Поздравляем, министр, соврамши!
Как Фэзер борется «против правых» и против фактов.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Федеральный министр внутренних дел постоянно ссылается на правую опасность как на самую большую угрозу, даже если цифры ее собственного аппарата говорят об обратном. При необходимости она снова и снова прибегает к фантастическим историям.
В своей опубликованной 22 мая стратегии «Вместе за демократию и против экстремизма» правительство ФРГ ставит целью укрепить «стойкую демократию», «привлечь людей к участию в демократических процессах» и «предотвратить экстремистские идеи». Что на самом деле скрывается за этими высокими словами, быстро становится ясно при чтении 59-страничной брошюры: речь идет прежде всего о борьбе с «правыми». В преамбуле говорится: «Однако угрозы нашему свободному демократическому обществу в настоящее время присутствуют в большей степени, чем это было в течение длительного времени. Они продолжают развиваться и угрожают укорениться в нашем обществе. Тревожные изменения наблюдаются во всех экстремистских явлениях. Однако в целом правый экстремизм и правый терроризм продолжают представлять наибольшую угрозу для демократического сообщества Германии. Особенно правые экстремисты преднамеренно пытаются задавать темы и использовать термины, которые придают их бесчеловечным планам безобидный вид. Их лидеры хотят влиять на политические дебаты и получить доступ к центру общества. Их экстремистская рука тянется к парламентам. Мы будем решительно противостоять этому».
Безусловно, правый экстремизм должен восприниматься серьезно. А насильственные преступления, мотивированные правым экстремизмом, должны строго наказываться. Однако из брошюры федерального правительства складывается тревожное впечатление, что стратегия «Вместе за демократию и против экстремизма» направлена не только на борьбу с уголовными преступлениями, но и на ограничение свободы слова. В качестве примера подлежащей отслеживанию «делигитимации государства, релевантной с точки зрения защиты Конституции», что было введено в апреле 2021 г. в связи с демонстрациями против «коронных» мер, в брошюре любая критика «государственных мер по борьбе с инфекциями» упоминается на одном дыхании с правым экстремизмом и антисемитизмом. В ней также содержится необоснованное утверждение о том, что переход от участия в протестах к правым экстремистам и «гражданам Рейха» является плавным.
Тривиализация как сопутствующий ущерб?
Однако, когда борьба с «правыми» используется для того, чтобы заставить замолчать политических оппонентов и критиков политики правительства, настоящий правый экстремизм и, тем более, настоящий национал-социализм оказываются тривиальными. Все те, кто подобно, например, ARD и ZDF, любят приравнивать «правых» к «крайне правым», по крайней мере готовы с этим согласиться. Даже «Бабушки против правых», если назвать в качестве примера одну особенно странную группу.
Действительно ли «правый экстремизм и правый терроризм» представляют собой наибольшую угрозу для демократического сообщества Германии, можно проверить с помощью доклада Ведомства по защите Конституции, статистики преступлений на политической почве (PMK), материалов Генеральной прокуратуры и полицейской статистики преступлений. Здесь, конечно, вырисовывается иная картина. Предвосхищая ее, можно утверждать: «политически мотивированная преступность справа» – далеко не самая актуальная проблема для демократического государства в этой стране.
18 июня министр внутренних дел Нэнси Фэзер и президент Ведомства по защите Конституции Томас Хальденванг представили общественности 408-страничный доклад ведомства за 2023 г. В своем предисловии к нему Фэзер подчеркивает: «Правый экстремизм продолжает оставаться самой большой угрозой для нашей свободной демократии и людей, которые в ней живут. В 2023 г. число преступлений на правоэкстремистской почве выросло на 20% и составило около 26 тыс. Число склонных к насилию правых экстремистов остается на высоком уровне – 14 500 человек. Пример террористической атаки ХАМАСa на Израиль в отчетном году еще раз показал, как правые экстремисты используют кризисы для распространения своих нарративов. Однако тема „миграции и убежища“ также становилась всё более важной для правых экстремистов, особенно на фоне растущего числа людей, ищущих защиты. В то же время репортажи о сетевых усилиях новых правых и их расистских концепциях „реэмиграции“ целых групп населения привели к широкой мобилизации против этого спектра в демократической общественной сфере».
Просто невероятно: Фэзер все еще держится за инсценировку скандала о якобы имевшей место в ноябре прошлого года тайной встрече правых на потсдамской вилле, на которой якобы разрабатывались планы депортации мигрантов. Финансируемая государством платформа Correctiv, распространившая эти ложные утверждения, с тех пор уже признала в суде, что термин «депортация» никогда не использовался на встрече и что никто не призывал к массовой высылке граждан с миграционным прошлым. Настоящий скандал заключается в том, что сотни тысяч демонстрантов были мобилизованы преднамеренной дезинформацией от Correctiv, беспрекословно принятой многими СМИ, и позволили использовать себя для митингов, которые поддерживались правительством из собственных интересов.
Что говорят цифры
Огромное количество преступлений, имеющих правоэкстремистскую подоплеку, также требует более пристального рассмотрения. В основном это так называемые пропагандистские правонарушения, например малевание свастики на стенах или распространение правоэкстремистских песен. Однако даже если свастика намалевана на офисе AfD, это правонарушение приписывается «правой мотивации». Из 60 028 политически мотивированных преступлений, зарегистрированных Федеральным ведомством уголовной полиции в 2023 г., 19 905 (33,2%) были пропагандистскими преступлениями такого рода.
В то же время, поскольку символы или песни, широко используемые в левом спектре, как правило, не наказуемы, преступлений, связанных с пропагандой «левого экстремизма», практически не существует. Это объясняет, почему в 2023 г. было зарегистрировано только 4248 преступлений с левоэкстремистской подоплекой по сравнению с 25 660 преступлениями с правоэкстремистской подоплекой (включая 15 081 преступление, связанное с пропагандой). Кроме того, было зарегистрировано 1458 преступлений в сфере «религиозной идеологии» и 5170 – в сфере «иностранной идеологии». И еще 16 678 преступлений были отнесены к «прочим».
Из 3561 политически мотивированного акта насилия, зарегистрированного в 2023 г., 916 были левыми, а 1270 – правыми. В «коронные» 2020 и 2021 гг. распределение было иным: в 2020 г. 1526 политически мотивированных насильственных преступлений было приписано левым и 1092 – правым, а в 2021 г. – 1203 и 1042 соответственно. В 2022 г. неожиданно было зафиксировано всего 842 политически мотивированных насильственных преступления со стороны левых и 1170 – со стороны правых. О причинах этого можно только догадываться. В настоящее время Федеральное ведомство по защите Конституции насчитывает 14 500 правых и 11 200 левых экстремистов, склонных к насилию. Это ясно показывает, что даже в соответствии с официальной статистикой потенциальная угроза, исходящая от левого и правого экстремизма, вполне сопоставима и не оправдывает односторонней борьбы с «правыми».
Более показательным, особенно в отношении угрозы терроризма, является то, какие расследования проводила в последние годы Генеральная прокуратура. Например, в 2020 г. она инициировала 372 расследования против исламистов, но только десять против правых экстремистов и четыре против левых. В 2021 г. было проведено 258 расследований, связанных с исламистским терроризмом, десять – против левых экстремистов и шесть – против правых. А в первой половине 2023 г. было 18 расследований против экстремистов правого спектра и ни одного – против экстремистов левого спектра, но 260 расследований против исламистов и 68 – в области иностранной идеологии, включая два разбирательства в области международного левого экстремизма.
Перекос
Неужели Фэзер не знает этих цифр? Ведь из них становится совершенно ясно, что наибольшая угроза демократическому сообществу Германии исходит не от правого терроризма, как она утверждает, а от исламистского терроризма. Теперь интересно посмотреть, как политически мотивированные акты насилия отражены в полицейской статистике преступлений за 2023 г. в целом. Здесь было зарегистрировано 214 099 случаев насильственных преступлений. Из 190 605 подозреваемых 79 088 были ненемецкого происхождения, из них 25 732 – иммигранты. По сравнению с общим числом насильственных преступлений в 2023 г. 3561 преступление, совершенное по политическим мотивам, кажется почти незначительным. Напротив, поразителен заметный перекос в сторону имеющих ненемецкое происхождение подозреваемых в насильственных преступлениях. В земле Северный Рейн – Вестфалия, например, 40,7% подозреваемых в насильственных преступлениях не имели германского паспорта.
Если проанализировать эти данные, то можно увидеть, что из 2789 подозреваемых в убийствах и непредумышленных убийствах, совершенных в прошлом году по всей стране, 1221 человек был ненемецкого происхождения, в том числе 395 иммигрантов. В области изнасилований, сексуальных нападений и насильственных действий сексуального характера было зарегистрировано 10 295 подозреваемых, в том числе 3834 ненемецкого происхождения (1193 иммигранта). 32 337 подозреваемых были обвинены в совершении преступлений, связанных с грабежом, среди них 15 013 человек ненемецкого происхождения (5544 иммигранта). Из 153 475 подозреваемых в нанесении опасных и тяжких телесных повреждений 63 225 были ненемецкого происхождения (20 375 иммигрантов).
Таким образом, более 20 тыс. иммигрантов подозревались в совершении опасных или тяжких телесных повреждений в 2023 г. (раскрыто 124 375 дел), почти 400 предположительно совершили убийства, более 1000 – изнасилования и более 5000 – ограбления, в то время как на почве правых убеждений было совершено 1270 актов насилия. Конечно, и 1270 – это слишком много, но самую большую угрозу для «нашего либерального демократического общества» представляют явно не правый экстремизм и правый терроризм.
Атаки авторитаризма
К тому же имеется вопрос о национальности подозреваемых. Например, 61 052 человека из общего числа подозреваемых являются выходцами из Афганистана, при этом в 2023 г. в ФРГ проживало 419 410 афганцев. На этом фоне будет более чем взрывоопасно, если подтвердится курсирующее ныне в СМИ обоснованное подозрение, что сотрудники МИД содействовали нелегальному въезду афганцев. У Фэзер, однако, совершенно другие проблемы. Она хочет усилить «участие людей с миграционным прошлым в государственной службе». Об этом можно прочесть в ее стратегии «Вместе за демократию и против экстремизма»: «Для поощрения многообразия в администрации федеральное правительство разрабатывает целостную стратегию, которая должна быть реализована всеми федеральными органами власти. Стратегия также призвана оказывать допустимое по закону влияние на компании, в которых федеральное правительство имеет долю. Стратегия направлена на разработку подзаконных мер, которые, среди прочего, помогут увеличить долю людей с миграционным прошлым в федеральной администрации и повысить осведомленность о проблемах и важности многообразия, борьбы с дискриминацией и фактического равенства возможностей во всех органах власти».
Как замечательно в этой связи то, что 364 должности в германских органах безопасности вскоре могут стать вакантными! Именно у такого числа сотрудников Ведомство по защите Конституции обнаружило признаки правоэкстремистских наклонностей, которые якобы проявились в соответствующих высказываниях в чатах и социальных сетях. Я не хочу открывать здесь дискуссию о смысле или бессмыслице германского Ведомства по защите Конституции как внутренней разведки, которая в таком виде не существует ни в одной другой западной стране, но представляется сомнительным, что Хальденванг правильно расставляет приоритеты. В конце концов, в преамбуле стратегии Фэзер говорится: «Фундаментальные свободы Основного закона направлены на честную конкуренцию между политиками и индивидуумами».
С другой стороны, разве Хальденванг не участвует в этой конкуренции странным образом, сообщая журналистам о якобы имевшем место «секретном совещании» в Потсдаме? Тем более, что чуть позже в преамбуле говорится: «Демократия должна быть стойкой, чтобы защитить демократическое большинство и центр нашего общества от посягательств авторитаризма». Как хорошо, что Фэзер и Хальденванг не имеют в виду политический патернализм, как это также подчеркивается в преамбуле: «Из основных прав нашего конституционного строя вытекает право жить в открытом, плюралистическом обществе, в котором каждый человек должен иметь свободу жить своей жизнью в соответствии с собственными интересами, без политического патернализма и без дискриминации».
Своей стратегией «За открытое и разнообразное общество» федеральное правительство, кстати, объединяет и реализует два важных проекта (стратегия против экстремизма и стратегия социальной сплоченности) из коалиционного соглашения. Этот процесс сопровождался работой «совместного комитета статс-секретарей». Гражданское общество и научные круги также были вовлечены в процесс разработки стратегии. Разумеется, стратегия соответствует программам ООН и законам ЕС, таким как Закон о цифровых услугах, а также затрагивает такие вопросы, как дезинформация и распространение ненависти и языка вражды в Интернете.
«Вербальные и ментальные сдвиги границ»
Всем, кто хочет немного глубже погрузиться в мир мыслей Фэзер, стоит ознакомиться с ее пакетом мер по борьбе с правым экстремизмом, который она представила в феврале этого года. Публикация состоит всего из 16 страниц и содержит исключительно практические предложения, такие как идеи о том, что Ведомство по защите Конституции должно предоставлять властям информацию о мероприятиях правых экстремистов и должно получить доступ к еще не созданному реестру сделок с недвижимостью, чтобы предотвратить приобретение недвижимости правыми экстремистами.
Необходимо также по возможности предотвратить въезд в страну правых экстремистов и их выезд из нее. Наконец, что не менее важно, следует упростить процесс удаления врагов Конституции с государственной службы, для чего необходимо отменить длительные дисциплинарные процедуры. Вопрос лишь в том, кто будет иметь право определять, кого считать «врагом Конституции».
Еще раз повторю, что речь идет не о тривиализации реального правого экстремизма. Наоборот, это именно Фэзер, Хальденванг и иже с ними тривиализируют правый экстремизм, маскируя собственные политические претензии на власть якобы борьбой с ним. Правовед и политолог профессор Фолькер Бёме-Несслер пишет о пакете мер Фэзер по борьбе с правым экстремизмом: «В целом документ дышит авторитарным духом государства, которое пугает своих граждан, хочет диктовать им политическую позицию и устанавливает всё более жесткие рамки для свободы мнений, да и для свободы в целом. Конституция не хочет такого государства. Ее цель – либеральная демократия, основанная на верховенстве закона. Ни в одном из пунктов плана Фэзер не наблюдается ни малейшей чувствительности к важности свободы выражения мнений для демократии. Напротив. Министр угрожает: „Тем, кто насмехается над государством, придется иметь дело с сильным государством“. А ее коллега Лиза Паус (министр по делам семьи. – Ред.) вторит ей: „Мы хотим принять во внимание тот факт, что ненависть в Интернете проявляется и за порогом уголовных преступлений“. Это полностью противоречит конституционному и демократическому духу Конституции. Конечно же, свобода мнений, предусмотренная Основным законом, позволяет людям высмеивать государство. Она даже защищает неконституционные мнения. Демократическое государство должно быть в состоянии вынести это. И министр Паус также совершенно не права: конечно, все, что ниже порога уголовного преступления, допустимо и защищено Основным законом».
Бёме-Несслер подчеркивает важность свободы мнений: «Федеральный конституционный суд изложил это на старомодном конституционном немецком языке: свобода мнений „абсолютно конститутивна“ для свободного и демократического государственного строя. Короче говоря, без свободы мнений нет демократии. Поэтому то, что говорит Томас Хальденванг, утверждая, что государство также должно принимать меры „против вербальных и ментальных сдвигов границ“, – настоящий скандал. Выражение „вербальные и ментальные сдвиги границ“ направлено непосредственно на то, как граждане думают и говорят. Ведомство по защите Конституции нацелено не только на свободу мнений, но и на свободу мысли граждан? Не может быть ничего более возмутительного».
К этому добавить нечего.
Мартина БИННИГ, «Еврейская панорама»
Комментариев нет:
Отправить комментарий