Грошовая опера
Ян Левченко о возвращении в большое искусство жанра агитпропа
Фотография: Пресс-служба правительства Санкт-Петерурга/Руслан Шамуков
Пока в Петербурге готовятся к премьере патриотической оперы-митинга под названием «Крым», в Москве отменяют фестивальные показы вдруг ставших «нетрадиционными» спектаклей. Впрочем, противопоставление тут мнимое, не более чем риторическое. Это события одного порядка и одного духовного порыва.
Крепнет связь между столицами, и уже, конечно, не такая декадентская, как в проклятые 1990-е, когда было принято рассуждать об оппозиции Москва — Петербург вслед за властителями дум перестроечной смуты вроде Дмитрия Лихачева и Юрия Лотмана. Пусть деятели культуры, по инерции считающие этих господ классиками гуманитарной науки, не удивляются. Скоро одному начнут мешать Соловки, другому — еврейский нос и низкопоклонство перед Западом, и тут очень кстати кто-то убедительно докажет их низкий индекс цитируемости.
О драме и потенциале двух конкурирующих столиц, об этом ключевом историческом сюжете культурной страны, у которой есть что предъявить человечеству, просто забудут, ибо
все должны стать едины, сплочены и сомкнуты, как в строю с равнением налево. А человечество пусть чешет мимо.
Впрочем, нужны ли такие надуманные передержки? Одаренный петербургский оперный режиссер Юрий Александров, предводитель театра «Санктъ-Петербургъ Опера» далинтервью, в котором заявил о своих планах поставить модернизированную версию оперы «Севастопольцы», которую советский композитор Мариан Коваль написал в 1946 году в память об освобождении Крыма от немецко-фашистских захватчиков.
Отзывы о театре в основном благосклонные. «Петербургский театральный журнал» цитирует похвалы многочисленных критиков. Правда, иногда какой-нибудь ренегат родом из тех же 1990-х и назовет случайно виденный спектакль «чудовищным», но что нам стоны ренегатов? Словом, театр на подъеме и в творческом поиске, расширяет репертуар. Александров хочет вернуться к смелому жанру агитпропа, сделать оперу-митинг под названием «Крым», где жители полуострова будут просить у России не оставлять их, а бандеровская сволочь — этому мешать.
Актуальное искусство должно быть понятно массам, а не оскорблять их в лице Pussy Riot, арт-группы «Война» и прочих «кощунников», место которым в тюрьме или за границей, что для творческого человека почти одно и то же.
Тем временем организаторов Московского книжного фестиваля письмом из Минкульта уведомили, что готовящиеся к показу спектакли «Травоядные» Максима Курочкина и «Душа подушки» Олжаса Жанайдарова противоречат всем известным российским духовным приоритетам, обижают, попирают, учат всякой педерастической дряни. Как пишут минкультовские «эксперты», «государство не хочет, чтобы большинство оказалось под угрозой – под угрозой быть заваленным кислотным хламом от меньшинств».
Администрация ММКОФ, как это принято в свободной стране, была вольна решать, как реагировать на письмо замминистра культуры Владимира Аристархова. Ну и решила, как свойственно людям здравомыслящим, спектакли эти снять. Виновных пока не наказывают, хотя законы кое-где нарушены. И матерок есть, и ценности подкачали. Так что в исполнении администрации налицо всяческая толерантность. Все живы, чего там. Обычная движуха, она же диалектика. В культурной столице ставят, в златоглавой — снимают. Точнее, не рекомендуют, а там решайте. Что-то же надо решать с этим безобразием.
Главное тут —согласие творческих людей в их стремлении делать одно душеполезное дело для России.
Кстати, насчет пользы от оперы «Крым». Это, кроме прочего, ребрендинг отечественного производителя. Автор оригинала, Мариан Коваль, был очень хорошим композитором, хотя сейчас он незаслуженно забыт. Почему забыт? Все просто. В начале 1930-х Коваль спасал отечественную музыку от вредоносного конструктивизма Александра Мосолова, в результате чего этот последний был осужден на восемь лет, но выжил, шельма, и дальше как миленький писал сдержанно-консервативные произведения.
Позже, в 1948 году, бдительный Коваль решил пройтись по Дмитрию Шостаковичу, который к тому моменту уже всех достал. В качестве главного редактора журнала «Советская музыка» Коваль в трех номерах кряду жаловался, как трудно слушать Шостаковича, как «тянут его назад» чуждые русскому уху наложения, какая же все это «заумь» и в то же время – «сумеречная, субъективная музыка, которая не может захватить непосредственным чувством». Совершенно очевидно, что неустанное служение отечеству, искренняя вера в его величие оказались не ко двору именно в те годы, когда в гуманитарных науках цвели всякие Лотманы, а музыка была отдана на откуп всяким Шнитке. Так что нынешнее стремление режиссера Александрова вспомнить славных деятелей нашего искусства нельзя не признать в высшей степени уместным.
Очень символично получается, даже красиво. Петербург — самый западный город России с массой безделушек вроде английских надписей в метро, великого музея со старыми мастерами, жилых домов в стиле ар-нуво, запаха моря из гавани, районных заведений, где сидят завсегдатаи, знающие бармена... Не отрадно ли, что среди всей этой эстетически чуждой цивилизации находятся искренние патриоты?
В городе на Неве традиционные ценности видны не сразу, но они есть.
Сегодня, когда россияне переживают свою внезапную историчность, большое искусство, его респектабельный мейнстрим возвещает о готовности служить, выполнять команды. Власть, наконец, сдалась и признала, что ей это нужно, что никакая она не прагматичная банкирша, а просто хорошо устроившаяся выпускница школы КГБ.
При этом режиссеру Александрову нельзя отказать в хваткости. Если премьера хорошо пройдет, то Александров станет первым в своем роде, и уже маэстро Гергиев примется судорожно вставлять в репертуар оратории устрашающих, но таких актуальных советских композиторов.
Во времена прежних противопоставлений Петербурга и Москвы власть проявляла остаточный интерес к искусству, по привычке принимая его за важное идеологическое оружие.
Сейчас искусство либо суетится, изо всех сил собирая в себе по капле раба, но не получая за это никаких гарантий, либо становится жертвой произвола, успешно принявшего легитимную оболочку.
Все знают, как это работает. Если мракобесные ссылки на «нравственность», «будущее детей» и прочие козыри в шулерской колоде позволяют протащить очередную лицемерную инструкцию по ликвидации неугодных, то следующий закон, касающийся идейной и символической сферы, оказывается еще более лицемерным и опасным. Неизвестно, какая судьба ждет патриотов — как прагматичных, так и тем более искренних. Опыт соответствующей государственной логики у нас имеется. Есть чего опасаться по-настоящему.
Автор — профессор отделения культурологии НИУ «Высшая школа экономики» (Москва)
Комментариев нет:
Отправить комментарий