Безответные разговоры (Возражения М. Солонину в связи с «немецкими покаяниями»)

 

12.07.21

Мирон Я. Амусья,

профессор физики

 

Безответные разговоры

(Возражения М. Солонину в связи с «немецкими покаяниями»)

 

Если человек (или государство) совершают преступление, вина не уменьшается оттого, что кто-то другой совершил не меньшее, или даже большее преступление.

Из сети

 

Пёс лаял на воров; пса утром отодрали -

За то, что лаем смел тревожить барский сон.

Пёс спал в другую ночь; дом воры обокрали.

Отодран пёс за то, зачем не лаял он.

П. Вяземский

 

          Недавно в сети я натолкнулся на довольно длинную (более 58 минут) запись критики известным автором, М. Солониным заявления президента ФРГ В. Штайнмайера от 18.06.21, посвящённого восьмидесятой годовщине нападения нацистской Германии на СССР, что положило начало Великой Отечественной войне. Изучение начала этой войны, её хода и итогов, с привлечением множества архивных документов – открытых, полуоткрытых и вовсе не открытых есть предмет давнишних интересов М. Солонина, Результаты его изысканий, гипотез, а иногда и фантазий изложены им во множестве публикаций и устных выступлений.

          Обычно роликов длиннее 15 минут я не слушаю, поскольку жалко времени и слабы уши. Но в этом случае неослабный интерес вкупе с растущим несогласием не отпускали меня до самого конца записи. Это несогласие, чему посвящена данная заметка, не отрицает восхищения той удивительной гражданской смелостью, которую этим текстом проявляет Солонин. По ходу выступления он нервничает всё больше и больше. Его состояние естественно, поскольку границы давно стали проницаемыми, и не только ближняя, но даже дальняя эмиграция – сейчас не гарантия безопасности для того, кто столь лихо отрицает принятое столь многими за истину. Прослушав его, какой-нибудь бойкий «можем повторить» вполне способен, полагаю, увидеть в Солонине подходящий первый шаг для растущего с годами, делающегося всё более вожделенным, повторения. Но одной смелости, хоть она и берёт города, для историка мало – ему ещё надо оказаться правым в отрицании широко распространённых, но от этого автоматически не становящихся неправильными, мнений. А подобного я в Разговоре Солонина с президентом ФРГ от 01.07.21 не увидел.

          Родившись на поколение (24 года) раньше Солонина, я поневоле просто должен был опережать его в решении важных и волнующих меня, как и позднее – его, вопросов. А именно, надо было понять, кто же виноват в начале войны, почему оно оказалось столь катастрофичным для СССР вообще и многих моих близких людей в частности, и какова была цена победы в ВОВ, та самая, о которой много лет спустя великий бард сообщит «Ведь нам нужна одна победа! Одна на всех – мы за ценой не постоим». Мои раздумья опирались, разумеется, не на архивы, но на тоже требующие от историка внимания источники – в основном, рассказы живых участников тех важнейших буквально для каждой семьи в СССР событий, и собственные обдумывания услышанного. Разумеется, свои «размышлизмы» я не публиковал не только потому, что не был историком в научном смысле этого слова, да и результаты размышлений сами по себе были опасны для меня, но и из-за отсутствия всеядного и неограниченно ёмкого интернета.

          Я пришёл тогда к выводу, что провал «блицкрига» определился в первую очередь жестокой политикой нацистов по отношению к мирному населению, не в последнюю очередь, к евреям, нежеланием нацистов дать людям оккупированных областей свободу и землю, по сути, отнятые программой советской коллективизации и расстрельных «чисток». Я тогда определил для себя и «цену победы», причём полученная цифра оказалась на удивление близка к недавно сообщённой - 40 миллионов человек, о чём написал в заметке «Сила качественных оценок» в 2017.

          Имею я и мнение о сегодняшнем президенте ФРГ, с которым у меня была публичная, хотя и очень краткая полемика, что описано в моей заметке «Ловите миг удачи». Я обсуждал с ним вопрос о том, почему в сегодняшнем мире остаются безнаказанными и массовые уничтожения мирных граждан, и политические убийства. Я спросил в том числе: «Почему лидеры западных стран и США встречаются с теми, кто прямо виновен в происходящем, пожимают им руки, объясняя такие действия своим политическим прагматизмом? Но разве уравнивание агрессора и террориста с его жертвами уместно называть прагматизмом? Считаю, вслед за академиком Сахаровым, что правильная политика должна основываться на принципах высокой морали, а это автоматически обеспечит её прагматизм». Ответом, проясняющих суть «ху из ху?» стало возложение Штайнмайером на следующий день венка на могиле бандита Арафата.

          Мы с президентом ФРГ определённо разных политических взглядов, но сказанное не означает автоматическое отрицание всего, что он говорит и делает. Конкретно, 18.06.2021 он выразил сожаление, что армия его страны напала на СССР 22.06,1941, т.е. 80 лет сему назад. В отличие от Солонина, я считаю это немецкое самоосуждение уместным. Вне зависимости от моего, и, уверен, Штайнмайеровского понимания того, что роль СССР после начала ВМВ менялась – от прямого сотрудничества с нацистами, начиная с 17 сентября 1939, когда СССР напал на Польшу, уже к тому моменту ставшей 01.09.1939 жертвой нападения нацистской Германии, до превращения в основную мишень нацистского нападения 22.06.1941.

          Сейчас нередки обсуждения истоков и причин ВМВ, и некоторые авторы, притом вовсе не без оснований, персонифицируя вину за её развязывание, называют наряду с бесспорным «фаворитом» А. Гитлером и И. Сталина, активно помогавшего восстановлению германского милитаризма, понёсшего сильное поражение в ПМВ. Отмечу, что Сталин существенно помешал эффективному сопротивлению прихода Гитлера к власти усилением раскола левых сил в Германии – коммунистов и социал-демократов. Не стоит забывать, что большую помощь продвижению Гитлера и его банды к власти оказывал страх немецкого, да и не только немецкого обывателя, не говоря уже о людях состоятельных, перед большевистской революцией, грозящей им с Востока. Даже совершенно привычный, и долгое время казавшийся безобидным с точки зрения довоенных жителей СССР лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», звучал для очень многих на Западе прямой и серьёзной угрозой, начиная эдак уже с года 1918-го.

          Конечно, как справедливо отмечает Солонин, который всего на два года моложе Штайнмайера, 1956 гр, в действиях Гитлера и его подручных, а также немецкого населения довоенных и военных времён нет необходимости каяться тем, кто родились много после ВМВ. Но есть необходимость извлечь уроки, не считая гитлеризм и нацизм некой случайностью истории, не имевшей своих корней в обществе. И устранение угрозы повторения есть задача сегодняшнего поколения, требующая грамотного прочтения истории. Справедливое осуждение своего прошлого помогло превратить Германию в высокоразвитую и успешнейшую страну мира, шаг за шагом устраняющую тот огромный ущерб, который ей нанёс гитлеризм, нацизм, ВМВ. Ущерб материальный, что легко увидеть даже сейчас, бывая в крупных городах Германии, где вполне ещё видны следы потерь и хорошо воспитывавших разрушений времён ВМВ, и моральный, низведший народ Германии до очень низкого уровня, что, кстати, восстанавливается труднее, и отражается, например, в медленном росте числа Нобелевских лауреатов из Германии, пока далёкого от достижений начала 20-го века..

          Новой Германии, думаю, совершенно не важно, что кто-то другой таких уроков не извлёк, и, к слову сказать, платит за это и сегодня отнюдь не малую цену. «Каждому --своё», - гласит широко известное благодаря моральному падению ушедшей Германии, изречение. И неважно, с точки зрения, думаю, большинства сегодняшних немцев, что тот советский боец, о котором конкретно говорит Штайнмайер, находился 22.06.1941 где-то в районе Гродно, ставшего советским совсем недавно, 22.09.1939, после раздела Польши между нацистской Германией и СССР.

          В большой мере уместная в отношении лидеров стран поговорка «вор у вора дубинку украл», плохо приложима к описанию судьбы советских военных и мирных граждан, ставших объектом нападения 22.06.1941. Как, думаю, для множества сегодняшних немцев не важно, что непреложный факт «идут по Украине солдаты группы «Центр»» стал результатом не в последнюю очередь и политики верхушки СССР, предыдущих «чисток» среди армейского командного состава, «Голодомора» и других ослабляющих СССР факторов. Они, немцы, не хотят, как говорит мой опыт весьма интенсивного общения с ними, допустить и намёка на повторение 1933, чтобы никогда не возродилась ужасная для Германии цепочка 30.01.1933 - 01.09.1939 – 22.06.1941 – 08.05.1945. Пока им это удаётся. Желая избежать повторения трагедий прошлого, любой народ должен изучать в этой части положительный урок Германии.

          Моего дядю начало ВОВ застало в Риге, куда он попал вместе с частями Красной армии, «присоединивших» Латвию к СССР, т.е. в качестве оккупанта. Отмечу, что до 1922 он, как и основная часть семьи моей мамы, жили в Латвии, в том числе и в Риге. 30-го июня дядя со своей частью быстро уходил, или бежал, из Риги, и по ним стреляли из окон. А некоторые более далёкие родственники, рижане, оккупируемые в том числе и моим дядей, в Риге остались, и их всех от малых детей до стариков, убили нацисты. Вот перед памятью их потомков уместно извиниться, потому что 22.06.1941 оставило им необычайно короткий и полный унижений период времени до конца их жизни.

          Мог ли мой дядя уклониться от службы в Красной армии? Едва ли. Как, думаю, не смог бы отвертеться от отправки в Афганистан в 1979 сам Солонин, не будь он в то время уже офицером запаса, со специальностью, которая была в Афганистане не нужна. А ведь на дворе была уже сравнительно вегетарианская брежневщина. Но, думаю, и её хватило бы, чтобы превратить Солонина в одного из агрессоров. Дедушка и бабушка моей жены, люди пожилые, вполне штатские и не слишком здоровые были расстреляны (!) нацистами в Невеле после его захвата немецкой армией. Не начнись ВОВ 22.06.1941, они бы ещё пожили, и моя жена смогла бы с ними познакомиться. Вот, считаю, и перед их памятью уместно было извиниться, показывая пример правильного поведения, президенту ФРГ.

          Много внимания уделяет Солонин и судьбе оказавшихся в немецком плену советских бойцов и командиров, поскольку им сочувствие выражает Штайнмайер. По Солонину выходит, что выражать соболезнование умершим от голода красноармейцам президент Германии не должен, памятуя о том, что судьба немцев – пленных в СССР была много хуже, согласно архивным данным, на которые ссылается, как всегда, Солонин. И здесь, на мой взгляд, смешивается разное. Президент ФРГ выражает уместное сожаления по поводу того, как немцы по результатам относились к советским пленным. Известно, что их было очень много, что СССР не подписывал международных соглашений и конвенций, обеспечивающих гуманное отношение к пленным. Но президент считает, что немцы причинили много бед попавшим к ним в плен людям. И в этом своём сожалении он прав. Другие, те, кто хотят оставаться цивилизованным народом, должны следовать такому примеру. Это старое, но не стареющее моральное требование: «Побеждать, не зверея».

          Согласно Солонину, при сортировке попавших в плен особо опасным было лишь положение высшего и среднего звена партработников, да и в отношении них немецкие военнослужащие действовали, игнорируя во многом жёсткие инструкции высшего руководства Германии. Однако, если обратиться к книге А. Шнеера «Плен (Советские военнопленные в Германии, 1941-1945)», Москва-Иерусалим, Мосты Культуры, 2005, то выясняется отнюдь не благостная картина. Там говорится о «Приказе о комиссарах» от 06.06.1941, где написано буквально следующее: «Щадить в этой борьбе подобные элементы и обращаться с ними в соответствии с нормами международного права – неправильно» (стр. 405 книги).

           «Приказ» подписан главнокомандующим сухопутными войсками Германии, генерал-фельдмаршалом В. Браухичем. Чуть позднее, 02.07.1941 состав «подобных элементов» был уточнён приказом, подписанным начальником управления имперской безопасности Р. Гейдрихом. Там, в списке подлежащих экзекуции, после партработников высшего и среднего звена идут «евреи – члены партии и занятые на государственной службе, а также прочие радикальные элементы (диверсанты, саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы и т.п.)» (см. книгу А. Шпеера, стр. 410). Поскольку в СССР занятыми на государственной службе можно было считать основную массу людей, евреи открыто и явно приговаривались к экзекуции. Определённо, есть в чём каяться или выражать сожаление президенту ФРГ, даже если и существовал мне неизвестный, принятый потом схожий приказ в отношении членов НСДАП.

          Странно, что еврейская тема самим Солониным не упоминается, за исключением того, что он отмечает своё еврейское происхождение. А ведь нацистская пропаганда всячески подчёркивала, что врагами Германии были лишь большевики и евреи, а не народы СССР. Их военным успехам, правда, мешал всё расширяющийся зазор между пропагандой и реальными действиями, сведения о которых тоже распространялись сравнительно быстро. А я помню без всяких архивных данных, что с приближением немецкой армии Ленинград засыпали листовками, объясняющими, кто есть истинные «враги народа». Эта пропаганда заметно усиливала антисемитские настроения, проявление которых удалось подавить лишь чрезвычайными мерами – приравняв проявление антисемитизма к открытому пособничеству врагу, что рассматривалось специальными «тройками», по сути единственным приговором которых был расстрел. Замечу – подействовало. Насаждались антисемитские настроения и среди попавших в плен, где пленные покупали лучшее к себе отношение выдачей евреев и комиссаров. Полагаю, что и за это вполне уместно попросить прощение.

          Солонин, ссылаясь на архивные документы, рассказывает, что доля немцев, погибших в советских лагерях, была заметно больше доли советских военнопленных, погибших в лагерях немецких. Я архивными данными здесь не пользуюсь намеренно, опираясь на свои, уже полудетские воспоминания. Так вот, во дворе нашего дома в 1946-47 годах был лагерь немецких военнопленных, жизнь которого я мог наблюдать, если хотел, через большое окно хоть ежедневно. Солдаты работали, восстанавливая сожженный во время войны завод авиаприборов, офицеры ими командовали. Пленные ходили через нашу подворотню в булочную, что была напротив нашего дома, и что-то там покупали. Я не помню случая, когда бы на них вымещали уместную злобу за потери и лишения времён блокады. Я, кстати, помню и японских пленных в 1945, которых привезли в посёлок Текели Талды-Курганской области Казахстана достраивать свинцово-цинковый комбинат. С пленными шёл товарообмен (я выменял себе отличную тетрадь рисовой бумаги!), но никаких массовых смертей среди них, в отличие от того, что видел среди чеченцев, высланных в то же место в 1944, не было.

          Я отмечаю у Солонина буквально обожествление архивных документов. Он в этом отношении не единственный. Не нашёл пока никто письменного приказа выслать евреев в лагеря, в Сибирь в 1953, значит, считает доктор исторических наук Г. Костырченко, этого и не было, и не планировалось. Но для меня, уже взрослого свидетеля того времени, наличие планов Сталина расправиться с евреями именно как с народом, а не только с «врачами-отравителями», не вызывает ни малейшего сомнения. Из архивных данных следует, что Красная Армия была вооружена несопоставимо лучше и качественно, и количественно, чем немецкая. Остаётся лишь удивляться глупости Гитлера, который с такой армией решил повоевать, притом в быстром темпе, «блицкригом», т.е. покончить «войну на Востоке» ещё осенью 1941, на французский манер. Ну и подивиться организаторскому таланту Сталина, под общим руководством которого эта гора оружия была наклёпана. Поражает только то, что, взяв его целым и почти невредимым, немцы тут же не побросали свой хлам и мусор, полностью перевооружившись за счёт СССР.

          Но вот куда девать поток свидетельств, приводимых в той же книге «Плен», где рассказывают солдаты и командиры про то, сколь слабо вооружёнными встречали они наступление немецкой армии? Куда мне деть то, что слышал от своих трёх хороших знакомых, во время войны командиров танковых бригад Ленинградского фронта, полковников, вооруженческая сага которых была крайне далека от солонинской? Замечу, они не превозносили знаменитую полуторку горьковского автозавода, которая, по данным архивов, работала надёжно и исправно, поскольку помогала бежать от немцев, в отличие от танков и другой техники, которая массовому бегству мешала, а потому, по мнению Солонина, её столь охотно списывали в отчётных документах, как неисправимо сломавшуюся, и бросали. Но о нехватках буквально всего, самого необходимого, начиная с танков, мои полковники говорили.

          Конечно, то, что они рассказывали, притом, вопреки сейчас расхожему мифу, делая это охотно, поскольку видели перед собой парня любознательного, было, ввиду их должностей в ВОВ, близко к «генеральской правде». Она, понятное дело, отличалась от со временем распространившейся «правды солдатской» или «окопной», но для меня куда убедительней «правды архивной». Конечно, очевидцы вполне могут быть неточны, слова «врёт, как очевидец» не случайны, но архивы-то СССР просто не врать не могли.

          Вообще, это странное дело, что в стране, где по-оруэлловски перевиралось всё, что было вчера, исчезала из документов история, свидетелями которой были тогда ещё живые миллионы людей, написанное в отчётах и рапортах рассматривается как серьёзное, убеждающее свидетельство, а слух, народная молва, которой я привык по долгому опыту доверять, разумеется, проверяя на логичность и само-согласованность, попросту отбрасывается. Помню расхожий анекдот уже брежневских времён. В колхозе завели барана, о чём сообщили в район. Район включил это событие в рапорт своих достижений, но счёл необходимым сообщить уже о двух баранах этого колхоза. К моменту, когда сводный рапорт об «успехах» лёг на стол Брежневу, речь шла просто о большом стаде, появившемся в ставшем архи-передовым колхозе. И говорит Брежнев – «А пусть они нам, из этого стада выделят двух баранчиков!». И тут возникла проблема…

          Напомню, что Солонин в своих статьях и передачах немало говорит и о блокаде Ленинграда в период ВОВ. Я полагаю, что, извиняясь за нападение Германии на СССР 22.06.1941, президент ФРГ извинился и передо мной, поскольку не начнись тогда война, моя родная сестра, родившаяся 14.10.1941, едва ли умерла бы уже 16.03.1942. Полагаю, что Штайнмайер осведомлён и о точке зрения тех, кто, как и Солонин, полагают, что не начни Гитлер войну 22.06, Сталин бы начал её день спустя, или, самое позднее, в июле 1941. Но это уже «если бы», не новые, по сути, как не ново и утверждение, будто нападение Германии на Польшу 01.09.1939 было ««активной обороной» против польской агрессии». И при этих «если бы» моя сестра жила бы много дольше.

          Примечательно, что, говоря о «кольце блокады», Солонин подчёркивает, что никакого сплошного замкнутого кольца на самом деле не было. Я не читатель книг про блокаду, но отсутствие сплошного кольца – факт общеизвестный любому блокаднику, особенно тем, кто был эвакуирован, как я сам, определённо не пересекая расположение немецких войск, например в марте 1942, по льду Ладоги, а остальной путь продолжая по суше, контролируемой Красной армией. Иное дело, можно ли было накормить до нормальной, даже военной сытости по воде, пока Ладога не замёрзла, и «посуху», после её замерзания, Ленинград. В возможность этого дела, и в соответствующие выкладки Солонина, не учитывающие реальную обстановку военного времени, не верю.

          К проблеме необоснованности немецкого покаяния Солонин обращается уже по меньшей мере во второй раз. До того, 29.01.14, статьёй Терпилы он прокомментировал то, сколь торжественно и почтительно Бундестаг 27.01.14 встречал писателя Д. Гранина, приглашённого выступить на официальной церемонии в День памяти жертв национал-социализма, установленный в ФРГ в 1996, сколь остро эмоционально реагировали присутствующие на его рассказ о страданиях ленинградцев во время блокады.

          Солонин недоумевает: «Почему никто не встал и не вышел демонстративно из зала заседания? Среди собравшихся не было ни одного из тех, кто в 1933 году голосовал за нацистов, там не было ни одного военного преступника, ни одного функционера гитлеровского режима. … Почему же парламентарии … согласились терпеливо и молча выслушивать "выговор" от советского коммуниста …, советского "литературного генерала", человека, который ни в чем и никогда не раскаивался…». В части раскаяния и сожаления лично Гранина Солонин ошибся – тот много говорил недоброго и про диктатуру Сталина, разумеется, после смерти того, и про необходимость именно взаимного прощения в отношениях с немцами, да и кое-что делал в этом направлении. Но это немецкая армия тогда, начав войну 22.06.1941, в тот день и час по приказу Гитлера Ленинград окружила, что и привело к бедам блокады, в частности, в целом малой, но для меня важной – смерти моей сестры, которая уж точно не была пособницей Сталина.

          Солонин продолжает: «Почему никто не вышел на трибуну и … не объяснил, что наступление, окружение, блокада - это законные методы ведения войны, а немецкая армия ни по каким - писанным или традиционным - нормам права не обязана была кормить войска и население противника». Замечу, Гранин не винил немцев в окружении Ленинграда, но в целом говорил в духе «ах, война, что ж ты сделала подлая: стали тихими наши дворы». И немцы, в массе зная и о жестокостях и преступлениях с обеих сторон, винили себя, что отнюдь не мешает и другой стороне осудить себя за подсудное. То, что она этого не делает, или делает недостаточно – факт её истории, причина той, а не иной её судьбы.

          Когда я впервые, в 1984, оказался в Дрездене, то не почувствовал сострадания к полностью разбомблённому городу, где в пожарах погибло множество людей. Широте моего гуманизма мешала всё та же, несколько обобщённая, умершая младенцем сестра. Вопрос о том, кормили бы нацисты жителей Ленинграда, реши командование и власть капитулировать, или нет, остаётся открытым, поскольку город не капитулировал. Какое-то время назад такая дискуссия едва возникла, но была подавлена в зародыше. Не считаю, что дискуссию следовало как-то запрещать, но одно мне ясно – среди кормимых немецкими военными в любом случае не было бы меня, и я не мог бы вести полемику по обсуждаемому вопросу 80 лет спустя.

          Целью Бундестага в 2014 и Штайнмайера в 2021 было не желание сказать своим сегодняшним идеологическим, или, точнее, поведенческим противникам что то вроде «Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала», а выразить сожаление по поводу сделанного их страной, тем самым давая пример и другим народам правильного отношения к своему прошлому, которое не должно повториться, а повторится неизбежно, если ты сам перестанешь его сознавать. Нет, определённо общечеловеческое значение имеют слова

 

«И день наступит - ночь не на года, -

Я попрошу, когда придёт расплата:

«Ведь это я привёл его тогда —

И вы его отдайте мне, ребята!»

 

          Заметьте – «мне» отдайте, а не за меня «им» займитесь. Есть многое, за что можно упрекать коллективный Запад. Но перед этим стоит и о коллективном Востоке подумать, не забывая и про себя самого. И в обоих случаях я, в отличие от Солонина, никакого капитулянтства, ничего позорного со стороны Штайнмайера и Бундестага не вижу. Думаю, что именно благодаря такой линии поведения этот коллективный Запад есть постоянная приманка для способной творческой молодёжи с коллективного Востока.

 

          Иерусалим

 

ПС. Впервые опубликовано в https://club.berkovich-zametki.com/?p=63600