ЧЬЯ КАТАЛОНИЯ?

Испания так сильно отличается от России, что и либералы, и имперцы затрудняются с ответом, чья Каталония

Фёдор Крашенниников

Очередная попытка Каталонии отделиться от Испании на несколько дней оказалась в центре общественного интереса и в России.

Любая нестабильность в Европе — к лучшему. Если кто-то от кого-то отделяется, то это всех их ослабляет и делает сильнее нас, наблюдающих за творящимся безобразием из своей прекрасной северной стабильности. Такова официозная позиция России, известная нам еще по Брекзиту.

Раз официально Россия, не сильно скрываясь, сочувствует каталонским сепаратистам, то надо поддерживать Мадрид. Такова позиция людей, следующих известной логике: «Если Евтушенко против колхозов, то я — за!»

Возможности для метафор и притянутых за уши сравнений открываются неисчерпаемые: каталонские сепаратисты действуют как Россия в Крыму — против сецессии агитации нет, никаких вариантов кроме своей победы организаторы референдума не рассматривают, местные «силовики» по факту изменяют присяге. Вишенка на торте — действительно сильный аргумент, что отделение Каталонии через односторонний референдум противоречит конституции Испании ровно также, как отделение Крыма от Украины через референдум противоречит конституции Украины.

С другой стороны, возникает и совершенно противоположная цепь метафор и образов. Например, может ли имперский патриот без слез смотреть, как от страны с богатейшей историей и культурой отделяется ее неотъемлемая часть? Конечно, в Европе (как уверены эти люди) давно все прогнило и разваливается, но сам по себе прецедент удручающий — то есть вот так вот взяли и отделились? А как же территориальная целостность? А общая история? А величие Испанского королевства? За что же воевали испанские деды от Аргентины до Филиппин — неужели за то, чтоб их наследство растащили по национальным квартиркам и отреклись от общего славного прошлого? Сердце любого великодержавного патриота кровью должно обливаться от того чудовищного искажения истории Испании, которое проповедуется каталонскими сепаратистами: мол, они отдельный народ, и вообще Каталония была захвачена Испанией! Как же, как же, слышали мы такое и совсем недавно! Когда жители провинции вдруг заявляют, что они отдельный народ, а этот их нелепый деревенский диалект, придуманный в генштабе соседней страны, — якобы отдельный язык, любой адепт российского великодержавия должен испытать глубочайшую антипатию к каталонцам и сквозь зубы выдать привычное: «Будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки Гарсии Лорки, а не брехню какого-нибудь каталонского Тараса!» Да и вообще, никогда не было такой страны, а значит, и быть не должно.

Что на самом деле должно всех нас волновать в каталонской эпопее — это непригодность всех известных нам логик и черно-белых схем к тамошней ситуации

Либерально-освободительная логика, в свою очередь, возмущается любым имперским призраком и потому экзальтированные рассуждения каталонских политиков о том, что Мариано Рахой — это фашист и второй Франко, который буквально топит в крови мирный демократический протест всего каталонского народа, воспринимаются буквально и с полным доверием. Ибо что такое федеральный центр и как он реагирует на неповиновение себе, мы-то прекрасно знаем, а потому говорящие о демократии и праве народа голосовать лидеры Женералитата начинают казаться носителями всего светлого и прекрасного, а Мадрид — эдакой коррумпированной, растленной и злобной Москвой, которая выкачивает все ресурсы из богатых регионов, чтоб перераспределить их среди всяких нищебродов из Андалусии и Галисии, которые не хотят работать, а хотят только дотации получать, пока трудящиеся Каталонии день и ночь работают в поте лица своего. И уже видятся испанские самолеты, бомбящие Саграда-Фамилья и другие шедевры Гауди.

Опять же, а как быть с проевропейской позицией? Если ты чувствуешь себя европейцем, то, конечно, хочется, чтоб ЕС цвел и пах, и можно было в каждом случае смело указывать в сторону Запада, примера и средоточия всего светлого и чистого. А там полицейские в масках бьют людей с добрыми лицами, которые за свободу! При этом вожди ЕС недвусмысленно намекают, что если люди с добрыми лицами выходят из Испании, то и из единой Европы их тоже выставят, и как бы совсем непонятно, кто в данном случае олицетворяет те самые европейские ценности демократии и прав человека — Мадрид или все-таки Барселона?

Короче говоря, запутанная ситуация получилась с Каталонией. Нет сомнений, что каждый человек имеет полное право выбрать себе одну из сторон в разборках Мадрида с Барселоной и с энтузиазмом болеть за «своих»: кому-то нравится ФК «Барселона», кому-то — мадридский «Реал», кто-то — за монархию, а кто-то — за любой кипеш, как говорят в некоторых кругах. На фоне уныния нашей политики мы скоро будем с интересом разбирать нюансы выборов в Люксембурге и проблемы гренландского сепаратизма — хочется наблюдать хоть какую-то политическую жизнь и развитие ситуации!

Но что на самом деле должно всех нас волновать в каталонской эпопее — это непригодность всех известных нам логик и черно-белых схем к тамошней ситуации.

Человеческий мозг так устроен, что все происходящее вокруг пытается привязать к чему-то давно известному и знакомому, объяснить одно через другое, построить аналогии и найти связь всего со всем. Диво ли, что наш весьма специфический опыт взаимоотношений человека и государства приводит к странным выводам всякий раз, как среднестатистический наблюдатель пытается с его помощью осмыслить события в Европе.

Начнем с того, что присущие жителям России представления об отношении центра и регионов категорически неприменимы к тому, как обстоят дела в Испании и вообще любой другой европейской стране, даже если она формально никакая не федерация. Лидеры каталонских сепаратистов с большим вдохновением поминают франкизм, и если бы с тех пор ничего не поменялось, то, конечно, все симпатии должны были бы быть на их стороне: каталонцам запрещали говорить и учиться на своем языке, у них не было никакого самоуправления, центральная власть душила свободу и попирала права человека. Но Франко умер 42 года назад, и с тех пор ситуация в Испании изменилась радикально. Уровень независимости Каталонии, гарантированный действующей конституцией Испании и фактически достигнутый автономией за эти годы, настолько высок, что рассуждать о каком-то политическом, культурном и языковом угнетении каталонцев сейчас просто нелепо.

Прежде чем сочувствовать испанскому правительству, хорошо бы понять, что борется оно не за привилегии царя-батюшки, а за налоговые поступления и свою политическую выживаемость

Испания — уважаемый член Европейского союза, и с правами человека там дела обстоят самым наилучшим образом, где бы этот человек ни жил — в Мадриде, Барселоне или в Бильбао. Главный показатель высокого уровня испанской демократии — это как раз возможность для откровенных и даже радикальных сепаратистов не просто существовать в легальном политическом поле, но даже и побеждать на региональных выборах. И не просто побеждать. Важно заметить, что, пока сепаратисты ограничивались устной и письменной агитацией, митингами, участием в выборах и действовали в рамках законов, никто никого не разгонял, партии не запрещал, итоги выборов не отменял и местные органы власти не распускал. Неудовольствие центрального правительства претензиями регионов на еще большую независимость обсуждалось там, где оно и должно обсуждаться в нормальном обществе: в парламентах, прессе и судах.

Конечно, в Мадриде никто не хочет отпускать Каталонию: все-таки это густонаселенный и богатый регион, тесно связанный с экономикой всей страны, с него поступают хорошие налоги — и это, пожалуй, важнее всех имперских комплексов. Но торговаться там готовы и будут, так что, скорее всего, и нынешнее обострение приведет лишь к дальнейшему усилению политической автономии Каталонии и изменению пропорции распределения налогов в пользу Барселоны.

Прежде чем сочувствовать бедным каталонцам, страдающим под кровавым мадридским игом, хорошо бы вспомнить, что в нашей стране, которая все еще называется Федерацией, запрещены законом любые региональные политические партии, даже если они вовсе не сепаратистские, а любое рассуждение об отделении какого-нибудь региона от России — это и вовсе уголовное преступление, причем покарают за него не на стадии проведения референдума за отделение, а сразу после первого же неосторожного публичного высказывания на эту тему. Прежде чем пересказывать каталонские претензии к Мадриду по поводу налогов и содержания депрессивных регионов за счет развитой Каталонии, хорошо бы посмотреть, какие налоги платят наши регионы и куда они уходят. Прежде чем сочувствовать испанскому правительству, хорошо бы понять, что борется оно не за привилегии царя-батюшки Филиппа Хуан-Карловича, не за абстрактное единство страны или сохранение «испанского мира», а за налоговые поступления и свою собственную политическую выживаемость: Мариано Рахой опирается на весьма шаткую поддержку в парламенте, и ему очень важно показать себя сильным лидером.

Короче говоря, и в Мадриде, и в Барселоне все так или иначе будет хорошо: будет ходить общественный транспорт, будут работать магазины, школы, университеты и коммунальные службы, кафе и рестораны на Рамбле и Пласа-Майор будут полны туристов, будут регулярно проходить свободные и демократические выборы, меняться правительства, работать суды и соблюдаться права человека.

Давайте лучше подумаем, как мы-то тут живем, вдали от иберийского солнца.