"Новороссию" – на выборы?
04 февраля 2020
Конституционный переворот в чистом виде показался кремлевским режиссерам скучным. Все больше рекламируются "народные" поправки в Основной закон. Прокремлевский политолог хочет зафиксировать право русских возвращаться на историческую Родину. Патриарх Кирилл требует вписать в Конституцию Бога.
Объявлено о скором появлении нескольких партий ("Новые левые", Партия прямой демократии). Самым заметным новым проектом оказался прошедший 1 февраля съезд радикальной имперской партии "За правду!". Писатель, активный участник войны в Донбассе Захар Прилепин стал лидером партии.
Партию ЗП поддерживают актеры Стивен Сигал, Иван Охлобыстин, член CФ Александр Бабаков, режиссёр Эдуард Бояков, экс-советник т.н. "главы ДНР" Александр Казаков, певица Юлия Чичерина и музыкант Алексей Поддубный.
Бывший менеджер World of Tanks компании Wargaming.net Вячеслав Макаров начал создание Партии прямой демократии. На март намечен съезд новой праволиберальной партии, которую возглавит владелец компании Faberlic Алексей Нечаев. Что они так оживились? Ждать ли досрочных выборов? Зачем властям нужен "легальный нацизм"? Почему власти Владимира Путина понадобились новые проекты, а в их числе ручная "партия войны"?
Конституционное и партийное строительство в России в эпоху "нового путинизма" обсуждают политолог и историк Валерий Соловей, директор Центра "Сова" Александр Верховский, политолог, первый зампред партии "За правду" Александр Казаков.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: 1 февраля прошел съезд новой, я бы сказал, имперской партии "За правду!" писателя, активного участника войны в Донбассе Захара Прилепина, которого поддерживают актеры Стивен Сигал, Иван Охлобыстин, Александр Бабаков, Совет Федерации, режиссер Эдуард Бояков. Сам Захар Прилепин на съезде сделал очень интересное заявление, потребовал создать в России народное ополчение: "Если б подобное ополчение имелось в России в 2014 году, границы ДНР и ЛНР проходили бы радикально дальше. И, как минимум, мы бы имели Харьковскую, Херсонскую и Одесскую народные республики".
Что означает этот съезд, с которого мы начнем разговор? Получается, власть, Кремль, Путин легализуют такой имперский национал-большевизм в радикальной форме? Зачем?
Валерий Соловей: У меня все-таки отношение к этому очень ироничное. Я сейчас, когда господина Прилепина выслушал, вспомнил русских черносотенцев начала ХХ века, они говорили именно то же самое почти такими же словами. Но где все они оказались в феврале 1917 года?
Михаил Соколов: Некоторые перековались в полулибералов, кстати говоря.
Валерий Соловей: Мне кажется, это попытка с крайне негодными средствами воссоздать некую видимость именно народной силы, которая нужна будет Владимиру Путину в критической ситуации. На самом деле Владимиру Владимировичу такие силы нисколько не нужны, более того, в критической ситуации эта сила ничего значить не будет. Потому что она существует постольку и ровно до той поры, пока есть действующий президент, есть некая видимость монолитной власти, когда видимость исчезнет – исчезнет и эта сила.
Прилепин начинал как национал-большевик. Это какой-то гротеск, эрзац того действительно вполне искреннего политико-идеологического, культурного течения, каким был национал-большевизм в момент своего зарождения. Я думаю, Эдуард Лимонов все это смотрел, немногим оставшимся соратникам рассказывает о предательстве идеалов, эти люди предали все, чему они клялись, проклинают все, что для них было дорого. Нельзя к этому относиться, с моей точки зрения, всерьез.
Эта партия могла бы иметь некий успех, мне кажется, теоретически при двух обстоятельствах. Первое: в случае начала неких активных внешнеполитических действий, попросту войны. Они хотят войны, но война не от них зависит. И второе: если они начнут критиковать власть. То есть если они покажут, что они круче, чем Путин.
Михаил Соколов: Есть же Стрелков, который и критикует власть с этих позиций.
Валерий Соловей: Совершенно верно. Но они же вообще власть не собираются критиковать.
Михаил Соколов: Но они собираются ее брать.
Валерий Соловей: Чем они способны привлечь избирателей, в чем их мобилизационная сила? Что они скажут такое людям? "Нам нужна война"? Это замечательный лозунг для современной России.
Михаил Соколов: У них есть такой лозунг: "Не хотим, чтобы у нас были перестройки и прочие Майданы". То есть за стабильность. С одной стороны консерватизм, с другой стороны – воинственность.
Валерий Соловей: В 2014 году было прекрасно выступать под этим лозунгом, но никак не в 2020-м после пенсионной реформы, после конституционной реформы, главное, после того, как 6 лет подряд снижаются реально располагаемые доходы. Война способна насытить общество?
Михаил Соколов: Я бы не недооценивал, потому что у всех этих людей, разных Охлобыстиных, Прилепиных, Багдасаровых, у них есть телевизионный ресурс. Несколько лет они участвуют в почасовых мероприятиях, не пятиминутки ненависти, а двух-трехчасовые спектакли ненависти.
Валерий Соловей: Это месяцы чистого эфира.
Михаил Соколов: Значит, они раскрученные персонажи.
Валерий Соловей: Это известность среди людей определенного психотипа и определенной ментальности. Вот эти люди характеризуются чем, их паства – они очень радикальны на словах, это самые отважные интернет-бойцы. Но как только речь зайдет о том, чтобы хоть что-то сделать, не мочой обливать, причем даже за то, чтобы обливать мочой, платят деньги – это же не по зову сердца, а вот что-то сделать, вы их не увидите.
Михаил Соколов: Телевизор люди смотрят, активно смотрят, целый слой есть управляемый российского населения. Или вы хотите сказать, что сегодня влияние этих каналов – Первого, Второго снизилось?
Валерий Соловей: Оно значительно, хотя интернет, социальные сети вполне себе серьезно конкурируют. Прилепин говорит, что мы партия для критической ситуации, для смуты, в период смуты телезрители находятся у телевизоров, наблюдая за исходом. Как в 1917 году черносотенцы в феврале не вышли защищать обожаемого монарха, они ведь тоже к смуте готовились, они же с этим рефреном шли по жизни: мы партия, которая защитит монарха в период смуты.
Михаил Соколов: Они в 1905–1906-м все-таки какую-то роль сыграли с погромами, с выходами на улицу.
Валерий Соловей: Люди, которые составляли эту партию, сыграли некоторую роль в 1914-м, начале 1915 года. Патриотическая мобилизация, хотя она оказалась кратковременной по времени и по глубине не очень значительной.
Михаил Соколов: Александр, я бы хотел спросить о том докладе, который сегодня был вами презентован, – это такое довольно традиционное исследование. Какие показатели у вас выходят на первый план относительно применения насилия со стороны людей, скажем так, националистов ко всем другим?
Александр Верховский: Надо понимать, что наши данные – это далеко не все, просто других нет. Мы подозреваем, что некоторая часть это спада, который мы фиксируем который год подряд, происходит от того, что латентность такого рода преступлений может повышаться. Например, участники наши так легко хвалились этим в интернете, сейчас избегают это делать. В СМИ писали подробно об этих вещах, сейчас менее подробное. Возможно, спад не столь существенный, как нам кажется. Но, тем не менее, похоже, он есть. Соответственно, перераспределяется категория жертв. Понятно, что вспоминая массу потерпевших от насильственных преступлений ненависти – это люди, которых нападавшие воспринимали как этнических чужаков. Но бывают и другие нападения. В прошлом году было несколько меньше нападений по мотивам политической вражды, но зато больше нападений на ЛГБТ, что, видимо, связано не с тем, что общество стало вдруг гомофобным внезапно, а с тем как раз, что некоторые группы просто переквалифицируются на эту тему, на тему воинствующей защиты морали, которая кажется им более безопасной.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, может быть снижение таких нападений, преступлений связано еще и с лучшей работой политической полицией низового уровня? Эти Центры "Э", от них не только оппозиции достается, но и каким-то ультрарадикалам местного уровня?
Александр Верховский: Конечно, не только местного. Собственно говоря, Центры "Э" пересажали уличных бойцов. Я думаю, страх перед полицией по-прежнему остается основным сдерживающим фактором.
Михаил Соколов: Нельзя ли сделать еще один вывод, что за несколько лет часть радикального актива, условно говоря, ушла на Донбасс и оттуда не вернулась? То есть эта мясорубка переработала радикальный элемент.
Александр Верховский: Отчасти это верно. Действительно часть "героев" там пала. Но надо заметить, что некоторое количество уехало воевать на украинскую сторону, поэтому не вернулось. Плюс многие с осени 2014 года эмигрировали. Сейчас эти остатки, которые мы видим, они пытаются переориентироваться во что-нибудь, что может получаться. Но я хочу добавить, что эти цифры не только насилие, которое совершается радикальными националистами, преступления ненависти могут совершать какие-то другие люди. Потому что когда их совершают не организованные граждане, то их сложно заметить. Такие случаи, конечно, есть. Это не обязательно должны быть русские националисты, преступления ненависти могут быть какие угодно. Допустим, на сегодняшней пресс-конференции наш коллега рассказывал о ситуации, где таджики избивали таджика же за то, что с их точки зрения он был геем. То есть они по гомофобным мотивам избивали своего современника. К сожалению, такие воинствующие моралисты все чаще всплывают везде.
Михаил Соколов: Националистическая среда, субкультура, которая существует в России практически везде, где-то ненависть проявляется, как вы фиксируете, она может быть поддержкой новой имперской партии, которая называется "За правду!" господина Прилепина? Мобилизация, война, борьба со смутой. Это потенциальный низовой актив или нет?
Александр Верховский: Тут точно не скажешь, конечно. Опыт предыдущий показывает, что в принципе в курируемые сверху проекты нужно вербовать бойцов, но не очень много получают. Идейные интернационалисты с пренебрежением относятся к людям типа Прилепина, потому что они антисистемные персонажи. С другой стороны, прилепинская партия говорит, что она создается для некоего часа икс. Мы все это слышали в свое время, Дугин пытался создавать 15 лет назад организацию, чтобы с "оранжевой угрозой" бороться. Но в действительности никто сверху не заинтересован в данный момент давать каким-то гражданам типа Прилепина или Охлобыстина собирать передовые отряды. Зачем это надо, потом за ними придется тоже бегать. Поэтому я думаю, что сейчас это не будет происходить, пока ситуация спокойная.
Полный текст будет опубликован 5 февраля
Опрос на улицах Москвы
Комментариев нет:
Отправить комментарий