«Чтобы рассмотреть опубликованную статью господина Красильщикова "Евреи Октября и Михаил Булгаков" целиком, надо написать другую, еще более объемную, чем эта, про которую можно сказать: темно, неясно и запутанно… Поэтому ограничусь отдельными замечаниями… Не был Булгаков христианином, религиозным человеком - еще в юности он отказался от веры и стал атеистом», - пишет читатель Юрий Кривоносов в ответ на мою давнюю работу: «Евреи Октября и Михаил Булгаков».
«Не был христианином». Так почему же он жестоко наказал за атеизм бедного Берлиоза. «Каждому будет дано по его вере». Атеист, богоборец уходит в небытие. Именно в этом был убежден Михаил Афанасьевич Булгаков. И здесь я с ним совершенно согласен. Вопрос только – по какой вере? Классик был убежден, что лишь по христианской в его трактовке. В этом и состоит пафос «иерусалимской» части великого романа. Спорить тут, как будто, не с чем. Но вот спорят.
Другое дело, что не был Булгаков человеком церкви, но эта российская мода пошла от другого могучего классика – Толстого Льва. Да и саму проповедь Иешуа Булгаков позаимствовал у Льва Николаевича.
“У меня теперь одно желание в жизни – это никого не огорчить, не оскорбить, никому – палачу, ростовщику не сделать неприятного, а постараться полюбить их». Лев Толстой – Владимиру Стасову, письмо 1880 года.
Конечно же, ничего нового не изобрел Михаил Булгаков, утверждая вместе со своим героем, что «все люди добрые». Только Толстой не мог знать, как поведут себя Марки – Крысобои в застенках Лубянки, но Булгаков-то умер в год кровавого триумфа Сатаны. Что это? Обычная инерции либерализма (первые симптомы его тяжелой болезни) или религиозный догматизм? Не знаю. В любом случае, на основании центральной части романа «Мастер и Маргарита» атеистом Михаила Афанасьевича назвать никак нельзя.
«Булгаков не был антисемитом хотя бы уже потому, что женился на Елене Сергеевне, - пишет читатель, - урожденной Нюренберг, деда которой звали Мордко-Лейба, а отца – исконно – Шмуль-Янкель (она, кстати стала прототипом Маргариты)».
Что это доказывает? Означенный Шмуль-Янкель успешно стал Сергеем. Первая, любимая жена еврея Бориса Пастернака была тоже еврейкой, но это не помешала поэту всю жизнь от своего еврейства бежать, не стесняясь антисемитских пассов, а супруга Осипа Мандельштама, Надежда Яковлевна, тоже исконная еврейка, успешно приняла православие и даже устраивала у себя дома молитвенные собрания. А сколько в мире нашем обычных евреев, женатых на еврейках, но при этом ярых антисемитов? Множество.
Повторяю, этими фактами я вовсе не хочу принизить поэтический гений Бориса Леонидовича и Осипа Эмильевича, да и на мужество и дар Надежды Яковлевны не собираюсь бросать тень. Только факты вещь упрямая. Да и характеристика личности человека, подчас, никакого отношения к его способностям не имеет. Любил Булгаков свою еврейку - Маргариту, а евреев, мягко говоря, недолюбливал. Ну и что?
В давней статье я писал о времени страшном, об особой породе потомков Иакова – о евреях октября. О том, как это жестокое и подлое время коверкало людей и более сильных, чем Михаил Афанасьевич. Я писал, что еврейский грех участия в Октябрьском перевороте не мог не сказаться на отношении таких личностей, как Булгаков, к еврейскому народу в целом. Я и не думал оценивать творчество писателя. Считаю романы, повести и пьесы Михаила Афанасьевича вершинами не только русской, но и мировой литературы.
Меня интересовал феномен юдофобии не базарного, заборного типа, а юдофобии интеллектуальной, которой давно болели и болеют «коренные» литераторы России. Вот и все. Где здесь «темнота, неясность и запутанность».
«В этом романе нет "антисемитской трактовки истории распятия Христа", - пишет читатель, - потому что во внутреннем романе – романе мастера – нет самого Христа, его Иешуа не Иисус Христос, а бродячий проповедник. И если даже допустить, что Иешуа и есть Христос, то получается наоборот – Булгаков "снимает" с евреев вину за это распятие: толпа не кричит "Распни его!", она вообще безмолвствует, а Каифа не есть еврейский народ, как Сталин не был представителем русского народа…»
Тут мой критик что-то перепутал. «Народ безмолвствует» в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» . В романе Булгакова реакция толпы на сообщение, что распят будет Га-Ноцри выглядит совсем иначе. Пилат выкрикивает имя освобождаемого разбойника:
« - Вар-раван!
Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист». Какое уж тут молчание. Хохотом и свистом встретили евреи весть о предстоящем распятии Иешуа и свободе Варравы.
Но вернемся к «отсутствию» Иисуса в романе. Верно, Булгаков имя Христа меняет, как и переписывает само Евангелие, а вот Иуду оставляет Иудой, так как прекрасно знает, что большая часть современных ему евреев - потомки колена Иуды. Юдофобская традиция, основанная на «кровавом навете» должна быть соблюдена. Все остальное, включая ревизию Нового завета, допустимо.
А что делать с ненавистью к еврейскому Иерусалиму язычника Понтия Пилата? Разве нет в этом недобром чувстве прямого соучастия автора романа? Да и какую любовь он мог испытывать к городу, распявшему его любимого героя. Городу, ответившему на добро злом.
Впрочем, официальную позицию православной церкви иеромонах Иов (Гумеров) обозначает так: «Для христианина любой конфессии демонизм романа М. Булгакова очевиден. Мы получили истину священной истории, свидетельство о нашем искуплении из рук богодухновенных апостолов – учеников Спасителя мира. В романе М. Булгакова новозаветная история рассказана устами сатаны. Автор путем продуманной и четкой композиции предлагает нам вместо Священного Писания взгляд на Сына Божия, Спасителя мира, и на евангельскую историю глазами того, кто сам называет себя профессором черной магии».
Здесь явное передергивание: Воланд в романе всего лишь свидетель всей этой истории с распятием, подтверждающий авторскую гипотезу-догадку Мастера. Булгаков же перечеркивает не только еврейство Христа, но еврейское звучание (от Матфея) Евангелия. Верно, он неразборчив в поисках свидетелей. Точнее, его выбор зиждется на авторитете пусть князя тьмы, но все-таки Князя, а не какого-то жалкого сборщика налогов. Здесь чисто отечественная вера в хозяина и презрения к плебею.
Иеромонах Иов закономерно не касается причины булгаковской ереси. И суть ее в извечной муке православия при осознании еврейской природы Христа. Отсюда, и только, страсть к ревизии Нового Завета. Судьба обрезанного в положенный срок сына Божьего напрочь перечеркивает религиозный догмат веры, связанный не только с антисемитизмом, «кровавого навета», но и с претензией на «Третий храм».
«Дневники Булгакова были в 1926 году изъяты у него при обыске вместе с рукописью "Собачьего сердца" и находились около двух лет в "органах", - пишет читатель. - Затем с помощью Максима Горького они были ему возвращены, после чего он дневники сжег и никогда больше их не писал. То, что потом публиковалось, было, якобы, копиями, изготовленными "органами", следовательно, вполне могут быть фальшивками, состряпанными с целью дискредитации писателя - такие вещи, как известно, практиковались».
Возможно, что откровенно юдофобский дневник Булгакова был талантливо, подчеркну это, расцвечен «органами», но предположить, что и черновики замечательного романа писались «авторами в штатском» никак не могу.
Мы же в одной из редакций романа читаем:
« - Кто ты, незнакомец? Кто твои родители?-
- Я сириец».
В окончательном варианте «Мастера» Булгаков смягчил свою позицию, сделав сирийцем только отца Га-Ноцри. К концу 30-х годов его антисемитизм слегка поутих. Есть еще одно важное свидетельство «сдачи позиций». В той же редакции читаю:
«- Знаю, знаю, Пилат, - сказал тихо Каифа. – Ты ненавидишь народ иудейский и много зла ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь!
Наступило молчание.
- О род преступный! О темный род! – вдруг негромко воскликнул Пилат.
Не Каифа плох и несправедлив, а РОД Каифы. Это проклятье в окончательной редакции романа отсутствует, но пафос «кровавого навета» остается:
«- Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, покоя! Ни тебе, ни народу твоему!»
Тем не менее, Булгаков дает свою версию вины целого народа на Лысой горе, но, выступает не только с подтверждение вины «темного рода», он, напомню, мораль читает в духе Льва Толстого: «Все люди добрые». Добр палач у Льва, добр Марк Крысобой у Михаила.
Но как такую проповедь соединить с откровенной юдофобией? Выходит, все люди добрые, кроме «рода преступного, темного рода». Значит и морализаторству Булгакова грош цена и разит от него ложью, лицемерием и страшным запахом гари из грядущих печей Аушвица. Еще одно свидетельство шаткости, лживости и опасности либеральных посылов.
И вовсе не случайно в плохом фильме по роману роль "сирийца" исполняет ярый юдофоб - Н. Бурляев.
Максим Горький приводит слова Льва Толстого в очерке о классике: «.... наши попы, конечно, не помирятся с Мендельсоном в церкви. Один тульский поп уверял меня, что даже Христос не был евреем, хотя он сын еврейского Бога и мать у него еврейка; это он признавал, а все-таки говорит: «Не могло этого быть». Я спрашиваю: «Но как же тогда?» Пожал плечами и сказал: «Сие для меня тайна».
Было это тайной и для «атеиста» Михаила Афанасьевича Булгакова. Еврейский мозг занят теодицеей, диалогом с Богом, русский, порой, мучается над неразрешимой загадкой, как в еврейской семье мог родиться ребенок не еврей.
«Как мог
Ваш Бог,
Землей владея,
Избрать в любимцы иудея?
ОТВЕТ
А не находите ли странным,
Что вам, смиренным христианам,
Пришел на ум такой вопрос,
Когда Ваш Бог – еврей Христос».
Самуил Маршак «Английские эпиграммы разных времен».
Что еще можно добавить? Увы, детские параллели между силой писательского дара и мировоззрением писателя – невольно заставляют нас лгать, создавать мифы и не верить в очевидное. Ничего не поделаешь, такие великие мастера русской прозы, как Николай Гоголь, Федор Достоевский и Михаил Булгаков были антисемитами. Никто не назовет бездарными графоманами таких современных авторов, как Василий Белов или Распутин, но и юдофилами их признать никак нельзя. Ничего не поделаешь, задолго до Фаина Раневской было известно, талант, как прыщ, может вскочить на любой заднице.
В этом и наша еврейская мука: получать наслаждение, читая «Тараса Бульбу» Гоголя, при ясном сознании ущербности нравственного чувства этого классика. То же и с великой прозой Михаила Булгакова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий