  Мареку  

 Оператор картины  Иоланта Дулевска — человек с  уникальным опытом и знаниями в  теме Холокоста. Это она в начале  90-х нашла в архивах кинопленку,  снятую немецким офицером в  Варшавском гетто.  Реставрировала ее и села  смотреть вместе с одним из  руководителей восстания в гетто,  великим человеком Мареком  Эдельманом. Ее фильм «Восстание  в Варшавском гетто глазами  Марека Эдельмана» был удостоен  многих мировых наград. И не  случайно, в первом кадре своей  игровой ленты Агнешка Холланд,  которая была другом Марека и его  семьи, ставит на переднем плане  немецкого оператора с маленькой  кинокамерой. А Дулевска  показывает его — вот он,  безымянный фашист, благодаря  которому мы можем рассмотреть,  как нас убивали. Лица не видно,  оно скрыто камерой, но глазок  камеры есть, и он смотрит на нас.
  И снимает, как еврею стригут  ножом бороду, а потом  выдергивают клок бороды вместе с  клоком кожи… Нет преувеличения  ни в одном кадре: это все было и  есть в кинохронике.

    Кадр из фильма «Во  мраке» («Укрытые») Иоланта Дулевска в  обращении к прессе написала: «Я  ставила кадр, следуя ряду  условий: сделать мрак метафорой,  образом бытия еврейского  сообщества во времена Холокоста.  А главный герой Леопольд Соха —  католик, который добровольно  решил взять на себя  ответственность за жизнь евреев,  — должен быть освещен иначе, не  так, как остальные герои. Так,  чтобы свет был с ним всегда, даже  во мраке». Образ запертого  пространства наиболее точно  передает состояние  ограниченного сознания, в  котором мы пребываем, пока не  пронзит нас любовь, от которой  разрывается сердце,  раскалывается череп, чтобы  выпустить, выбросить сноп света  из себя… Так, как это происходит с главным героем.   Зрителя ждет  нелегкий опыт: ему предстоит  войти в подземелье и два с  половиной часа задыхаться  вместе с героями. Там, под землей,  жизнь — одна из узниц рожает  мальчика. Прямо под костелом, где  распевают молитвы во славу  другого еврейского мальчика,  распятого на кресте… Соха  потрясен. Он приходит домой и  рассказывает жене о своих  евреях, о младенце, родившемся  там, где и жить-то нельзя. И жена  раздумывает: «Евреи…» — «А что  евреи? — перебивает Леопольд. —  Наша Богородица тоже еврейка!»  Жена немеет от этой новости — и  решает взять ребенка.   Мальчика, сына, о  котором мечтал Соха: «Скажу, что   сестра родила и уехала, оставила  нам…» Когда же Соха спустится в  канализацию, окажется, что  женщина задушила своего  младенца, чтобы он плачем не  выдал схрон и не погубил  всех…   „Чего  смотрите? — с укором говорит  землякам Соха. — Что, людей не  видали?.. Да, это мои  жиды! — с гордостью  добавляет он. — Мои жиды!”

   Пронзительна  сцена молитвы — внизу и наверху
  в одно и то же время люди  обращаются к Богу. Чумазые и  истощенные в канализации слышат  ангельские голоса сквозь тонкую  мембрану потолка-пола и так  обнаруживают, что скитания в  подземном лабиринте привели их  на центральную площадь города,  под главный костел. А тем  временем настает день еврейской  Пасхи, и самый изможденный  человек подземелья раскладывает  крошки еды и читает главную  молитву евреев — благодарение  Всевышнему за то, что ангел  смерти прошел мимо его двери.  Невероятная сцена, когда на фоне  смрада и мрака возносятся слова,  славящие Создателя.

   «Мои  жиды»

   Мы будем с ними до  победы, пока не раздастся  русская речь: во Львов входит  Красная Армия. Усталый,  счастливый Леопольд Соха с  облегчением открывает  тяжеленный чугунный люк в центре  города и выводит на белый свет  группу грязных, бледных,  зажмурившихся, словно кроты,  исхудалых людей. Вытаскивает  детей. Взрослых обносит  стопариком водки и пирогом,  который испекла его жена и  вынесла на подносе на улицу,  прямо к люку. И жители Львова с  нескрываемым изумление  оторопело смотрят на группу  спасенных евреев. «Чего  смотрите? — с укором говорит  землякам Соха. — Что, людей не
  видали?.. Да, это мои жиды! — с  гордостью добавляет он. — Мои  жиды!» И повторяет с интонацией  счастливого изумления и
  восторга: «Мои!»

   Кадр из фильма «Во  мраке» («Укрытые»)Это его устами  говорит режиссер фильма Агнешка  Холланд. И неторопливо уводит  героя и весь кадр в слепящий  свет, который заполняет экран. И  по этому белому чистому сиянию  пишет черным страшную фразу о  том, что через год Леопольда Соху  сбил насмерть пьяный шофер  и весь город   говорил:  «Это его Бог покарал за то, что он прятал жидов».

    Еще и потому она  повторила путь своего героя,  спустилась вслед за ним в  подземелье, чтобы вывести на  свет евреев. Спасти людей.  Кристина Чивер, которая была  девочкой во время войны, —  единственная, кто еще жив из той  группы, — посмотрела фильм и  сказала: «Это было именно так.  Вы схватили  это…»          
 

-- 
Boris Yarskiy