МАЛЕНЬКИЕ ЕВРЕЙСКИЕ КОМЕДИИ

=МАЛЕНЬКИЕ ЕВРЕЙСКИЕ КОМЕДИИ=

НЕГРАМ ПОВЕЗЛО БОЛЬШЕ

В разгар борьбы с "космополитизмом" Поль Робсон привез в Москву свой концерт, в который включил английские, негритянские и еврейские песни.В соответствующих органах ему сказали, что еврейских песен петь не стоит, так как евреев у нас мало. - А негров много? - поинтересовался Робсон.

В ПОИСКАХ КРАСОККогда великий еврейский художник Марк Шагал посетил Москву, егоприняла тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева. Она спросилаего:- Марк Захарович, почему вы эмигрировали? Он ответил:- Я эмигрировал потому, что искал краски. Мне нужны были краски, и яне смог их найти на родине...- Странно, - заметила Фурцева, - для советских художников это не проблема.- Да, - сказал Шагал, - но они обходятся одной красной краской.

КОСМОС И КОСМЕТИКАЛиза Мейтнер, первая в Германии женщина-физик, смогла получить ученуюстепень в начале 20-х годов. Название ее диссертации "Проблемыкосмической физики" какому-то журналисту показалось немыслимым, и в газете было напечатано "Проблемы косметической физики".

Рассказывает Юрий ЛевитанЯ это или нет?Случилось это в 1952 году, еще при Сталине.Хоть он и был отъявленныйантисемит, но голосмой по радио ему импонировал. Говорят, еще довойны, он сказал на Политбюро: "Я думаю, чтовсе важные сабития должэн гаварить по радиотоварищ Левитан".Я читал в Отечественную войну все сообщенияСовинформбюро и в "Последнем часе",перечислял, когда и из скольких орудий будетсалют. Радио начинало говорить в шесть утра.Когда было важное правительственноесообщение, мне с вечера звонили в моюкоммунальную квартиру и сообщали, что вполпятого утра за мной заедет машина. Еслитрубку брал мой сосед-алкаш, он кричал мне:"Борисыч, тебя с радива. Пойдешь ротом деньгизарабатывать".И вот, звонят мне с вечера - завтра читать что-то важное. А выступали тогда только в прямом эфире, записей еще несуществовало, да и документ давали в последний момент. А часов в двенадцать - у меня сердечный приступ.Вызвали "скорую". Врач: "Немедленно в больницу". Я говорю: "Да вы что? Мнеправительственное сообщение в шесть утра читать". Врач: "Какие там шесть утра. Дай вам Бог вообще оклематься".Я потерял сознание. Очнулся в больнице. В голове страшные мысли: что будет, если я утромне выйду в эфир. Это же смерть без всякого инфаркта. Проносится такая картина: товарищ Сталин в шесть утравключает радио и слышит, что читает не еврей Левитан, а кто-то другой. Вызывает Берию:- Лаврентий, а пачему не Левитан гаварит по радио?- Он заболел, товарищ Сталин.- Нам не нужны бальные дикторы. У нас нэт нэзаменимых людей.- Понял, товарищ Сталин. Примем меры.И вот я уже на нарах.Вскоре приехали в больницу первый зам. Председателя Всесоюзного радио и главный редактор "Последнихизвестий". Стали умолять врачей, чтобы отпустили меня хоть на один час. Те отвечают: "Берите, но мы гарантируем,что живым вы его не довезете. Он не транспортабелен".И вот - шесть утра. Позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось еще больней. Что-то cейчас будет. Ивдруг... я слышу свой собственный голос, читающий новое Постановление ЦК. Сомнений нет – это я. Все мое. Итембр, и интонации, и паузы, и даже вдох мой. Показалось, что я схожу с ума. Или уже сошел. На худой конец -слуховые галлюцинации.Что же произошло? Ночью на радио объявили аврал. Начальники знали, что и они тоже будут ходить в виноватых.По телефону вызвали всех работников. Вопрос один - что делать? И тут кто-то вспомнил, что на одном актерскомсборище щупленький еврей, недавний выпускник ГИТИСа, делал пародии на Бориса Андреева, Петра Алейникова,Василия Меркурьева и других, в том числе и на меня. Один в один. Но ни имени его, ни где живет - никто не знает.Есть только описание внешности. Тотчас разбудили директора ГИТИСа. Он уже будил, кого ему надо. Вычислили.В общем, часа в четыре домой к молодому актеру заявились два чекиста, разбудили - парень, конечно, страшноперепугался - его в машину и на радио. Дали текст, заперли на ключ в дикторской, чтобы он текст освоил. Минутчерез сорок он попросил послушать, как он читает. Повели в студию, и он через микрофон прочитал всеПостановление. Слушавшие минуту молчали, потом зааплодировали. У женщин выступили слезы. Спас всех.Это был в дальнейшем известный артист эстрады, непревзойденный мастер пародий Геннадий Дудник. Позднее мыс моим дублером познакомились, и я подарил ему золотую печатку с надписью: "За спасение диктора".

Рассказывает Марк РозовскийСамую популярную фразу Жириновскогопервым придумал яСейчас очень популярны словаЖириновского: мама - русская, папа -юрист. А ведь я задолго до него произнесподобную фразу.Во мне три крови. Папа - еврей. Мама - полу-русская-полугречанка.Родиться меня угораздило в незабываемом1937 году. Паспорт я получал в не менеепамятном 1953 году. Папа в это время мотал вГУЛАГе 18- летний срок.Когда встал вопрос, кем меня записывать впаспорте, мама сказала:"Только не евреем. Сам видишь, что делается.Будешь греком". Так и записали. Один мойтоварищ сказал, что я проделал путь из евреевв греки.По окончании журфака я поступал на работуна радио. Начальник отдела кадров полисталмои документы, посмотрел внимательно наменя и спросил:- А почему это вы грек?- Мать - гречанка, - говорю.- А отец?И тут я совершенно непроизвольно говорю: инженер. Об этой фразе знали многие моидрузья. Жванецкий с моего разрешения вставил эту фразу в миниатюру Райкина"Автобиография". Райкин так и говорил: "Мама у меня гречанка, папа - инженер". И залхохотал. Потом Войнович использовал эти слова в своем романе "2042". Так что ВладимирВольфович тут плагиатор.А недоразумения с моим "пятым пунктом" продолжались. Поступаю на Высшие сценарныекурсы. В первый же день вызывает меня к себе директор курсов, бывший кегебешник, нынеписатель.- Что это вы написали в своей анкете? Какой вы грек! Думаете, мы не знаем?Я молча достаю паспорт и показываю. Он чуть со стула не упал.- Извините, - говорю, - жизнь заставила быть греком.Рассказывает Александр ШирвиндтBам можно не уезжатьПервый раз в Израиль мы с Державиным летели из Риги с посадкой в Симферополе.Прямых рейсов из Москвы еще не было. Попутчиком оказался израильтянин. Насмотревшись напустые полки тогдашних наших магазинов, он говорил мне: как вы тут живете? Уезжайте вИзраиль. В Симферополе из самолета не выпускали, так как таможню мы прошли в Риге, тогдаеще советской. А нам с Мишей захотелось коньячка. Мы попросили разрешения постоять наверхнем трапе, подышать воздухом. Пограничники нас узнали. Мы попросили достать бутылкуконьяка. Кто-то куда-то сбегал и принес.Наблюдавший эту сцену израильтянин сказал мне: "Ну, вам пока можно не уезжать".

Рассказывает Бен БенциановКонцерт с русским акцентомБыло это в 70-е годы. В Колонном зале Дома Союзов в Москве проходило какое-то важноесовещание директоров промышленных предприятий. Как объяснили нам, артистам, в зале"командиры производства". Потом шел концерт. Вел его прекрасный конферансье ОлегМилявский. Концерт начинался с блока "русских номеров". Милявский объявляет: выступаеторкестр русских народных инструментов имени Осипова. Исполняется "Русская сюита".Следующий номер: "Русский танец". Затем – русская народная песня "Есть на Волге утес". Потомконферансье объявляет:"Чайковский "Анданте кон-табеле", исполняет Леонид Коган".И тут какой-то "командир производства", сидевший перед самой сценой и, видимо, уже"принявши" немного, громко спросил: - Тоже русский? Милявский слегка растерялся и сказал:"Советский".На этом 1-е отделение закончилось. Начиная 2-е отделение, Милявскийобъявляет: "Лауреаты Всесоюзного конкурса артистов эстрады Александр Лившиц и АлександрАвенбук" и, обратившись к тому самому "командиру производства", спрашивает: "У вас, товарищ,ко мне вопросы будут?"

Приехал я в свой родной город Одессу на "Юморину". Жил в гостинице "Красная", это лучшая гостиницагорода. В отдельном люксе. Каждый день мне меняли полотенца, и я от души радовался за наш высокийсервис.Прохожу как-то мимо дежурной по этажу, рядом с ней стоит горничная.Дежурная здоровается со мной, а когда я прошел, говорит горничной: это наш земляк - артист РоманКарцев.- Какой артист?- Ну тот, что раки: маленькие по три, большие - по пять.Слышу, горничная ей говорит:- Что же я ему каждый день полотенца меняю? Я же думала, что это иностранец.Это пока еще ОдессаЗвоню из Москвы в Одессу:- Алло! Это Одесса?- Пока еще да, - отвечают из трубки.

Рассказывает Иосиф ПрутСообразили на семерыхКак-то мы, семь писателей, среди которых был Михаил Светлов, написали в Союз писателей письмо снекоторыми предложениями о работе Союза. Но нашлась другая группа писателей, котораявыступила против наших предложений.Светлов заметил: "Мы отправили письмо семи, а получили ответ антисеми..."Главное в фильме - названиеКинооператор Соломон Коган ездил из Одессы с китобойной флотилией "Слава". Фильмпонравился начальству, предложили его назвать "Советские китобои". Когда мы с Коганомостались одни, он недовольно сказал:- Ну кто пойдет смотреть фильм с таким названием?- У меня есть другое название,- сказал я, - но его едва ли утвердят.- Какое? - заинтересованно спросил Коган.- Бей китов, спасай Россию!

Рассказывает Аркадий ХайтКак родился анекдот про БрежневаВ 1976 году страна отмечала всенародное событие - 70-летие ЛеонидаИльича Брежнева. Геннадий Хазанов был среди приглашенных артистов длявыступления на юбилейном банкете с монологом учащегося кулинарноготехникума. Брежнев обожал эти монологи.По мере приближения этого события, Гена очень волновался.- Знаешь, - сказал он мне,- как-то неудобно получается. Встаю и ни стого, ни с сего начинаю барабанить этот монолог. Может, надо пару словот себя, поздравить?Я отвечаю: у них там протокол, отсебятина запрещена. Ну - пару слов,наверно, можно.- Хорошо, - говорю. - Вот тебе поздравление. Встаешь и начинаешь:"Дорогой Леонид Ильич, Вам сегодня исполнилось 70 лет. Вы на целых 11 лет старше советской власти, а выглядите гораздо лучше, чем она".Гена рассмеялся и больше ко мне не приставал. Через несколько дней вЦДРИ мне шепотом рассказали это как новый анекдот про Брежнева.Рассказывает Григорий ГоринЭто даже при царе не допускалось!Мы с Аркановым принесли на радио для юмористической передачи "С добрым утром!" своюпервую юмореску. Было это в те годы, когда на ТВ не очень жаловали еврейские фамилии ифизиономии тоже. Редактор прочитал и одобрил. Но больше всего он смеялся над нашимиподписями под юмореской: Аркадий Штейнбок и Григорий Офштейн. Отсмеявшись, онсказал:"Ребята, такого даже при царе не разрешали. Придумайте себе псевдонимы". Так мы сталиАркановым и Гориным. А потом Владимир Войнович дал шуточную расшифровку моей новойфамилии: (ГОРИН) Гриша Офштейн Решил Изменить Национальность.