По поводу дискуссий на тему уничтожения населения в Газе, нехватки у него продовольствия и прочих неудобствах, которые жители Газы испытывают в связи с войной за уничтожение Израиля, которую они начали 7 октября 2023.
Нет никаких сомнений в том, что намеренное уничтожение мирного населения противоправно. Тут нечего даже обсуждать.
Вопрос в том, является ли население Газы мирным населением.
То есть вопрос в том, чем является Газа:
а) местом проживания мирных людей, среди которых затесались отдельные террористы, к действиям которых непричастны обычные жители, или
б) Газа - это ферма по разведению за деньги ООН, ЕС, США и арабских стран террористов для войны с Израилем, и жители Газы даже формально не являющиеся членами ХАМАСа представляют не меньшую (а зачастую большую опасность) для израильтян, чем члены ХАМАСа.
Конечно, в мировоззрении левых варианта "б" не может существовать вообще, так не бывает. С точки зрения левых люди одинаковые и в Газе, и в Тель Авиве…
Поэтому для Израиля здесь очень важный выбор: должны ли мы следовать устоявшимся представлениям левых или мы должны исходить из реальности, продвигать свое видение ситуации и настаивать на собственной правоте.
Трамп заявил, что заключить торговое соглашение с Канадой будет «очень сложно» после того, как Канада поддержала палестинскую государственность
Дата: 01.08.2025 12:18
Президент Дональд Трамп предупредил, что заключить новое торговое соглашение с Канадой будет «очень сложно» после того, как страна признала палестинскую государственность — всего за день до крайнего срока введения пошлин.
«Вот это да! Канада только что объявила о своей поддержке государственности Палестины», — написал Трамп в социальных сетях 31 июля. «Это очень затруднит нам заключение с ними торгового соглашения».
Предупреждение Трампа совпало с приближающимся сроком 1 августа. Если к этому времени новое торговое соглашение не будет достигнуто, он планирует ввести 35%-ный тариф на все канадские товары, не подпадающие под действующее торговое соглашение между США, Мексикой и Канадой.
30 июля премьер-министр Канады Марк Карни заявил, что Канада признает государство Палестина на сентябрьской встрече ООН при условии проведения выборов и выполнения других условий. Он объяснил, что причиной принятия такого решения стал обостряющийся гуманитарный кризис в секторе Газа.
«Канада осуждает тот факт, что израильское правительство допустило катастрофу в секторе Газа», — заявил Карни в своем заявлении, «к сожалению» назвав решение о создании двух государств «более несостоятельным».
Он указал на угрозу терроризма ХАМАС, продолжающееся расширение поселений Израилем, насилие со стороны поселенцев на Западном берегу и, по его словам, неспособность Израиля предотвратить гуманитарный коллапс в секторе Газа.
Франция и Великобритания сделали аналогичные заявления на этой неделе.
По данным Reuters, Канада является основным рынком экспорта для США и вторым по величине торговым партнером после Мексики. В 2024 году Канада экспортировала в США товаров на сумму 412,7 млрд долларов США и импортировала на 349,4 млрд долларов США, сообщает агентство. Канада по-прежнему подчиняется пошлинам США на экспорт стали, алюминия и транспортных средств.
Джек Смит находится под следствием Управления специального прокурора
Дата: 01.08.2025 22:27
Управление специального прокурора начало официальное расследование в отношении Джека Смита, первое официальное расследование его действий, сообщает The Post.
Смит — юрист Министерства юстиции, который курировал два уголовных расследования в отношении президента Дональда Трампа при администрации Байдена: одно — по факту обращения Трампа с секретными документами, а другое — по вопросу о том, были ли его действия 6 января 2021 года попыткой срыва выборов 2020 года. Оба дела были прекращены.
В электронном письме, с которым ознакомилась The Post, говорится, что Отдел по закону Хэтча, обеспечивающий соблюдение закона, запрещающего государственным служащим заниматься политической деятельностью, начал расследование в отношении бывшего специального прокурора Министерства юстиции США. Письмо было написано старшим юрисконсультом Чарльзом Балдисом из Управления специального прокурора.
«Я признателен Управлению специального прокурора за то, что оно отнеслось к этому серьёзно и начало расследование действий Джека Смита. Никто не стоит выше закона.
«Действия Джека Смита были явно направлены на то, чтобы помешать выборам президента Трампа, и Смит должен быть привлечён к полной ответственности», — заявил председатель Комитета Сената по разведке сенатор Том Коттон (республиканец от штата Арканзас) в заявлении для The Post.
Управление специального прокурора начало расследование в отношении Смита после того, как Коттон написал ранее на этой неделе письмо, в котором утверждалось, что Смит совершил явно политические действия, чтобы помешать президенту Трампу в его предвыборной кампании 2024 года.
Смит, назначенный генеральным прокурором Мерриком Гарландом, назначенным президентом Байденом, ушёл в отставку с поста Специального прокурора Министерства юстиции в январе, после прихода Трампа к власти.
Действия Смита на посту прокурора подверглись широкой критике со стороны республиканцев, которые рассматривали эти преследования как попытку использовать систему правосудия против Трампа и подорвать его шансы на выборах в 2024 году.
В своём письме в Управление специального прокурора Коттон объясняет, как действия Смита подорвали Политические усилия Трампа.
«Судебные действия Джека Смита были не более чем инструментом в руках кампаний Байдена и Харрис. Это не просто неэтично, это, скорее всего, незаконная предвыборная деятельность государственного служащего», — заявил Коттон.
«Многие судебные действия Смита, похоже, не имеют под собой никаких оснований, кроме попытки повлиять на результаты выборов 2024 года — действий, которые нарушают федеральный закон».
Коттон обвиняет Смита в вопиющих политических действиях, направленных на вмешательство в президентскую кампанию Трампа в 2024 году, включая ускорение расследования с целью назначения дат судебных заседаний, которые могли бы помешать важным политическим событиям, таким как кокусы в Айове.
«Эти действия не были стандартными, необходимыми или оправданными», — добавил Коттон. «Это были действия политического деятеля, маскирующегося под должностное лицо».
Смит публично не ответил на обвинения Коттона. В течение своего срока Смит утверждал, что его расследования проводились в соответствии с юридическими протоколами и были независимы от политического влияния.
Корпорация общественного вещания (CPB) прекращает свою деятельность
Дата: 01.08.2025 22:40
Корпорация общественного вещания (CPB) подтвердила в пятницу, что прекратит свою деятельность после того, как республиканцы в Конгрессе лишили её федерального финансирования в размере 1,1 миллиарда долларов, которое являлось основным источником финансирования NPR и PBS.
«Несмотря на колоссальные усилия миллионов американцев, которые звонили, писали и подавали петиции в Конгресс с просьбой сохранить федеральное финансирование CPB, мы столкнулись с трудной реальностью закрытия нашей деятельности», — заявила президент и генеральный директор CPB Патрисия Харрисон.
Организация уведомила сотрудников о том, что большинство должностей будут сокращены к концу финансового года, 30 сентября.
«CPB по-прежнему привержена выполнению своих фидуциарных обязанностей и поддержке наших партнёров в этот переходный период, обеспечивая прозрачность и заботу», — добавила Харрисон.
Корпорация общественного вещания, основанная в 1967 году, является некоммерческой организацией, задачей которой является распределение государственного финансирования между местными радио- и телестанциями по всей стране.
В этом году CPB уже получила государственное финансирование в размере 535 миллионов долларов, но затем финансирование было урезано, и миллионы долларов были направлены напрямую NPR и PBS, что вызвало гнев многих консерваторов.
«Очень важно, чтобы все республиканцы придерживались моего законопроекта о рецессии [sic] и, в частности, ПРЕКРАТИЛИ ФИНАНСИРОВАНИЕ КОРПОРАЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО ВЕЩАНИЯ (PBS и NPR), которая хуже, чем CNN и MSDNC вместе взятые», — заявил Трамп в публикации на Truth Social в середине июля.
Как ранее сообщала The Daily Wire, исследование Центра медиа-исследований (MRC) показало, что финансируемая налогоплательщиками программа PBS «Washington Week with The Atlantic» на протяжении трёх месяцев неизменно демонстрировала ошеломляющие 93% негативной предвзятости по отношению к республиканцам и администрации Трампа, несмотря на заявления об «объективном» освещении политических событий.
«Участники дискуссии потратили 83 минуты на обсуждение мнений о республиканцах, уделив особое внимание Трампу и его администрации, причем 93% из них были негативными (77 минут негативными, шесть минут позитивными)», — говорится в отчете MRC.
В июле республиканцы в Палате представителей допрашивали главу NPR Кэтрин Махер по поводу предвзятости организации в отношении консерваторов, уделяя особое внимание сокрытию истории с ноутбуком Хантера Байдена во время выборов 2020 года, которую Махер пыталась опровергнуть.
Бывший старший редактор NPR по вопросам бизнеса Ури Берлинер, ушедший в отставку после публикации эссе с критикой левого уклона телеканала, был упомянут законодателями-республиканцами в качестве еще одного доказательства предвзятости издания, как ранее сообщала The Daily Wire.
В текстовом сообщении в The New York Times он написал, что, по его мнению, организация должна «открыто признать и принять свою прогрессивную ориентацию» и отказаться от федеральной поддержки, что противоречит заявлениям Махер о предполагаемой объективности NPR.
Корпорация общественного вещания прекратит всю свою деятельность к январю 2026 года, что станет серьезным ударом для обеих вещательных компаний.
ФБР открывает офис в Новой Зеландии, в Китае обеспокоены
Дата: 01.08.2025 22:52
Новая Зеландия не подтвердила, что бюро ФБР займется нейтрализацией влияния Китая в регионе.
Новая Зеландия не упомянула противодействие влиянию Китая в Тихоокеанском регионе в качестве задач открывающееся в Веллингтоне представительства ФБР. Министерство обороны страны заявило, что новое бюро займется борьбой с транснациональной преступностью и наркотрафиком; о Китае в заявлении Веллингтона не было сказано ни слова. На церемонию инаугурации в Новую Зеландию лично прибыл глава ФБР Каш Патель, уточнивший, что его ведомство считает приоритетом "присутствие всех странах разведальянса "Пять глаз".
Агентство "Рейтер" сообщило, что Патель говорил и о задаче противодействовать Китаю. В Пекине на это отреагировали резко негативно, но Веллингтон заявил, что не ждет ничьей реакции на свои суверенные решения.
Новая Зеландия и США - партнеры по альянсу "Пять глаз". До появления в Веллингтоне полноценного представительства там с 2017 года работал филиал ФБР.
С 1 августа возобновили полеты польский "Лот", немецкая "Люфтганза" и "Австрийские авиалинии". Также в конце июля к полетам в нашу страну приступили "Болгарские авиалинии", узбекский "Центрум", итальянский "Неос", американский "Юнайтед".
С середины июля в Израиль летают "Эйр Европа", "Эгейские авиалинии". Ранее к рейсам в Израиль приступили также "Узбекские авиалинии", "Грузинские авиалинии", "Азербайджанские авиалинии", российский "Ред вингс", "Эйр Самарканд", "Смартвингс", "Хайнаньские авиалинии" и еще несколько российских, европейских и других авиакомпаний.
Ожидается, что в ближайшие дни к полетам приступят "Визз-эйр" (с 8 августа), "Сейшельские авиалинии" (с 7 августа), "Брюссельские авиалинии" (с 13 августа).
Но есть и авиакомпании, которые по-прежнему остерегаются летать в нашу страну. Так, "Индийские авиалинии", ITA, "Эйр балтик", "Свисс" намерены возобновить полеты не раньше октября.
"Эйр Канада", KLM, "Иберия экспресс", "Райанэйр", "Британские авиалинии" – не начнут авиасообщение с Израилем раньше середины-конца октября.
Американская "Дельта" должна возобновить полеты только в конце августа.
Особняком стоит британский лоукостер "Изиджет", которая намеревается начать полеты в Израиль только весной будущего года.
Отметим, что израильские авиакомпании, включая "Эль-аль", вернулись к полноценному графику полетов еще с 1 июля.
Таким образом, хуситские планы по "воздушной блокаде Израиля" не слишком преуспели.
Механизм искусственного интеллекта "Грок", интегрированный в соцсеть "Икс", обзавелся функцией оживления изображений. Пока эта новинка действует в тестовом режиме, доступном только платным подписчикам бывшего "Твиттера".
Поскольку таких подписчиков довольно много, в сети стали появляться первые результаты.
Самые впечатляющие из них распространяет владелец этой соцсети, американский миллиардер Илон Маск.
"Грок" научился оживлять любые изображения, включая снимки людей.
Это не первый такой механизм, уже есть сервисы типа Midjourneyи "гугловский" генератор видео из рисунков - Veo3. Вместе с тем, подобные сервисы стоят недешево (вернее, не очень дешево), и возможность прямо в "экосистеме" соцсети генерировать видео из изображений может стать хорошим дополнительным бонусом для пользователей.
Сейчас генерация изображений по текстовым описаниям и видео по изображениям становится все более популярной – мир активно переходит с текстового контента на визуальный.
Платформы, которые станут массово предлагать подобные услуги, получат преимущество перед другими в привлечении пользователей – по крайней мере на то время, пока мир не "наиграется" с новыми технологиями и не переключится на что-нибудь другое.
Intel сократит ключевые должности в сфере производства и инжиниринга
Как сообщила компания агентству Reuters, трое старших руководителей производственных подразделений Intel собираются уйти в отставку, поскольку новый генеральный директор Лип-Бу Тан реализует масштабные изменения.
В объявлении для сотрудников компания Intel сообщила, что Кайзад Мистри и Райан Рассел, оба вице-президента по технологическому развитию, уходят в отставку, как и Гэри Паттон, вице-президент по технологической платформе проектирования Intel.
По словам двух источников, знакомых с ситуацией, Intel также анонсировала изменения в группе разработки технологий, которая отвечает за создание производственных процессов компании. Компания планирует сократить штат сотрудников, занимающихся планированием производственных мощностей, и часть инженерного персонала, сообщили источники.
В Intel отказались комментировать изменения.
На прошлой неделе, объявляя квартальные доходы Intel, генеральный директор, вступивший в должность в марте, заявил, что компания намерена сократить численность своих сотрудников по всему миру до 75 000 к концу года, что означает сокращение примерно на 22%. Он также пообещал более дисциплинированный подход к инвестициям в производство.
В Украине раскрыли масштабную коррупционную схему по закупке БПЛА и средств РЭБ
Антикоррупционные органы Украины заявили 2 августа, что раскрыли крупную схему, в рамках которой беспилотники и средств РЭБ закупались по завышенным ценам.
В заявлении, опубликованном в социальных сетях, НАБУ и САП сообщили, что задержали действующего депутата, руководителей районной и городской гражданских администраций, а также военнослужащих Национальной гвардии.
Сообщается, что суть схемы сводилась к заключению государственных контрактов с предприятиями-поставщиками по заведомо завышенным ценам. "До 30% от суммы контракта возвращалось участникам преступления в виде неправомерной выгоды", - говорится в заявлении.
Прав был Вл. Жаботинский: "Каждая нация имеет право на своих негодяев", но о количестве этих самых негодяев он умолчал. В опыте жизни Жаботинского не было Холокоста, но я бы не спешил сравнивать пластилинцев с немцами в годы Шоа. Расхожая фраза: "Как мог народ Шиллера и Гете совершить такое?". Мог, совершил, но ПОНИМАЛ, что творит. Отсюда практика убийства евреев чужими руками. Наши соседи-дикари даже НЕ ПОНИМАЮТ. Они не проходили школу понимания разницы между добром и злом. Они не догадываются: можно, нужно и даже выгодно, быть другими: жить в мире и дружбе с евреями. В их истории не было ничего, что именуется культурным пластом, кроме "искусства" тщеславия и лжи. Они-дети древней, пещерной цивилизации, где главным была необходимость предательства и силы, а не справедливости и компромисса. Исключения из этого правила есть, но они так редки, что лишь подтверждают само правило. Именно эту проблему не решить никаким пластилинским государством, а только поможешь злу существовать НЕ ПОНИМАЯ, что оно и есть зло.
Владимир Соловьев ведет вечер Юнны Мориц в Литературном музее в Москве 20 февраля 1976 года, в день рождения Владимира Соловьева.
В наша новую квартиру мы влюбились с первого взгляда и добивались ее всеми правдами-неправдами, процесс утверждения наших кандидатур затянулся на несколько месяцев, сюжет напоминал «Замок» Кафки, мы проскочили чудом, благодаря нашей здешней писательской славе. Универсальная притча: который раз я пытаюсь попасть в зáмок, но в отличие от землемера К. мне это удается; последним вожделенным зáмком будет могила, когда я совсем устану от жизни и та вся утечет в прошлое. Песочные мои часы на исходе, исчислены шаги мои. Пора и честь знать. Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Нам давно бы купить собственную квартиру, а не жить в доходном доме, где рента растет астрономически, соответственно и риелэстейт – за ту сумму, что мы выложили за нашу двушку с оставшейся от прежних хозяев мезузой (какие из 99-ти имен Бога вписаны на пергаменте? или стих из Торы?), мы могли десять лет назад купить в Нью-Йорке двухэтажный дом с бассейном и бейсментом. Хотя зачем нам, двоим человекам и одному коту, двухэтажный дом с бейсментом? Встретились мы недавно с колорадкой Надей Кожевниковой в доме нашего соседа Миши Фрейдлина, осмотрев который, дочь «Щита и меча» сказала:
– А у меня в доме четыре туалета.
Счет пошел на сортиры. И то хорошо – мочить в них некого, некому и некогда.
И еще сказала, что если бы не была дочь своего отца, то руки бы ему не подала: не нахожу никаких оправданий и отшатываюсь от таких людей. Впрочем, она и к нынешней России относится с брезгливостью:
– Никогда до такой степени не упадáла.
Другое дело, что деньги лучше было вложить в собственность, чем держать в банках, где их поедом, как ржа, ела инфляция. Грех жаловаться: мы вскочили в последний вагон уходящего поезда, квартира просторная, комнаты раскиданы в ней так, что мне идти и идти к Лене, когда встает среди ночи, и я вслед за ним; мы кайфуем, если не бранимся вусмерть, пусть наш кооп и есть концлагерь по своим жестким правилам – от обязательной половинной выплаты (мы-то заплатили целиком, нам все равно надо было избавляться от замаринованных в банках – в обоих смыслах! – денег) до полного запрета на четвероногих, и я вносил наших котов тайком, ночью, один тут и умер, а другой − нелегал в собственной квартире, хотя по ньюйоркжским законам любое животное – от крокодила до динозавра – прожив в квартире три месяца, не может быть из нее выселено. Так-то: коса на камень в мире номинальной законности.
Мысль о Боге, который, сердясь на людей, трясет землю, отдал герою романа, в котором тогда жил. У меня ничего не пропадает. Вот только смерть свою пропущу, не смогу описать, а жаль: главное событие моей жизни. Или никакого отношения она ко мне не имеет, не являясь частью моего жизненного опыта: пока я есть, ее нет; когда она есть, меня нет? А если научным способом вытянут из меня писательское семя, имплантируют в компьютер и я расскажу все, как на духу? Почему нет?
О, если б мой предсмертный стон
Облечь в отчетливую оду!
Лишив жизненного разбега, судьба меня сохранила физически. Для чего?
«Не для того ли мне поздняя зрелость, чтобы, за сердце схватившись, оплакать каждого слова сентябрьскую спелость, яблока тяжесть, шиповника мякоть» – нет, это не я, а Арсений Тарковский с его испепеляющей, брюзгливой, снобистской спесью. Недавно я был здесь в ресторане «Эмералд» на Куинс-бульваре на девяностолетии одной потрясающей старухи с фантастической памятью и эмоциональной мудростью. Это она про блокадный Ленинград сказала, что с угла Невского и Литейного был виден Литейный мост, – такое было безлюдье! Она у меня упомянута в рассказе «Кудос женщине», который я сейчас цитирую:
– Мудрость! – воскликнула она. – Если бы вы знали, сколько я совершила в жизни ошибок. Долголетие – это наказание их помнить. Я потому и оставлена, чтобы вспоминать и рассказывать.
А зачем оставлен я с моим долголетием?
Чтобы я сел за очередную сумбурную книгу? Как у Юнны Мориц: сломать стереотип и предпочесть сумбур – если удастся. Другими словами, когнитивный диссонанс. После дюжины предыдущих книг, на которых я весь израсходовался, выложился без остатка, пустой, как после аборта. Величие замысла, оправдывающее затраты времени и нервов, а человек я нервический: чем дальше, тем хуже. Бесконечная книга – можно где угодно оборвать и можно продолжать без конца. А читать – с любого места, хоть задом наперед. Как того же Монтеня, «Дон Кихота» или Пруста. Возвести здание без фундамента – вот моя цель. А что мне впервой – строить на песке и плевать против ветра? Только этим и занимаюсь. Всю жизнь – как себя помню.
Выжить – это избегнуть своей судьбы. Потому и выживаго, что живу заемной жизнью, чужой судьбой, чужими судьбами. Зубная щетка тех, кто ею пользовался, – вот кто я. Мемуарист – вурдалак и трупоед в одном лице. Даже в своем поколении я был моложе всех, жил жизнями тех, кто старше меня, был с ними на «вы», называл по имени-отчеству: младший современник. А теперь я принадлежу к старому племени, которое ведет девичьи дневники перед смертью, пишет и перечитывает дряхлые книги с порванными суперами и пожелтевшими страницами да еще ловит последние мгновения любви, упущенные в юности. Теперь я старше тех, кто умер раньше меня. Я пережил их не только хронологически, но и их возраст. Одним судьба жить и умереть, моя судьба – писать. В «Пианисте» у Романа Поланского гибнет всё и вся окрест – родственники, друзья, евреи, немцы, поляки, Варшава, один только пианист выживает, как крыса, на физиологическом уровне, с банкой соленых огурцов, которую ему нечем открыть, – чтобы потом ударить по клавишам и извлечь из инструмента чужую музыку. Музыку чужих жизней хочу и я извлечь своими книгами, вымышленными, документальными и псевдодокументальными. Но и своей жизни – тоже. Московский издатель переименовал мой тузовый «Роман с эпиграфами» в «Три еврея». «Зачем третий еврей?» – спрашивал критик спустя четверть века после того, как я выдавил из себя эту книгу, как выдавливают страх и гной. А один радио-интервьюер даже оговорился, назвав «Двумя евреями». Что же получается? Что я третий лишний в собственном романе, да еще еврей? И я с пеной у рта доказываю: я и есть главный герой книги, пусть ее антигерой, а не антиподы Бродский и скушнер (по общепринятой, с легкой руки Бродского, кликухе в нашей мишпухе). Чтó я – зеркало на большой дороге, призванное отражать что ни попадя: великого поэта, выдающуюся посредственность, кумира нации, любимых и нелюбимых женщин, случайного прохожего, камень, лужу? Кто я? И есть ли я? Если у меня даже нет своего имени-фамилии, будучи соименником и однофамильцем других Владимиров Соловьевых – несть им числа! «Вам не нужно брать псевдоним», – сказал мне в пору стагнации и антисемитизма один редактор, сам еврей. Как раз мне и надо взять псевдоним! Иванов, Рабинович – всё лучше, чем быть в литературе вторым Владимиром Соловьевым! А на горизонте маячит третий…
Судьба Онегина хранила, но зачем она сохранила Владимира Соловьева Второго? Штрейкбрехер истории – вот кто я! Шекспир оправдывал трусов: «Тот, кто бежит, остается жить для борьбы». А какое мне оправдание? Я всегда был упертый в книги, эстет-экстремал, искусство ставил выше жизни (тем более политики), да и сама жизнь есть искусство есть искусство есть искусство, а если в ней нет искусства, ей нет оправдания. Оправдание моей жизни – что я ее описал и продолжаю описывать, бывшую и вымышленную, превращая в искусство. И так до конца, который останется неописанным, что меня смущает больше, чем сам по себе конец. Жизнь – сырье, искусство – ее новая, художественная инкарнация, а смерти нет вовсе: ни одного оттуда письменного свидетельства. Что остается после человека? Слова, краски, звуки. Либо – не остается ничего. Ср. Наполеона с Моцартом. Нет, весь я не умру. Остальные – целиком, полностью, без остатка. Потому и не люблю кладбища и равнодушен к кладбищенской эстетике, что память, если не гранит, одуванчик сохранит. Где витает дух автора этих строк? В Сан-Микеле? Да никогда! Или дух Довлатова? В Кедровой роще в десяти минутах от моего нового дома? По пути в китайский ресторан заглянул к нему на этом кладбище-метрополисе. Ассоциаций – зиро. Другое дело – слова, слава, память, китч. Что угодно, но не тлен.
Вот я и перебрался к моим мертвецам. Сменил пейзаж: сначала – на заокеанский, теперь – на кладбищенский. Хоть падаль и не входит в мой разблюдник.
К заокеанскому долго не мог привыкнуть: отсутствие четкой смены времен года, снег раз в пять лет по обещанию, а потому дизастер, вместо Нового года – Рождество (Christ is the God’s Christmas gift), невыносимое лето с тремя H – hot, hazy & humidity, клубника без запаха, помидоры без вкуса, черника не пачкает, крапива не жжется, муравьи не кусаются, дневной павлиний глаз не водится (зато монархи, парусники и прочая экзотика), и только лесные грибы – те же, что в России, при полном отсутствии конкурентов, американы считают их сплошь wild & poisonous – смирили с чужой реальностью.
Грибы плюс свобода, у которой в России все более смутные очертания.
Внутриньюйоркжские перемещения даются куда легче.
Наши одинокие четыре дома окружены с одной стороны спускающимся к озеру огромным, но, слава богу, смиренным кладбищем, с другой – оживленным студенческим кампусом, с которого виден весь Манхэттен, с третьей – еврейским местечком детства моих родаков, с четвертой – китай-городом, где, впрочем, выше крыши и других азиатских вкраплений: от афганского и индийского до тайского и корейского.
Итак, одной стороной наша Мельбурн-авеню, параллельная кампусу Куинс-колледжа, выходит на кладбище, куда как-то ночью, тайком, в могилу Сережи подложили его мать – таково было желание Норы Сергеевны, ослушаться которого Лена Довлатова не решилась. А куда положат ее? Как-то я занял у нее пять тысяч на пару месяцев, она безропотно дала, а потом, уже отдав долг, узнал, что у нее одолжили ту же сумму на тот же срок, но так и не вернули. Несмотря на это, Лена дала мне эти пять тысяч – вот это поступок, теперь она в моем представлении на пролет выше.
Другой стороной эта короткая, в полмили, австралийская авеню, по которой ночью шныряют, помимо мертвецов, кенгуру, страусы эму и дикие собаки динго, упирается в Киссену-бульвар, на стыке стоит дом, где жил Берт Тодд, мы его делили с Женей Евтушенко, а сами не общались, кабы не та историческая встреча на панихиде Тодда в Куинс-колледже, куда Берт его устроил, несмотря на мощное, из последних предсмертных сил, противодействие Бродского, но эта нечаянная встреча раскидала нас еще дальше друг от друга: виной тому опять же я. Не сам по себе. А мой анти-некролог Берту Тодду с открытием, меня самого поразившим: я подозревал его в легких связях с КГБ, а он оказался тяжеловес ЦРУ – организовал десант в Америку фрондирующих совков-литераторов во главе с Евтушенко по прямой указке, а домой они возвращались в лучах заокеанской славы. За этот доку-рассказ «Мой друг Джеймс Бонд» на меня накинулись со страшной силой – со всех сторон. «Опять вы вляпались…» – начала выше- и ниже помянутая леди, понаслышке о моем рассказе, но я выругался и повесил трубку. Не первый раз слышу это слово в связи с собой. Как-то я во что-то случайно вляпался буквально – Лена внюхалась в машине, пилила всю дорогу. Повышенная реакция на такие вещи. Если вляпаться левой ногой в дерьмо – это счастливая примета для человека, считают французы. Какой ногой я вляпался, сочинив рассказ «Мой друг Джеймс Бонд» и исказив портрет шестидесятничества? А если этот портрет был искажен изначально, портретисты и портретируемые на одно лицо, а я, наоборот, его выправил?
С меня как с гуся вода – что мне, впервые шагать не в ногу? Не спорю: характер у меня зае*истый – вычеркиваю и исправляю на «занозистый», − хотя по жизни я человек беззлобный и покладистый. Как в том анекдоте: ну, скорпион я! Но и скорпион ведь может быть добрым, не обязательно гомофоб, кусачесть у него от природы, а не от души. Я – добрый скорпион. «Dorogoi Volodya! – пишет мне та же Надя Кожевникова латиницей, потому что мой электронный почтальон в упор не узнавал тогда кириллицу. – Prochla Vashu oboimu – kritik Vy blesyaschii, isklyuchitel’no pronitcatel’nyi, na vse sto. I pritom nezhnyi, svoyu skropionistost’ preuvilichivaete».
А Юнна Мориц − по старинке, своим ученическим почерком отличницы:
Оля Кучкина сбросила мне на компьютер Володино сочинение про железную дорогу Бродский – Тодд – Евтушенко, далее везде. Лично для меня в информационном свете не было там ничего нового, особенно в шелесте денег и лязге связей на перегонах, где светофорили зеленым очком одним молодцам, а красным очком – другим молодцам. Это была не моя дорога, и я никогда ею не пользовалась, чтоб не сближаться «по интересам» (светофорным!) ни с теми, ни с этими, ни с их проводниками и проводницами.
А если я скорпион с вырванным жалом? «И вырвал грешный мой язык» – родоначальник на самом деле имел в виду жало? Не дай-то бог.
А себя я не жалю? Больнее других! Другим, правда, от этого не легче. Антиподом моих «Записок скорпиона» могли бы стать «Записки укушенных скорпионом» (коллективный сборник). Мне бы сохранить мою скорпионью сущность на этот роман-меморий – пусть не яд, хотя бы кусачесть. И писучесть. Темперамент то есть. И наплевизм, пофигизм, по*уизм – то есть остраненность как знак художества. Апофигей как апофеоз пофигизма? Нулевой градус письма, как у Трумэна Капоте либо объективная камера, как у Антониони? С точностью до наоборот. Страсть – мой поводырь. Слепец – слепца.
После сомнительных этих самопохвал опущу себя.
Какую бочку напраслины накатал и продолжаю катить на Лену Клепикову – из раздражения, из ревности, из сомнений, из любви. Да, из любви. А разве не из любви сочинил я рассказ «Умирающий голос моей мамы», за который меня осудил даже мой сын? А повесть «Как я умер», первый подступ к этой книге? Как и «Джеймса Бонда» – из любви и жалости. Даже «Post Mortem» – о человеке, похожем на Бродского, которому я биограф, а не агиограф, да он и не из святых.
Боюсь, помимо объективных, к Бродскому у меня претензии личного, то есть субъективного порядка. Я бы даже сказал – лирического: что не оправдал моих ожиданий. Что не соответствует питерскому образу, который служил мне маяком. Что карьеру предпочел – нет, не только стишатам, но и судьбе. Что из большого поэта превратился в литературного пахана. Что притупил в себе инстинкт интеллектуального и поэтического самосохранения, окружив себя здесь клевретами и приживалами. Они не знали того Бродского – с них было достаточно этого. С меня – нет. Его тезка Джозеф Рихтер-Чураков, прочтя в «Литературке» «Мяу с того света, или Жизнь как ремейк», последнюю главу из «Post Mortem», сказал, что мой Бродский умнее реального – каким он стал в последние годы. Так и есть – к сожалению. Может, поэтому здесь мне ее напечатать не удалось, даже в сокращенном и кастрированном виде – несмотря на повод: шестидесятипятилетний юбилей героя. В том числе в «Русском базаре», где у меня была регулярная авторская рубрика «Парадоксы Владимира Соловьева» (а до этого на русском ТВ – WMRB, но оно, увы, обанкротилось). «Гениально, но не отобьюсь», – объяснила мне свой отказ главред Наташа Шапиро, которой раз в неделю отчитываться по радио в открытом эфире о своем еженедельнике. На этот раз – когда вышел мой юбилейно-антиюбилейный «Бродский», предыдущий, промежуточный том этого скорее, чем биографического, портретного сериала – главы из него обильно печатали как здесь, так и там – от «Русского базара» и «В новом свете» до «Независимой газеты» и «Московского комсомольца», который дал целую полосу под наши с Леной сольные речитативы о Бродском. А «Независимая газеты» напечатала две мои главы «Анна, Иосиф и сэр Исайя» & «Бродский – это я!»
Не слабо.
Скромный фанфарон.
Иногда мне даже кажется – несмотря на отступление демократии по всем фронтам в России, – что здешняя русская печать на порядок боязливей, чем там. И это несмотря на то, что в одном только Нью-Йорке с дюжину русской периодики и еще больше по всей Америке: в Филадельфии, Сан-Франциско, Чикаго etc.– везде, где есть русская община. Не говоря о том же – приблизительно – числе русских радио- и телестанций. Достаточно, мне кажется, поселиться в городе одному русскому, как тут же появятся русские вывески – «Аптека», «Гастроном», «Клиника» и, само собой, русская газета и радио с ТВ. Натуральное хозяйство? Самообслуживание? Онанизм? В Нью-Йорке куда больше китайцев, но всего две газеты, у здешних эйре и вовсе одна, «Irish Echo», парочка идишных, итальянцам привозят с родины свеженькую «Corriere della Sera». Одни только русские так жируют.
И все-таки первый подступ к моим метафизическим романам − включая предыдущие про Довлатова и Бродского, два в связке про Евтушенко и шестидесятников и заключительный про сороковиков от Барышникова и Бродского до Довлатова и Шемякина − мои девичьи дневники, которые, не знамо для чего, с разной степенью интенсивности строчил всю мою жизнь, начиная с десятилетнего возраста: «Мальчик хотел быть, как все», – писал я тогда о себе в третьем лице. Что мальчику не вполне удалось: хотеть быть как все – идея сама по себе не лишенная оригинальности. Потом был «Роман с эпиграфами», то есть «Три еврея», плюс «Торопливая проза» и «Подлые рассказы», хоть там один лучше другого, сплошные козыри. Вот где я дал себе волю, не фильтровал базар, язык повел неведомо куда, говорил, как есть, пусть и под видом литературных персонажей. Эта книга-чистуха тоже кой-кому покажется подлой, другим – книгой сплетен, но сплетни плюс метафизика – что может быть занятнее? Ссылка на Чорана – Ахматову – Бродского – Довлатова позади и впереди, вместе с джентльменским набором цитат: кредо автора.
Подлая проза любви.
Как же, от любви до ненависти! И тот же шаг – в обратном направлении. Шаг на месте. Чем я и занят всю мою жизнь. «Литературка» долго собиралась печатать мой пасквиль на шестидесятников, который уже напечатали здесь, в Америке: и хочется, и колется, и мама не велит. Решили: после очередного юбилея Евтушенко. Я говорю: чего ждать? подарок к дню рождения! Шутка. Не понимают. Другие мои публикации успели проскочить – в защиту сидельца Лимонова и «Дорогие мои покойники» из «Post мortem», Евтушенко опубликовал свой юбилейный манифесто – нобелевская лекция без Нобелевской премии, которой ждет не дождется, как, впрочем, еще дюжина литераторов-россиян. Разбудить среди ночи и поздравить – все поверят, как один. А с моей статьей все решилось вдруг и в одночасье: редактор ЛГ повстречал Евтушенко в Переделкине и решил посоветоваться:
− Печатать! – сказал Евтушенко, с которым нас связывают «сложные, но неразрывные отношения», цитирую еще раз его слова.
Очередное спасибо, Женя!
А «Литературку» мне и купить теперь негде – Борис Бекер, хозяин гастронома «Локс-таун» на 108-й «довлатовской» улице, где продавались московские газеты, застрелился: магазин закрыт.
Если, выйдя на Мейн-стрит, свернуть налево, то минут через пятнадцать пешего хода будет 78-я роуд, где жила и умерла (без меня, я был в Москве, mea culpa) моя мама. Долго меня не отпускала, злая старуха, мучила днем и ночью, вот я и выдавил из себя заклейменный всеми рассказ «Умирающий голос моей мамы», хоть и написал, что мама была ангел-хранитель нашей семьи, кругом перед ней виноват по жизни и смерти, но что делать, если по натуре скорпион, себя жалящий больше, чем других. Но почему другие должны страдать от того, что меня гложет совесть? Их же – своя – не гложет. Мудрый все-таки совет: не давать совести грызть себя, и она постепенно умрет с голоду. Чего мне всегда не хватало, так это мудрости.
Мой сын прилетел из Ситки, штат Аляска, и похоронил мою маму в мое отсутствие на стэйтен-айлендском кладбище, вид оттуда аховый: океан, маяк, буддийский храм – я уже писал об этом. Да и само кладбище живописнее здешнего, где лежит-скучает чужой среди своих Сережа Довлатов, которому гроб пришлось делать по спецзаказу – таких больших не было.
А кладбищами махнулся бы не глядя (я о себе, но, думаю, и Сережа). Как и на любое католическое, пусть даже протестантское – веселее, зеленее, чужее. А где похоронен Берт? Спросить у вдовы, которая теперь моя соседка? Но Лиля Тодд тоже обижена на меня, что назвал ее маленькой собачкой, которая до смертищенок, и что борьба за наследство велась у смертного одра, к которому Берт был прикован наручниками – после попытки совершить акт самоэвтаназии; значит, не вовсе был в вегетативном состоянии, подсознанка работает даже в коме. Пишу, как есть. И здесь не буду ничего и никого (себя включая) приукрашивать и кривить душой – если я выдал питерский кус правды в «Трех евреях», то теперь, четверть века спустя, настала очередь Москвы – и Нью-Йорка. Приквел-сиквел. Очередная акме в моей писательской жизни. Писать интересно только правду и даже выдумывать в направлении правды, доискиваясь правды с помощью вымысла, то есть художки. Синонимы? Прошлое должно быть прозрачным, как горный источник, как слеза, как кристалл, как доходы, наконец. А оно оказалось совсем другим, чем было, когда я в нем жил. Или теперь живу в другом?
Всё в прошлом, но прошлое живо, активно – куда настоящему до него!
Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое.
Ссылка на Фолкнера не обязательна.
Мог бы назвать, как Гитлер, «Моя борьба», но с обязательным добавлением: «… с временем». Вот именно: не воспоминания, а борьба с временем. Победитель известен заранее. Пока пишу, все помрут, включая автора. Этой книге с Временем как действующим лицом суждено остаться недописанной – имею в виду весь мой сериал метафизических романов. Не все же такие везунчики, как Пруст с Достоевским, которые ухитрились поставить последнюю точку перед тем, как смерть вырвала у них перо вместе с душой. У меня страх не смерти, а что умру, не дописав. Этот метафизический роман и есть наперегонки со смертью. Хотя, кто знает. Что, если настанет день, когда писать будет больше не о чем и загадок в жизни не останется? Для того только и пишешь, чтобы разгадать ее тайны. Когда писать не о чем, тогда и жить не стоит.
Vita minima.
Не человек, а овощ.
Вегетативное существование.
А пока что не спутать книгу с архивом, не превратить ее в помойку. Не надо заводить архивов, над рукописями трястись-.
Дошло это до меня благодаря последнему переезду. Как у Тютчева в денисьевском цикле: сидел на полу и разбирал груду – нет, гору! – писем, записок, рукописей и прочей макулатуры – оставить? выбросить? или поместить в магнитное поле памяти, перемолоть, перешерстить, перевоплотить в художку, переплавить в искусство, исказить до неузнаваемости?
Как в той бабьей жалобе: любовник попался – будь здоров, и так, и этак, самыми разными способами; пришла домой – муж пере*б по-своему. Но, если не я, пере*бет кто другой. Имею в виду прошлое-позапрошлое, которое само по себе нигде больше не существует, но только в искаженном, пере*банном, преломленном памятью виде.
Единственный способ сохранить архив – это его уничтожить: избавившись от бумаг и пыли, превратить в книгу. Мне не впервой – при каждом из помянутых переездов я занимался такого рода самоуничтожением. Тем более, из Москвы – в Нью-Йорк. Поневоле. Нужны были спецразрешения, а где их взять, когда нам на отъезд дали несколько дней? Лена Аксельрод, Володя Войнович плюс инкоры помогли с переправкой наших рукописей, о которых я больше всего пекся. Таня Бек взяла их на хранение – на случай, если затеряются в пути. До сих пор жалею о подаренных нам литографиях Анатолия Каплана с чудными надписями, которые висят теперь у Искандера, Длуголенского, у кого еще? Об автографе посвященного нам с Леной стихотворения Бродского, который он, придя к Лене в редакцию «Авроры», записал по памяти.
Еще до того, как возник и вызрел этот замысел, я спустил в мусоропровод бóльшую часть ньюйоркжской макулатуры, лишив себя архивных подпорок и костылей, и должен теперь продвигаться в прошлое (и в прошлом, если добреду до него) ползком, вслепую, втемную, взяв в поводыри память, которая переживет меня. А сейчас – выведет или заблудит? Или я уже непостижимым образом заблудился во времени и вернулся в прошлое? Когда нет уже будущего, когда исчерпаны все жизненные ходы, когда прочитаны и перечитаны все книги, а свои все написаны, что остается? Вернуться в прошлое и вдохнуть в него словом новую жизнь. Человек живет в двух временах – будущее не в счет, оно всегда под вопросом.
Vita nuova est vita memoriae. Ссылаться не на кого, сам только что выдумал.
Конечно, когда писал «Трех евреев»», был мощный импульс страха, ныне эрекция уже не та. Говорю о творческой. Но если до сих пор смотрю на бабу с е*альной точки зрения и секс улётный – что может быть прекраснее женского тела? разве что мужское, никогда не пробовал, заскорузлый натурал, а пара-тройка воображаемых актов нарциссизма не в счет, – то чем энергия памяти, стыда и вины не замена страху, который изжил еще в России, выдавив его по капле в «Трех евреев»? Поколение бывших бунтарей, правдолюбцев, возмутителей спокойствия – усмиренных, присмиревших, прирученных, одомашненных, приспособленных и адаптированных мировой закулисой, культурным истеблишментом, тусовкой, китчем, эго-трипами на географическую родину да хоть тюрягой, как Лимонов, в защиту которого я напечатал с полдюжины статей, и одна, в «Литературке», сработала; слава богу, больше о нем писать мне не надо: того не стоит. Настоящих среди бывших – единицы. Из моих знакомцев-ровесников – разве что Шемякин: сдвиг по фазе ему в помощь.
Задание самому себе: довести импульс правды до оргазма прозы, пусть и документальной. Писать, как Бог на душу положит. Как тот цадик, который приказывал кучеру отпустить вожжи, и теперь об этих странных, без цели, путешествиях ходят легенды с уклоном в мистику. Нет, не фрагменты, что от лености ума и души, от безответственности, да и редко кому удаются: единицы среди талантов, легион среди графоманов. Композиция – бог литературы, даже если выныривает со дна подсознанки, без участия ума и воли. Дар композиции – Флобер, Достоевский, Кафка, Набоков, Фолкнер, пусть даль свободного романа, но романа, а не путевых зарисовок или дневниковых замет. Композитор – я бы это слово с музыки как профессии распространил на литературу, архитектуру и прочие виды искусства. Представим ли фрагмент, скажем, в архитектуре? Руинный фрагмент как остаток и знак древности – да, но не как изначальное создание архитектуры. Фрагмент в литературе – та же профанация, а тем более его апология. Как если бы импотент апологетизировал свое равнодушие к женщине. Противоположная крайность: влюбленный мизогин. Или женоненавистник, которому женщина позарез. По чему скучаю, так это по женским волосатым подмышкам. А бритый лобок ничтожит тайну женщины. А зачем мне женщина без тайны?
Вот так и надо писать − без оглядки и без опаски, как на духу, черное и белое называть черным и белым. Это у Шекспира воображенье дорисует остальное, у меня – никакого, разве что ложное. О котором у Платона в «Тимее». Зато ложное работает на крутых оборотах и кружным путем выводит к истине. Или не выводит. Ложь – краеугольный камень отношений меж людьми, не только у женщин, те – лжицы по определению. А что им остается? Ложь женщины – это ее тайное волеизъявление в шовинистском и тиранском мире мужчин. Спасибо еще, что не сделались шахидками, чтобы бороться с нашей деспотией. Ведь что такое терроризм? К нему прибегает меньшинство, чьи права не обеспечены и регулярно нарушаются. Но это к слову. Воспоминания не вспоминаешь и не придумываешь, а – додумываешь. Память и есть воображение, ложное или прозрачное, призрачное или реальное – какая разница? Память творит прошлое заново – из обрывков, из намеков, из запахов, из ничего. Из торричеллиевой пустоты и болезненной ностальгии.
Великий творец прошлого, Пруст изъял еврейство из своей генеалогии, вычеркнул из литературной памяти младшего брата и заделался единственным маменькиным сынком, а его девушки в цвету – это, конечно же, мальчики, юноши, мужики, которых выдают то «мощная шея», то «ненужные грудные наросты». А девушкой в цвету был и остался до конца дней сам Пруст, вспоминальщик-выдумщик своей жизни. У того, кто прожил жизнь полноценно, нет нужды исправлять и измышлять свое прошлое, у него память компьютерная, то есть механическая: живут и думают на автомате. Иное дело – комплексанты и реваншисты вроде меня, со скоротечной памятью. А если я выжал из жизни больше положенного, но так уж устроен человек – чувство недостачи, недобора, недоосуществления? Вот он и доосуществляется наперекор судьбе. Пусть даже эти воспоминания вгонят меня в гроб. Давно уже отошли вешние воды, и на старой, изношенной основе безумец вышивает новый узор.
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..
