ДЕНЬ НАРОДНОГО ЕДИНСТВА

День народного единства — наш государственный праздник. А отсутствие интереса к себе — наша беда

ЗАБРАТЬ СЕБЕ

Это важный какой-то для наших краев фетиш — единство. Века меняются, режимы меняются, флаги меняются, вожди меняются, гимны… Ну, ладно, гимны и вожди меняются не так часто, как хотелось бы, но ведь все-таки меняются. Не меняется только это вот заклинание — «в единстве наша сила».

Праздник важный, но пустоватый, и те, кому по долгу службы приходится выдумывать, как его отмечать, особой изобретательности не проявляют. Ленятся даже, а может, стесняются вспоминать про поляков, которых Минин с Пожарским выгнали из Кремля, хотя дата полукруглая, почти юбилейная — 405 лет тому. «Концерт “В единстве наша сила” состоится во Владивостоке». «Жителей Невельска приглашают на районный фестиваль национальных культур “В единстве наша сила”». «Молодежный квест “В единстве наша сила” пройдет в Реутове». «В Мурманске состоится информационная акция “В единстве наша сила”». «Праздничную программу “В единстве наша сила” представят в Ростове». «Праздничная площадка “В единстве наша сила” ждет гостей в столице Калмыкии». Ну и так далее — Google находит примерно 86 000 новостей по запросу «В единстве наша сила».

Как будто наша сила не в единстве, а в единообразии и некоторой скудости фантазии. А это ведь обидно. Люди мудрые, вроде спикера Государственной думы Вячеслава Володина, такие вещи чувствуют. Перечисляя на заседании Русского народного собора наши базовые ценности, Володин единство заменил сплоченностью. До регионов весть об инновации, видимо, не дошла, а то бы, уважая волю начальства, устроили концерт «В сплоченности наша сила». Фестиваль «В сплоченности наша сила». Квест «В сплоченности наша сила». И конечно, информационную акцию «В сплоченности наша сила».

Это, конечно, случайно вышло, что между Днем памяти жертв репрессий и Днем народного единства — меньше недели. Случайно, зато наглядно

У нас такая большая страна. Такая неуютная, такая необжитая, но ведь разная тоже, и любимая многому вопреки. А мы все норовим сбиться в кучу где-нибудь в центре, вместо того чтобы все это невообразимое пространство обживать и делать уютным. Сбиться в кучу, потому что в единстве наша и так далее. Или просто потому, что здесь страшно. Это, конечно, случайно вышло, что между Днем памяти жертв репрессий и Днем народного единства — меньше недели. Случайно, зато наглядно. Чтобы помнили, в чем наша сила и что бывает с теми, кто в природе нашей силы сомневается. Или просто делает шаг в сторону от сбившихся в кучу и дрожащих сограждан. Проблематизирует, так сказать, базовую ценность сплоченности.

И по-своему даже смешно, конечно, что главным достижением нашей страны, огромной и необжитой, нынче принято считать очередное увеличение ее территории.

Я вот не знаю, в чем сила, брат, но, кажется, знаю, в чем наша беда. Наша беда — в отсутствии интереса к себе. В том, что в списке «базовых ценностей» (ах, как полюбили нынче наши начальники составлять подобные списки) нет особости. Особости места нет. И особости человека нет. Сплошное какое-то единство, слово без значения, призванное маскировать унылое однообразие. Любви к себе нет, любви к своему нет. И ничего своего нет.

Отсутствие интереса к себе, к своему (интерес — это и есть любовь, то, что вам неинтересно, вы полюбить не сможете) — страшная вещь. Отдельную человеческую жизнь отсутствие такого интереса превращает в скучное, ни для чего и ни для кого ненужное выживание. А на уровне страны отсутствие интереса к себе позволяет разным проходимцам, баюкающим сбившихся в кучу сограждан рассказами о чужих бедах, лезть согражданам — нам, то есть, — в карман и в душу. Туда же и гадить, кстати.

Никто ведь пока и не пробовал по-настоящему родину обживать. Осознав свою особость, уже не позволишь проходимцам гадить себе в душу

В девяностые, которыми принято нынче пугать детей, последним убежищем особости стала квартира, а знаком — железная дверь. Тут тоже есть над чем поразмыслить: да, именно однотипные железные двери стали символом нашей особости, сразу и щитом, и гербом на щите. Про железные двери барды слагали песни, а политологи сочиняли трактаты. Сытые нефтяные нулевые заставили многих эти двери приоткрыть. Рискнуть. Начать обживать подъезды и даже дворы. Теперь, кажется, эти многие снова готовы за двери спрятаться.

Многие, но не все. Желание быть особым, любить свое — неистребимая вещь. Двигаясь по России (а я был в Калининграде, был на Сахалине, и во многих еще местах между этими крайними точками), я всюду натыкаюсь на людей, которые пестуют собственную особость. Чувствуют, любят красоту своего места, своей земли, своего города и готовы о ней говорить, готовы ей делиться. Я встречал таких людей в маленьком Ростове Великом, в кружевной Вологде, в возвышенном Нижнем.

Пару недель назад я был по делам в Екатеринбурге. Когда дела кончились, друг из местных (а где у нас нет друзей, спасибо, социальные сети) предложил показать короткую дорогу до отеля. Показал, но пока мы шли, успел рассказать о городе столько, что я словно бы целую жизнь — и нескучную жизнь — там прожил. Он знает его, потому что любит. Любит, потому что ощущает его непохожесть на прочие места. Это было щедро, и я благодарен за эту недлинную прогулку, которая дорогого стоит.

Не знаю, в чем сила, но знаю, в чем надежда. Что может сохранить нашу огромную и разную родину (не могу ответить зачем, мне просто хочется, чтобы она сохранилась). Только одно — особость, осознанная в качестве ценности. Движение снизу вверх, от частного, извините, не к общему, а к сумме многих частных. Открытие заново и обживание — впервые. Никто ведь пока и не пробовал по-настоящему родину обживать. Осознав свою особость, уже не позволишь проходимцам гадить себе в душу. Потом заберешь у них двор. Потом улицу. И так далее. Ну а как иначе?

То, что тебе интересно, полюбишь. Над тем, что любишь, уже не позволишь никому издеваться. Но сначала надо вернуть себе интерес к себе.

И где-то в конце пути замаячит повод для праздника. Не государственного, а человеческого. Дня народной особости, в которой наша надежда.

Иван Давыдов