Как знаменитый немецкий писатель помог мне справиться с грабителями, но не спас от предательства

Как знаменитый  немецкий писатель  помог  мне  справиться с грабителями,  но не спас от предательства

 Дом, в котором я жил

Дом, где я жил, на улице Трофимова, 13, бывшей 3-й Кожуховской, был знаменит на всю Москву, потому что на первом этаже этого здания располагался промтоварный магазин «Салон для новобрачных». Таких «салонов», в которых москвичи, решившие связать себя узами брака, могли в эпоху дефицита приодеться и приобуться, в столице самого большого государства мира было раз-два и обчелся. Прийти жениху и невесте в «салон» запросто и отовариться – такого упрощения страна, строившая ракеты, но не производившая туалетной бумаги, допустить не могла. И сегодня не очень внятные с точки зрения закона гражданские браки в то время в расчет не принимались. Поэтому решившим воспользоваться услугами «салона» следовало предварительно наведаться в ЗАГС и получить специальные талоны.

В один прекрасный день я увидел у салона огромную очередь. Оказалось, «выбросили финские кожаные пальто», которые можно было купить, записавшись в живую, иначе говоря, бесталонную очередь. Сложность заключалась в том, что отмечаться следовало и ночью. Но мое обитание в этом доме превращало такую «сложность» в легкость. Другое дело деньги. Цена импортной кожанки кусалась – надо было выложить 450 рубликов. Это почти три моих тогдашних учительских зарплаты.

Мне было 24 года, уже два года я нес учительскую вахту в обычной средней школе. Понятно, зарплата педагога ощутимых барышей не приносила, но я еще подхалтуривал частными уроками и переводами с ряда языков. Это приносило опять же не ахти какой, но все-таки доход. В итоге кожаное импортное пальто в моем гардеробе  заняло свое место.

Ночь. Улица. Фонарь. Грабители.

В ту августовскую ночь я возвращался домой заполночь потому, что проводил время с потрясающей девушкой. Ее звали Бригитте. Мы познакомились  в любительской театрально-телевизионной студии, в которой меня избрали ни много ни мало вице-президентом. Студия располагалась в клубе «Чайка», в нескольких шагах от станции метро «Семеновская».

Бригитте родилась в Таллине, школу окончила в Вильнюсе, высшее медицинское образование получила в Риге. Ее родители трудились на дипломатической ниве и долго прожили в Норвегии. Какое-то время и Бригитте жила с ними в Осло. Неудивительно, что ее гардеробом в те времена восхищались все. В студии ее называли «девушка-иномарка».

С Бригитте  мы успели сыграть в спектакле по знаменитой книге моего любимого немецкого писателя Эриха Марии Ремарка «Три товарища». В этой постановке мне досталась роль главного героя Роберта Локампа. Бригитте очень хотелось сыграть героиню романа Патрицию Хольман, но ее сценический тип ложился в амплуа «проказницы» и поэтому ей досталась второстепенная роль любовницы некого Беккера.

Бригитте была года на три старше меня и работала на четверть ставки врачом в поликлинике специального обслуживания. Общего у нас было совсем немного: интерес к театру, литературе и иностранным языкам. Ей импонировали мои возможности говорить и переводить с разных языков. И еще: однажды она присутствовала на соревнованиях общества «Буревестник», на которых в ряде гимнастических упражнений мне удалось занять призовые места. Правильно считал Владимир Маяковский: «Нет на свете лучше одежды, чем бронза мускулов и свежесть кожи»…

Теперь расскажу, что произошло заполночь того августовского дня, когда я сошел с последнего автобуса. Мне надо было всего лишь перейти дорогу и оказаться на другой стороне улицы Трофимова. Неожиданно меня окликнул мужской голос. Трое парней стояли у фонарного столба. Один из них казался в дымину пьяным. Двое других удерживали его от падения. Окликал меня, как я понял, именно пьяный: «Помоги, мужик!». Полагая, что они нуждаются в помощи, я сделал несколько шагов по направлению к ним. И меня встретили…

Приблизившись, я неожиданно увидел нож.  Прямо перед собой! Его держал тот самый «вроде как пьяный». Еще один голос, показавшийся мне смешливым, приказал снять кожаное пальто. Никакого страха я не почувствовал. Может быть, потому, что был уверен в своем физическом превосходстве над подвыпившими ребятами…

В своих произведениях Ремарк нередко описывал драки. В романе «Возвращение» (другое название «На обратном пути») он отобразил ситуацию, когда жандарм наводит на одного из героев револьвер, а тот спокойно передает стражу порядка в руки не совсем законно добытую свиную голову. Руки жандарма оказываются занятыми, дуло пистолета опущенным вниз, и тут этот самый герой вмазывает фактически безоружному стражу порядка со всей силы в физиономию. Все! Схватка выиграна.

Свиной головы я в жизни в руках не держал. Но, подражая герою Ремарка, набросил на руку с ножом свое кожаное финское пальто.  Не пожалел! И  опять же, точно по Ремарку, со всей дури врезал, как позже говорил один из свидетелей, по циферблату, парню с ножом. Он грохнулся оземь, но прежде чем достичь земного покрова, ударился головой о бетонный столб.

Второй из этой компашки, стоявший к «держателю» ножа очень близко,  успел глянуть на меня безумным взором. Что мне оставалось делать? О своих намерениях он меня не уведомил. Поэтому я, грешным делом, вмазал и ему. Он тоже упал. Третий участник этих неприглядных событий отбежал на приличное расстояние и неожиданно заорал: «Я медик. Я помогу Сереже!». «Какому Сереже? Кому-то нужна медицинская помощь?» – пронеслось у меня в голове. Замечаю, что у лежащего у столба парня глаза закрыты, из его левого уха струится кровь. И я узнал его. Этот парень сидел за рулем «Волги», которая однажды встречала Бригитте у клуба «Чайка».

На мою удачу подъехал наряд на мотоцикле, который возглавлял Александр Иванович, дядя Саша, сосед по дому, сержант ближайшего к нам 52-го отделения милиции. Он по рации вызвал карету «скорой помощи», которая и увезла Сережу в больницу. Двух других парней милиционеры препроводили в отделение. Понятно, что и я не мог не последовать за ними. Надолго меня не задержали, ибо потерпевших, как объяснил дядя Саша, только опрашивают.

Утром неожиданно позвонила Бригитте и обвинила меня … в нападении на Сережу. Точнее говоря, она утверждала, что я избил ее коллегу и его друзей, которые всего-навсего хотели подшутить надо мной. Чуть позже пришел дядя Саша и сообщил, что в отделение заявился отец этого самого Сережи с адвокатом, и, по его мнению, меня могут обвинить в превышении необходимой обороны.

Пришлось вновь идти в милицию. Там уже был другой следователь, который, как мне показалось, был на моей стороне. И это при том, что, по его словам, нож, которым размахивал Сережа, был бутафорским. В театральной студии, понятное дело, на балансе висела всякая бутафория, но как один из предметов этой бутафории оказался в руках молодого врача, не имевшего к студии никакого отношения, я мог только подозревать.

Ситуация приобретала непредсказуемый оборот. Пришлось ввести в курс дела родителей, и мама немедленно связалась с адвокатом.

Он потребовал дачи показаний со стороны двух других парней, вместе с Сережей участвовавших в нападении. Они определили свои поступки как «шутливую имитацию ограбления с бутафорским ножом». Согласно законодательству любой страны, такие «шутейные грабители» должны были сесть на скамью подсудимых. Но ситуация была спущена на тормозах.

Меня же очень тяготило, что Бригитте сразу же встала на сторону своего коллеги.

Вот так встреча!

Вскоре Бригитте вышла замуж за Сергея, и я потерял ее из виду. Через несколько лет, в Риге, где я участвовал в научной конференции по истории науки, мы случайно столкнулись на выходе из знаменитого Музея истории медицины имени Паулса Страдыня, расположенного в красивейшем здании на улице Антонияс.

К тому времени моя бывшая девушка успела развестись с Сережей и выйти замуж за гражданина Норвегии. Вместе со вторым мужем она проживала в Осло.

Мы оба сделали вид, что страшно обрадовались встрече и решили посидеть в чудесном кафе на той же улице Антонияс. Предавшись воспоминаниям,  поговорили о клубе «Чайка», наших общих знакомых.

«Наше расставание было неизбежно, – сказала Бригитте, – потому что продолжение наших отношений уже начало сказываться на карьере родителей». Дальше Бригитте уже могла не продолжать. Я все понял. Но она продолжила: «Прибалтам и так не очень доверяют, а тут вроде как жених самой ненадежной в стране национальности». Обращаю внимание, что наша встреча в Риге состоялась во времена еще вполне советские и на национальность, к которой я принадлежу, тогда власти продолжали смотреть подозрительно. Слово «еврей» Бригитте не произнесла. По тем временам оно считалось почти неприличным и часто заменялось эвфемизмом «лицо  еврейской национальности».

«Приглядись к тем, кто рядом…»

Но меня более всего интересовала причина нападения на меня  Сергея и его друзей. Жена гражданина Норвегии объяснила действия ее первого мужа его дикой ревностью. Неожиданно она вспомнила ремарковского Робби Локампа из «Трех товарищей» и его неуютство, некомфортность и безумную ревность по отношению к Пат, потому что он не был так богат, как знакомые его любимой женщины.

Конечно, я не мог не возмутиться. Получалось, что Бригитте так или иначе оправдывала Сергея. И этого пусть даже шутейного разбойника она посмела  поставить на одну доску с моим любимым литературным героем!

После встречи в Риге наши жизни больше не пересекались. «Любовь не пятнают дружбой» – метко подметил немецкий эмигрант в Париже Равик, герой романа Ремарка «Триумфальная арка». Может быть, более внимательное чтение Ремарка предостерегло бы меня и от предательства Бригитте. Ведь в его «Триумфальной арке» дается такой совет: «Приглядись к тем, кто рядом с тобой. С тобой ли они? Или просто рядом?».

---

Захар Гельман, Реховот