О.Пашина― Я приветствую всех, кто смотрит нас и слушает. Меня зовут Оксана Пашина, и в студии программы «Особое мнение» журналист Леонид Радзиховский. Здравствуйте.
Л.Радзиховский― Добрый вечер.
О.Пашина― Я сразу скажу, что свои вопросы вы можете присылать на номер +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, трансляцию можно смотреть на YouTube-канале «Эха Москвы».
Но мы начнем с последних новостей. В Донецке при взрыве в ресторане был смертельно ранен и скончался глава самопровозглашенной ДНР Александр Захарченко. Как, по вашему мнению, кто его убил? Это Украина, это какие-то внутренние разборки? Только не говорите «издержки профессии» — это понятно.
Л.Радзиховский― А больше мне сказать нечего. Мне интересно, какой идиот согласится занять это место после него? Профессиональный риск. Нечего добавить. Естественно, они объявят, что это сделали украинские спецназы. Естественно, украинцы объявят, что это местные разборки или ГРУ его убрало. И то, и другое, как вы понимаете, абсолютно возможно, более чем вероятно.
Моторола, Гиви, какие-то там еще бесконечный список. Ну, это… Работа наша такая, забота наша простая.
А, вот, какой дурак согласится сесть на это место, это любопытно.
О.Пашина― А изменит ли это что-то в ситуации на Востоке Украины?
Л.Радзиховский― Да нет. А чего от него зависело-то?
О.Пашина― И в отношениях с Россией, и в отношениях с Киевом.
Л.Радзиховский― Да я не думаю, что этот Захарченко был процессуально самостоятельной фигурой, что ли? Сомневаюсь. Ну, теоретически можно накрутить прям тут у вас в студии целый детектив, что он вообразил себя, что от него что-то зависит, что он стал вести какую-то свою отдельную политику.
О.Пашина― Например.
Л.Радзиховский― Ну, например. Вот и довелся. Ну, теоретически можно и такое придумать. Но это придумка.
Практически понятно одно. Вот, одно можно сказать точно по результатам его убийства, что никто никогда не узнает, кто зачем его убил. Это, вот, сто пудов.
А всё остальное – гадать на кофейной гуще. Он начал вести политику более резкую, чем это нужно Москве, допустим. Он провоцировал военные столкновения с украинцами, что совершенно не выгодно, по очевидным причинам не выгодно Москве. Ну вот и допровоцировался. Его купили украинцы, и он был готов пойти на какие-то сепаратные переговоры с украинцами. Вот и доходился.
Ну, это всё такие, дешевые вольные фантазии, которые можно тут за столом накручивать, сколько душе угодно.
О.Пашина― Но если он ни на что не влиял, ничего не решал, тогда получается, что украинской стороне устранять его было невыгодно.
Л.Радзиховский― Ну, во-первых, если бы устраняли только тех, кого выгодно, то половина убитых ходили бы по белу свету. Кому выгоден этот несчастный Скрипаль? Я извиняюсь, я мог бы его обозвать по-всякому, но чего его обзывать? Ну, кому нужен этот Скрипаль? Кому нужен этот чудила Литвиненко? Кому они вообще нужны мараться об них? Однако ж, убивали.
О.Пашина― Может быть, нужен был не Скрипаль, а последствия этого шага?
Л.Радзиховский― Ну, может, и тут нужны последствия. Хотя, я не думаю, что будут какие-то великие последствия.
Во-первых, все эти наши и украинские Джеймсы Бонды должны что-то делать. Ну, не только же разоблачать «Новое величие», какие-то еще должны быть подвиги, какое-то еще величие надо демонстрировать. Это раз.
Во-вторых, могут быть, действительно, внутренние разборки из-за денег, еще из-за чего-то. Черт его знает.
В общем, можно сказать одно, что молодые народные республики – ДНР и ЛНР – пока еще не стали в полном объеме правовыми государствами. Но я надеюсь, что через несколько лет они будут вполне правовыми государствами и их руководителей будут убивать несколько реже, чем сейчас.
О.Пашина― Ну, вот, Интерфакс со ссылкой на источник уже сообщает, что задержаны украинские диверсанты.
Л.Радзиховский― Ну, хорошо. Рад за диверсантов и рад за Интерфакс. По моим подозрениям вскоре эти диверсанты окажутся не теми диверсантами, потому что трудно представить, что через 5 минут после взрыва задержали взрывников. Впрочем, вполне возможно, что это такие бракоделы, что их схватили на месте. Не исключено и такое.
О.Пашина― Ну, так уж строится наша программа, что мы начали с трагической новости.
Л.Радзиховский: Мне интересно, какой идиот согласится занять это место после него? Профессиональный рискQТвитнуть
Л.Радзиховский― Для кого-то трагическая, для кого не трагическая.
О.Пашина― Еще одна новость для кого-то трагическая, а для кого-то нет – это смерть Иосифа Кобзона.
Л.Радзиховский― Ну, это вот совсем другая история, ничего общего… Хотя, Кобзон в свое время пел вместе с Захарченко, кстати.
О.Пашина― Кстати, да. И ездил в ДНР.
Л.Радзиховский― Да, ездил в ДНР, пел вместе с Захарченко (было такое дело).
Да. Кобзон – это история совершенно другая. Трудно, конечно, поверить. Дело в том, что казалось, что Кобзон вечный, что… Вот, я знаю людей (их не так много, но они есть), которые старше Кобзона. И тем не менее, вот эти люди, которые старше, они тоже говорили, что всю жизнь с Кобзоном. Вот, как-то вся жизнь прошла вместе с Кобзоном. Вот.
А я помню, последний раз такая история… Кстати, это было в прошлом году, незадолго до Нового года. Я шел именно к вам на «Эхо Москвы». Иду по Твербулю (ну, декабрь, соответственно), и смотрю: там такая толпа небольшая. Значит, оказывается, идут съемки «Голубого огонька» новогоднего. На скамейке сидит Кобзон вместе с Нелли и, значит, он поет. Причем, я так и не понял, откровенно говоря, под фонограмму он пел или вживую? Но говорят, что он пел всегда только вживую. «Отчего, отчего, отчего гармонь поет? Оттого, что кто-то любит гармониста».
И хотя было известно, что Кобзон болеет, что он старый человек и так далее, казалось, что это такой атрибут «Огоньков», такая неизменная абсолютно, вот, ритуальная часть нашей жизни, что просто трудно себе представить, что, вот, его не будет.
«Что ж гармонь, что ж гармонь, что ж гармонь-то не поет? Потому что больше нету гармониста».
Кобзон был абсолютно, значит, икона, абсолютно знаковая личность. Пожалуй, вот, ну, то, что короля на эстраде нет и корону ему отдать некому, это очевидно. Но королева есть. Ну, она уже бывшая королева, естественно, она есть. Вот. Короля нет. Но если не считать вот эту королеву, людей такой не то, что известности (известных людей очень много), а такой знаковости, настолько укорененных… Ну, скрепа. Вот, такая вот скрепа, которая соединяла нынешнюю житуху с советской жизнью. Он, конечно, был такой скрепой абсолютно. Абсолютно харизматической такой фигурой. Вот.
Кстати, интересно, что… Тоже совпадение. Ведь, почти одновременно с Кобзоном умер человек примерно его лет, примерно от той же болезни и столь же харизматичный и столь же скрепный, если угодно, в Америке. То есть Маккейн, естественно, да?
Ну, дальше можно сколько угодно проводить сравнение (это уж пусть любители делают). Но факт заключается в том, что есть какие-то такие скрепные личности для целой культуры. Вот, Кобзон был скрепной личностью для советской культуры.
О.Пашина― Если он был скрепной личностью, почему так разделились мнения и реакция?
Л.Радзиховский― Я не знаю, у кого чего разделилось. По-моему, тут делить нечего.
О.Пашина― Очень много негативной реакции, очень много плохого писали, хотя, вроде бы, не принято об ушедших людях так говорить.
Л.Радзиховский― Ну, демшиза беснуется – это их единственное занятие. Чего они еще умеют кроме как на могилы плевать да бесноваться? Вот.
Кобзон был конформист, он всегда был с властью – это 100%. Ну и что? Это его амплуа, он был имперский. Советский имперский певец.
Вообще говоря, художники намного большего масштаба (Пушкин, например) были в хороших отношениях с властью, были имперскими поэтами. И даже диссиденты такие как Бродский, например, тоже были имперскими поэтами.
Но дело совершенно не в этом: я не сравниваю Кобзона ни с Пушкиным, ни с Бродским. Он имел свое совершенно определенное место. Вот это вот такой символ, символ великой советской культуры. Ее можно ругать, ее можно хвалить, но это явление, которое было. Вот, прошло с тех пор 27 лет, и ни одного символа, ни одного символа за 27 лет не возникло. Известных людей навалом как всегда (телевизор работает, кино снимают, эстрада поет), символов нет. Потому что нету такого явления, которое можно было бы назвать «российская постсоветская культура» — этого явления нет.
Книжки отдельные есть, фильмы отдельные есть, песни отдельные есть, явления такого нет. Соответственно, харизматические фигуры остались из разряда скреп, которые нас соединяют.
О.Пашина― Символ культуры или и политики тоже? Ведь, он был депутатом Госдумы помимо того, что был артистом.
Л.Радзиховский― Ну, какой он политик? Он был конформист, великий конформист. Кстати, тоже конформист такой, довольно с принципами. Потому что, например, с Ельциным он, как известно, не дружил, он занимал такую, фрондерскую позицию, с Лужковым, как известно, был тесно связан.Яндекс.Директ
О.Пашина― Мы прервемся на несколько секунд, а затем продолжим.
РЕКЛАМА
О.Пашина― Это особое мнение журналиста Леонида Радзиховского. Конформист с принципами – это, по-моему, оксюморон.
Л.Радзиховский― Нет.
О.Пашина― Как такое может быть?
Л.Радзиховский― Абсолютно нет. Вот вам пример. Он был, конечно, конформист. Он считал, что его сознательный выбор быть вместе с государством. С государством вообще. Вот, с этим государством. С государством, которое есть в этой стране.
Но при этом он… Вот допустим, столетие революции было в прошлом году. Это абсолютно не праздник для нынешней власти. Абсолютно. Ну, власть обходит эту тему стороной. Само слово «революция» — это матерное ругательство, которое невыносимо для нынешней власти. Кобзон туда пришел. Вот. Пел там.
Еще раз повторяю, при Ельцине он был фрондером. Он был государственник. Вот. Кобзон никогда не только не скрывал, наоборот, всегда подчеркивал, что он еврей там и так далее. Но он был истинно русский, советский государственник. Он был с государством, он всегда поддерживал государство, ну и вообще, вот, такой он был, такой человек, можно сказать русский человек: широкий очень, помогал огромному количеству людей (это уже легенды ходят, какому количеству людей он помогал и деньгами, и не деньгами, и так далее). Вот. Поэтому…
Я еще раз повторяю, Кобзон не нуждается в наших оценках, тем более в моих оценках здесь. Я просто констатирую факт. Это, конечно, было явление. И второго такого явления сейчас нет по той простой причине, что нет системы, которую можно было бы назвать «системное явление российская культура в течение последних уже 27-ми лет, между прочим». 27 лет прошло с того момента, как существует Российская Федерация.
Вот, если вы к 17-му году прибавите 27, вы получите 44-й год. Ну, война, ладно, ну, 45-й год. Сложился определенный миф, мифология. Она была абсолютно лживая там, фантастически лживая, но она была, законченная такая мифология.
Этот миф и искренно, и не искренно вдохновлял самых разных людей – от чистых лжецов до людей субъективно искренних, таких как, допустим, Пастернак и так далее. Вот.
Л.Радзиховский: Если бы устраняли только тех, кого выгодно, то половина убитых ходили бы по белу светуQТвитнуть
Это был миф, который был связан с тем, что возникло некоторое законченное культурное явление. Оно потом менялось, оно потом развивалось, оно мутировало, но оно было.
Российской культуры как явления просто нет. Соответственно, раз ее нет, то в ней и не может быть харизматических фигур по определению.
О.Пашина― Раз уж мы об исторических итогах заговорили, давайте возьмем отрезок покороче. У нас сегодня 31-е августа. Давайте подведем итоги этого жаркого лета (не только в смысле температуры на улице). С чем мы подходим к концу этого лета? С пенсионной реформой?
Л.Радзиховский― Ну, пенсионная реформа – это отдельная тема, я о ней потом несколько слов скажу. Но в целом вы спрашиваете, с чем подходим?
Ну, мы вступили, как мне кажется (и не только мне: это, по-моему, довольно очевидно) в пору такого, зрелого ядреного застоя. Вот, осень Патриарха. Путинская осень. Золотая путинская осень. Зрелого законченного застоя. Стагнация в экономике, социальная стагнация, когда все лифты обесточены и застряли, и в этих лифтах поднимаются только дети Патрушевых, Ивановых и прочих, и прочих. Такая, очевидная стагнация.
О.Пашина― Ну, это ж не вчера произошло, это всё длилось годами.
Л.Радзиховский― Накопилось-накопилось. Пришло.
О.Пашина― Накопилось.
Л.Радзиховский― Вот, сейчас это пришло. Главное, конечно, не это, вы абсолютно правы. Главное – это полное такое, вот, абсолютное отсутствие любого чего угодно, что можно было бы назвать проектом, планом, целью. Этого вообще нет. Этого давно нет, но, вот, до такой степени, до такой абсолютной звенящей пустоты, до такого вакуума, полного отсутствия любых проектов, любых целей, любых образов будущего мы двигались-двигались и пришли. Всё. Абсолютный ноль.
Вот это вот полная изба Свидригайлова, по углам пауки и ничего. И мертвые с косами стоят, и тишина.
Более того, не только нет проекта для страны – нет никакого личного проекта для Путина Владимира Владимировича, потому что он очень любит… Он плейбой, он очень любит играть. А, вот, играть-то ему, похоже, стало совершенно не во что. Все фишки он сам себе раздал, все фишки он сдал. Ничего. И пустота, и тишина.
Причем, этот застой отличается от советского застоя очень сильно. Советский застой – это, значит, такой, зрелый, ядреный застой. Это 80-е, 81-й, 82-й. Он был характерен несколькими вещами, которых сейчас абсолютно нет. Да, чувствовалось, что остановились…
О.Пашина― Но была стабильность, как у нас сейчас любят говорить.
Л.Радзиховский― Ну, стабильность у нас сейчас тоже есть, макроэкономическая стабильность есть. Сейчас, я потом об этом, как я понимаю эту стабильность, я скажу.
Ну вот, тогда был снят такой фильм неплохой «Остановился поезд» Абдрашитова. Вот, поезд остановился – это все чувствуют.
Но была интеллектуальная энергетика. Это был набатный Солженицын, это был, значит, харизматический Сахаров – это для одной категории людей. Была энергетика и драйв в обществе. Да, они не имели отношения к официальной власти, но они были (высокая энергетика, высокий драйв). Гениальный Высоцкий, гениальный Тарковский. Совсем другая Пугачева. Не нынешние, значит, певуны, а совсем другая Пугачева.
Был накал каких-то… Ну, не накал, но какой-то градус интеллектуальных дискуссий в обществе о том, что будет после того, как это закончится. У многих людей была ясность, что это (Советский Союз, государственная экономика, Госплан, отсутствие частной собственности, закрытая страна), это а) ненормально и б) понятно, что нормально и что надо сделать хотя бы в общих чертах для того, чтобы стало нормально. Надо с головы, то есть государственного плана, отсутствия частной собственности и так далее встать на ноги – дать частную собственность, открыть страну, сломать эти идиотские барьеры, то, о чем со свойственной ему страстью кричал Солженицын: «Сорвите, сорвите эту грязную рубаху, которая вся запотела от лжи и крови!» и так далее.
Вот, сейчас застой есть, но никаких абсолютно ни планов, ни сил (хотя бы интеллектуальных сил) по его преодолению близко нет.
О.Пашина― Ну, откуда возьмутся у нас интеллектуальные силы, когда у нас есть дело «Седьмой студии», например?
Л.Радзиховский― В советское время людей сажали тысячами. Ты-ся-ча-ми. Сейчас посадили, там, 10, 20, 30 человек…
О.Пашина― Мало сажают?
Л.Радзиховский― Это вообще не связанные вещи. Можно мало сажать и при этом не будет идей, можно много сажать и не будет идей. Можно никого не сажать и будут идеи. Можно много сажать и будут идеи. Это не связанные вещи.
О.Пашина― Мне кажется, связанные, потому что идей нет из-за того, что выхолащивается пространство. А кто будет выдвигать идеи, когда одни сидят, другие уехали от греха подальше? Ну, остались безыдейные, но спокойные.
Л.Радзиховский: Вот, такая вот скрепа, которая соединяла нынешнюю житуху с советской жизньюQТвитнуть
Л.Радзиховский― Во-первых, в советское время масса народу уехала и высказывали идеи, эти идеи имели резонанс. Тот же Солженицын был давно выслан и высказывал оттуда идеи. Кто мешает огромной партии лучших людей России, которые получают гранты в США, высказывать ценные идеи, а не просто тупо брюзжать на Путина? Вот, всё нынешнее, так сказать, интеллектуальное движение – это бессильное и смешное брюзжание на Путина, вот, личное брюзжание. Это стариковское брюзжание на Путина.
Какой может быть трамвай без плашек, без пропитанных плашек? Это я цитирую «12 стульев», «Союз меча и орала», Виктор Михайлович Полесов. Вот эти Викторы Михайловичи Полесовы, которые бегают и кричат «У них будет не трамвай, а одно горе», они есть. «Союз меча и орала есть». Сажают очень немногих, и можно, сидя в этой студии, ругать кого угодно, даже Путина можно ругать – никто тебя не посадит, никто тебя пальцем не тронет.
Не в этом дело. Не в том, что сажают, или не в том, что не сажают. Поэт такой был Олейников, написал (чего-то не помню начало, дальше): «Как что-то из меня ушло. Душою было это что-то». Вот, что-то из этого общества ушло. Душою было это что-то.
Вот, в советском застое эта самая душа была, и она не сводилась к бессмысленному брюзжанию в адрес большого начальника. Было что-то другое. Был интеллектуальный драйв, были какие-то планы, были какие-то идеи. Это ушло.
Отчасти это ушло по той причине, что это всё реализовалось. А дальше чего предложить, не понятно. Хотели рыночную экономику – вы ее имеете. Хотели открытую страну – у нас открытая страна. Хотели отсутствия цензуры – у нас нет цензуры.
О.Пашина― Так, подождите минуточку. Нет-нет. Чего-то мы как-то с вами сейчас, вот, про разные миры говорим. Рыночная экономика – у нас полно государственных монополий. Нет цензуры – да полно ее.
Л.Радзиховский― Это как же?
О.Пашина― Это на «Эхе Москвы» только нет цензуры. Вон, телевизор включите – там посмотрите.
Л.Радзиховский― А причем тут телевизор?
О.Пашина― Свободный выезд из страны? Вот, Госдеп, США говорят, что перестали выдавать нам визы.
Л.Радзиховский― А это претензия к Госдепу. Вы бросили зерна.
О.Пашина― Так?
Л.Радзиховский― Вырастает то, что из этой почвы может вырасти. Вы хотели рыночную экономику, мы хотели рыночную экономику, мы хотим рыночную экономику – она и выросла. Но в стране, которая живет на сырьевую ренту (а по-другому она жить не умеет, тем более нефть у нас есть), в стране, которая живет на сырьевую ренту, в стране, где огромный ВПК, который на Луну не улетел, в стране, где население очень привыкло к очень большим социальным гарантиям и совсем не привыкло ни к какой конкуренции, в этой стране закономерно вырастает та форма рыночной экономики, которая выросла. Ее же не с Марса спустили.
Вы хотели открытую страну? Мы хотели открытую страну, мы хотим открытую страну. Она открыта. Но другие страны (совсем не Россия, а другие страны) говорят, что это плохая страна, что это полуоткрытая страна. Претензии к Госдепу. Вот и всё.
Цензура? Да. На телевизоре стоит несколько мерзавцев и врут 24 часа в сутки. Ну и что? А причем тут телевизор? Не забудьте выключить телевизор – у вас есть интернет. У вас есть «Эхо», у вас есть другие радиостанции, у вас есть «Дождь», у вас есть… Да всё у вас есть! Какие проблемы?
О.Пашина― Пока это всё у нас есть, поэтому никуда не уходите, пока оно еще продолжается. Мы прервемся на несколько минут, а затем продолжим.
НОВОСТИ
Л.Радзиховский: Золотая путинская осень. Зрелого законченного застоя. СтагнацияQТвитнуть
О.Пашина― Это особое мнение журналиста Леонида Радзиховского, свои вопросы вы можете присылать на номер +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon. Трансляцию можно смотреть на YouTube-канале «Эха Москвы».
Вот, вы говорите, у Путина нет планов и вообще игрушки…
Л.Радзиховский― Это не я говорю, это он говорит.
О.Пашина― Он так говорит?
Л.Радзиховский― Да.
О.Пашина― А Майские указы, вот это всё?
Л.Радзиховский― Вот-вот, он этим и говорит. Громко открывает рот – и тишина. Полная, абсолютная тишина. Так, знаете, звенящая тишина. Только аплодисменты.
О.Пашина― Нет. Вот, когда про пенсионную реформу заговорили, не было аплодисментов, были свист, возмущенные крики.
Л.Радзиховский― Свист?!
О.Пашина― Да, конечно.
Л.Радзиховский― Я телевизор не смотрю, поэтому…
О.Пашина― Я имею в виду, в обществе, реакцию общества.
Л.Радзиховский― А, в обществе…
О.Пашина― Так-то, да, аплодисменты, конечно. Там, где надо, там кто надо аплодирует. А потом вышел Путин, вот, в конце лета как раз к народу, всё объяснил, скостил женщинам 3 года и как-то всё стихло. Сразу понравилась пенсионная реформа.
Л.Радзиховский― На свободу с чистой совестью.
Значит, рейтинг Путина падает…
О.Пашина― Чуть-чуть подрос за последние… Там 3%, что ли, прибавилось.
Л.Радзиховский― Да. Рейтинг Путина падает – это фиксируют не какие-нибудь там диссиденты, а ВЦИОМ за последнее время еще до его выступления.. Потому что, что было после выступления, проверять…
О.Пашина― После выступления подрос.
Л.Радзиховский― Ничего подобного.
О.Пашина― Подрос. Вот, буквально вчера были последние цифры: что-то там было 69, а стал 71. А у Медведева зато падает и падает.
Л.Радзиховский― Значит, еще раз повторяю, я не смотрел сегодня ВЦИОМ, но ВЦИОМ вообще печатает с промежутками в неделю. Поэтому они просто не могли, физически не могли успеть, если это не чистая какая-то Панама, напечатать результаты.
Он падал. В последнюю неделю перед его выступлением он немножко подрос на какие-то доли процента, так же, как, кстати, подрос у всех. Вот, почему-то вдруг в предпоследнюю неделю августа все рейтинги всех институтов власти подросли. Даже у Медведева. Может, потому что его так давно не было, по нему соскучились?
О.Пашина― Соскучились.
Л.Радзиховский― Соскучились, да. Медведева нет, но вы держитесь. Ну вот.
Значит, всё немножко подросло. Но этот рейтинг будет и дальше падать просто по законам всемирного тяготения. Потому что яблоко, как известно, падает под влиянием этого тяготения.
Делать Владимиру Владимировичу абсолютно нечего. Планов у него никаких нет. Крупные победы в Сирии кроме естественного раздражения ничего у людей не вызывают. Но! Что касается пенсионной реформы этой самой, то я бы свою оценку разделил на несколько разных блогов, так сказать.
Первое. Ну, совершенно очевидно, что эта реформа необходима, просто это даже не обсуждается. Естественно, она необходима, естественно, она будет. Вот. В той форме или в этой она была неизбежна – об этом давно говорили, тут, как говорится, комментировать нечего.
Удивительно другое – зачем Путин на нее пошел и зачем Путин вообще (совершенно не свойственная ему штука) лег грудью на амбразуру и сказало «Да, вот, я, вот, провожу там»?
Это неправда, что его рейтинг на этом вырастет – его рейтинг будет падать. И это ему запомнят. Вот, есть какие-то вещи, которые запоминают. Вот, Ельцина запомнили фразой «Я лягу на рельсы, если поднимутся цены». Он даже не совсем так ее сказал, но запомнили вот в таком виде. Вот.
Л.Радзиховский: Всё нынешнее интеллектуальное движение – это бессильное и смешное брюзжание на ПутинаQТвитнуть
Это Путину запомнят, и он это прекрасно знает, он эти вещи чувствует. Значит, в этой ситуации Путин повел себя как высокоответственный государственный деятель, который жертвует своим личным рейтингом ради неких важных государственных целей. До сих пор всё было ровно наоборот: он подгонял важные государственные цели под рост своего рейтинга. Вот. Он подгонял, значит, важные государственные цели под рост своего рейтинга.
Значит, зачем он это сделал? Он прекрасно мог оттянуть эту реформу на 6 лет. За 6 лет ничего бы катастрофического не случилось. Тем не менее, он пошел на это именно сейчас. Вот.
Значит, есть несколько разных версий – они все, по-моему, не слишком убедительные. Есть такая версия, что Путин на это пошел потому, что это его последний срок. Он уходит и ему за популярностью гоняться нечего.
О.Пашина― Тогда было бы логичнее отложить на 6 лет. Потом он вообще бы ушел, и пусть кто хочет, тот и занимается.
Л.Радзиховский― Вот. Это первое. Совершенно правильно то, что вы говорите.
Второе, зачем ему тогда вообще идти сейчас? Зачем он вообще пошел в президенты? Делать ему нечего. Зачем он пошел, не понятно. Вот.
Поэтому эта версия, что он расчищает пространство для своего преемника, мне кажется не слишком убедительной. Также неубедительной кажется мне еще более сильная версия, что он уйдет до срока и спешит это сделать. Если ты уйдешь до срока, тем более желательно уйти по-человечески под аплодисменты. Навыписывать векселей, и пусть эти векселя оплачивает твой преемник.
О.Пашина― Вовремя уйти, оставив по себе хорошую память.
Л.Радзиховский― Ну, конечно.
О.Пашина― А не пенсионную реформу, правда же?
Л.Радзиховский― Ну, конечно. Уйти на пенсию без пенсионной реформы – вот, в чем задача. Как в одном фильме говорилось, главное в профессии святого – вовремя смыться. «Вовремя» — это значит до того момента, когда в твоей святости кто-то усомнится. Вот, пенсионная реформа – это способ усомниться в его святости.
У меня нет ответа на вопрос, зачем Путин взял на себя крайне непопулярное решение. Могу сказать одно, что это, несомненно, ответственный шаг политического деятеля, который, еще раз повторяю, редкий для Путина и вообще редкий случай жертвовать частью (пусть малой частью) своей популярности…
О.Пашина― Слушатели по нашей теме непосредственно. Дмитрий спрашивает: «А, может быть, это не решение Путина? Может быть, готовится смена власти? Рейтинг Путина падает, его вынуждают взять на себя непопулярные решения и аккуратненько потом его уйдут».
Л.Радзиховский― Да, уйдут. ЦРУ, масоны, мировая закулиса, мировое правительство. Значит, версия о том, что за Путиным стоят некие силы, представляется мне абсолютно бредовой, потому что последние 4 года Путин действует четко перпендикулярно интересам всей, ну, 99% российской элиты. Они стремятся обменять Лазурный берег на Крым, они стремятся стать невыездными в Лондон и так далее? Это бред. Путин делает то, что хочет он и только он, а вся эта компания холуев приплясывает за ним. Вариант обратный не существует.
Итак, почему Путин пошел на непопулярные меры, не знаю. Теперь о реформе. Реформа – это, действительно, стопроцентно нужное и назревшее. Но! Естественно, что если вы проводите операцию, то палата должна быть стерильной. А если вы делаете операцию в сортире и ножом, которым вы только что резали свинью, то результаты операции будут плохие. Если глава Пенсионного фонда, как я с изумлением прочел на сайте «Эха Москвы»...
Л.Радзиховский: Рейтинг Путина падает – это фиксируют не какие-нибудь там диссиденты, а ВЦИОМQТвитнуть
О.Пашина― Да, миллиардер.
Л.Радзиховский― ...имеет недвижимости на миллиард рублей… Я просто не могу понять, что можно украсть в Пенсионном фонде? Бумагу, что ли? Но это вопрос к Навальному – может, он раскопает, что они там украли.
О.Пашина― Пенсионные накопления. Нет?
Л.Радзиховский― Не думаю. Если глава Пенсионного фонда имеет недвижимость миллиард при зарплате 300 тысяч рублей, то в таких условиях пенсионная реформа – это чистое стерилизованное издевательство, и всякий это скажет и будет абсолютно прав. Это абсолютно необходимая реформа вообще, это издевательская реформа в конкретных условиях российского государства.
Почему, еще раз повторяю, Путин на это пошел, не понятно. Общий смысл реформы для него очевиден. Это идеология Путина. Путин – большой задира и понтяра во внешней политике. Деньги жгут ляжку, их же надо взлохматить – это его основная идеология во внешней политике (задирать американцев, дергать их за нос). И он очень разумный, циничный и трезвый консерватор-либерал в политике внутренней. Его установка простая: поменьше развития, побольше стабильности. Путину нужны, государству нужны большие стабилизационные фонды. Надо поджимать расходы, а населению надо сказать так, как это по простоте душевной ляпнул Медведев: «Денег нет, но вы держитесь». А деньги государство копит.
Поэтому макроэкономический и финансовый смысл этой реформы для государства очевиден: накапливать, накапливать и накапливать. Но накапливать не за счет сокращения безумных военных расходов… Кстати, Россия тратит на военные расходы 4,5% ВВП. США – 3,1%, Китай – 1,9%, европейские страны от 1,1 до 1,5%. Россия тратит 4,5% ВВП на военные расходы.
Так вот, не сокращая военные расходы, не сокращая расходы главы Пенсионного фонда, при этом сокращать расходы Пенсионного фонда. Глава Пенсионного фонда остается с миллиардом, а Пенсионный фонд надо сокращать. Это политика Путина – политика накопления, политика ужимания расходов, политика макроэкономической стабильности: «Я сделаю всё, чтобы не довести эту страну до состояния Венесуэлы, Турции и так далее. Я это сделаю, естественно, за ваш, дорогие россияне, счет, потому что больше у меня это делать ни за чей счет нельзя».
О.Пашина― А мне, вот, непонятен еще такой момент. Нам до последнего времени всё время говорили, что прибавка к пенсии (сколько там? Тысячу рублей обещали пенсионерам?) – всё это будет, только если реформа будет в том виде, как ее предлагает правительство: 8 лет женщинам, там, 5 лет мужчинам. Вот так, как это хотел Медведев и правительство.
Путин сказал, что мы немножко по-другому будем делать: там все уменьшились сроки, льготные периоды, там кому-то еще всякие льготы.
А в чем смысл тогда? И тысячу никто не получит.
Л.Радзиховский― Смысл в том, чтобы копить деньги, чтобы уменьшать траты. Государство уменьшает траты, и уменьшает оно их на том участке, который наиболее слабый, где стоят слабые. Уменьшить траты, еще раз говорю, за счет председателя Пенсионного фонда обобщенно нельзя. За счет пенсионеров – можно.
Значит, еще хотел сказать о застое об этом. Значит вот, третья стадия застоя. Помните, был такой фильм «Республика ШКИД»?
О.Пашина― Да.
Л.Радзиховский― Вот там Мамочка такой приходит к директору школы, и тот его спрашивает «Мечта у тебя есть?» Тот говорит «Мечта есть. Нажраться от пуза» — «Ну, — говорит, — нажраться – это понятно. А еще что?» — «Из скатерки вашей красной рубаху скостромить. Шик? Шик!» — «Ну а еще у тебя мечта есть?» — «Удрать отседа к едрени фени. Вот, какой у меня мечта!»
Вот это развитие российской идеологии. Первое, нажраться от пуза – это 2000-й – 2008-й год, мы нажрались от пуза. Когда мы нажрались от пуза, Путин произнес Мюнхенскую речь и мы стали костромить рубаху из американского флага. Шик? Шик. Рубаху мы скостромили.
О.Пашина― Теперь убежать?
Л.Радзиховский― А теперь делать нечего.
О.Пашина― Но Путин же этого сделать не может.
Л.Радзиховский― Путин этого сделать не может. И 150...
Л.Радзиховский: Версия о том, что за Путиным стоят некие силы, представляется мне абсолютно бредовойQТвитнуть
О.Пашина― У нас буквально 30 секунд, чтобы обсудить его печальные перспективы.
Л.Радзиховский― Чтобы убежать 30 секунд.
О.Пашина― Да.
Л.Радзиховский― Путин этого сделать не может. И 150 миллионов человек этого сделать не могут. Но они могут этого хотеть, потому что больше хотеть, как выяснилось, уже нечего.
О.Пашина― Ну, 150 миллионов человек и не наелись, я думаю, за все эти годы.
Л.Радзиховский― Ну, по сравнению с тем, как эти 150 миллионов ели, когда Кобзон был молодой и пел про комсомол, они очень неплохо наелись. А по сравнению с тем, как они ели в 2008-м году, да, плохо. И дальше хуже будет. Не катастрофически хуже, потому что Путин ведет разумную макроэкономическую политику, не катастрофически хуже (не как в Венесуэле, не как в Турции), но хуже.
О.Пашина― Это особое мнение журналиста Леонида Радзиховского. Всего вам доброго, до свидания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий