пятница, 15 июня 2018 г.

ЛЕОНИД МЛЕЧИН. О ГЕРМАНИИ, АНТИСЕМИТИЗМА И "СТАЛИНСКОЙ ГВАРДИИ"

Очень трудно брать интервью у Леонида Млечина. Известный теле- ведущий, писатель, журналист и бле- стящий рассказчик, он подробно рас- сказал уже в телефильмах и написал в книгах обо всем, что интересовало бы корреспондента «Еврейской па- норамы»: об истории Государства Израиль и положении на Ближнем Востоке, о «Хрустальной ночи» и убийстве Михоэлса, о Льве Троцком и о Степане Бандере. Но все же, поль- зуясь случаем, я не преминул задать интересному собеседнику несколько «еврейских» вопросов, и он корот- ко ответил. А за подробностями – в Интернет, на YouTube, где хранятся и работы прошлых лет, и ролики ви- деоблога, который совсем недавно за- вел наш собеседник. – Леонид Михайлович, расскажите о вашей новой книге «Пленники про- шлого. Сто лет истории России гла- зами одной семьи». – Я собрал воспоминания моего де- душки, отца моей мамы, и кое-что на- писал от себя, потому что я тоже уже в возрасте, когда можно писать вос- поминания. Я должен был это сделать много раньше, потому что дедушка мой, Владимир Михайлович Млечин, умер очень давно. Я собрал его воспо- минания по клочкам: где-то письма, где-то отрывочные записи. Он был человеком очень талантливым, но не любил подолгу сидеть за письменным столом и написал значительно мень- ше, чем хотелось бы. Но зато я сейчас лучше понимаю, о чем писал дедушка. – Он был номенклатурным работ- ником культуры? Председателем приснопамятного Главреперткома? – Он возглавлял московский ре- пертком, он служил, такова была партийная дисциплина  – работать там, куда направили. Но при первой возможности с удовольствием от все- го этого ушел и руководил Театром Революции, который теперь Театр им.  Маяковского. Он был театраль- ным критиком, любил театр, разби- рался в нем. – Можно еще о вашей семье? Вид- ный советский журналист Виталий Александрович Сырокомский  – это ваш отчим? Он еврей? – Нет, он не еврей. Я не люблю слово «отчим». Он стал мне отцом, он меня воспитал, я ему очень многим обязан. – Он повлиял на ваш выбор профес- сии? – Нет, это бы в любом случае про- изошло. Ну, когда ты с утра и до вече- ра все это слышишь... Я ведь стенга- зету выпускал уже в третьем классе. Кстати говоря, человек, от которого в какой-то момент зависела моя судьба, сказал, что он видел, как я выпускал ту стенгазету, и подумал: этот мальчик точно должен стать журналистом. – Ваша мама Ирина Владимиров- на  – германист. Интересно, каково ее отношение к немцам, к немецкой культуре? Все-таки она относит- ся к тому поколению, для которого Германия была вражеской страной, откуда пришла практика «оконча- тельного решения еврейского вопро- са». – Она написала замечательную книжку воспоминаний «Игрушка времени и страха»  – в значительной степени об отношении к Германии, к немцам. На нее произвела колос- сальное впечатление послевоенная немецкая литература. Переоценка прошлого, самовоспитание, понима- ние, что натворили, – это отражено в замечательной послевоенной немец- кой литературе: и у Генриха Бёлля, и у Гюнтера Грасса, и у Альфреда Ан- дерша, и у Зигфрида Ленца. Она была этим восхищена, она увидела, что эти люди смогли преодолеть прошлое ис- кренне. – Вы ведь бываете В Германии, вы- ступаете? – Не так уж часто… – И все-таки ваше личное отноше- ние к этому вопросу: каково еврею жить в Германии? – В 1990 г. я написал статью «Евреи ищут убежища у немцев?». Я был по- трясен: до чего же мы дожили. И вот сейчас я читаю о росте антисемитиз- ма в Германии, в германских школах и невероятно огорчен и встревожен. Мы наблюдаем сейчас подъем антисе- митизма во всем мире. Но, в отличие от других стран, правительство Гер- мании прилагает большие усилия для борьбы с антисемитизмом. – Удастся ли? Ведь на фоне расту- щего европейского национализма по- являются такие «звоночки», как польский закон, запрещающий гово- рить о соучастии поляков в Холоко- сте, или общественный остракизм, которому подверглась писательница Рута Ванагайте, написавшая книгу об аналогичных вещах в Литве. По- чему это происходит? – Ни в бывшем Советском Союзе, ни в странах социалистического бло- ка не было антифашистского воспита- ния. Это может показаться странным, но в нашем восприятии фашист – это солдат вермахта с закатанными ру- кавами и со «шмайсером» в руках, а то, что фашизм, нацизм представляет собой систему взглядов, у нас в стра- не не обсуждалось. Как осуждать, на- пример, однопартийную диктатуру или иерархию народов, если и у нас творилось нечто подобное? Поэтому толерантность, терпимость, много- партийность – это слова, которые от- сутствовали в лексиконе советских людей. И в Восточной Европе то же самое  – никакого антифашистского воспитания. Мы видим это на приме- ре ФРГ, где в восточной части голосу- ют за «Альтернативу для Германии» много больше, чем в западной части. Вся эта территория с трудом избав- ляется от авторитарного прошлого. Мы видим в Польше, в Венгрии очень жесткие режимы. Это значит, что вся эта «советская социалистическая» психология остается. Злобный нацио- нализм сейчас очень распространен в Европе, он берет верх. Видимо, после- военная прививка перестает действо- вать, и это весьма печально. – Не секрет, что среди журнали- стов немало наших соплеменников. Как по-вашему, имеет ли право на существование в профессиональной журналистике, обращенной к широ- кой аудитории, специфический еврей- ский взгляд? Мне кажется, что даже в застойное брежневское время су- ществовали разные взгляды: с одной стороны – условный Валентин Зорин или условный Александр Бовин (не еврей, кстати), с другой стороны  – условный Фарид Сейфуль-Мулюков. Или сегодня – условный Леонид Мле- чин и условный Максим Шевченко. – Для профессионального жур- налиста это невозможно. Наверное, личные вкусы могут в чем-то сказы- ваться, например в выборе темы, но нужно прежде всего оставаться про- фессионалом. Профессиональный журналист  – он как профессиональ- ный врач, знает, как делается профес- сиональная работа, и ничто личное не должно этому мешать. – Но вот ваша манера говорить о некоторых своих персонажах как- то по-еврейски ласково… Суровых партийных лидеров и чекистов вы непременно величаете по имени-от- честву, даже Лаврентия Павловича... – Я не знаю, что такое «по- еврейски ласково»... У каждого своя манера: один кричит, другой говорит спокойно. – Кстати, хотел спросить о Берии. Вам не кажется, что относительно евреев он был не самым худшим пер- сонажем среди всей тогдашней крем- левской братии? Ведь это он сразу после смерти Сталина остановил «дело врачей». – Берия был патологическим убий- цей, редким негодяем. Остальные члены Президиума ЦК массовых репрессий не желали, хотя и ставили подписи под расстрельными списка- ми. Берия же получал удовольствие от уничтожения людей. Садист при- нимал участие в допросах и пытках. Другое дело, что по внутриполити- ческим соображениям – у него были далеко идущие планы  – он счел не- обходимым после смерти Сталина пересмотреть все дела, заведенные без него. Сталин еще в 1945 г. убрал его из госбезопасности, поэтому к делам последних сталинских лет он отношения не имел и получал воз- можность шантажировать руково- дителей страны. «Врачей-убийц» он отпустил  – косвенно ему за это спасибо, но сделал он это не потому, что хотел спасти людей, а потому, что ему это было нужно. Вот еще история. Немалая часть советских физиков в свое время не приняла теорию относительности как идеалистическую и буржуазную, а физики, которые приняли теорию Эйнштейна и были привлечены к атомному проекту, как назло, почти все носили еврейские фамилии. И вот Секретариат ЦК готовит совеща- ние «О положении дел в советской физической науке»... Руководитель атомного проекта Курчатов побежал к его куратору  – Лаврентию Павло- вичу  – и объяснил, что если сторон- ники теории относительности по- страдают, то атомной бомбы не будет, а Лаврентию Павловичу была нужна бомба, иначе бы он сам пострадал. – А что скажете о Маленкове? Вроде бы с его именем связывают антисемитский тренд в кадровой политике, начавшийся еще в годы войны… – Георгий Максимилианович Ма- ленков был партийным функцио- нером, который больше занимался партийным аппаратом и выполнял сталинские указания. Идеологиче- скими кампаниями в стране занимал- ся Андрей Александрович Жданов, изгнание евреев с видных должно- стей – это была его работа. А вообще все от Сталина шло. – Тогда как объяснить поддержку Сталиным Израиля в момент про- возглашения его независимости? – В значительной мере желанием Сталина сделать гадость англичанам. Поддержать антибританскую струк- туру в Палестине Сталин был готов, а вот когда советские евреи поддер- жали еврейское государство – к это- му он не был готов и воспринял это как личную обиду. А офицеры, про- шедшие в рядах Красной армии всю войну, всерьез восприняли позицию советского руководства, они писали заявления: «Прошу направить меня в Палестину сражаться с британским империализмом». Не понимали, что это самое ужасное: оказывается, кто- то из советских людей не счастлив под властью товарища Сталина и хо- чет уехать. – А вы что-то знаете о еврейском происхождении Андропова? – Я держал в руках весь его лич- ный архив… Он несчастный человек, остался рано без родителей. Когда началась его комсомольская карьера, стали изучать его биографию, и выяс- нилось, что он ничего не знает о своей семье. Он знал только, что маму его воспитывал купец с еврейской фами- лией. Воспитывал или была она его дочкой, осталось неизвестным. Но Андропов знал, что профессиональ- ные антисемиты подозревают его в еврейском происхождении, поэтому развернул борьбу с сионизмом. – В еврейской аудитории вас, навер- ное, часто спрашивают о еврейских корнях тех или иных лидеров? – Знаете, я в связи с этим вспоми- наю одну семейную историю... Мои родители – германисты, и у нас бывал в гостях замминистра культуры ГДР Клаус Хёпке. И вот он приходит к нам и удивленно говорит: «Представля- ете, был сейчас в ЦК КПСС, и меня спрашивают: „Правда ли, что у вас в Политбюро ЦК есть полуевреи?“ А я им ответил: „Нас Гитлер отучил за- давать такие вопросы“». Беседовал Виктор ШАПИРО

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..