ПАРИЖ. ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ

Пейзаж после битвы.                                     

Борис Гулько

Отмыты от крови мостовые прелестнейшего города Европы. Парижане заменили витрины с пробоинами от пуль на целые. Похоронили убитых. Пора задуматься: что произошло?

А случилось поражение, сокрушительное поражение. Идея постмодернистской Европы оказалась расстрелянной теми, кто получил от деидеологизации Европы более других.

Война, эпизодом которой стало побоище в Париже, началась вскоре после возникновения ислама. Первой добычей джихада – религиозной войны мусульман – стал христианский Ближний Восток. Потом последовали северная Африка, Испания. Турки в 11 веке начали покорение Византии, и через четыре столетия – в 1453 году – завоевали столицу восточного христианства Константинополь.

Христиане пытались организовать встречную волну. В 1099 году крестоносцы овладели Иерусалимом с его воображаемым «Гробом господним». Правда, уже в 1187 году султан Саладин, тот самый, личным врачом которого служил Маймонид, вернул Вечный город под владычество мусульман.

Арабы, завоевавшие в начале 8 века Испанию, принесли в Европу науки, искусства, философию. В ту пору ислам превосходил христианство как носитель культуры. Но, видно, нечто в учении ислама препятствует цивилизации. Поток достижений ислама быстро иссяк, и страны ислама постепенно превратились в задворки культурного мира.

Начиная с периода Ренессанса 14-16 веков и последовавшей за ним эпохи Просвещения  христианская Европа обогатила цивилизацию великими достижениями в науках, в искусствах, в литературе. К началу ХХ века Европейцы смотрели на мусульманский Восток со смесью превосходства и презрения.

Но мир наш полон иронии. Достижения европейцев со временем стали причиной увядания христианской цивилизации. Сначала постаралась наука. Чарльз Дарвин доходчиво объяснил миру, что человек мог развиться из инфузории «туфелька» без всякого божественного участия. Откуда взялась сама инфузория? Ну, она слишком ничтожна, чтобы заботиться об этом. Карл Маркс своей классовой теорией разъяснил законы развития общества, также развивающегося само по себе. А религия, он постановил, не больше, чем «опиум для народа». Крупнейший умник Франции конца 18-го – начала 19-го века великий математик и астроном Пьер-Симон Лаплас на вопрос Наполеона, есть ли Бог, надменно ответил: «Я не нуждаюсь в этой гипотезе».

Вслед за наукой избавилась от Бога литература. Если величайшие писатели конца 19 века Фёдор Достоевский и Лев Толстой ещё были религиозными мыслителями, то прогрессивные писатели 20-го века уже обходились «без этой гипотезы».

Тем же путём шли другие искусства. Музыка, проэволюционировавшая от божественного Баха до безбожного репа показала: путь от инфузории до человека можно проходить в оба конца.

 К началу ХХ века Европа ещё хранила наследие христианства, Ренессанса и Просвещения – гуманизм. Подчёркивая преимущества своей цивилизации над мусульманской, величайший европейский политик ХХ века Уинстон Черчилль в речи об исламе 1899 года говорил: «Беды и мучения, приносимые мусульманством своим последователям, ужасны! Помимо фанатичного безумия, которое столь же опасно в человеке как водобоязнь в собаке, у них возникает полная благоговения и фатализма апатия...

Тот факт, что по мусульманскому закону каждая женщина должна принадлежать какому-либо мужчине как его абсолютная собственность… задержит полное искоренение рабства, пока ислам не перестанет быть наибольшей силой среди этих людей...  влияние ислама парализует социальное развитие своих последователей. Нет в мире более реакционной, регрессивной силы.

Далекое от своего конца мусульманство является воинственной религией, вербующей последователей... Если бы не то, что христианство защищено оружием, данным наукой, оружием, против которого бороться бесполезно, цивилизация современной Европы могла бы пасть, как пала цивилизация древнего Рима". Успокоения Черчилля звучат сегодня как дурные предчувствия…

Страной, представлявшей собой ислам в пору речи Черчилля была Османская империя. Турки осуществляли тогда последовательный геноцид живущих среди них христиан-армян. В 1894-96 годы ими были вырезаны, по разным оценкам, от 100 до 300 тысяч армян. Англичане, поражённые антигуманностью свершавшегося, пытались собрать европейский экспедиционный корпус, чтобы защитить единоверцев. Но грянула Первая мировая война. Под шумок её турки в 1915 году вырезали ещё от полумиллиона до полутора миллионов армян.

Геноцид армян был чудовищен. Но европейцы, бессмысленно убившие в той войне около 10 миллионов граждан континента, утратили моральное право кого-то учить гуманизму. Коммунисты и нацисты, Вторая мировая война, Холокост сделали Европу местом самых ужасных преступлений против человечности в истории. Запад, по крайней мере в его европейской части, утратил духовные основания с высоты взирать на примитивный мир ислама.

Новый раунд войны цивилизаций (прошлый завершился в 17 веке битвой под Веной) – западной, уже не христианской, а постмодернистской, и мусульманской – вступил в открытую стадию 11 сентября 2001 года. И уже через два дня после атак на башни-близнецы Запад признал поражение. Это случилось, когда президент США Буш-младший заявил, будто ислам – это религия мира. Воевать стало не с кем.

Поначалу американцы были полны гнева. Помню, как сенатор МакКейн, играя желваками, грозился: «Наш ответ будет непропорциональным». Но, легко завоевав Афганистан и Ирак, Запад вдруг обнаружил, что ему нечего противопоставить там идеям ислама. Основа, на которой возникла Западная цивилизация – христианство – было уже по большому счёту утеряна. Политическая корректность? Сексуальные свободы? «Разнообразие»? Запад перед лицом ислама оказался духовно пуст.

Буш предложил завоёванным мусульманам демократию. Сменив диктаторов с социалистическими симпатиями, к власти демократически пришли исламские фундаменталисты. Ценой жизней тысяч солдат и триллионов долларов Америка значительно продвинула дело мирового джихада.

Поняв, что первая битва проиграна, американцы перешли к «плану Б». Они избрали президентом парня, воспитывавшегося в детстве мусульманином, в зрелом возрасте поменявшего американское имя на мусульманское, в надежде, что тот установит гармонию с миром ислама. Обама, действительно, поклонился в пояс королю саудитов и извинился перед мусульманами в своей каирской речи за всю историю Америки. Он объявил США не христианской, а одной из самых больших исламских стран. Потом, везде где мог, Обама  рьяно повёл промусульманскую политику. Террористы превратились в Америке в «грубиянов на работе», пятерых кровавых лидеров Талибана Обама освободил, обменяв их на одного американского дезертира. Израиль, на котором ислам затачивает свою ненависть, стал для внешней политики США надоедливой помехой для гармонии с аятоллами Ирана. 

Джеймс Роббинс 15 ноября в статье для USA TODAY вопрошал: «Чем Белый Дом объяснит резню, случившуюся в Париже? Недостатком хороших работ для неустроенного населения? Возмущением обидным роликом на Ю-тюбе? Или, может быть, начало сказываться практическое влияние глобального потепления на государственную безопасность? Чем бы администрация ни объяснила случившееся, она никогда не обвинит в нём радикальный ислам, и это причина, почему мы не можем выиграть эту войну».

11 сентября 1683 года объединённая армия христиан центральной и восточной Европы под командованием Яна III Собеского, короля Польского и Великого князя Литовского, разгромила армию мусульман под командованием великого визиря Мехмеда IV – Кара-Мустафы. Европа на три столетия оказалась спасённой от нашествия мусульман. Победив, Ян Собеский перефразировал знаменитое изречение Юлия Цезаря: «Venimus, Vidimus, Deus vicit» – «Мы пришли, мы увидели, Бог победил». В нынешнем нашествии, начатом мусульманами – знаменательно, как будто та битва всё продолжается – также 11 сентября взрывами башен-близнецов в Нью-Йорке – бывшим христианам уже не на кого уповать. Поэтому сдались мусульманам после мадридских терактов 11 марта 2004 года испанцы, после лондонских терактов 7 июля 2005 года англичане.

Французы, после убийства редколлегии журнала «Чарли Хебдо» 7 января 2015 года, прошлись маршем «против терроризма» и даже допустили неохотно в ряды маршировавших премьера Израиля, но понадеялись, что отказавшись от свободы слова и критики ислама, они джихад утихомирят. Последние теракты в Париже поставили постмодернистов в тупик. Госсекретарь США Джон Керри, выступая в Париже 17 ноября, жаловался: атака на  «Чарли Хебдо» «имела резоны». Но как удовлетворить парижских убийц 13 ноября? Как им ещё сдаться?

Президент Франции Олланд заявил, что его страна находится в состоянии войны и ищет союзников. На кого она может рассчитывать?

Сейчас легче собрать коалицию сдающихся, обратную той, что победила под Веной почти три с половиной века назад. Евросоюз во главе с Германией уже решил запустить в свои страны миллионы мусульман. Запускает в США потенциальных террористов с Ближнего Востока и Обама.

Тяжёлые вопросы встали перед Западным миром после парижских терактов: какие ценности он готов защищать и против каких идей бороться? От какого наследия Запад может отказаться для умиротворения мусульман и имеет ли нечто, ради чего ещё стоит воевать? Пока ответов на эти вопросы никто не предлагает.