Российские Ротшильды
8 февраля исполняется 190 лет со дня рождения барона Горация Гинцбурга, крупнейшего еврейского банкира и филантропа в царской России
Материал любезно предоставлен Tablet
Когда речь идет об исторических событиях, мы, как правило, обращаем внимание на «норму» — то, что случилось со множеством людей, которые безусловно имеют значение. Однако не меньше значат и исключения из правил — такие случаи заставляют пересмотреть сложившиеся представления. Большинство евреев в царской России были бедны и ущемлены в правах, но встречались среди них и люди более чем богатые, тесно связанные с правящей элитой, составлявшей костяк Российской империи. Во время Гражданской войны множество евреев почувствовали свободу благодаря Красной армии: красноармейцы хоть и были замешаны в ряде погромов, все же считали, что антисемитизм — зло, вредный пережиток, который следует искоренить. Однако некоторые евреи примкнули к своим недругам и, не щадя собственной жизни, защищали то, что другие евреи, не щадя собственной жизни, стремились уничтожить. Джон Стюарт Милль писал, для истории опаснее не то, что перепутают факт с выдумкой, а то, что часть правды примут за всю правду. Как напоминает нам Лорен де Мо в своей книге «Гинцбурги: семейная биография» , российское еврейство было многочисленным; хотя среди евреев были бедные и обездоленные, но были и богачи, чью жизнь отличала роскошь и утонченность.
Исследовательница, специализирующаяся на истории русской культуры и общественной мысли, де Мо рассказывает нам об одной российской еврейской семье, исключительной почти во всех отношениях. Богатое, ассимилированное в культурном плане, со связями в политических кругах, это семейство опровергало бытующие в то время в России стереотипы, его историю можно назвать одной из самых примечательных — и необычных — в жизни российского еврейства.
Впервые мы встречаемся с Гинцбургами в баварском городе Гюнцбурге (от названия этого города и произошла их фамилия). Уже в то время семья отличалась богатством и деловой хваткой, ее представители были и среди раввината, и среди парнасим (богачей) , осуществлявших руководство иудейскими общинами в Средние века и в раннее Новое время. Переехав из Швабии в Польшу, Вильну и Витебск, семья стала частью еврейской элиты в черте оседлости.
Но именно в городе Каменец‑Подольском на западе Украины у Гинцбуров начался настоящий прорыв к успеху. В 1849 году представитель семейства Иосиф‑Евзель стал откупщиком, то есть приобрел право производить и продавать спиртное на юге Украины и в Крыму, что являлось государственной монополией. В обычное время винный откуп был делом сверхдоходным, и Иосиф‑Евзель не упустил выгоды. Решив производить пиво и медовуху, а не водку (хотя она продавалась по более высокой цене, затраты на ее производство были выше), он добился рекордных прибылей, компенсировав низкую рентабельность значительной долей на рынке.
Вложения Иосифа‑Евзеля принесли ему огромные деньги, а кроме того, сделали его влиятельной фигурой в политическом плане. Российское государство нуждалось в налогах на алкоголь, чтобы оставаться платежеспособным: по имеющимся данным, в 1860 году в государственных доходах доля от продажи алкоголя составляла 40%. Иосиф‑Евзель умел зарабатывать. Он стал главным партнером Российской империи, важным винтиком в государственной машине. В 1849 году Иосифу‑Евзелю в благодарность за заслуги было пожаловано почетное гражданство Российской империи, что давало некоторые сословные преимущества.
С началом Крымской войны богатство и положение Иосифа‑Евзеля еще упрочилось: алкоголь для русской армии считался такой же первостепенной необходимостью, как и боеприпасы. Услуги, оказанные Российской империи, принесли Гинцбургам доход в 900 тыс. рублей и благодарность от царя за «постоянное особенное усердие к безостановочному продовольствию войск винною порциею». По свидетельству очевидцев, Гинцбург «содержал для себя значительные запасы вина в указанных интендантством пунктах и вообще без всякого промедления удовлетворял всем требованиям войск, в разных пунктах расположенных».
Несмотря на налаженные стараниями Гинцбурга бесперебойные поставки алкоголя российским войскам — а может, и благодаря им, — Россия в той войне потерпела поражение. Возникшие в связи с этим финансовые трудности заставили царя Александра II, унаследовавшего российский престол во время войны, всерьез задуматься о реформах. Настала эпоха «великих реформ» в истории России, период, приблизительно охватывающий 1860–1870‑е годы: отменили крепостное право, были объявлены кое‑какие социальные послабления для евреев , началась управляемая сверху либерализация общества. Что оказалось важно, и весьма, для Гинцбургов, в России — впервые в истории страны — разрешалась деятельность частных банков . Огромные деньги, нужные связи в верхах и сеть посредников и партнеров, отлаженная благодаря продаже алкоголя, — Гинцбурги, как никто другой, были готовы к тому, чтобы воспользоваться этой возможностью.
Ступив на банкирское поприще, Гинцбурги шагнули в два новых мира. С одной стороны, Иосиф‑Евзель добился разрешения поселиться в Санкт‑Петербурге, за чертой оседлости, в пределах которой законно могли проживать евреи — область эта приблизительно охватывала современные Белоруссию, Украину, Польшу и часть Литвы и Латвии. В российской столице Гинцбурги, вместе с другими представителями российской еврейской элиты, создали значимую в этом городе еврейскую общину и построили Большую хоральную синагогу. Часть семьи Гинцбург перебралась в Париж: там они выстроили особняк (он сохранился до наших дней) на модной рю де Тильзит. Благодаря такой ситуации — одной ногой в столице Российской империи, а другой — в «столице» Западной Европы — Гинцбурги служили своего рода мостом между Российской империей и Западом.
В то время зарубежные инвестиции в Россию нарастали, и банковская империя Гинцбургов имела исключительные возможности, чтобы исполнять роль посредника в подобных инвестициях. Так семейство стало одной из крупнейших банкирских семей мира, наряду с куда более известными Ротшильдами.
Переезд в Париж и Санкт‑Петербург открыл перед семьей новые культурные горизонты. На смену идишу пришли русский и французский языки, в семье привечали художников и интеллектуалов. Одним из друзей дома стал писатель Иван Тургенев. Семья по‑прежнему соблюдала традиционные еврейские религиозные обряды, но на свой собственный лад: ужин в шабат считался главным событием, и молитвы члены семьи возносили по три раза в день, однако это не мешало им ездить на парижские и петербургские балы и приемы. В дни, когда читается алель, они приглашали хазана , который пел молитву на мелодию из итальянской оперы. На портрете снохи Иосифа‑Евзеля Анны кисти знаменитого художника Эдуара Дюбюфа изображена женщина в элегантном, по моде тех лет, платье, но на волосы ее наброшена ниспадающая на плечи черная кружевная шаль — своего рода отсылка к головному убору, который полагалось носить замужним еврейкам.
Гинцбурги постепенно обживались во Франции, привыкали к Западу — во время франко‑прусской войны 1870–1871 годов в их особняке даже размещался военный госпиталь, — но при этом были истово верны и России, и иудейской вере.
Свое состояние они тратили на покупку земель и крепостных, чтобы фактически стать аристократами — для евреев нечто неслыханное. Иосиф‑Евзель настаивал на том, чтобы его внуки служили в российской армии, тогда как большинство русских евреев пытались любыми способами избежать армейской службы. Перед смертью Иосиф‑Евзель (он умер в 1876 году) включил в свое завещание подробные наставления: наследники его должны хранить «веру наших предков, верность государю императору и нашей родине». Если кто‑либо из наследников не выполнит это требование, его лишат наследства.
Эти два столпа семейных ценностей создали благоприятную обстановку для патерналистских отношений между Гинцбургами и их единоверцами в черте оседлости. Радея больше всего о России и ее евреях, семья взяла на себя роль — в современном смысле этого слова — штадланов , посредников между российским еврейством и царем. Лидеры семьи — Иосиф‑Евзель и его сын Гораций — старались улучшить условия жизни российского еврейства. Хоть они и считали себя палестинофилами — сын Горация Давид прямо заявлял, что «для еврея естественно любить Палестину, даже если он и не помышляет о том, чтобы там жить», — на деле почти не проявляли интереса к сионизму. Вместо этого Гинцбурги поддерживали Еврейское колонизационное общество, пытавшееся создать земледельческие колонии в Аргентине, Нью‑Джерси и других местах .
И все же в конце концов Гинцбурги возлагали надежды на Россию: они верили, что Российская империя может стать страной с огромными возможностями для ее подданных‑евреев. Гораций Гинцбург стал соучредителем фонда для поощрения среди евреев России квалифицированного профессионального и сельскохозяйственного труда, известного в России впоследствии под аббревиатурой ОРТ (Общество ремесленного труда). Причиной бедности среди евреев, по крайней мере отчасти, ОРТ считало недостаточное образование и ставило своей целью профессиональную подготовку еврейской молодежи. Более того, Гинцбурги уважали и ценили сельский труд, ими были основаны еврейские земледельческие колонии на юге Украины и в Крыму — впоследствии вдохновлявшие не одно поколение кибуцников.
В 1890‑х состояние семьи, значительно умножившееся за предыдущие полвека, начало таять. Голод в Поволжье в 1891–1892 годах нанес серьезный удар по экономике России, а необдуманное решение брата Горация Соломона инвестировать большие деньги в акции железных дорог Аргентины усугубило ситуацию. И хотя у банка Гинцбургов достало средств на погашение долгов, дело дошло до банкротства, и в конце концов банк закрылся. В последующие десятилетия последовали новые трагические события. Сын Горация Александр, живший в Киеве, во время погромов 1905 года был ранен, а его дом разграблен. В 1912 году рабочие на Ленских золотых приисках в Сибири забастовали: в принадлежащей компании лавке, где отоваривались рабочие, им пытались продать тухлое мясо. На усмирение бастующих направили воинскую часть. И хотя шествие рабочих было мирным, солдаты открыли по ним огонь, в результате — 150 убитых и еще больше раненых.
В 1912 году Гинцбурги уже не были единоличными владельцами приисков. После банкротства их доля в компании сократилась до 30%. Тем не менее виновниками трагедии считали их; пресса изобиловала антисемитскими высказываниями. Консервативная российская газета «Новое время» недвусмысленно клеймила «евреев, управляющих Ленской компанией», «жадных до русского золота и не особенно ценивших русскую кровь». Весть о том, что рабочих расстреливают в угоду жаждущим золота капиталистам, вызвала новый подъем российского революционного движения, пошедшего было на спад после подавления революции 1905 года. В ответ на это массовое убийство Владимир Ленин основал газету «Правда», пообещав передать все вырученные средства от ее продажи семьям погибших в ходе той забастовки.
Гинцбурги были не причастны к Ленскому расстрелу. Они не были основными собственниками приисков. Более того, как установила де Мо, семья пыталась вести переговоры с рабочими, не считая нужным пресекать мирные протесты. Российское правительство, однако, придерживалось другого мнения. Так семейство, приверженное идеям либерализма и веротерпимости, оказалось в эпицентре событий, ускоривших появление двух крайних российских полюсов — злобного, антисемитски настроенного правого крыла и ярых революционеров‑леваков. Причем происходило все это накануне Первой мировой войны, в свою очередь коренным образом изменившей мир.
Война стала беспрецедентной трагедией для российского еврейства, по мере того как Восточный фронт откатывался то в одну сторону, то в другую по черте оседлости. Еще перед войной Владимир Гинцбург, сын Горация, проявил интерес к этнографической экспедиции, которую организовал писатель, просветитель и революционер С. Ан‑ский (под таким псевдонимом был известен в ученой среде Шлойме‑Занвл Раппопорт). На самом деле экспедиция вначале называлась Этнографической экспедицией имени барона Горация де Гинцбурга — в честь отца Владимира, скончавшегося за два года до ее старта. Семья еще раньше поддерживала связи с ОРТ и Обществом для распространения просвещения между евреями в России (ОПЕ), которые к тому времени, объединившись с Обществом здравоохранения евреев (ОЗЕ), создали Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО). Это была крупнейшая спасательная операция за всю историю евреев.
Но с организацией по спасению возникли проблемы: брат Владимира Александр занимал должность первого председателя Центрального комитета ЕКОПО, но сложил с себя полномочия в знак протеста, когда выяснилось, что общество признает языком общения идиш, а не русский или иврит и допускает, что в школах, которые возводит для беженцев, не будет религиозного образования. И все же ЕКОПО справлялось со своей задачей, заботясь о сотнях тысяч беженцев в горниле войны, которая казалась — по тем временам — самой кровавой в истории человечества. В последующие годы даже политические противники Гинцбургов — бундовцы, сионисты и прочие — гордились сотрудничеством с ЕКОПО.
Война хоть и сплотила российское еврейство, но уничтожила Российскую империю. Гинцбурги приветствовали Февральскую революцию. Особой симпатии к царю Николаю II они, хоть и были монархистами, не питали, а революция могла бы открыть России дорогу к долгожданному либерализму. Но Октябрьская революция, поставившая у власти большевиков, разрушила надежды семьи. Богачи и аристократы, тесно связанные со старым режимом, Гинцбурги имели все основания опасаться за свою безопасность. Они пытались заручиться покровительством Моисея Урицкого, председателя ЧК в Петрограде. Но в 1918 году Урицкий был убит сторонником противоборствующей левой партии . У семьи, лишившейся покровителя, не оставалось выбора — они вынуждены были бежать.
Множество евреев бежали из России во время Гражданской войны. Некоторым в этом помог Симон Петлюра, глава украинской Директории — правительства, пытавшегося создать независимое государство. Обычно Петлюру упоминают в связи с погромами, которые устраивали его войска, — в ходе погромов были убиты десятки тысяч евреев, и еще десятки тысяч стали жертвами насилия, получили увечья и лишились имущества. Справедливости ради надо сказать, что Петлюра был против погромов, но при этом поддерживал миф о том, что евреи — агенты коммунистов. (Кристофер Гилли провел изыскания на эту тему.) Тем не менее, когда семья Гинцбург в конце 1918 года прибыла из Петрограда в Киев, именно Петлюра распорядился приставить к ним вооруженную охрану, чтобы благополучно вывезти их из зоны военных действий.
Гинцбурги — исключение из правил до самого конца — потеряли в Гражданскую войну двух сыновей: сын Горация Берза [Дмитрий‑Исаак] и сын Давида Джино [Евгений] погибли, сражаясь в рядах контрреволюционной Белой армии. Как и об украинских националистах‑петлюровцах, о них нередко вспоминают в связи с убийством десятков тысяч евреев. Для наших современников они — прежде всего воплощение смертельно опасного антисемитизма. Однако сейчас есть возможность оценить все задним числом. Когда Гражданская война только начиналась, многие российские евреи симпатизировали Белой армии. Большинство евреев не были революционерами — в 1917 году даже у Бунда, крупнейшей еврейской партии, среди евреев нашлось лишь около 15–20% сторонников. После революции 1905 года, когда беспорядки и погромы казались чем‑то нераздельным, многие евреи были уверены, что даже плохая монархия лучше революционной анархии. Белые, по крайней мере официально, ассоциировались с либерализмом, и в начале Гражданской войны многим казалось, что белогвардейцы способны восстановить в стране закон и порядок. Оба младших представителя семейства Гинцбург примкнули к белогвардейцам в 1918 году; вплоть до 1919 года белые не были замешаны в сколько‑нибудь масштабных погромах. Берзе и Джино Гинцбургам, воспитанным на любви к России и либеральным ценностям, Белое движение представлялось меньшим из зол.
Берза Гинцбург пропал без вести на Кавказе еще до погромов. Джино, останься он в живых, возможно, рассказал бы нам, что думает о своей службе в армии и о зверствах, учиненных над евреями его боевыми товарищами — представителями сообщества, которому его семья так долго хранила верность. Но Джино умер от тифа в 1921 году, вскоре после эвакуации Белой армии из Крыма. Так что о его мыслях нам остается лишь гадать. И хотя мы многого не знаем, его пример служит напоминанием, что мы правильно сделаем, если пересмотрим наше представление о настроениях евреев во время революции — не только перестанем считать аксиомой то, что евреи были за коммунистов, но и поймем, что некоторые из них, особенно богатая и консервативная часть российского еврейства, рассматривали белых как потенциальных спасителей российского еврейства.
История семьи Гинцбург не заканчивается в эмиграции. Семейство давно пустило корни в Париже, и там же его представители собрались снова, объединившись вокруг сохранившихся активов. Поначалу не имевшие никакого подданства, Гинцбурги со временем получили французское гражданство и даже во время Второй мировой войны не покидали эту страну. Во время немецкой оккупации кое‑кому из них удалось эмигрировать; другие остались во Франции — скрывались, воспользовавшись поддельными документами. Многие предпочли вооруженную борьбу и воевали: в отрядах Свободных французских сил за пределами страны или в рядах борцов Сопротивления во Франции, где большая часть семьи проживает и по сей день.
Оригинальная публикация: The Russian Rothschilds
Комментариев нет:
Отправить комментарий