ШЕЙХ РАЗРЕШИЛ НАСИЛОВАТЬ ЖЕНЩИН ВРАГА

«Согласно информации, родом из Иордании салафитский шейх Ясир аль-Аджлауни, проживший в Дамаске 17 лет, направил свой призыв "оппозиционерам" через YouTube. По его словам, для мусульман, воюющих против Асада и пытающихся установить власть шариата, "захват и занятие сексом" с алавитскими, немусульманскими и несуннитскими женщинами является "законной фетвой".» Из СМИ

 С убийством «плохих» арабов все ясно. Видимо, прежде не уточнялось, можно ли насиловать женщин врага? А вдруг согрешишь этим. Выяснилось, что можно и даже желательно по законам шариата. Наши миротворцы, все эти защитники прав угнетенных арабов не знают, точнее знать не хотят горькую правду. Но им ли, либералам всех мастей, не знать, что отношением к детям и женщинам, можно измерить степень цивилизованности любого народа. Если эти дикари сортируют своих братьев  из-за малых разногласий по вере в Аллаха, то кто для них евреи?

ВОЛШЕБНИКИ ПЕРЕВОДА

 Рита Райт Ковалева и Курт Воннегут.

Виктор Хинкис

Самуил Маршак

Когда же это было? Кажется в году 78-ом. Мой знакомый гордился, и не без оснований, своим отличным знанием английского языка. Мне же тогда удалось за какие-то бешеные деньги достать томик Курта Воннегута. Проглотил толстую книгу залпом. В восторге от текста посоветовал приятелю познакомиться с  этим автором.

 - Воннегут, - поморщился он. – Читал в подлиннике – ничего особенного.

Все же заставил его прочесть издание на русском языке. Дня через два он вернул мне книгу, сказав: «Это другой, гениальный Воннегут».

 Прозу американца перевела Рита Райт Ковалева. Она же – Раиса Яковлевна Черномордик. С тех пор  в обязательном порядке искал фамилию переводчика и покупал книгу всегда, если в ней стояла фамилия Риты Райт Ковалевой.  Бёль, Кафка, Сэлинджер, Фолкнер, Эдгар По… Все эти замечательные писатели говорили на своем языке, но в тоже время на великом и могучем русском с помощью еврейки Раисы Черномырдик.

Спустя годы прочел у Сергея Довлатова:

«Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Фёдоровна спросила:

— У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?

Наверно, я должен был ответить — у вас. Но я сказал:

— У Риты Ковалёвой.

— Что за Ковалёва?

— Райт.

— Переводчица Фолкнера, что ли?

— Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.

— Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?

— Без всякого сомнения.

Панова задумалась и говорит:

— Как это страшно!..»

 Был в СССР еще один переводчик не титульной национальности, но уникального таланта – Виктор Хинкис.  Это он подарил русскоязычному писателю Конан Дойла, Стивенсона, Честертона, Джойса, Вальтера Скота, Апдайка, Хемингуэя…

 Книги, им переведенные, напечатанные стотысячными тиражами, были в те годы не меньшим дефицитом, чем автомобили или мебель. Знатоки английского утверждают, что переводы Роберта Бернса Самуилом Маршаком – подлинное чудо поэзии на русском языке и превосходят сочиненное шотландцем на языке родном.

 Я думаю, что все эти потомки Иакова сделали для русского языка и литературы больше, чем все, вместе взятые, нынение. члены Союза русских писателей.

СЛУГИ САТАНЫ

«Вечером в четверг, 18 апреля, в одном из багдадских кафе прогремел взрыв. В результате теракта, осуществленного боевиком-смертником, погибли не менее 26 человек, более 50 получили ранения».

 Здесь слуги Аллаха убивали таких же  беззащитных слуг Аллаха – с остервенением и яростью

«Поздно вечером 18 апреля жители района Эшколь, около границы с сектором Газы, слышали два взрыва. Сигнал тревоги "Цева Адом" не сработал. Ряд СМИ сообщил об очередном ракетном обстреле из Газы».

 В тот же день другие слуги Аллаха стремились убить  защищенных евреев.

Три дня назад те же слуги Аллаха в Бостоне убили китайца, ребенка и официантку ресторана, искалечили почти 200 человек.

 За последние два года тысячи убитых арабов арабами на Ближнем Востоке.

 Им все равно кого убивать – лишь бы убивать, убивать, убивать. Возникает законный вопрос: кому прислуживают убийцы? Может быть хватит пороть разную чушь про революции, борьбу с тиранией за демократию, о каком-то национально-освободительном движении? Может быть, пора понять, что Аллах тут не причем, а служит эта часть населения нашей планеты САТАНЕ.

К ДНЮ РОЖДЕНИЯ В.И.ЛЕНИНА

, 01 февраля 2004 г.	Аркадий Красильщиков
ГЕН ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Вновь остро запахло предательством: нашим, родным, еврейским. Таким узнаваемым и таким роковым. Вот и решил, в связи с этим, вспомнить некоторые моменты, связанные с историей затронутого вопроса. Ген предательства. Когда-нибудь ученые обнаружит этот ген. Недавно, кстати, нашли сей мелкий инструмент, позволивший человеку стать человеком, так почему же не найти его антипод, под воздействием которого потомки Адама и Евы легко превращаются в скотину. Впрочем, не хочется обижать животных. Но факт - резервы науки неисчерпаемы. Возможно, и лечить со временем станут предателей и провокаторов. Это необходимо, просто потому, что мир людской все-таки держится на верности. Представьте себе на минутку, что чума предательства и вероломства захлестнула цивилизацию хомо сапиенс. Все тут же обрушится, наступит хаос смерти и пустоты. Выходит, цивилизация людская держится на морали, на совести человека, на чести. Как там замечательно выразился Кант: "На нравственном законе внутри нас". И только потому, что закон этот неистребим, двуногие без перьев и в 21 веке коптят небо над своей головой. Но опасность повального вероломства все же реальна. Вот бациллы СПИДа дремали где-то в тайниках нашей цивилизации, и вдруг обнаружили себя с необыкновенной силой. В последнее время исследователи раскопали несколько любопытнейших документов, предупреждающих о том, что ген предательства прекрасно себя чувствовал в исторически обозримую эпоху. Все народы мира этим геном отмечены, но нас, естественно интересует родной, еврейский ген вероломства и подлости. О нем и поговорим. “6 июня 1845 г. Всемилостивейшему Отцу и Государю нашему Императору Николаю Павловичу, да ниспошлет Ему Всевышний долголетнюю жизнь, мир, благоволение и да споспешествует ему во всех делах! Каждый разумный человек сознает благодеяние, оказанное Вашим Императорским Величеством Еврейскому народу. Высочайшим повеление об определении еврейских детей в училища и наблюдении за приличною для них одеждою, что способствует образованию сего народа, но низший класс сей нации смотрит на эту Императорскую милость, как на несчастие. Действительно он мало заслуживает сей милости, ибо я сам (воспринявший Святое Крещение 1 января сего года…) замечал, что евреи, хотя и предписано им молиться Талмудом о здравии Царствующего Императора, того не исполняют… Евреи пребывают в беспрерывном ожидании Мессии и каждодневно читают такую молитву: верую в пришествие Мессии и в освобождение наше из изгнания – из чего явствует, что они не могут быть ни добрыми подданными, ни друзьями христиан, когда надеются в скором времени быть перемещенными в собственную свою землю”. Подписан этот донос на свой народ прадедом В.И. Ленина – Мойше Ицковичем Бланком, ставшим после крещения – Дмитрием Ивановичем.                                                           Дмитрий Бланк Ген предательства сработал во времени. Правнук предал и Государя Императора Всероссийского, и все народы мира, придумав свой, несуществующий народ – пролетариев. Впрочем, и этих несчастных он тоже, в конечном счете, предал. Дмитрий Иванович породил Александра Дмитриевича, Александр Дмитриевич родил Марию Александровну, Мария Александровна родила Владимира Ильича, Владимир Ильич породил чудовище под названием Евсекция. “ЗАСЕДАНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО БЮРО ЕВРЕЙСКИХ КОММУНИСТИЧЕСКИХ СЕКЦИЙ Р.К.П. от 28 июля 1919 года. Присутствовали: тт. Диманштейн, Сегаль, Томсинский и Айнштейн. С совещательным голосом тов. Крашинский. СЛУШАЛИ: 1. Предложение президиума В.Ч.К. об организации еврейского стола при секретном Отделе В.Ч.К. для содействия в борьбе с контрреволюцией, антисемитизмом и дезертирством на еврейской улице и о плане деятельности стола. ПОСТАНОВИЛИ: 1. Организовать еврейский стол при секретном Отделе В.Ч.К. 2 . Заведующим назначит тов. Крашинского, заместителем тов. Айштейна. 3. На обязанности стола возложить. А) борьбу с контрреволюцией на евр. Улице, для чего взять под контроль все еврейские буржуазные и общественные организации и общества, в частности сионистскую. В первую очередь: взять на учет всех активных деятелей, закрыть “Хронику еврейской жизни”, установить цензуру над всеми изданиями и печатью на еврейском языке, связаться с военной цензурой, приступить к собиранию материалов о деятельности указанных организаций в провинции, с этой цель командировать в Петроград т. Диманштейна”. Взяли “на учет”, а потом начались массовые расстрелы. Евсекция “боролась” с антисемитизмом, уничтожая священные Книги, закрывая синагоги, убивая, бросая в тюрьмы раввинов и сионистов. Делу “борьбы” с антисемитизмом послужило, конечно, и абсолютное запрещения иврита на территории совдепии. В награду Сталин поставил к стенке всех этих Диманштейнов и Айштайнов. Предатели сделали свою работу, и нужда в них отпала. Но дело Евсекции живо. Эта организация породила целую когорту предателей-евреев большевистского разлива. Типичный представитель этого племени “красных” ликвидаторов своего народа - Изя Шамир.. Вот что пишет об этом предателе юдофобская, погромная, московская газета “Завтра”: “ Вы являетесь блестящим израильским публицистом, знатоком политической и общественной жизни Израиля. Вместе с тем, вы являетесь изгоем в своей стране: ваши мысли, взгляды, выступления в корне противоречат как официальной идеологии, так и общепринятой точке зрения на ближневосточные события. Предубеждение насчет изгоя развеял этот публицист сам. Вот что он заявил: “Все под контролем. У меня, например, возможность сказать несколько слов по телевизору появляется, дай Бог, раз в месяц. Репрессий нет”. Верно, предательство в Еврейском государстве, по давней традиции, ненаказуемо. Наказуем, чаще всего, патриотизм. Но послушаем, о чем вещал это дитя Евсекции Ч.К.: “Среди самых важных событий также – суд над Марваном Баргути, замечательным человеком, народным лидером… Марван Баргути был яркой, восходящей звездой…. Один из главных зачинщиков “палестинского вопроса” Авигдор Либерман… Такие, как он, даже о Шароне, убийце с дипломом, говорят: “Это мягкий, кроткий либерал, который и мухи не обидит”. Они призывают: “Мы должны за каждого убитого еврея убивать тысячу гоев!” - то есть речь уже идет о гекатомбах. Но пока они еще не у власти”. Этот еврей и гражданин Израиля называл премьер-министра своей страны “убийцей с дипломом”, а известному депутату Кнессета и главе партии приписывает слова, которые он никогда не говорил. Тем не менее, наша прокуратура и суд очень уж заняты делами неотложными, вроде сексуальных приставаний экс – министра к своей секретарше. Им некогда обращать внимание на этого лжеца и подонка. Читаем донос предателя дальше: “Есть силы в Израиле, и их сколько угодно, которые хотят устранить и Арафата. Они говорят, что вообще не о чем говорить и не с кем говорить. Все, что по их словам нужно сделать с палестинцами, так это переработать их на удобрения. Или вогнать их в землю так, чтобы они голову не могли поднять…. Но палестинцы настолько вросли в землю свою, настолько это неразмываемый, несокрушимый народ, что просто удивительно. Корни в земле – это и есть дух. Казалось бы, самая приземленная вещь дает силу палестинцам. У евреев такого нет – они все пришлые люди на этой земле… Шахиды – это проявление народной воли. Жаль, что все это происходит, ведь погибают самые лучшие и замечательные. Казалось бы, хочешь воевать с врагами – бери автомат, стреляй, бросай гранату – глядишь, убежишь. Но нет, они идут и подрывают себя”. Это уже не только подстрекательство к насилию. Это круче. Предатель жалеет зомбированных кретинов – самоубийц и не думает жалеть их жертвы: мирных людей: стариков, женщин, детей. Дальше этот услужливый холуй неонацистов рассказывает русским погромщикам из “коричневой” газеты байки о силе еврейских денег, о еврейском всевластии в США. Он использует все наветы из юдофобского меню. Ретивый доносчик только не уверяет читателя в том, что евреи используют христианскую кровь при выпечке мацы. Он, впрочем, и новую ложь о своем народе подбрасывает русским последователям Гитлера: “ Самые главные расисты приезжают как раз из стран СНГ”. Предатель доводит до логического конца свою примитивную конструкцию из лжи и грязи: “Палестина – это в некотором смысле пробный шар, это то, что будет происходить со всем миром. Если сломят Палестину, сломят и весь мир. А если Палестина выстоит, – возможно, и весь мир устоит. Палестина – это решение, спасение или погибель всего на свете”. Кстати, этот предатель не только активно мешает с дерьмом свой народ и свою страну. Известно, что он активно сколачивает вокруг себя “революционную молодежь”. Он давно и безнаказанно ведет открытую, подрывную деятельность, но “розовая” часть израильского общества каждый раз выводит из-под удара этого “публициста – террориста”. Кстати, не так уж преувеличила юдофобская газетенка, назвав предателя “блестящим, израильским публицистом”. Подпись этого борца с сионизмом красовалась рядом с именами многих известных писателей и поэтов Израиля на письме в защиту левого экстремиста Э. Лимонова. Тогда он сидел в тюрьме. Теперь же благополучно вышел на свободу и продолжает звать русский народ к топору. Нашел Лимонов поддержку израильских интеллектуалов. Все-таки уникально терпимый народ евреи. Вот одно из любопытнейших доказательств этой терпимости: я не знаю ни одной улицы в Израиле, носящей имя Меира Кахане. А вот по улице Моше Снэ в Холоне гулять приходится часто. Этот политический деятель, в конце сороковых годов регулярно посещал агента КГБ, сталинского посла СССР в Израиле, товарища Ершова с весьма секретной информацией о положении в Еврейском государстве. Носили его сообщения характер прямого доноса. В том, что это так легко убедиться, познакомившись с материалами сборника документов "Советско – израильские отношения", Москва 2000. Кстати, сборника, изданного с помощью Министерства иностранных дел государства Израиль". Приписать Снэ спасительную роль дойного агента никак невозможно. Его донесения стали, во многом, основой антиизраильской и юдофобской политики Сталина, приведшей, в последствии, к активной поддержке, если не сказать, созданию в недрах Лубянки, так называемого палестинского, национально-освободительного движения. Выходит, началу арабской агрессии против Еврейского государства, тысячам жертв террора, Израиль обязан и предательству своих же граждан – верных сталинистов. Мне сразу же начнут доказывать, что означенный Снэ одумался, понял свою ошибку, осознал и так далее, но предательство ничем не исправить и поправить невозможно. Можно искупить, но искуплением, а не с помощью политической демагогии. Примеров подобной легальной, доблестной службы интернационалу юдофобов мы с вами можем привести множество. Они и сегодня перед нами. Только служат предатели не костоломам из застенков КГБ, а всяческим, европейским центрам мира на Ближнем Востоке, действующим на деньги арабских шейхов и юдофобов Запада. Ошибется, впрочем, тот, кто решит, что бацилла предательства поражает в наше время только большевиков – атеистов и либералов – пофигистов. Эпидемия предательства способна захватить каждого. Вот удивительное сообщение одного из исламских сайтов: “Иосиф Ханан – ортодоксальный еврей, в свои 30 лет был активистом ульрарелигиозной партии “Шас”. Даже своего недавно родившегося сына он назвал Овадья в честь лидера партии – раввина Овадьи. Приехав в Израиль с женой и детьми, Иосиф стал жить в поселении "Гуш Катив" в секторе Газа. Однако жизнь в Газе не устроила семью, и она переехала в один из районов Западного Иерусалима, большинство населения которого составляют сторонники партии “ШАС”. Иосиф устроился на работу разносчиком продуктов. Он регулярно посещал религиозные занятия в синагоге. Дети Иосифа пошли в принадлежащую партии “ШАС” религиозную школу… Страстью Иосифа был интернет. Именно через его “паутину” Иосиф познакомился с шейхом Салахом из Объединенных Арабских Эмиратов, который смог донести до него истинное представление об исламе. С этого времени Иосиф Ханан принял ислам и стал Юсуфом Хаттабом….Сегодня Иосиф, его жена и четверо детей, которые также приняли ислам, живут в арабском квартале Аль-Кудса (Иерусалима) в небольшом доме, подаренным им одним мусульманином”. Видать, ничего не подарили евреи Ханану за его верность заветам предков, а вот арабы сразу оценили его поступок. Впрочем, принял иную веру человек. Бывает. В массовом порядке евреи крестились, становились поклонниками Будды или Конфуция. Дело неподсудное. Если бы не совсем подходящий, мягко говоря, момент для перехода в ислам: в разгар антифады и арабского террора и этот самый "небольшой дом" в восточном Иерусалиме. “Аллах ахбар!” - вопили фанатики, убивая евреев по всему Израилю. “Аллах ахбар!” – завопил вместе с ними иудей Ханан. Нет, все-таки и эта история – типичный образец вероломства и, как правило, вероломства корыстного. Что там дальше, кто там дальше? Появятся новые Бланки, новые Хананы, новые Снэ, новые “блестящие израильские публицисты”. Не придумали еще вакцину против предательства. Можно утешиться тем, что тяжелое это заболевание не носит характер эпидемии, хотя давно известно: один предатель может принести вреда больше, чем целая вражеская армия. СТАТЬЕ ЭТОЙ ПОЧТИ 10 ЛЕТ., НО КАК БЫЛО ПРЕДСКАЗАНО, ПОЯВИЛИСЬ НОВЫЕ ЛИЧНОСТИ, ВРОДЕ ШЛОМО ЗАНДА, УНАСЛЕДОВАВШИЕ ГЕН ПРЕДАТЕЛЬСТВА. КТО СЛЕДУЮЩИЙ?

ЦЕНА СДЕЛКИ отрывок из ненаписанной книги

 Вспомнил об этом человечке, с невзрачной внешностью внештатного сотрудника известного ведомства, какой-то суетливой, но в то же время вкрадчивой, манерой поведения, почти через сорок лет после нашей первой и последней встречи.

Сериков проверил мое сочинение о Маяковском, написанное на вступительных экзаменах во ВГИК, и решительно оценил его на двойку. В сочинении этом я написал, что Владим Владимыч дважды прибегал к самоубийству. Первый раз, когда стал пролетарским поэтом "горланом и главарем", а второй, когда понял, что продал душу Сатане.

Надо отметить, что проявил я тогда, в 1965 году, немалое мужество, но сделал это бессознательно, под воздействием некоей эйфории, так как семь предыдущих экзаменов сдал на одни пятерки.

И вот, стоя перед деканатом,  читаю свою фамилию в списках тех, кто может забрать  документы и отправляться по месту приписки.  Ну, пошел я за ними, за документами, а секретарша мне бумажки не отдает, а говорит, что ведутся переговоры о пересдачи мной этого злосчастного экзамена. Ректор решает. Как решит, так и будет.

Ректором ВГИКА был в ту пору милейший человек по фамилии Грошев - типичное порождение хрущевской оттепели, и два еврея – "тяжеловеса" в тогдашней, киношной идеологии: Александр Дымшиц и Иосиф Маневич - направились к ректору с просьбой отменить "смертный приговор", вынесенный мне товарищем Сериковым.

Рассказывали, что Грошев внимательно прочел мое сочинение. Вернул его ходатаям и произнес: "Дурак. Нужен он Вам?" "Очень, - ответил Маневич. – Из этого дурня получится замечательный сценарист". "Пусть Сериков исправит оценку на три", - сказал Грошев. "Не хочет, - ответил Маневич. – Он – принципиальный, настаивает на пересдаче". Осторожный Дымшиц ничего не сказал, но одного факта, что пришел он к высшему начальству вместе с будущим моим мастером, оказалось достаточно. Всесильный ректор пожал плечами.

-         Пусть перепишет и учится, - сказал он.

 Где, в каком месте, Маневич говорил со мной - не помню, но сам разговор  остался в памяти.

-         Это бред, - сказал он, комкая в руках  сочинение о пролетарском поэте. - У тебе что, нет в голове правильных мыслей?

-         Нет, - честно признался я.

-         Тогда слушай, - тихо сказал Маневич. – За ремень спрячешь учебник. Выберешь тему, затем попросишься в сортир, и там правильные мысли усвоишь. Понял?

Не сразу отозвался на заманчивое предложение, и это не понравилось Маневичу.

- Слушай меня внимательно, - сухо и строго продолжил он. – Предлагается сделку. Четыре года тебя будут учить бесплатно, да еще стипендию выдавать в одном из престижнейших институтов страны, но за это ты обязуешься соблюдать правила игры. Ты должен вписаться в систему. Понял? Если нет, можешь больше не искушать судьбу.

-         Понял, - на этот раз не осмелился держать паузу.

 Я так любил кино. Я так хотел учиться в этом замечательном ВУЗе. Я прошел чудовищный конкурс. Я поверил в себя, а тут, вдруг, какой-то Сериков пытается убить мою светлую мечту.

 И вот я стою в вонючем сортире, запершись в кабинке, трясущимися руками лихорадочно перелистываю учебник в поисках нужной главы.  Помню, что за то, списанное, бездарное сочинение о Павке Корчагине, получил четверку. "Принципиальный" Сериков оказался таким же послушным трусом, как и я.

И вот теперь, через 38 лет, я убедился, что переселение душ возможно. Только обычное, без особых чудес: от человека к человеку. Тот Сериков давно, надо думать, скончался, но  вот передо мной его двойник с "редкой" еврейской фамилией …  Я живу совсем в другой стране, соблюдающей совсем иные правила игры, но тот же «Сериков», с милой, лукавой, восточной улыбкой, сообщает, что сочинения мои он оценивает скромно, а, главное, я не вписываюсь в систему, придуманную им, новым главным редактором газеты, в которой я добываю хлеб свой насущный вот уже семь лет.

 Струсив, по своему обыкновение, спрашиваю, а нельзя ли "сочинение" переписать?

-         Нет, - с милой улыбкой палача отзывается Сериков – Лурье. – Вы все равно не вписываетесь, так сказать....

Достал он меня из могилы, призраком, тенью… Призрак так и не смог обжить уютный кабинет прежнего боса. Странный мусор, крошки от сухарей ( сами сухарики лежали на треснувшем блюдце)  вперемешку с пеплом от сигарет, шевелился на черной поверхности стола от холодного и резкого дыхания кондиционера.

Прежде на этом же месте уютно лежали рукописи, газеты, письма… Теперь стол был пуст и зловещ, как плаха палача. И человек за этим столом был не случаен в своей призрачной сути. Он пришел из пустоты и пустоту должен был сотворить вокруг себя.

Тогда, много лет назад, я думал, что есть только две системы. Одна дарует свободу и радость, другая – рабство и горе. Как же я был наивен. В те годы я и понятия не имел о том, что попытаюсь изложить во второй части этой истории.   

В литературе не знаю шедевров выше, чем притчи хасидов. Но это сегодня я так считаю. Прежде, отдавая положенную дань "тяжелой", школьной классике, читал и бесконечно перечитывал истории и сказки Ганса Христиана Андерсена.

Теперь я понимаю, вижу, что многое, сочиненное великим сказочником, написано в традиции мудрецов из еврейских местечек Восточной Европы. Думаю, что серьезная работа по определению философского и литературного наследия хасидов еще впереди. Книги Бубера, Визеля, Ховкина – превосходны, но они носят "представительский" характер и не пытаются исследовать значение творчества хасидов в связи с развитием мировой культуры новейшего времени… Господи! простите меня за эту наукообразность: "… в связи  с развитием культуры новейшего времени", и все-таки тема эта интереснейшая, и работа над ней, хочу надеяться, впереди.

Сегодня совсем другие "размышлизмы" меня тревожат. Впереди маячит новый этап жизни, а это не так просто, когда тебе далеко за пятьдесят. И здесь, убежден в этом, самое главное, не суетясь, исследовать причины, корни происшедшего.

Мне  поможет в этом  память о прошлом, Ганс Христиан Андерсен и Рэй Бредбери.

Личность авторитетная, вроде знаменитого путешественника Миклухо-Маклая,  произнесла как-то, что человек до 30 лет просто обязан сделать что-либо путное – иначе будет поздно. А тут, как раз, выдалась пауза в сценарной работе, и написал я летом 1975 года две вещи, опубликованные совсем недавно в Израиле: "Гори уголек" и "Дело Бейлиса". Сделанное показалось мне достойным результатом писательского труда, и отнес я повесть о приказчике, обвиненном в потреблении крови христианских младенцев  – Иосифу Михайловичу Маневичу. Я понимал, что человек этот, некогда посоветовавший мне найти компромисс с системой, сочинение это не сможет одобрить, но я в тот год  ходил на "пуантах" от гордости и тщеславия. Вот покажу свое сочинение Маневичу, он меня погладит по головке и скажет, что не зря приютил в своем институте автора такого замечательного сочинения.  

Был Маневич добр и мудр в житейских вопросах. Я не учился у него во ВГИКе, точнее, состоял при нем, потому что научить мастерству могут только особые люди. Здесь нужен или специальный педагогический талант или гений художника, способного научить одним лишь  личным примером. Иосиф Михайлович, светлая ему память, не был талантливым педагогом и достойным творцом. Но, повторяю, он был хорошим человеком, а это, как я убедился за годы жизни, - редчайшая профессия.

Так вот, прочел Маневич мой опус, позвал автора к себе и сказал  по-отечески мягко: "Друг мой, по праву учителя, хочу быть с тобой откровенен. Ты заблуждаешься, полагая, что сможешь сделать себе имя и состояние умом, способностями и порядочностью. Мне понравилась твоя повесть, но испугала она меня еще больше. Бросай все это, если хочешь иметь достаток, семью, свой дом и детей. Дело тут, поверь, не в Брежневе и цензуре, а в законах, которым давно подчиняется весь мир".

Ничего нового не сказал мне Маневич. Я и не мог ожидать другой оценки, но рассерчал  тогда на своего учителя. Помню, что целую неделю ему не звонил. Обиделся, что нашел он у меня не талант, а всего лишь какие-то способности, но потом съежился, затих и подумал, а вдруг и в самом деле он прав: и нет во мне победительной силы настоящего таланта, способного преодолеть непреодолимое.

Утешил  себе этой трусливой, малодушной мыслью и согласился зарабатывать впредь глупостью и бездарностью. Воспитание не позволило сделать это еще и непорядочностью, потому и в киношные вельможи не выбился, соорудив два десятка больших фильмов, но получил от жизни все, о чем говорил Маневич: семью, свой дом, детей и прочие "оборочки", в виде дач, машин, гаражей и так далее. Есть, впрочем, замечательная, русская пословица: "От трудов каменных не наживешь палат каменных". Так оно и оказалось, когда пришлось, в очередной раз, подводить черту под доходами и расходами…

Но стоп! Не смей завидовать чужому успеху, чужим деньгам, чужой, не столь уж уникальной способности жить, не испытывая мук совести. Лучше вспомни о своих грехах. Если честно, стало еще одно обстоятельство причиной моего позорного страха в те давние годы. Имел неосторожность читать  "Дело Бейлиса" вслух в разных компаниях. Кто-то из "друзей" настучал на меня, и закончился "стук" этот вызовом в "серый дом", где  очередной Сериков, но уже штатный сотрудник, убедительно попросил неосторожного автора не тиражировать впредь и не читать свой труд.

Знающие люди утверждали потом, что случилось со мной чудо. Судя по всему, план по еретикам - диссидентам Комитет Государственной Безопасности в тот год выполнил досрочно.

Так вот, я поджал хвост и покорно продолжал скулить вплоть до 1987 года. Особых гадостей не писал и не делал, но постоянно гнал от себя даже мысль о возможности заработать  хлеб насущный чем-либо, кроме упомянутых глупости и бездарности.

 Наступила перестройка. Все оживилось, в предчувствии очередного передела благ материальных. Власть подарила народам СССР очередное обещание новой жизни. Поверил клятвам с трибуны и стал писать совсем иначе. Снова занялся еврейской темой, по сути - объяснением в любви к своему народу (лента "Мы едем в Америку), и сведением счетов со злом тоталитарного режима (фильм "Псы"). Вольница продолжалась семь лет. Я был на вершине счастья, зарабатывая свой хлеб умом и способностями. Сам снимал фильмы, писал сценарии, не задумываясь о будущем в эйфории мнимой свободы. Постепенно, большой "отмыв" денег завершился, и законы рынка стали командовать художником еще строже, чем цензура тоталитарного режима. Стало ясным, что "тугрики" снова придется зарабатывать глупостью и бездарностью. А мне этого смертельно не хотелось. Скучно было в зрелые годы вновь погружаться в привычное болото, да еще более мерзкое, чем при большевиках.

Тогда и созрела мысль изменить не только страну обитания, но и характер писательского труда. В Израиле стали выходить толстые русские газеты. Я решил, что найду в одной из них место для себя, и не ошибся.

Началась новая "семилетка" в моей жизни. Счастливое, нужно сказать, время. Денег платили немного, но все равно я был на вершине блаженства, потому что вновь зарабатывал хлеб насущный и даже кормил своих детей умом и способностями.

За эти годы издал несколько книг прозы. Напечатал около 2 тысяч статей, эссе, рассказов. За большинство из этих работ мне и сейчас не стыдно. Что-то приходилось делать "по нужде", но жизнь меня щадила и сворачивала шею лишь иногда, и в щадящем режиме.

Грешил и лукаво каялся, правда, в тихой, скрытной, поэтической форме: "Я себя на сук повесил, и гляжу со стороны. Что-то я в петле не весел, как в когтях у Сатаны. Почем мне непонятны эти прелести основ. Сколько их вокруг распятых, но счастливых чудаков" и так далее.

Все же, " все проходит в этом мире, даже запахи в сортире". Это, кстати, тоже мой, поэтический шедевр. Прошла, судя по всему, и эта счастливая "семилетка". Новые хозяева жизни решили, что газете не нужны мой ум и способности, как и не нужны мои читатели, способные это оценить. Говорят, тому есть другие причины, но не хочу в это верить: слишком уж очевидны повторы в моей судьбе и причинно-следственная связь событий. Слишком часто становится на моем пути товарищ Сериков, в разных ипостасях, вот и в еврейском обличье господина Лурье Макса.

Да и закон, выведенный моим мудрым учителем, я вспомнил не зря. Как там: "Нельзя добиться благополучия умом, способностями и порядочностью". Работая на родине предков, я в который уже раз попытался опровергнуть Иосифа Михайловича Маневича, но снова убедился, что он был прав.

Сам виноват. Способности, ум и порядочность – всегда беззащитны. Не дал Бог особого таланта, умения работать локтями – и не рыпайся. Живи, как все живут. Все предопределено и подписано. И давно известно. "Тоже мне бином Ньютона", как писал талантливейший писатель, которому порядочность помешала стать сытым и довольным шейхом от литературы.

Ну да, а причем тут Андерсен и Бредебери? Вот причем, и будет мне, в связи с этим, дозволено "копнуть" глубже.

Бредебери считал ( рассказ "Улыбка"), что после ядерной зимы, люди откажутся от прежней культуры, считая, что не смогла она предотвратить глобальную катастрофу. Остатки человечества, вынужденные вновь жить в каменном веке, станут мстительно уничтожать книги, картины, скульптуры… Из одного такого пожарища мальчик и выхватит, спасет обрывок полотна; и ночью, при свете костра в пещере, разглядит на нем улыбку Джоконды.

В те годы, когда писал Бредебери свой удивительный, пророческий рассказ – главным "ужастиком" был страх перед ядерной угрозой.

На самом деле, судя по всему, техническая революция и общество потребления разделаются с прежней культурой и без самоубийственной войны.

Массовая культура, на отлаженных конвейерах уже сейчас ставит под сомнение шедевр Леонардо. Время одиночек  в искусстве, похоже, кончилось. "Мой зритель умер", - признался  Федерико Феллини. Увы, умирает не только зритель великого кинорежиссера, но и читатель Томаса Манна и Чехова, Рабле и Толстого… Умирают люди, способные воспринимать настоящую живопись и музыку. Я никого не сужу и не выношу оценок. Время неподсудно. Наступает пора массового искусства по заказу массового зрителя, в которой нет, и не будет места тем, кто рассчитывает на успех с помощью разума и таланта.

А что же Андерсен? В своем "Соловье" он спорит с героями рассказа Бредебери. Андерсен был уверен, что искусство родилось в попытке противостоять озверению человека и только благодаря ему цивилизация людей все еще не превратилась в безумное стадо особей, перегрызающих друг другу горло.

Серую, живую птичку с замечательным голосом выгнали из дворца, заменив ее позолоченным уродцем, состряпанным на конвейере той поры. Но уродец, как это  бывает в мире техники, сломался, а император тяжко заболел, и врачи решили, что помочь ему сможет только пение живого соловья.

Соловей не исчез и не затаил обиду на человеческую неблагодарность. Он спел императору и тот ожил. "Слуги вошли, - пишет в финале сказки Андерсен, – поглядеть на мертвого императора и застыли на пороге, а император сказал им: - Здравствуйте!"

Совсем другой император это сказал, совсем не тот, кто считал прежде, будто уметь устраиваться в жизни,  значит жить по законам глупости, бездарности и непорядочности, слушая песни суррогатного соловья.

Тоже, уверен, и будет со всей нашей цивилизацией. Наступит время страшной душевной, смертельной болезни, когда вместо искусственных, железных птичек императоры, во спасение, призовут живых. Только бы сохранились живые соловьи на земле, не исчезли совсем…

Все возвращается на круги своя. Как обычно, как это бывало и раньше, передо мной две дороги: прекратить эксперимент с крошечным сгустком мыслящей материи, под кодовым названием Аркадий Красильщиков, или снова, в какой уже раз, забыть о том, что хлеб насущный можно зарабатывать умом и способностями?

Чтобы решиться на первое, нужна и сила и мужество. Вернее всего я выберу второе, гордясь в глубине души тем, что зарабатывать глупостью и бездарностью тоже нужно уметь. Вот только завершу эту книгу,  там, уж не позднее понедельника…    

А мир наш, по –прежнему, будет держаться на мужестве одиночек, способных силой подлинного таланта противиться новой чуме, грозящей убить душу теперь уже всего человечества, а не только бедного китайского императора из сказки Ганса Христиана Андерсена.

Недавно был на концерте серьезной музыки. И она случилась, музыка эта, как чудо совсем нежданное. Юноша, по имени Авнер Дорман,  сочинил нечто совсем  неожиданное и прекрасное, по силе равное голосу живого соловья. И дай ему Бог остаться тем мальчиком из рассказа Бредебери, который все еще способен заплакать, увидев на ладони обрывок полотна с улыбкой Моны Лизы.

Я не знаком с Авнером Дорманом, но музыка этого молодого человека натолкнула меня на мысль об этой книге. Книге, о счастливом периоде в моей жизни, когда удалось прокормиться умом, способностями, и не бесчестьем и трусостью, а честью.

В течение семи лет работа журналиста дала мне возможность ездить по Израилю и знакомиться с замечательными людьми и обыкновенными, тоже, впрочем, замечательными в своей обыкновенности. Это был настоящий писательский труд, подлинное знакомство с жизнью. Увлекательное путешествие в неведомое. Можно смело сказать, мои запоздалые университеты. Я постарался понять не только тот новый мир, в который попал, но и себя самого. Наверно по этой причине никак не смог обойтись без "скучных материй", а потому и не буду возражать, если читатель выберет в книге этой интересные ему главы, а мои искания оставит на совести автора.