Ангелы и Демоны
1. Демоны
Демоны, демоны, всюду демоны – глядят на нас с экранов телевизоров, со страниц желтой и глянцевой прессы, ленты FB, подборки YouTube… Демоны улыбаются нам из студий CNNBCABC, пляшут на крышах полицейских машин, отражаясь в зареве горящих улиц богатейших городов планеты, карабкаются на пьедесталы памятников, надевая петли на шеи давно павших героев и великих людей ушедшей эпохи, маршируют черными колоннами боевиков, прячут свои лица за масками и темными очками, закрывают их капюшонами и касками, выкрикивают лживые и циничные, как и все что они делают, лозунги. Демоны собираются в дьявольские армии, атакуя все, что еще осталось на этой земле достойного и человеческого, – власть закона, неотъемлемую святость собственности, свободу личности, достоинство и честь свободных людей. Их оружие – ложь и насилие, их союзники – циничные демагоги, их вдохновители и покровители прячутся за высокими заборами и вооруженной охраной. Оболваненные десятилетиями прогрессивного образования, приученные ненавидеть свою историю, страну, ее великих основателей, толпы обывателей радостно падают ниц и лобызают копыта демонов. Слово вакханалия точно отражает смысл происходящего.
А за окном все также сверкает мелкой рябью пруд, плавают гуси, ивы склонились низко к воде, негры из Гаити проносятся с грохотом на газонокосилках мимо моих окон, за ними идет шеренга рабочих с leaf blowers, сдувая листья и траву в кучи, на соседнем доме рабочие чинят крышу. Что это, раздвоение сознания? Взгляд на экран TV – дьяволы и демоны, взгляд за окно – райские кущи и вечная красота южной природы. Чего-то не хватает для полноты картины… ну конечно же, какой рай без ангелов?
2. Ангелы
Мои рассуждения о предметах возвышенных прерывает шум подъехавшего фургона. Из него выходит одетый в комбинезон мужчина средних лет. Спина комбинезона сильно испачкана белой краской и напоминает очертания крыльев. Не может быть! Только я подумал об ангеле и тут же он явился мне? Волнение не дает мне усидеть на месте. Я вскакиваю и выбегаю на улицу. От волнения я обращаюсь к нему на русском и он отвечает мне на нем же, с заметным испанским акцентом.
“Извините, пожалуйста, за наглость, но кто вы?”.
“Я тут работаю, ремонтирую этот дом, а что?”.
“Да ничего особенного, простите, а как к вам обращаться?”.
“Можно просто Ангел”…
…
“А полностью Ангел Ансьерно (Angel Ancierno) к вашим услугам”.
До меня наконец доходит, что мы разговариваем по-русски. Заметив мою отвалившуюся челюсть, мой собеседник расплывается в широкой кубинской улыбке.
“Извини друг, руки не подаю, COVID, сам понимаешь. Ты что-то хотел? Может, тебе нужен в доме ремонт?”. Он протягивает мне визитную карточку своей компании с его именем и телефоном.
“Позвони после работы, посидим, выпьем-закусим, хорошо? А теперь мне надо идти, работа не ждет”. И он направляется в дом, а с ним и двое рабочих. Я смотрю ему вслед, приходя в себя, и поворачиваясь к своему дому, замечаю на фургоне наклейку “Trump 2020”.
Ангел учился легко, в 11-й выпускной класс он перешел с 99.6 баллов (из 100). Школа считалась лучшей на Кубе, в классе с Ангелом учились двое сыновей Фиделя, а дочь вождя училась в младшем классе. Все школьники знали, кто был папа ребят, но делали вид, что не знают, хотя это было нелегко, т.к. за ребятами присматривали телохранители в штатском. Особенно легко Ангелу давалась математика, он редко набирал менее 100 баллов. Все ученики знали, что для получения высшего образования за границей – в СССР или ГДР, выбор был невелик, нужно быть в первой пятерке, и все учились очень упорно, чтобы завоевать это право. Вторым негласным условием были, конечно, связи родителей. Отец Ангела занимал не слишком высокую ступень в кубинской правящей иерархии, так что надеяться приходилось только на знания и оценки. В Дрездене находился известный институт математики, и только один выпускник мог рассчитывать попасть туда. К сожалению, одновременно с Ангелом заканчивала школу дочь секретаря ЦК компартии, которой учителя всегда ставили оценку на 0.1 выше.1 Короче, с мечтой о карьере математика пришлось расстаться. На втором месте по престижу был Ленинградский кораблестроительный (ЛКИ), и Ангел прошел туда без труда. Затем начались усиленные курсы русского языка. В школе все учили русский, но, как мы все знаем, учить и овладеть, это две большие разницы.
В Ленинграде Ангела разместили в общежитии для иностранных студентов ЛКИ. Его соседями были студенты из знойной Африки. Все лето они занимались на курсах по усовершенствованию русского языка, но дела шли не очень, понимать быструю речь никак не получалось. Ангел решил эту проблему по-своему – познакомился с русской девушкой, стал проводить с ней все свободное время, и дело сдвинулось с мертвой точки. Механический факультет – это математика, физика, химия и, гроза всех советских студентов, сопромат. К своему удивлению, Ангел обнаружил, что точные науки даются ему легко, даже сопромат. После лекций оставалось время на общение со слабым полом, а ночами Ангел, парень крепкий, ходил с друзьями в торговый порт или на товарную станцию, знакомое место для бывших советских студентов, где можно было срубить деньжат на погрузке-разгрузке. Иностранные студенты в то время получали стипендию – 90 руб. в месяц, общежитие для них было бесплатным. С подработками денег хватало на еду и даже развлечения. Конечно, африканцам было легче. Каждое лето они уезжали во Францию работать – в ресторанах, барах и т.п. Возвращаясь, они затаривались пачками джинсов, которые шли в Ленинграде по две сотни, бизнес шел хорошо, в средствах они стеснены не были. Но кубинские власти не давали студентам разрешения на посещение капстран, а институтское начальство не принимало в стройотряд, где можно было заработать копейку. Так что вагоны, вагоны…
Ангела разбудил стук в дверь его каюты.
“Вставай, Новый Орлеан проспишь” – раздался голос капитана.
Ангел глянул в иллюминатор – мимо проплывали какие-то нагромождения элеваторов, гигантских нефтяных резервуаров, портовых кранов, блокгаузов, штабеля разноцветных контейнеров, здание ТЭЦ. Сухогруз прошел излучину реки под гигантским металлическим мостом, и на порт-сайде показались очертания торгового порта. Он быстро разбудил Наташу и Рауля. Жена глянула привычно испуганным взглядом, сын захныкал спросонья.
“Собирайся пока, а я пойду поговорю с Петей”. Капитана Петра Зоренко2 он знал еще с Ленинграда, тот учился на год старше, правда не на механическом, а на экономфаке, но они играли вместе в ансамбле и поддерживали контакт еще с тех славных времен. Петр регулярно заходил в Гавану и всегда “накрывал поляну”, благо валюта ему полагалась по должности. Ангел тянул лямку сменного инженера в доках Гаваны, зарплаты хватало разве что на еду и одеться. Пять лет такой жизни состарили Ангела лет на десять, Наташа скучала по Питеру, по друзьям, родителям, по относительно обеспеченной жизни в семье отца, морского офицера. Хорошо хоть дом достался от тетки, а то бы жили как все, в развалюхе времен Батисты.
Когда умер отец, чиновник средней руки в администрации Кастро, Ангел твердо решил, что ни за что не проведет остаток жизни в этой болотной тине. Куда угодно, но вырваться отсюда! Единственное место, куда он мог как-то получить выездную визу, был Советский Союз. Пусть так, все лучше, чем Куба. Специальность есть, тесть поможет, если что, с работой, снимет жилье, а там видно будет. К следующему приходу парохода Петра они продали дом со всем содержимым, денег как раз хватало на билет в пассажирскую секцию, куда обычно брали 3–4 семьи. Собрали вещи, попрощались с друзьями и родными, и в первых числах ноября отплыли из Гаваны. Курс – на Ленинград.
На третий день пути Петр позвал его в свою каюту, и, убедившись, что первого помощника3 рядом нет, разлив водку по стаканам, сказал: “Счастливчик ты, Ангел, видно есть у тебя наверху ангел-хранитель”.
“Что такое?”.
“Телеграмма пришла, меняем курс, получил разрешение зайти в Новый Орлеан, второй дизель встал, на ходу моим механикам не исправить”.
Ангел молча взглянул на друга, кивнул понимающе “Спасибо, должник твой. Но меня ведь не выпустят на берег?”.
“Посмотрим, но ты будь готов. Вещи все оставь в каюте, возьми только самое необходимое, документы, деньги. И еще, у тебя ведь мать в Штатах? Позвони ей, предупреди, телефон в радиорубке, радист знает”.
Сухогруз стал у стенки, по трапу поднялись стивидор и агент иммиграционной службы. По закону, в случае незапланированного захода в порт США, морякам положена 48-часовая виза, съездить в город, купить еды, в баре посидеть…хороший закон, человеческий. Если пассажир не хочет ждать, пока судно отремонтируют, такая же виза положена и ему.
“Куда направляетесь?”.
“В аэропорт Майами, завтра утром есть рейс в Ленинград”.
Чиновник глянул на Ангела, его жену, сына и, улыбнувшись, приложил печать к паспортам.
“Welcome to the United States of America”.
Майами, Флорида, 1991–1992 гг.
Мать Ангела к этому времени неплохо устроилась с новым мужем в Америке, и на первое время они с Наташей и сыном остановились у нее. Пока адвокаты занимались оформлением статуса беженца, Ангел и Наташа устроились работать в один из бесчисленных кондоминиумов в Голливуде. Работать надо было по 10–12 часов, Наташа занималась уборкой и уходом за стариками, а Ангел – ремонтом всякой всячины, которой полны Флоридские поселки, – газонокосилок и триммеров, и содержанием и уходом за теннисными кортами, обслуживанием бассейнов и прочее и прочее. Работали они каждый за двоих и вскоре смогли внести задаток за нормальную виллу на юге графства Палм Бич. Жизнь наконец начала налаживаться. Наступил момент, когда понадобилась мебель, а тут и Петр в очередной раз причалил в порту Нового Орлеана. Ангел решил съездить повидаться с другом, а заодно узнать, что случилось с его вещами и мебелью, которые он оставил на попечении Петра. Короче, Ангел сел на свою слегка подержанную машину и отправился в Новый Орлеан. Тут начинается новая глава приключений нашего героя.
Новый Орлеан, 1993–1994 гг.
Ангел ожидал многого, но то что случилось с ним в течение следующего года, он вряд ли мог себе представить. И дело даже не в том, что Петр давным-давно продал его вещи и мебель, посчитав это заслуженной платой за помощь в бегстве Ангела с “острова Свободы”. Тут надо напомнить нашим читателям, что представляли собой постсоветская Россия в целом и Питер начала 90-х. Город стал негласной столицей новой бандитской России. Государственный сухогруз стал собственностью, как и многое другое в Питере, включая торговый порт, т.н. кооператива “Озеро”. Да-да, того самого. Для Петра, как капитана и совладельца судна, это означало, что официальный груз стал прикрытием, а контрабанда – целью и источником дохода. На Кубу он вез запчасти и прочую ерунду, а с Кубы – тростниковый сахар. Однако каждый раз при выходе из Гаваны у сухогруза ломалось что-нибудь, что требовало незапланированного захода в доки Нового Орлеана. В доках Нового Орлеана правили люди, скажем, не очень щепетильные. За ночь в трюм и контейнеры загружалась сотня ворованных мерсов и бумеров, кадиллаков и прочих востребованных люксовых машин. Поставщики получали свои пять косых с тачки, и – через 3–4 недели их сгружали в Балтийском порту, к вящей радости новых обладателей символов загнивающего Запада.
Ангел совершенно не хотел начинать свою жизнь в Америке с криминала, так что участвовать в воровских схемах он вежливо отказался. А в Майами его ждал другой сюрприз, в лице человека в штатском, с незапоминающимся лицом и характерными манерами. Судя по тому, что этот господин знал об Ангеле больше, чем он сам, Ангел довольно быстро понял, с кем имеет дело. Вербовщик был довольно настойчив и его интересовало все касательно целей и средств гостей из Питера, но когда он понял, что шпионаж не был в числе их занятий, то он довольно быстро остыл к идее вербовки Ангела. Тем не менее, если одно трехбуквенное агентство теряет интерес к делу, другое трехбуквенное агентство подхватывает его на лету. ФБР заинтересовалось всерьез, и Ангел на какое-то время поверил, что его судьба изменится кардинально, но этому не суждено было случиться. Увы, отсутствие гражданства и возраст были непреодолимыми препятствиями на пути к госслужбе.
Холандейл, Флорида.
2000–2010 гг.
Пролетели десять лет жизни Ангела в Южной Флориде. Он купил новый дом в престижном районе Бока-Ратон, поработал на разных работах – от ремонта катеров до продажи машин и на долгие десять лет окунулся в ресторанное дело. Начинал официантом, потом стал метрдотелем. К 2010 г. стал узнаваемой и уважаемой фигурой в ресторанном бизнесе Южной Флориды. Особенно его любили приглашать на работу в русские рестораны и клубы, которых много вокруг Майами. Деловая хватка, экзотическая внешность в сочетании с безукоризненным русским языком, делали его популярной фигурой в кругах владельцев и посетителей. Надо сказать, что русский ресторанный и клубный бизнес был тесно связан с т.н. русской мафией Нью-Йорка и Филадельфии. Не исключением был и клуб, известный среди завсегдатаев под названием “Маленькая Москва”. Никто не знал, кто на самом деле владел этим заведением “с клубничкой”, но управляли им Арам Кранян и некто по кличке “Витас”. Правосудие едет медленно, но неустанно и неостановимо. Наступил момент правды и для “Маленькой Москвы”. Как только стало известно, что Витас дает показания, его судьба была решена. Кстати, тело его не найдено до сих пор. О судьбе Краняна я не знаю, а вот для Ангела это был, что называется, звоночек. В один день он сменил сюртук мэтра на комбинезон.
Бока Ратон, Флорида
Наши дни.
Вот и последняя глава истории нашего Ангела. В 2010-х в Южной Флориде наступил бум недвижимости. Беби-бумеры стали уходить на пенсию, продавать свою недвижимость в Нью-Йорке и Бостоне, Филадельфии и Нью-Джерси и переселяться в “Солнечный Пояс”. Южная Флорида всегда пенсионеров. Тысячи и тысячи домов требовали срочного ремонта для новых хозяев, и Ангел увидел в этом секторе свое будущее. Начинал один, но быстро понял, что так далеко не уедешь. Его “фишечкой” было нахождение заказчиков и заказов, а для работы он нанимал мексиканцев, причем нанимал он их целыми бригадами. Я ведь тоже живу в доме, который отремонтировала одна из его бригад. На мой вопрос, почему он предпочитает мексиканских рабочих, а не, скажем, кубинских, Ангел честно ответил: “Каждый кубинец, которого я нанимал, хотел занять мое место, быть боссом. А мексиканцы рады хорошему заработку и не метят на мое место”. Должен с ним согласиться, все кубинцы, которых я знаю, владеют малым или не очень малым, бизнесом. И я желаю им всяческих успехов в этом нелегком деле.
Ваш Шкипер,
П. А. Ронсон
Страница автора https://proza.ru/avtor/9087925
1 Она закончила Дрезденский мехмат, вышла замуж за итальянца, уехала в Италию и ни одного дня по специальности не работала.
2 Фамилия изменена
3 В Советском торговом флоте – замполит
Комментариев нет:
Отправить комментарий