На горизонте все более недвусмысленно маячит резкая девальвация рубля, взлет цен, и, не исключено, дефицит товаров

 

Вы здесь

На горизонте все более недвусмысленно маячит резкая девальвация рубля, взлет цен, и, не исключено, дефицит товаров

14 марта, 2025 - 01:37

Министерство финансов РФ обновило данные по ликвидной части Фонда национального благосостояния или ФНБ. На начало марта она упала ниже 3,4 триллиона рублей. Это антирекорд с 2019 года, и это в 2,5 раза меньше, чем накануне войны – в начале февраля 2022 года. Если же вспомнить, что рубль тогда и рубль сейчас – это совсем не одно и тоже, то гораздо уместнее привест другое сравнение, 1 февраля 2022 года ликвидная часть ФНБ была 6,6% ВВП, а 1 марта 2025-го – 1,6%, разница в 4 с лишним раза. Так что если исходить из того, какую часть падения ВВП теоретически могла бы "компенсировать" ликвидная часть правительственных резервов, то по этому показателю Россия откатилась к 2008 году, то есть к моменту создания Фонда.

Еще одна величина для сравнения: нынешние 3,4 триллиона в ликвидной части – это размер бюджетного дефицита только за один месяц – декабрь прошлого 2024 года. Внимание именно к ликвидной части Фонда национального благосостояния объясняется просто. Это деньги, которые правительство в случае необходимости может начать использовать достаточно быстро, причем не столько для компенсации выпадающих доходов, сколько для стабилизации ситуации при падении экспортной выручки. Ни хранящиеся в Фонде акции (например, контрольный пакет "Сбера"), ни уж тем более инфраструктурные облигации, такой возможности не дают.

Если бы количество денег, которое тратит российское министерство финансов было какой-то конечной величиной, впору было бы беспокоиться. Однако за последние три года финансовое ведомство доказало, что в состоянии профинансировать любые расходы, особенно когда речь идет о военных заказах или найме контрактников для отправки на фронт. Поэтому количество доступных для правительства денег в Фонде – дело десятое. И даже если бы там не осталось совсем ничего, это едва ли сильно сказалось бы на аппетитах военно-промышленного комплекса или социальных выплатах. Минфин размещал бы больше государственных бумаг, а госдолг рос бы несколько быстрее, чем сейчас.

Проблема в том, что изначально все эти фонды под управлением Минфина – Стабилизационный, Резервный, Национального благосостояния, – были не просто "кубышкой", в которую правительство в случае нужды запускает руку, а выполняли более сложные функции. В экономике, зависимой от экспорта энергоносителей (а значит и от цен на сырье), откладывать часть сверхдоходов в периоды высоких цен – и это не только давало возможность не снижать расходы в периоды, когда цены падают ниже определенного уровня.

В "тучные годы" покупки валюты в резервы (как бы эти резервы ни назывались), помимо прочего, позволяли сдерживать чрезмерное укрепление рубля, предотвращать "голландскую болезнь" и поддерживать российский несырьевой сектор. Продажи валюты из резервов в так называемые "тощие" годы хоть как-то сглаживали периодические волны девальвации рубля. Не будь всего этого, ни о какой финансовой стабилизации, ни о каком восстановлении промышленного потенциала в довоенной России можно было и не мечтать.

После начала войны механизм фактически был разрушен. До февраля 2022 года действовало "бюджетное правило", в соответствии с которым в резервы должны были складываться доходы, которые получает государство при ценах выше 40 долларов за баррель в ценах 2017 года. В марте 2022 года его отменили (в том числе из-за заморозки российских активов развитыми странами). После того, как к лету 2022 года рубль укрепился до 50 рублей за доллар, поставив под угрозу и бюджет, и финансовую устойчивость нефтяных экспортеров, Минфин пролоббировал новое бюджетное правило. Покупки валюты формально возобновились. Вот и сейчас Минфин обещает вот-вот пополнить ФНБ прошлогодними сверхдоходами, и ликвидная часть должна вырасти на 1,3 триллиона рублей. Сумма практически идентична той, которую минфин изъял из ФНБ в декабре 2024 года для частичного покрытия бюджетного дефицита.

Вся эта бурная активность с опустошением и пополнением правительственных резервов, в результате которой ликвидная их часть год от года сокращается, происходит на фоне более чем комфортных и для России, и для нефтяных экспортеров уровней цен на сырье. По хорошему, все последние три года ФНБ должен был бы пополняться и его ликвидная часть сейчас должна бы превышать 10-15% ВВП, обеспечивая и устойчивость рубля, и запас прочности всей российской экономике на случай падения цен на сырье.

Однако запас прочности, который могла бы обеспечить ликвидная часть резервов, практически исчерпан, а риски наступления "тощих лет" серьезно выросли. Уже начавшееся повышение тарифов во взаимной торговле двух крупнейших экономик мира, американской и китайской, а также анонсированное расширение этого процесса на торговлю между США и Европой, резко повышают угрозу замедления мировой экономики. Спрос на все сырье под большим вопросом. Валютная выручка от экспорта в любой момент может обвалиться.

Проще говоря, уже в нынешнем, 2025 году, может наступить тот самый "черный день", на который и нужны были бы ликвидные средства Фонда национального благосостояния. Обеспечить "мягкую посадку" при нынешнем уровне этих средств будет крайне сложно. Так что на горизонте все более недвусмысленно маячит резкая девальвация рубля, взлет цен, и, не исключено, дефицит товаров. Инструментов справиться со всем этим у правительства практически нет.