События в демократических странах всё больше похожи на катастрофу. Успех крайне правых на выборах в Европарламент и в первом туре выборов во Франции. Рост влияния «Альтернативы для Германии». Пугающие перспективы крайне правого Найджела Фаража в Великобритании. Очевидный кризис в США. Аналогичные события в относительно небольших странах.
Этот тот самый закат Европы (европейской цивилизации), про который мы привыкли думать, что он никогда не настанет?
Играть отходную пока всё-таки рано. Например, правое правительство Италии ничего особенно плохого вроде пока не сделало, а Украину поддерживает. Но понять, что и почему происходит, необходимо.
Принято винить избирателей: тупые, падкие на ничем не подтвержденные обещания и красное словцо, ленивые — не хотят разбираться в программах. В общем, с народом проблемы. Не без того — голосуют-то за разнообразных демагогов вполне добровольно. Наши практики с предъявлением правильно заполненного бюллетеня начальству до Запада пока не дошли.
Игра «Аллея консервных банок» во время митинга против ультраправых в преддверии второго тура выборов в законодательные органы Франции, 4 июля 2024 года. Фото: Sylvain Thomas / AFP / Scanpix / LETA
Из нашей отечественной перспективы обозначается обычно еще одна причина: Путин, его фабрики троллей, подкуп западных политиков и так далее. Не сомневаюсь, что российская власть всё это делает, но не стал бы переоценивать эффективность. Мы же видим, как тупо они действуют внутри страны, добиваясь результата только благодаря монополии в СМИ, репрессиям и разрушению политических институтов. Кроме того, бюджет, который они на это выделяют, наверняка разворовывается примерно весь. Представьте себе, какие подонки этим занимаются, а ведь эта работа проводится в условиях почти бесконтрольных. Не захочешь, а украдешь.
Да и вообще тезис о возможности изменения электорального поведения соцсетями (не поддержки уже сложившихся паттернов, а именно изменения) кажется мне сомнительным. Ну, создадут какую-нибудь суперсеть, которая день и ночь будет агитировать за Путина. Мы же с вами всё равно за него не проголосуем. Почему же мы американцев или немцев считаем глупее себя? Это политтехнологи могут убеждать заказчика, что всё решается деньгами, дай только побольше. На самом деле система политических установок формируется на серьезном бэкграунде и ни пятью, ни пятью тысячами сообщений в твиттере всерьез ее не поколебать.
Значит, возвращаемся к ответственности избирателей. Но давайте попытаемся не обличать, а посмотреть на ситуацию глазами того человека, который раньше голосовал за центристов, а теперь отдал свой голос правым. Почему?
А с ним не разговаривают. Его многое не устраивает в своей стране — нормального человека всегда многое не устраивает.
Но те, кого он привел во власть, спрашивают его мнение раз в четыре года, в остальное время они сами знают, что делать, и, как ему кажется, живут в каком-то выдуманном мире.
Лидер реформ в Великобритании Найджел Фарадж вместе с британским боксером-тяжеловесом Дереком Чисорой в Клактоне, Великобритания, 3 июля 2024 года.
Политики говорят «мы», а избиратель всё чаще чувствует, что это какое-то другое «мы», к которому он не принадлежит. И сами политики становятся для него «они». Еще Фарид Закария говорил о постоянном падении доверия к демократическим институтам: всё большее число людей приходят к выводу, что вроде бы ими же и избранные политики не представляют их интересов.
Политика — это не столько искусство возможного, сколько искусство диалога. Но не формально-вежливого, не условного разговора о погоде, а обсуждения того, что действительно волнует собеседников.
Один из главных вопросов для граждан демократических стран сегодня — миграция. Многие боятся мигрантов, чувствуют себя некомфортно от того, что их стало много, верят рассказам о совершаемых ими преступлениях и о нежелании полиции этим преступлениям противодействовать (эти рассказы могут быть сильным преувеличением, но perception is reality), многим не нравятся манифестации мигрантов на улицах городов, и так далее. Избирателям не обязательно страшно, но уж точно неуютно. Они перестают чувствовать, что их страна — по-прежнему их страна. Но интеллигентные, сбалансированные политики вместо содержательного разговора пытаются убедить их, что всё в целом хорошо (а что не совсем хорошо, так мы скоро подправим), а вот быть расистом или исламофобом — плохо («мы не расисты!»), поэтому само их беспокойство говорит об их невысоком интеллектуальном и моральном развитии. И вот тут-то на сцену выходят крайне правые.
Мой знакомый из русских немцев, уже много лет живущий в Германии, человек весьма успешный, поддерживающий фонды, помогающие украинцам и русским, выступающий против Путина и войны, сказал мне, что единственная партия, которая поднимает вопросы, которые его волнуют в связи с миграцией, это «Альтернатива для Германии», то есть, по его определению, фашисты. Остальные, как он считает, отмахиваются от проблемы, говоря в лучшем случае об экономических аспектах миграции, о положительной роли мигрантов в промышленности, медицине и так далее. Но ни ему, ни миллионам других этого не достаточно. И получается, что голосовать ему не за кого. Он за фашистов голосовать не будет — не тот человек; но другие-то голосуют.
Демократические лидеры пытаются добиться консолидации общества на страхе перед правыми, а страх — да, есть, но только не перед правыми, а перед мигрантами.
Дело не только в проблеме миграции. Как-то так получилось, что демократический истеблишмент стал не выполнять волю избравших их людей, а навязывать им свои представления, не считаясь с приоритетами большинства. Ни от одного американца я не слышал о том, как важны гендерно-нейтральные местоимения, зато очень и очень многих волнует низкое качество образования, особенно в начальных классах. Необходимость ждать врача-специалиста месяцами — реальная, вызывающая понятные эмоции проблема для многих немцев. А им говорят о глобальном потеплении и спасении редких видов животных. Да не против я гендерно-нейтральных местоимений и спасения редких животных, но качество образования и медицины важнее.
Фото Эмманюэля Макрона и Марин Ле Пен с надписью «похоронная свадьба», рядом плакат с надписью «Новый народный фронт», Париж, Франция, 3 июля 2024 года. Фото: Mohammed Badra / EPA-EFE
Лозунг Джорджи Меллони: «Я мать, я женщина, я итальянка, я христианка» на этом фоне перестает быть набором трюизмов и становится политической позицией, которую и поддержало огромное число избирателей Италии. И в этом контексте кто-то всерьез надеется, что люди не будут голосовать за правых, которые говорят на одном с ними языке? Вы же сами открыли им ворота.
Еще не всё потеряно. Европейский парламент сдвинулся вправо, но не сильно, центристская Европейская народная партия сохранила там свое доминирование. Президентом Франции до 2027-го остается Макрон. Как бы ни прошло 5 ноября в Америке, их система сдержек и противовесов пока сохраняется. Но что дальше?
А дальше — развилка. Если демократический истеблишмент услышит сигнал, сделает выводы и станет отвечать на запросы и требования граждан, а не только на свои представления о прекрасном, то всё еще может наладиться. Ну, а если нет, то президентом Франции станет Марин Ле Пен, «Альтернатива для Германии» сначала войдет в правительство, а потом и возглавит его, в США и в Британии наступит хаос, и мрачные пророчества Шпенглера воплотятся в жизнь.
А.К. Гозман - левак, но сам же, невольно, разоблачает либерал-социалистов. Они всегда, со времен Великой французской революции, только и жили обещания "светлого будущего", т.е. ложью, во имя власти и денег. Гозман хочет, во спасение США и Европы, чтобы левые стали правыми, т.е. теми политиками, кто видит реальные нужды населения сегодня, сейчас, руководствуется фактами и здравым смыслом. Теми, кто живет миром и созиданием, а не постоянным поиском врагов и выдуманных, несущественных проблем. Проше говоря, в растерянности, он сам мало понимает, о чем вещает
Комментариев нет:
Отправить комментарий