Можно ли хитростью заставить Б‑га простить аморальное поведение?
Материал любезно предоставлен Tablet
Поэт и литературный критик Адам Кирш читает даф йоми — лист Талмуда в день — вместе с евреями по всему миру и делится размышлениями о прочитанном. В этом отрывке мудрецы начинают спорить о религиозном календаре, а заканчивают разговором о религиозной искренности.
Отрывок Талмуда, который мы читаем на этой неделе, начался с вопроса исторического, но в то же время и космологического. В начале трактата «Рош а‑Шана» мы узнали, что в одних случаях первым днем года считается первое число месяца нисана, а в других — первое тишрея, когда мы празднуем Рош а‑Шана. Но в какой же из этих дней, задаются вопросом мудрецы, Б‑г сотворил мир? Рабби Меир утверждает, что первого нисана, а рабби Элиэзер — что первого тишрея; и каждый находит подтверждение своему мнению в библейском рассказе о сотворении мира.
Из первой главы книги Бытия мы узнаем, что, только создав мир, Б‑г сказал: «Да произведет земля растительность: растения с их семенами и различные виды деревьев на земле, которые приносят плод с семенем внутри» (Быт., 1:11). Время, когда дерево приносит плод, время сбора урожая наступает осенью, значит, «должно говорить, что это тишрей», — объясняет рабби Элиэзер. Но рабби Йеошуа иначе читает этот стих. По его мнению, мы должны искать не время созревания урожая, а время, когда будущий урожай только‑только начинает быть виден. Это, конечно, весна, значит, мир был создан в нисане.
Неважно, какой ответ вы предпочтете, но сам факт того, что такой вопрос мог быть задан, многое говорит нам о том, как мудрецы понимали время. Мы с вами не стали бы интересоваться датой Большого взрыва, поскольку время само по себе появилось только вместе со Вселенной. Когда возникла Вселенная, еще не было ни весны, ни осени, потому что эти названия мы дали земным временам года, а Вселенная существовала задолго до того, как возникла Земля. Мудрецы же, напротив, считают земной календарь предвечным — будто он существовал в сознании Б‑га до создания Земли. Для них земное время — это абсолютное время; когда они говорят, что первое нисана (или тишрея) — это первый день года, это потому, что этот день — годовщина начала времени. В противном случае зачем Б‑гу выбирать этот день для празднования Нового года?
Мудрецам присуща любовь к своего рода календарной аккуратности, что заставляет их полагать, будто почти все важные события священной истории произошли в одни и те же дни. «Рабби Элиэзер говорит: в тишрее был создан мир; в тишрее родились праотцы; в тишрее праотцы умерли; в Песах родился Ицхак; в Рош а‑Шана Б‑г вспомнил про Сару, Рахель и Хану, и они зачали; в Рош а‑Шана Йосеф вышел из темницы» и так далее, вплоть до прихода мессии, который также произойдет в тишрее. Рабби Йеошуа мыслит в том же ключе, только, по его мнению, все эти события произошли или произойдут в нисане, который он считает первым месяцем года.
Мудрецы объясняют все эти датировки с помощью не безупречно логичных, зато изобретательных прочтений Библии. К примеру, откуда известно, что праотцы умерли в тот же месяц, когда родились, более того, как утверждает Гемара, в тот же день месяца? Во Второзаконии Моше говорит в день своей смерти: «Сегодня мне сто двадцать лет». Мудрецы выделяют слово «сегодня»: значит, говорят они, дата его смерти совпала с датой рождения. Это соответствует другому библейскому стиху — из книги Исход: там Б‑г обещает Моше: «Число дней твоих Я исполню». Это означает, что Моше проживет сколько‑то полных лет — и ни днем меньше. И если Моше удостоился этой Б‑жественной милости, наверняка Авраам, Ицхак и Яаков тоже должны были снискать ее?
Еще примечательнее аргументация, доказывающая, что Ицхак родился в Песах. Здесь все как будто сказано прямо. В книге Бытия ангел, возвещающий Саре о скорой беременности, говорит, что ребенок родится «в назначенное время», используя еврейское слово «моэд», которое также используется для обозначения паломнических праздников: Песаха, Шавуот и Суккот. Все логично — если игнорировать тот вопиющий факт, что во времена Сары этих праздников еще не было и в помине. Исход из Египта, в честь которого празднуется Песах, еще не состоялся! Однако и здесь мудрецы представляют себе еврейский календарь как предвечную реальность, существующую в сознании Б‑га, так что те или иные даты учитываются еще до того, как они официально станут праздниками. «Страна уже принадлежала нам, а мы ей нет», — написал Роберт Фрост в стихотворении «Дар навсегда»; мудрецы считали, что Песах уже принадлежал нам до того, как мы стали принадлежать ему.
Комментарий Гемары на первую мишну в трактате «Рош а‑Шана» простирается до 15‑го листа — это исключительно длинный комментарий. И только на листе 16а, когда начинается обсуждение второй мишны, мудрецы обращают внимание на духовное значение праздника. В Рош а‑Шана, как мы не устаем повторять ежегодно, Б‑г записывает нас в Книгу жизни, а на Йом Кипур ставит печать на эту запись. За десять дней, отделяющих Йом Кипур от Рош а‑Шана, евреи должны усердно молиться Б‑гу, чтобы Он судил их милосердно и не вынес бы смертный приговор. Поэтому этот период носит название Грозные дни, или Дни трепета.
Стоит ненадолго задуматься об этой логике, и она вызовет у вас серьезное недоумение. Если Б‑г судит нас только десять дней в году, то зачем мы молимся Ему в остальные 355 дней? Получается, что больному человеку бессмысленно молиться Б‑гу об исцелении, раз Б‑г в прошедший Йом Кипур уже решил, будет ли он жить или умрет. Если в Йом Кипур Б‑г запечатывает наш приговор на весь следующий год, значит ли это, что покаяние после Йом Кипура уже не имеет смысла? А если человек совершит грех в марте, а умрет в апреле, значит ли это, что он был наказан не за свежесовершенный грех, а за грехи предыдущего года, которые Б‑г взвесил еще осенью? Если это так, то как же люди получают наказание за грехи, совершенные в последний год жизни?
Благодаря подобным сомнениям мудрецы начинают отходить от концепции Дней трепета почти сразу же после того, как они ее сформулировали. «Всех судят в Рош а‑Шана, а в Йом Кипур приговор скрепляется печатью», — говорит рабби Меир. Но рабби Йосе возражает ему: «Человека судят каждый день», а рабби Натан заходит еще дальше, утверждая, что «человека судят каждый час». Представление о незамедлительном Б‑жьем суде приносит больше эмоционального и морального удовлетворения, чем представление о десятидневном суде раз в году, и избавляет от некоторых парадоксальных последствий последнего.
Рабби Ицхак опровергает стандартный взгляд на окончательный суд в Йом Кипур с другой стороны, выдвигая идею о том, что после Йом Кипура можно вынудить Б‑га отменить тот или иной приговор. «Приговор человеку отменяется из‑за четырех видов действий», — поясняет он. Три из них — это как раз те, которых мы ожидаем: благотворительность, молитва и исправление своего поведения — все это может побудить Б‑га дать нам второй шанс. Четвертый же способ неожиданен: как ни странно, Ицхак считает, что смена имени также может изменить судьбу; а другие мудрецы добавляют к этому изменение места жительства. Это похоже на попытку обмануть Б‑га, как будто Он — или, скорее, ангел смерти — не сможет понять, где вы находитесь, если вы покинете город или возьмете себе псевдоним. Если вы готовы счесть это сущим суеверием, Гемара вас разубедит, предложив достойные библейские прецеденты. В конце концов, Сарра смогла зачать ребенка только после того, как сменила имя на Сару, а Авраам не стал праотцем великого народа, пока не покинул землю своего рождения.
Следом, однако, приводится барайта, которая, похоже, опровергает теорию рабби Ицхака о покаянии: «Если человек раскаивается между Рош а‑Шана и Йом Кипуром, он прощен; если же он не раскаивается <…> то даже если он потом принесет в жертву всех баранов <…> в мире, они не искупят его грехи». Как примирить эту строгую линию с более мягкой линией Ицхака? «Это несложно», — решают мудрецы. Для отдельного человека приговор, вынесенный в Йом Кипур, действительно обжалованию не подлежит; но в случае целой общины даже запоздалое раскаяние может побудить Б‑га передумать.
Наконец, в Рош а‑Шана, 17б мудрецы уточняют, что просить прощения у Б‑га не всегда достаточно; если вы обидели другого человека, вы должны просить прощения и у него тоже. Рабби Йосе объясняет это правило через притчу о человеке, который одалживает сто динаров у друга и жизнью царя клянется, что вернет долг. Когда приходит время и он не возвращает долг, он просит у царя прощения за то, что нарушил клятву, данную царским именем. «За оскорбление моего имени я прощаю тебя, — отвечает царь, — но ты все равно должен пойти и примириться со своим другом». Даже искренняя молитва, настаивает Талмуд, не заменит морального поведения.
Оригинальная публикация: On the Impossibility of Over‑Interpreting the Bible
Комментариев нет:
Отправить комментарий