МИРИ РЕГЕВ ПРОТИВ ТЕРРОРА ЛЕВОЙ СВОЛОЧИ В КУЛЬТУРЕ ИЗРАИЛЯ

"Вчерашний фарс должен восприниматься как наш общий позор, - написал в своем блоге известный актер Лиор Ашкенази по следам состоявшейся в минувший четверг церемонии вручения премий "Офир". – Почему в Израиле к участию в культурных мероприятиях все еще допускают комиссаров? Почему министров, градоначальников, чего-то-там-председателей и прочих чиновников и теперь еще, в 2016 году, приглашают выступать перед нами? Почему скверный советский обычай, сложившийся под эгидой партии красного партбилета в первые годы существования Государства Израиль, все еще присутствует в нашей жизни?"

Этот велеречивый текст смотрелся бы совсем по-другому, если бы мы не знали, что его автор как раз и выступает в данном случае в роли узколобого комиссара, яростно затыкающего глотку инакомыслию и требующего для себя и своих единомышленников безраздельного права решать, чтó будет называться израильской культурой.

Свой пылкий пост Ашкенази опубликовал после того, как изысканная публика, собравшаяся на церемонию Израильской академии киноискусства, в очередной раз устроила обструкцию Мири Регев. Без скандала не обходится ни одно выступление министра культуры перед публикой подобного рода, и в данном случае поводом для ажитации стало заявление Регев о том, что она видит необходимость появления на израильских киноэкранах "прозрачных" образов и тем. Словом "прозрачных" Регев воспользовалась в том смысле, который оно - с легкой руки копирайтеров Арье Дери - приобрело здесь в ходе прошлогодней предвыборной кампании: не замечаемых властью, богемой и самозванной культурной элитой.

И поскольку к этому моменту Регев уже подогрела публику, покинув зал при исполнении рэпером Тамром Нафером ритмичного речитатива на слова Махмуда Дервиша, дело не обошлось обычными в таких случаях выкриками с мест, агрессивными жестами и свистом. Выскочивший на сцену актер Рои Асаф попытался учинить там творческий акт с возможными элементами прямого насилия в отношении министра,  но был вовремя схвачен охранниками и выведен из зала.

Публика, постоянно срывающая выступления Мири Регев, великолепна в своем гармоничном мироощущении. Ну какие могут быть "прозрачные" образы и темы, если все мы сидим здесь и если вместе с нами в этом зале присутствуют все сыгранные нами роли, все отобранные нами к постановке сценарии? И что это за нелепые намеки на существование режиссеров и сценаристов, которые могли бы представить зрителю иное, не совпадающее с нашим, видение проблем израильского общества? Как можно усомниться в том, что искусством является только то, что одобрено нами? И по какому праву министр культуры выражает недовольство творчеством выдающегося арабского поэта, который так выразительно призывал своих еврейских сограждан исчезнуть из этой страны навсегда? "Убирайтесь куда хотите, только не оставайтесь с нами! Умирайте где хотите, лишь бы не среди нас! Убирайтесь из наших ран, из нашей земли, с суши и с моря, отовсюду!" – разве это не талантливо, не прекрасно?

Дело министра культуры давать нам деньги, и если Регев вообразила, что у нее есть право иметь суждение о том, как эти деньги должны использоваться, мы ославим ее комиссаром - при том, что сами никогда не расстанемся с крокодильей РАППовской хваткой.

Это счастливое душевное состояние позволяет людям, к которым вполне относится сказанное Александром Галичем о деятелях официального советского искусства - "вы такие нестерпимо ражие и такие, в сущности, примерные" – ощущать себя отчаянными нонконформистами. Да, у Галича "ражие Добрыни" рассовывали кукиши по карманам, а здесь объемную комбинацию из трех пальцев позволительно сунуть в нос министру культуры. Да что там позволительно, за этакую удаль в наших условиях и вознаградят со временем - продолжим цитату - новыми вернисажными бурями, премьерными паводками, эстрадным сиропом, облаточным супером.

Впрочем, министр министру рознь. Дерзкие кукиши уместно показывать Мири Регев или, в прежние времена, Звулуну Хаммеру и Лимор Ливнат. А вот Шуламит Алони, Йоси Сариду и Юли Тамир наша мятежная творческая интеллигенций на публичных мероприятиях разве что внутренности не вылизывала. Но те, конечно, комиссарами не были, и их новации (изучение "нарратива Накбы" в израильских школах, включение произведений Махмуда Дервиша в программу рекомендуемого школьного чтения, селективное финансирование культурных проектов и пр.) отражали систему ценностей, которая с политизацией образования и культуры ничего общего не имела. И уж если бы кто-то решился этим почтенным людям сунуть в физиономию кукиш, то такого смутьяна свои же коллеги тут же бы и сожрали.