РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ

Геннадий Евграфов. РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ

31.03.2019 Общество

(Жизнь и гибель Эрнесто Че Гевары)

Продолжение. Начало.

Че

Он очнулся от резко прозвучавшего за стеной выстрела и понял, что с Вилли покончено и теперь очередь за ним. За стеной громко спорили, но он ничего не мог разобрать, голоса за стеной и внутри него путались, и он уже не мог четко различать, где сон, где явь, но все же уловил, прозвучавшее с характерным кубинским выговором, такое же короткое и резкое, как прозвучавший только что выстрел: «Че!»…

Так звали всех пришлых из аргентинской провинции Ла-Платы. «Че» на континенте было столь же многозначно, как жизнь, и означало целую гамму чувств, в зависимости от места, где употребляли это слово, в зависимости от того, кто его употреблял. Кубинцы, с которыми он познакомился в Мексике, превратили это междометие в его имя – оно выражало доверие и привязанность к нему… Здесь он искал новое дело, и он нашел его. Он сошелся накоротке с кубинскими политэмигрантами, среди которых особенно выделялся Фидель. Они встретились в июле 55-го, молодой адвокат увлек его своей идеей освобождения Кубы от диктаторского режима Батисты. За Фиделем был уже штурм казарм Монкады, закончившийся тюрьмой, но кубинец был таким же последовательным, как и он, и в этой своей последовательности шел до конца. Он говорил, что диктатуру надо свергнуть, и остров несвободы превратить в царство свободы и справедливости. В Фиделе его привлекало все, в том числе, и манера думать, манера говорить. Кубинец был весьма убедителен, но убеждать его не было особой необходимости. Он был готов умереть на любом чужом берегу за чистые идеалы. Сегодня берег назывался Кубой, так тому и быть, а что будет завтра, он не загадывал. Фидель и он нашли друг друга. Один был больше практиком и адвокатом. Другой – больше теоретиком и врачом. Оба – революционными романтиками, желавшими установить рай на земле. К тому времени, впитавший в себя идеи Ленина, Троцкого и Мао, он твердо уверовал, что история движется непростительно медленно и что достичь прогресса можно только в том случае, если ее непрестанно и усиленно подгонять. Фидель предлагал начать с Кубы, и он с увлечением взялся за дело. Методам ведения партизанской войны верных Фиделю людей обучал одноглазый кубинец полковник Байо, воевавший в свое время в Испании против Франко. Занятия проходили на ферме, специально арендованной для этих целей. В то время он уже был женат на Ильде, но ни ее, ни маленькую Ильдиту, не видел месяцами, овладевая навыками герильи1. Яхту «Гранма» Фидель приобрел у миллионера Вернера Грина за 12 тысяч долларов. На ней могло разместиться 12 человек – она приняла на борт 80. 25 ноября 1956 года яхта вышла в открытое море и взяла курс на Кубу. 2 декабря они сели на мель вблизи Лас Колорадос и вплавь, потому что спущенная шлюпка тут же затонула, добрались до берега. На «Гранме» его мучили приступы астмы, на суше стало полегче. Их плавание длилось семь дней, путь до Сьерра-Маэстры, где они разбили свой лагерь – больше месяца, яростная вооруженная борьба с Батистой – два года. 2 января 1959 года возглавляемая им колонна повстанцев вошла в Гавану. Родина или смерть…

Улыбка тронула его сухие обветренные губы. Вторая родина приняла его как сына, дала гражданство, уравняв в правах с урожденными кубинцами. Он искренне поблагодарил народ и правительство – этой чести в прошлом был удостоен только один иностранец Максимо Гомес, родом из Доминиканской Республики. Он командовал национальной армией Кубы, борясь за ее независимость в конце прошлого века. Сейчас эта родина была далеко, а смерть находилась в нескольких шагах от него. Он попытался приподняться, но вновь рухнул без сил, и вдруг откуда-то сбоку твердо прозвучало: «Команданте!». Этот голос он узнал бы из тысячи других, его тон и интонации могли принадлежать только Фиделю…

Команданте

Это он сказал ему в июле 57-го, в годовщину «Движения 26 июля», когда все подписывались под поздравительным письмом участникам движения: «Пиши – команданте!» Майор было высшим званием в Повстанческой армии, майор было высшим признанием его боевых заслуг. Он редко, когда бывал счастлив. В этот день он был не просто счастлив, он был самым счастливым человеком на земле… По освобожденной Гаване он расхаживал в оливкового цвета армейской форме и черном берете с маленькой майорской звездочкой, вырезанной из обыкновенной жести. Он был опоясан патронташем и никогда не расставался со своим вечным спутником – револьвером 45-го калибра. Нетерпение жгло его душу. Как и Фидель, он жаждал немедленно приступить к революционным преобразованиям. Выкорчевать все остатки старой жизни, чтобы на расчищенном месте строить новую. Эту страну необходимо переделать, она плохо сработана, говорил он матери, прилетевшей повидать его на Кубе. Преобразования начались с расстрелов тех, кто был против революции. Их революции с Фиделем. Вождь назначил его комендантом тюрьмы «Кабаньи», где содержались противники нового режима. Где без какого-либо вмешательства извне можно было без помех вершить революционное правосудие. Согласно «Закону о военных контрреволюционных преступлениях», разработанному еще в горах Сьерра-Маэстры. Они хотели, чтобы все было по закону. Их закону. Он вспомнил, как спустя шесть лет стоял на трибуне ООН и практически перед всем миром заявил – да, мы расстреливали, расстреливаем и будем расстреливать, пока это будет необходимо. Наша борьба – это борьба не на жизнь, а на смерть. Мы знаем, каков был бы результат, проигранной нами войны. Теперь империалисты должны узнать, каков результат битвы, проигранной ими на Кубе. Он увидел, как захлопали ему в той части зала, где сидели советские товарищи и делегации некоторых стран Африки, Азии и Латинской Америки. Он увидел, как смотрели на него янки и европейцы. Он не стал больше ничего разъяснять и объяснять, все и без того поняли, что для построения социализма на Кубе они расстреляют столько человек, сколько сочтут для этого нужным. Потому что не сомневались, что цель – их цель оправдывает любые средства. Как и не сомневались в том, что история их оправдает.

Но они не только расстреливали, они приступили к строительству новой жизни. Расстрелы просто были ее таким же необходимым элементом, как и снижение цен на продукты питания и медикаменты, уменьшение квартплаты и платы за телефон. Но, облегчив жизнь народа, они сразу же столкнулись с нехваткой денег. Деньги напечатали – началась инфляция. Они закрыли публичные дома и притоны и тут же столкнулись с нехваткой валюты. Богатые туристы не желали посещать их рай. Они задушили рынок и прижали частника. Они хотели ликвидировать даже деньги, но отложили это до лучших времен. Они спешили и не учли, что при такой политике станут исчезать продукты и североамериканские товары, которыми снизу доверху были забиты полки магазинов. Народ нищал, как при Батисте, но не роптал, потому что это была его власть – народная власть. Нужно было выбираться из тупика, нужно было восстанавливать собственное производство, чтобы не зависеть ни от капиталистов, ни от социалистического лагеря. Он заинтересовался экономикой и отправился перенимать опыт стран третьего мира. После возвращения Фидель бросил его на промышленность, а через полтора месяца назначил директором Национального банка. В революцию время уплотняется, перемены происходят с фантастической быстротой, и становится совсем неважно, кем ты был вчера, важно, чем ты занимаешься сегодня. Сегодня бывший врач, неудавшийся поэт и боевой командир руководил финансами страны. Фидель тогда сказал: «В годы войны этому человеку мы доверяли выполнение самых трудных задач. Сейчас, в мирное время, мы призвали его дать самый трудный бой – бой иностранной валюте». И на этот раз он не подвел вождя, он этот бой не только дал, но и выиграл. Он пошел на жесткие непопулярные меры и за несколько месяцев резервы золота и ненавистных американских денег увеличились втрое. В январе 60-го он встретился с заместителем Хрущева Микояном, первой залетной советской ласточкой на Кубе. Тот обещал помочь всем: оружием, товарами, кредитами, лишь бы они сохранили форпост социализма в Америке. Они не только его сохранили, но и поставили вместе со старшим братом весь мир на грань ядерной катастрофы летом 62-го. Они верили, что таким образом можно установить социализм на североамериканском континенте, хотя все проходило под видом военной помощи Кубе. Но Хрущев испугался и отступил. Он распорядился убрать ракеты с острова. Карибский кризис разрешился. Но не успокоился он, решив устроить проклятым гринго еще несколько Вьетнамов в разных районах мира. Он верил, что Штаты рухнут в этой борьбе – Боливар не вынесет двоих…

Он давно уже развелся с Ильдой, она была его значительно старше и развод был мучительным для нее, затем помог ей найти хорошее место и женился на совсем еще юной Аделаиде Марч, разделявшей с ним все тяготы в военные годы. Он был счастлив с ней, она родила ему двух дочек и двух сыновей, но после того, как советский лидер уступил американскому империализму, ничего не радовало его, и ни Аделаида, ни дети не могли вывести его из отчаяния, в которое он впал. Только то, что он задумал, могло вернуть его к полноценной жизни. И никто в мире не смог бы остановить его, даже сам Фидель, но и тот не собирался этого делать. Кто знает, может и ему хотелось бросить свое премьерство и пойти вместе с ним, чтобы революция охватила всю Латинскую Америку и чем черт не шутит весь капиталистический мир, но он понял, что Фидель не может оставить Кубу ни на Рауля², ни на Освальдо³. Они проговорили друг с другом чуть ли не двое суток, и вождь согласился с ним, когда он сказал, что ему пора уходить. Что для Кубы и на Кубе он сделал все, что мог. Что нигде в Латинской Америке он не считает себя иностранцем. Что в Гватемале он ощущал себя гватемальцем, в Мексике – мексиканцем, а в Перу – перуанцем. И что на Кубе он был хорошим кубинцем. И еще он добавил, что самой историей Латинской Америке уготовлено стать ареной великой битвы человечества на последнем этапе борьбы – который уже наступил – за полное освобождение человека. Слова прозвучали несколько возвышенно, но это было простительно, ведь когда-то он собирался быть поэтом. Впрочем, и первый команданте любил возвышенные метафоры. Бывший адвокат был Отцом и Учителем, а он, бывший врач, одним из первых его апостолов. Во время герильи – проповедовавший огнем и мечом. После нее – словом и личным примером. Внимательно выслушав его, Фидель не мог с ним не согласиться. И благословил его на то, что не мог сейчас сделать сам. И предпринял все, чтобы ни одна душа в мире до поры – до времени не узнала об этом…

Вождь одобрил его план, а план этот был прост, как апельсин. И состоял в следующем. Во главе большого отряда хорошо обученных коммандос, он разжигает костер герильи где-нибудь в Черной Африке или Южной Америке.

Это вызовет противодействие янки. Отпор американцев заставит подняться с колен народ и стать под революционные знамена. Освобождение одной страны породит цепную реакцию, и вскоре тот или другой континент весь встанет под ружье. Если ему и его отряду выпадет только роль фитиля, ну что ж, он будет готов сыграть со своими людьми и эту роль. Главное воспламенить запал, чтобы ружье выстрелило, и в очистительном огне сгорел проклятый империализм. Да, он понимает, что огонь может превратиться в огромный жертвенный костер, в котором сгорит и он, и множество других, возможно, ни в чем не повинных людей. Но если он готов жертвовать собой во имя счастья и свободы других, то почему другие не могут пожертвовать собой во имя этих благородных целей? И разве не будут строить все эти возможные жертвы того, ч т о стоит на весах? Разве можно соразмерить свободу и счастье человечества с ценой жизни тысячи, нескольких тысяч человек?..

Он вновь услышал чьи-то шаги, теперь они приближались к нему, и открыл глаза. Армейский, которого сослуживцы звали Теран, остановился в нескольких шагах от него. Он понял, что так зовут его смерть, и равнодушно подумал, какая разница, как ее зовут – Теран или не Теран, исход был один… но еще до того, как тот вытащил пистолет, приступ удушья мертвой петлей стянул его горло, и он вновь потерял чувство времени и пространства, но вдруг услышал мягкий ласковый голос Тани: «Герильерос!»…

Геннадий Евграфов

1 Название партизанской войны в Испании и Латинской Америке.

² Рауль Кастро в 60-х годах занимал посты Первого заместителя премьер-министра Революционного правительства Кубы и министра вооруженных сил.

³ Освальдо Дортикос – в 60-е годы был президентом Кубы.

Продолжение следует.