Владимир СОЛОВЬЕВ-АМЕРИКАНСКИЙ | Две Фриды
В постели с Троцким – со Сталиным под подушкой.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
70 лет со дня смерти Фриды Кало.
Жена Диего Риверы, последняя любовь Троцкого, почитательница Сталина, кумир американских феминисток, мексиканская художница Фрида Кало post mortem не только обогнала в славе своего великого мужа, но и стала культовой и даже китчевой фигурой по всему миру. Помню, как к столетней ее годовщине были открыты выставки, включая шикарную, из 354 экспонатов в Мехико-Сити, которая частично перекочевала потом в Филадельфию и в Сан-Франциско, появились новые о ней книги, всюду прошли посвященные ей научные конференции и вышли новые фильмы – вдобавок к уже существующему, полнометражному и художественному. Ее родня (не прямая), которая не унаследовала ни одной ее картины, воспользовалась тогда юбилеем и пустила в продажу шали, драгоценности, зонтики и солнечные очки с репродукциями ее работ. И эта фридовакханалия не утихает до сих пор.
Даже по внешним чертам прижизненной, а теперь вот посмертной судьбы Фрида Кало – клубок противоречий. Этим она, собственно, и интересна – самой собой: какова была в реальности и как отразилась в собственном искусстве. Есть разные типы художников: искусство одних носит отчужденный характер, в то время как другим тесно в собственных творениях. Здесь и объяснения излишни – скажем, бесстрастный Сезанн и страждущий Ван Гог.
Этот личностный, субъективный характер делает ее манеру уверенной, авторитетной и непререкаемой даже там, где она разрабатывает такие редкие в современном ей западном искусстве сюжеты, как деторождение (сама, увы, была бесплодной), менструация, аборт, выкидыш, насилие либо наоборот сексуальное отторжение партнера. Фрида стремилась не к экзотике и не к эпатажу зрителя, но единственно – к самовыражению. В других она изображала себя, а изображая себя, дала трагический портрет женщины нашего времени – вот почему, кстати, американские феминистки и водрузили ее судьбу и ее живопись на свое знамя.
За ее картинами стоит ее собственная страдальческая жизнь – от несчастного случая, который в девятнадцать лет лишил ее девственности и превратил в инвалида на всю жизнь, до преждевременной, после ампутации ноги по колено, кончины в сорок семь лет. Включая ее бурный, с взаимными изменами, брак с Диего – особенно сильно переживала Фрида, когда ее муж увлекся ее сестрой, и платила ему той же монетой: как с мужчинами, так и с женщинами. Из двух трагедий своей жизни – трамвайной аварии и штормовой жизни с Диего – последнюю она считала худшей.
Ее смешанное происхождение с латинскими, индейскими и европейско-еврейскими корнями в какой-то мере объясняют эстетическую амальгаму ее искусства, когда реалистически написанное лицо художницы становится центром индейского орнамента – это формально, а по сути все ее автопортреты – развернутые, динамичные, пульсирующие метафоры, игра напряженной мысли и яркой краски, столкновение древней традиции со жгучей современностью.
Когда-то, помню, читал известную книгу Хайден Эрреры «Фрида Кало. Картины». Их имена – писательницы и художницы – неразрывно связаны. В 70-е годы прошлого века Хайден Эррера сыграла ключевую роль в посмертном возвращении Фриды Кало к зрителю. В последующие десятилетия слава мексиканской художницы достигает оргазма, и Хайден Эррера назвала ее новую обстоятельную биографию просто и многозначно – «Фрида». А сейчас книг про Фриду Кало – не сосчитать!
Что они добавляют к нашему о ней знанию? Пара-тройка новых концепций, не известные прежде биографические детали, превосходные репродукции, множество фотографий наконец – скорее визуальные, чем текстовые биографии. Другими словами, меморабилия (наличествует и на всех ее выставках). При совместном, экзистенциальном восприятии жизни и творчества Фриды Кало, которое существует сейчас на популярном уровне и отражает то, что было на самом деле, такие наглядно-культистские книги плюс помянутый полнометражный байопик служат развернутым комментарием к картинам Фриды Кало.
Да, происходит своего рода симплификация – ее трагической судьбы и ее новаторского искусства. Да, миф заслоняет реал, но ведь этот миф о себе творила и сама художница – self-myth, а теперь фридомания заслоняет от ее фанатов ее же искусство. Да, некоторые оценочные сдвиги не оправданы, натянуты: скажем, уход на задний план великого Диего Риверы, как и уподобление Фриды Ван Гогу. Недавно мне попался посвященный Фриде Кало календарь – по автопортрету каждый месяц.
Слава Богу, ей это так и не удалось.
Она осталась собой.
Владимир Исаакович Соловьев – известный русско-американский писатель, мемуарист, критик, политолог.
Комментариев нет:
Отправить комментарий