Утечки из Кремля
Новое и старое о Владимире Путине. Обсуждаем интервью бывшего сотрудника Федеральной службы охраны Глеба Каракулова, отвечавшего за связь Владимира Путина. В эфире политолог Александр Морозов, журналист Центра Досье Илья Рождественский.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Сегодня наши гости – политолог, научный сотрудник Карлова университета Александр Морозов и журналист издания "Центр Досье" Илья Рождественский. "Центр Досье" на днях опубликовал интервью с бывшим сотрудником Федеральной службы охраны Глебом Каракуловым, который отвечал за секретную связь Владимира Путина.
(Видео)
Михаил Соколов: Как вы объясняете для себя, что заставило капитана ФСО Каракулова порвать с системой и с большим риском покинуть Россию?
Илья Рождественский: Он в принципе довольно много про это говорит в интервью. Для него различные звоночки о том, что с этой службой надо заканчивать, прозвонили довольно давно. Он работал, например, на референдуме в аннексированном Крыму в 2014 году, уже тогда он увидел, что люди совершенно по-разному настроены по отношению к идее о присоединении Крыма к России. И те цифры, которые в результате нарисовались по итогам этого референдума, он считает, что это цифры ненастоящие, что это все неправда, что люди были настроены совершенно иначе. Он видел коррупцию внутри российского государства, он рассказывает про это в интервью. Он рассказывает, что на визиты чиновников, на поездки премьер-министра Михаила Мишустина, на поездки Владимира Путина и на их свиты тратятся совершенно баснословные деньги. Подобных звоночков было много, которые вызывали у него вопросы. Он видел, как все это искажает государственная пропаганда. Он видел, что по телевизору показывают одно, а он во время своей работы наблюдает совершенно другое. И финальным звоночком для него стало 24 февраля. Он говорит, что он сидел в шоке половину 24 февраля, что для него стало это сюрпризом, что Россия все-таки развязала полномасштабную войну. В тот момент он для себя принял решение, что все, он уходит со службы. Единственное, он думал, что, может быть, он сможет уволиться, как-то тихо это сделать, просто расторгнуть контракт и уйти с этой работы, но с началом мобилизации стало понятно, что даже если он так поступит, то он моментально окажется на фронте, поскольку он военный человек, он связист, его моментально заберут в рамках этой мобилизации и отправят на войну. Поэтому у него оставался по сути только один выбор – бежать. Более того, одним из условий его побега, одним из условий, которое он сам себе поставил, было то, что он хочет обратиться к своим коллегам по ФСО, что он хочет обратиться к гражданам России, он хочет донести свою позицию, он хочет прямо публично заявить на камеру, что Путин военный преступник, войну надо заканчивать, что война преступная. Мне кажется, он выполнил свой план.
Михаил Соколов: Вы проверяли обстоятельства его побега, все совпадает действительно с его рассказом?
Илья Рождественский: Мы очень тщательно проверяли обстоятельства его побега. У нас есть текстовая версия этого интервью на сайте "Центра Досье", там добавлены три, если я не ошибаюсь, абзаца, в которых более-менее суммировано, как мы его проверяли. Мы проверили его документы, убедились в их подлинности, в подлинности его паспорта, его удостоверения сотрудника ФСО. Мы проверили все детали его рассказа по открытым данным, по социальным сетям, по выпискам из публичных реестров. Он, например, рассказывает, что у него есть ипотека, мы нашли квартиру, в которой он живет, сделали выпуску и убедились, что там действительно указано, что квартира находится в ипотеке, более того, эта ипотека выдана по программе поддержки военных. Мы проверили его по тем базам данных, которых нет в открытом доступе, к которым мы смогли получить сами доступ, убедились, что в нескольких этих базах данных он действительно указан как сотрудник Федеральной службы охраны. Мы обнаружили в закрытой базе розыска МВД информацию о том, что его разыскивают по уголовному делу, возбужденному в связи с дезертирством. Мы тщательно проверили все, что он нам говорил, мы не нашли ничего, что вызвало бы у нас нарекания. В общей сложности я проверял его рассказ, наверное, недели две.
Михаил Соколов: Картина действительно достаточно подробная, интересное интервью. Для меня было важно, что подтверждается, что Владимир Путин не пользуется интернетом. Для вас, что здесь важно?
Александр Морозов: Мне показался этот материал очень интересным, потому что он подтверждает действительно многое из того, что, может быть, мы знали, но мы знали это не из уст сотрудника ФСО, а по различным косвенным сведениям. Все там интересно. Интересно не только то, что Путин не пользуется интернетом, вполне себе можно было это представить и ранее, в этом нет ничего удивительного. Возможно, он посматривает в интернет, но из рук друзей, условно говоря. Я не сомневаюсь в том, что Путин поддерживает для себя самого очень высокие нормы безопасности, в этом смысле слова он не хочет, чтобы у него были аккаунты, которые показывают его локацию, вообще дают на него персональные материалы. Отказ от интернета – это примерно то же самое, как отказ от сдачи слюны, других биоматериалов в ходе поездок, за этим внимательно следят. Одним словом, он тщательно оберегает всякую информацию о себе – это понятно. Но важно, что здесь впервые подтверждено, что сотрудники ФСО исходят из того, что Алина Кабаева – это жена Путина. Достаточно интересно то, что у Путина есть своя закрытая переговорная комната передвижная, что вполне ожиданно, но как факт это было интересно и важно.
Михаил Соколов: Если он не пользуется интернетом, получает отфильтрованную информацию в папках – это значит, что им может манипулировать какая-то узкая группа приближенных? Это тоже подтверждается.
Александр Морозов: Всякий руководитель получает ограниченный круг информации. Дело в том, что в сутках 24 часа, не только Владимир Путин, но и никто из руководителей, включая людей, которые руководят госкорпорациями или губерниями, если говорить про Россию, в других странах так же, у них просто нет времени для того, чтобы пользоваться интернетом в том режиме, в котором им пользуются какие-то другие люди. Я не сомневаюсь в том, что построена система определенная, включая Телеграм-каналы, включая различные медиа, куда разные кланы Кремля сливают свою информацию друг на друга, эта информация распечатывается, она поступает к Путину, я в этом не сомневаюсь совершенно.
Михаил Соколов: У вас есть объяснение про этот карантин, который продолжается, несмотря на то, что пандемия закончилась, люди живут нормальной жизнью? С чем это связано?
Илья Рождественский: В интервью есть объяснение. Владимир Путин очень беспокоится за свою безопасность в широком смысле этого слова. За свою безопасность в плане здоровья, он не хочет, чтобы его какие-то люди заразили. За свою безопасность чисто физическую. По этой причине, например, на время его поездок и подготовки к его заграничным поездкам, в тот же Казахстан, в посольстве России в Астане построили бомбоубежище. Сложно предположить, при каких обстоятельствах это бомбоубежище могло бы Владимиру Путину пригодиться, Глеб Каракулов про это тоже в интервью говорит, но, тем не менее, на случай, я даже не знаю чего, если страны НАТО внезапно, видимо, решат напасть на Астану, начнут бомбить этот город, он, видимо, сможет спрятаться в этом бомбоубежище. Кроме того, о чем рассказал еще Глеб Каракулов, о чем мы до сих пор не знали, – это то, что, например, Владимир Путин делает вид, что он улетает из Сочи, пригоняют сотрудники ФСО самолет специального летного отряда "Россия", сажают туда человека, который отдаленно похож на Путина, конечно, не вблизи похож, а с какого-то достаточно большого расстояния, к самолету до этого подгоняют кортеж специальный, все обставляется таким образом, как будто президент улетел. На самом деле президент остается в Сочи, отдыхает, работает, занимается какими-то своими делами. Опять же это делается для того, чтобы никто не знал, где находится Владимир Путин, никакая западная разведка, ни обычные граждане, никто не мог догадаться, где он в этот момент располагается, чтобы никто не мог совершить на него покушение, просто, чтобы никто не знал. Поэтому безопасность в самом широком смысле этого слова, мне кажется, прекрасно объясняет и карантины, все эти операции прикрытия, все эти бомбоубежища, абсолютно все.
Михаил Соколов: По поводу семьи, опять же сокрытие всей этой информации, подтверждается ли источником семейные связи Владимира Путина и как?
Илья Рождественский: Прекрасно подтверждаются. Например, Глеб Каракулов рассказывает, что к дочерям президента, которых он дочерями, разумеется, не называет, к Марии Воронцовой, Катерине Тихоновой приставлены адъютанты. Он рассказывал, например, что однажды в резиденции Владимира Путина в Сочи, в Бочаровом Ручье, сотрудники ФСО искали адъютанта Катерины Тихоновой, случайно все перепутав, разбудили саму Катерину Тихонову, очень, он говорит, она ругалась в этой связи. Да, сотрудники ФСО охраняют детей Владимира Путина, сотрудники ФСО знают о том, что у Владимира Путина есть связь с Алиной Кабаевой, что, вероятно, у них есть дети. Правда, сам Глеб Каракулов этих детей не видел. Сто лет сотрудники ФСО не видели Людмилу Путину, бывшую супругу российского лидера. Все, что мы знали из сообщений анонимных источников, знали по каким-то косвенным признакам все, что связано с личной жизнью президента, мне кажется, он все подтвердил.
Михаил Соколов: Важна ли для общества эта информация личного плана о семье президента России и о том, как там складываются отношения? Кстати говоря, сегодня появилась интересная информация, что из реестров вскрылись данные о владельцах клиники "Новая медицинская компания", где совладельцем была как раз Мария Воронцова, которая считается старшей дочерью президента России.
Александр Морозов: Разумеется, эта информация важна. Во-первых, потому что она важна даже с точки зрения политики санкций, любая дополнительная информация в этом направлении. Потому что не надо забывать, что Владимир Путин уже под ордером Международного уголовного суда, эта история будет развиваться дальше. В конечном счете он окажется в положении президента Маркоса в свое время, когда будет ставиться вопрос о том, где какие-то активы его и его семьи, все эти активы будут находиться под наблюдением. Конечно, достаточно любого рода подтверждения очень важны, хорошо, что они появляются сейчас.
Михаил Соколов: А что про дворец в Геленджике? Получается, что расследование Навального о коррупции во власти находит свое подтверждение?
Илья Рождественский: Получается, что так, в общем, это, наверное, неудивительно. Глеб Каракулов, капитан ФСО, с которым мы поговорили, рассказывает, что когда вышло это расследование, он поговорил со своим знакомым, со своим коллегой по ФСО, который занимается спецсвязью в стационарных резиденциях, в больших резиденциях, как, например, Бочаров ручей, Ново-Огарево и так далее. Он спросил: "Есть дворец, действительно он существует?" – "Есть, – ответил ему коллега, – существует, я туда часто езжу, проверяю, как там работает спецсвязь". Соответственно, Глеб Каракулов смог для себя эту информацию Алексея Навального подтвердить. Более того, он подтвердил, что у Владимира Путина была еще недавно одна из самых длинных, больших, дорогих яхт в мире "Шахерезада". Если вы помните, в расследовании команды ФБК упоминался состав команды этого судна, там показывался просто список людей, которые находятся на борту, были указаны фамилии этих людей. Среди этих фамилий Глеб Каракулов опознал своих коллег по Федеральной службе охраны. Соответственно, эту часть расследования он для себя тоже подтвердил, с этими людьми он работал, этих людей он видел на службе, они занимаются тем же, чем и он занимался еще до недавнего времени, они обеспечивают так или иначе жизнедеятельность Владимира Путина. Так что да, все прекрасно подтверждается.
Михаил Соколов: У Михаила Мишустина, премьера России, тоже своя есть красивая жизнь, как выяснилось.
Илья Рождественский: Да, там действительно есть своя красивая жизнь. Незадолго до своего побега Глеба Каракулова отправили в командировку на Алтай, там в рабочей поездке был Михаил Мишустин. Для Михаила Мишустина после этой рабочей поездки Глеб Каракулов обустраивал резиденцию на берегу озера. Это отель, если я не ошибаюсь, он записан на структуры олигарха Керимова, который опять же находится под всеми возможными санкциями. В этом отеле, где номера стоят, если я не ошибаюсь, домики на берегу озера, стоят какие-то сотни тысяч рублей в сутки, там Глеб Каракулов оборудовал все необходимое для спецсвязи, чтобы Михаил Мишустин мог в этом небольшом отпуске импровизированном связаться с другими министрами. Готовилось все не только для самого премьер-министра, но и, как говорит Глеб Каракулов, там еще и довольно большая свита была с премьер-министром. Все это стоит какие-то десятки-десятки миллионов рублей.
Михаил Соколов: Я обратил внимание, там, где живет Владимир Путин, должно быть обеспечено вещание главных каналов российского телевидения, чтобы у него был к ним доступ. Это нежелание выходить из зоны собственной пропаганды или желание лично управлять этими средствами массовой пропаганды?
Александр Морозов: Нет, я думаю, что это просто такая действительно производственная необходимость в его жизненном графике. Потому что мы знаем, что Путин пользуется коротким дайджестом федеральных каналов, 15-минутным дайджестом за сутки, который готовит ему аппарат Алексея Громова – это ему достаточно. Дело в том, что федеральные каналы необходимы ему для того, чтобы в критической ситуации, в чрезвычайной ситуации быстро быть в курсе с одной стороны, а с другой стороны иметь возможность повлиять на дальнейшее. Я думаю, что доступ к федеральным каналам связан в первую очередь с возможными техногенными катастрофами, в которых надо будет принимать участие, принимать решение, также определенные экстремальные события в ходе войны и тому подобное.
Михаил Соколов: Илья, а вы как объясняете это задание?
Илья Рождественский: У всех у нас есть какие-то привычки, в том числе привычки, связанные с медиапотреблением. Человек просыпается, наливает себе кофе, заходит в интернет на какой-нибудь новостной ресурс или Телеграм-канал и читает последние новости за ночь, получает информацию каким-то другим способом. Владимир Путин получает ее в том числе и вот так. Я думаю, что мы расскажем об этом в одном из наших следующих расследований Центра "Досье". Для Владимира Путина, где бы он ни находился, я подозреваю, что даже в глухой тайге, ему сотрудники ФСО обеспечивают бесперебойное вещание федеральных телеканалов. Я подозреваю, что это действительно во многом еще и вопрос привычки. Мы знаем, что когда он занимается спортом, он не только плавает, у него еще и тренажеры есть, он в этот момент смотрит телевизор. У него в спортзале в этот момент включено федеральное телевидение, он фоном слушает, смотрит пристально, но оно как-то работает и развлекает его. Такая у него странная привычка по потреблению медиаконтента.
Михаил Соколов: А привычка ездить на бронепоезде, замаскированном под обычный состав – это нечто новое, появившееся в последние годы?
Илья Рождественский: Если быть до конца честным и корректным, про бронепоезд тоже рассказал Центр "Досье", я был автором этого материала. Если уж совсем раскрыть все карты, то Глеб Каракулов – это один из наших источников для этого текста, один из тех, кто нам впервые рассказал о том, что Владимир Путин с начала подготовки вторжения в Украину стал этим поездом все активнее и активнее пользоваться. Мы знаем, что поезду этому много лет, что довольно давно он существует. Текущую версию этого поезда Глеб Каракулов готовил в 2014–15 годах. Примерно за полгода до начала вторжения, примерно в августе-сентябре 2021 года он с коллегами начал ездить в этот поезд, проверять, как там все работает, буквально постоянно. Сотрудников ФСО стали готовить, стали держать в карантинах, чтобы были так называемые "чистые команды", чтобы всегда была готова команда к выезду, воспользуется Путин поездом или не воспользуется, они должны быть готовы вахтовым методом к такой командировке. Соответственно, у Владимира Путина, как нам рассказал Глеб Каракулов, как мы смогли подтвердить, есть такой бронепоезд, он им активно пользуется уже почти два года.
Полный текст будет 6 апреля
Опрос на улицах Москвы
Комментариев нет:
Отправить комментарий