Кто такие тонтон-макуты?
1. Несколько слов о предпосылках макутизации
После обретения Республикой Гаити независимости от США в 1934 году к власти пришёл Стенио Винсент, который некоторое время пользовался популярностью, особенную роль в конструировании которой популярности сыграли темнокожие интеллектуалы. Они возлагали на Гаити большие надежды в политическом, научном, международном смысле. Во многих афрокоммьюнити высоко ценили гаитийских интеллектуалов — здесь можно было бы вспомнить выдающегося политика, антрополога, этнографа и писателя Жана Прис-Марса. Леопольд Седар Сенгор, один из ведущих африканских интеллектуалов XX века, называл Прис-Марса отцом негритюда.
Помимо поддержки интеллектуалов и политических идеалистов, Стенио Винсент с успехом пользовался риторикой о гаитинизяции и деоккупации Республики, а также активно представлял её за рубежом. Он совершал поездку доброй воли в США, где посетил Гарлем и встретился президентом Франклином Рузвельтом (в беседе обсуждалось будущее американо-гаитянских отношений), регулярно встречался с представителями афроамериканского бизнес-сообщества, развивал сотрудничество с существовавшей в те годы Associated Negro Press. Была основана Гаитянская афроамериканская торговая палата (Haitian Afro-American Chamber of Commerce) — институция, призванная улучшить инвестиционный климат и создать комфортные условия для бизнеса, работающего с гаитийским бизнесом, или госсектором. Стоит отметить, впрочем, что гаитянский лидер был настроен антиамерикански (сама его президентская программа была радикально антиамериканской и националистической) и делал ставку на сотрудничество именно с афроамериканской диаспорой; к белому руководству страны он относился холодно.
Однако у правления президента Винсента была и оборотная сторона. Стенио Винсент был корпоративистом. Он испытывал симпатию к португальскому Новому Государству Антониу Салазара и являлся сторонником жёсткой руки и единоличного правления. Пользуясь волной популярности, вызванной эйфорией от вновь обретённой независимости, он внёс ряд изменений в Конституцию, превратив Гаити в суперпрезидентскую республику. Опасаясь восстания военных, среди которых были развиты продемократические взгляды, Винсент создал президентскую гвардию, независимую от Вооружённых сил. Гвардия помогала президенту подавлять свободу слова, разгонять протестные митинги и прямо давить на Национальную ассмаблею.
Такое поведение привело к резкому падению рейтингов Стенио Винсента, и в 1941 году он передал власть Эли Леско — куда более лояльному к США лидеру, который происходил из образованной мулатской фамилии среднего класса. Впереди у Гаити было несколько президентов, авторитарных и не очень; среди которых выделялся Поль Маглуар — яркий десарролист, который превратил Республику в жемчужину Карибов, сделал её туристической страной и возвёл множество инфраструктурных объектов. Увы, его рейтинг обрушил ураган, разрушивший много новой и старой инфраструктуры. У Маглуара не получилось то, что сделали доминиканские соседи, и его режим пал. Были на этом коротком отрезке гаитянской истории и свергнутые президенты, и неизбежный период хаоса, конец которому надолго положил Франсуа «Папа Док» Дювалье.
2. Бедственное положение сельских жителей и формирование запроса на новую полицию
В новой независимой Республике давно назрели вопросы о полицейской коррупции и неподсудности полиции, если та обижала незажиточных крестьян. Последних в стране было большинство, и, фактически, они были бесправны, лишены возможности подняться по политической, профессиональной, или предпринимательской лестнице. Крестьяне подвергались насилию и ограничению в правах во времена американской оккупации, в ходе которой американцы предпочитали работать с мулатской элитой. Например, крестьян поражали в праве на свободное перемещение: в целях противодействия повстанческому движению администрация запрещала бродяжничество. Их наказывали за вудуистское мировоззрение, в котором они находили утешение от своей несладкой жизни. Их грабили и притесняли и при антиамерикански настроенном Стенио Винсенте, и при проамериканской администрации Эли Леско. Регулярно случались ситуации, когда отдыхавших, или идущих по своим делам крестьян, хватали шефы (функционеры сельской полиции), избивали и на несколько месяцев отправляли на принудительные работы с каторжными условиями. Полицейские могли безнаказанно убить любого беднягу, запоров его до смерти кнутом, или забив ногами и дубинками. Так погиб Жозеф Мондеси, которого обвинили в краже козы в 1948. Он умер в полицейском участке, зверски избитый. Дело расследовали военные (крестьяне часто обращались к ним в поисках справедливости), которые списали смерть арестованного на… проблемы со здоровьем. Интеллектуалы-нуаристы, в частности, сам Дювалье и Лориме Дени, упоминали печально известную жестокость шефов в отношении их «братьев-крестьян, задушенных нищетой и невежеством».
Эли Леско пытался неуклюже заигрывать с чернокожими согражданами и сулил им решение проблемы жестокости сельской полиции. Так, в 1942 газета «Haiti Journal» сообщила о желании президента открыть школу шефов для обучения и переаттестации сельских полицейских. К сожалению, обещание было пустыми словами. С другой стороны, интеллектуальные и культурные дискурсы в Республике всё увереннее перехватывали нуаристы, военные роптали на сельскую полицию, в прессе всё чаще появлялись статьи о возмутительном и злобном отношении шефов к крестьянам, и в конце концов в стране оформился общественный запрос на создание эгалитарной, менее брутальной и более образованной полиции.
3. Кто такие тонтон-макуты?
Папа Док пришёл к власти в октябре 1957 года. К слову, он не «придумывал себе» такое прозвище, как писал, например, С.Гонионский, а получил его от бедных крестьян, среди которых проводил кампанию вакцинации и которых лечил задолго до прихода к власти (см., напр., «The History of Peasants, Tonton Makouts, and the Rise and Fall of the Duvalier Dictatorship in Haiti» by Marvin Chochotte). Идеологически режим был проамериканским, хотя временами отношения резко охладевали. Он стоял на позициях чёрного национализма, использовал прокрестьянскую, бедняцкую и антимулатскую риторику, и в целом был социал-популистским.
С определённой долей уверенности можно утверждать, что «преторианцы» президента Винсента служили одним из прототипов будущих тонтон-макутов. Т.-М. были более масштабным и многофункциональным феноменом, однако одной из важнейших их задач было контролировать армию и население, не давая оппозиции сорганизоваться.
Официально тонтон-макуты назывались Добровольческой милицией национальной безопасности (Milice de Volontaires de la Sécurité Nationale). Они набирались из крестьян, городских люмпенов и гоповатой молодёжи, которая откровенно недолюбливала «образованщину», в т.ч. оппозиционно настроенных студентов; также в Т.-М. обширно набирались сельские жрецы вуду. Поскольку сам Дювалье легализовал вудуизм и провозгласил себя великим лоа Бароном Субботой, тонтон-макуты прониклись к нему ещё и мистическим обожанием.
Большей частью Т.-М. находились на самообеспечении: Дювалье позволил им заниматься рэкетом и собирать «налоги» — в первую очередь с недостаточно лояльного бизнеса. Интересно, что режим и сам регулярно облагал данью бизнес; подобный «ограбляемый капитализм» был вообще характерен для пападокистской Гаити. Например, в 1961 году президент Республики загорелся идеей строительства Дювальевилля — города, который бы увековечил его имя и отразил технические достижения страны. В связи с этим была переименована коммуна Кабаре, и режим в лице лидера тонтон-макутов Люкнера Камбронна приступил к сбору средств. Бизнесменов и торговцев обложили данью: минимальная сумма внезапного «чрезвычайного налога» в столице равнялась 5000 долларов, в провинции — 1000. Камбронн также собирал средства с военных, госслужащих и т.д. Строительство не состоялось: деньги были разворованы, а в «Дювальевилле» построили разве что неиспользуемый кинотеатр, арену для петушиных боёв, да ещё несколько зданий. Эта схема очень точно описывает странную, вывернутую наизнанку экономику дювальеристской Гаити.
Они выполняли роль полиции, парамилитарес, спецслужбы, отчасти — Вооружённых сил и «дювальеристского авангарда». Папа Док активно способствовал расширению полномочий тонтон-макутов, а они были фанатично преданы ему. Для нейтрализации угрозы со стороны военных Дювалье применил своеобразный приём, характерный для третьемиристов: совместил «пролетарский набор» в армию, кооптировал криминальную городскую молодёжь, получив в результате нечто вроде института комиссаров, или, точнее, иранского Басиджа. Несмотря на то, что внешне Т.-М., как и Басидж, выглядели, как монолитные структуры, в действительности они были достаточно децентрализованы и представляли собой скорее пучок автономных щупалец, лояльных верховному лидеру, нежели гранитно твёрдую иерархическую структуру полицейского типа. Кажется, будущий пожизненный президент планировал переделать армию из «прислуги олигархических и мулатских кругов» в народный институт, т.е. ликвидировать военную аристократию, смешать профессиональных военных с люмпенам-милитариатом, вооружённой гопотой и крестьянскими детьми. Вскоре разделённая, напуганная процессом макутизации армия перестала быть угрозой для режима.
Макутизация породила значительный энтузиазм среди чернокожего крестьянства и городской молодёжи. В их жизни появился социальный лифт, который требовал лишь лояльности к Папе Доку, а взамен предоставлял возможность жить на добытые рэкетом деньги и забыть об унизительной нищете. Если в гаитянской семье появлялся тонтон-макут, она вздыхала с облегчением: это означало, что их не коснутся репрессии и что дома будет еда.
4. Женщины, тонтон-макуты и Fillettes Laleau
Минимум, который режим Дювалье требовал от граждан, это аполитичность. Людей-вне-политики режим не замечал и предоставлял им жить, как заблагорассудится. С политической оппозицией любого толка он, однако, расправлялся беспощадно. Дювальеристы с самого начала правления Папы Дока столкнулись с масштабной оппозицией, в которой состояли мулаты-буржуа, либералы, студенты, часть военных, католики, протестантские общины и феминистки. Такие, например, как одна из родительниц гаитянского интеллектуального феминизма, Ивонн Хаким-Римпе, которая основала первую в стране фем-организацию Женская Лига за социальное действие (Ligue Feminine d’Action Sociale). В 1951 году она начала работать над изданием «Escale», выходившее два раза в месяц, посвящённом суфражистским практикам, проблеме равноправия и прав женщин. Она оппонировала Дювалье и критиковала его за сотрудничество с военными, вроде Антонио Кебро.
В январе 1958 года в её дом вломились дювальеристы-парамилитарес, зверски избили двух дочерей и саму мать семейства, после чего похитили её. Ивонн Хаким-Римпе нашли утром следующего дня, избитую и изнасилованную. Для того, чтобы отойти от шока и побоев, ей потребовалась продолжительная госпитализация. Она, увы, не залечила душевных ран: до самой своей смерти эта выдающаяся женщина больше ничего не писала. Женская Лига за социальное действие сделала всё, чтобы привлечь общественное внимание к трагедии, это привело к открытию уголовного дела, однако оно вскоре было закрыто «за отсутствием улик». Убийства, избиения, насилие, уличный террор, выживание неугодных из страны — всё это практиковали тонтон-макуты, оберегая своего Барона и его режим.
С другой стороны, в качестве побочного эффекта макутизации страны, произошла некоторая эгалитаризация гаитянского общества. Стать тонтон-макутом вполне могла и женщина. Существовала параллельная тонтон-макутам организация под названием Fillettes Laleau. Её возглавляла мадам Макс Адольф (см. фото), ранее работавшая наздирательницей в Форт-Диманш, где она проявила себя, как фанатичную дювальеристку, жестокую и беспощадную к врагам Папы Дока. Последний назначил её главой Fillettes Laleau и одно время она была правой рукой диктатора. Более того, она и мадам Ульрик Поль-Блан были первыми в истории Республики женщинами-парламентариями. Членство в организации позволяло женщинам стать более автономными и выйти из-под гнёта многих мизогинных традиций, имевших место как во времена рабства, так и после освобождения Республики.
Альфред Рейнолдс, автор «Child Soldiers: Victims and Aggressors: A Problematic for Public Safety in Haiti», отмечал, что, в отличие от африканских девочек и девушек, которых рекрутируют в качестве секс-рабынь и обслуживающего персонала для мужчин-боевиков, в Гаити ничего подобного не было: члены Fillettes Laleau были на равных с тонтон-макутами, и ходили вооружёнными до зубов. Более того, Дювалье назначал женщин командирами Т.-М. (мужчин) — здесь можно вспомнить Санетт Бальми, командира Т.-М. в Жереми. В организации состояли тысячи бедных чернокожих женщин. Таким образом, режим, который одной рукой насиловал и убивал оппозиционерок, другой предоставил лояльным женщинам некоторую субъектность и независимость.
Тонтон-макуты были зловещим явлением, однако их существование было обусловлено историей Республики с её обилием «раздвоённостей»: чернокожие vs мулаты, христианство vs вуду, армия vs ополчение, бедное неграмотное крестьянство vs урбанизированный образованный средний класс плюс богатые мулатские фамилии. Дювалье, хорошо знавшему свою страну, оставалось разыграть собственную партию, победить, удержаться у власти до конца и «войти в Вечность». Он этого добился: несмотря на то, что Дювальевилль не был построен, а Республика осталась очень бедной, Папа Док вошёл в историю, умер в чине пожизненного президента, а его верные последователи и их потомки до сих пор проявляют себя в гаитянской политике.
Комментариев нет:
Отправить комментарий