ПРЕДАТЕЛЬСТВО Г.БАГРОВА

ПРЕДАТЕЛЬСТВО Г.БАГРОВА

 Когда-то, давным – давно, в прошлом веке, пробовал читать роман, под названием «Записки еврея». Заказал в Публичной библиотеке на Фонтанке книжки Некрасовских « Отечественных записок», начал читать, но не смог осилить и двадцати страниц. Текст был злобен, глуп и бездарен. 

 Шимон Маркиш (светлой памяти) прочел всю тысячу страниц этого романа. Честь ему и хвала. Моя глупая молодость, преодолев лень, смогла бы еще тогда понять ясно то, что лишь сегодня кажется мне бесспорным. И скольких ошибок я бы смог избежать, прочти тогда внимательно этот характернейших труд русско-еврейского просвещенца. 

 Григорий Багров – писатель второй трети 19 века, дед убийцы Петра Столыпина – Дмитрия Багрова. Но интересен это посредственный литератор не только этим родством.

 Шимон Маркиш в своем блестящем исследовании «Третий отец-основатель», напечатанном в «Иерусалимском журнале» №6, написал  о Багрове глубокое и увлекательное исследование.

 Стиль Шимона Маркиша далек от скуки банального, литературоведческого анализа. В каждой строчке его, казалось бы, исторического эссе пульсирует живое время, наш сегодняшний день.  

 Сам посыл Маркиша к этой работе далек от критических изысков. Его не интересует значимость фигуры Багрова. Ему важно то, что стояло и стоит за этим человеком. 

 Что стоит за самим Маркишем? Прежде, мне казалось непонятным, почему этот настоящий еврей и патриот Израиля живет в Швейцарии, но чем активней знакомлюсь с идеологическими реалиями Еврейского государства, тем больше понимаю Шимона Маркиша. Иной раз так душно и страшно становится, что не только в Альпы сбежишь, но и в Гренландию. 

 Эта бездомность – горькая участь многих. Вот как пишет автор «Третьего отца-основателя»: « … чужими руками архивные документы не поворошишь, а до бывшего Советского Союза, включая Россию, Украину и Беларусь, далеко, и – главное- угрюмое нежелание встречаться с нелюбезным отечеством сильнее легкомысленного желания проставить в примечаниях вожделенные слова «единица хранения»».

 Маркиш предельно искренен, честен во всем, даже в своей «бездомности». Он, еврей из Швейцарии, работал над своим трудом о русском еврее-ассимилянте Багрове в Будапеште.

 Впрочем, и занят Маркиш  проблемой вполне интернациональной. Он пишет о еврейском отказе от себя, от своих корней, от своего Бога на примере беллетриста из черты оседлости. Но примере разительном, вмещающем в себя все подобные, многотысячелетние попытки ассимиляторства. 

 Нет ничего удивительного в еврейском, маниакальном желании евреем не быть. Детям Иакова всегда трудно жилось. Иудаизм во все века требовал следования традициям на грани подвига. Он, по сути, никогда не был верой в нынешнем банальном понимании, но всегда сложнейшей наукой, высшей школой знаний. 

 Можно упрекнуть слабое человеческое существо в попытке уйти от сложностей жизни, данных при рождении? Сложностей, порой, опасных смертельно? Нет, конечно. Евреи бегут от евреев всю историю нашего народа. Племя Авраама существует почти четыре тысячи лет. При любом демографическом подсчете в 21 веке народа Торы должно было быть сотни миллионов. На самом деле, не больше пятнадцати.

 Не знаю, возможно, и Всевышнему не нужна множественность «избранного народа». Он не за количеством гонится, а за качеством. Вот и Григорий Багров захотел уподобиться всем, но сделал это не совсем красиво, предательски сделал, оправдав свое отступничество юдофобской критикой еврейского быта, еврейских традиций, еврейского Бога. 

 От еврейства своего уходят. Повторяю, это нормально. И, возможно, не стоило бы заострять внимание на этом уходе, если бы не два урока ушедшего века: коммунизм и фашизм. Века  Катастрофы. 

 Коммунизм перешел к решительной атаке еврейства, как общности. Он побил все рекорды государственного ассимиляторства. Большевики провели свой геноцид блестяще. Багров пишет о четырех миллионах российских евреев конца века девятнадцатого. К Октябрьскому перевороту иудеев в имперской России было почти шесть миллионов. В наши дни не более полутора.
 И как тут не вспомнить пророчество К. Победоносцева: "Треть вымрет, треть эмигрирует, треть ассимилируется". 

 Фашизм подвел черту под попытками евреев скрыть за маской свое лицо. В газовых камерах погибали рядом ортодоксы и «просвещенные» последователи Григория и Дмитрия Багровых.

 Мир юдофобов не желает принимать жестоковыйный народ в любом виде: концентрированном, разжиженном, парообразном. И Маркс, и Сталин, и Гитлер поняли, что еврея без Бога не бывает. А для тоталитарного, классового, языческого сознания монотеизм – основная опасность. 

 Не учит, не учит никого и ничему история. Даже такой высоколобый народ, как евреи, не желает принимать в расчет ее уроки.

 Читал работу Маркиша, читал выдержки из трудов Багрова и видел перед собой наших, сегодняшних ассимилянтов, успешно продолжающих традиции вечного отказа от себя даже в своем, родном, добытом с кровью, государстве. 

 Багров: « …Никто из евреев теплее меня не относится к своей многострадальной нации, хотя, быть может, никто глубже меня не презирает ее идиотски подлое духовенство, с его бессмысленною, теологической курьезною схоластикой, никто более меня не ненавидит наших квази-представителей, вынырнувших из сивушной бочки». 

 Взято, как будто, из речений  воинствующих богоборцев Израиля.

 Ну, а это мог бы вполне повторить за Багровым любой функционер «Мереца»: 

 « Дайте еврею другое, более разумное и здоровое воспитание, развейте его мускулы физическими упражнениями, кормите его питательной пищей, дайте ему чистого воздуха вдоволь, и не мучьте его детскую голову сухими, бесполезными предметами Талмуда – и конечно, из него выйдет и здоровый работник, и смелый воин, и славный боксер». 

 Багров, как отмечает Шимон Маркиш, был один из первых литераторов,  решительно перешедших на русскоязычие. Ему, как пионеру русско-еврейской литературы, свойственна противоречивость мировоззрения на пути отказа от себя самого. Он без конца клянется в любви к своему народу, желая ему исчезнуть, как раз, по этой причине. Нынешние Багровы до нежных признаний не опускаются. Моветон это в сегодняшнем понимании наших атеистов. 

 Написал слово «исчезнуть». Думал ли об этом сам Багров? Уверен, что на уровне подсознания, не отдавая себе в этом отчета, стремится к национальному самоубийству каждый еврей, отрицающий необходимость своей идентификации. 

 Повторяю, нет трагедии в самом отказе. Исчезли, растворились без следа многие народы нашей планеты. Многое, надо думать, было утрачено, в результате. И все-таки жизнь продолжалась.  Трагедия еврейства в том, что мир не принимает его отказа. Он жаждет не перерождения еврея, а еврейской крови. Даже в ассимиляции, полной и окончательной, еврей не можем пойти по пути подобия.

 Григорий Багров не мог знать этого. Мы знаем, но это мало что меняет. 

 Внук писателя, полный выкрест, далеко ушедший от своего еврейства, все равно остался Мордко, а не Дмитрием. Он все равно совершил не обычное политическое и уголовное преступление, а преступление от лица своего народа, преступление  е в р е й с к о е. 

 Зря трудился во имя «светлого, просвещенного, цивилизованного» будущего своих детей и внуков Григорий Багров. Зря трудятся и сегодняшние благодетели Богоборцы. Все потомки Иакова останутся евреями  при любых обстоятельствах. Даже Багров понимал это, хотя, в глубине души, не хотел примириться с подобной участью: 

 « Быть евреем – самое тяжкое преступление; это вина ничем не искупимая; это пятно ничем не смываемое; это пятно, напечетливаемое судьбою в первый момент рождения; это призывный сигнал для всех обвинений; это каинский знак на челе неповинного, но осужденного заранее человека. Стон еврея ни в ком не возбуждает сострадания. Поделом тебе: не будь евреем. Нет, и этого мало! Не  р о д и с ь  евреем!»

 И все-таки поток желающих «не быть», вопреки очевидному, не иссякает. Мы не вольны над своим рождением, но вольны над смертью. Так, может быть, наш отказ от самих себя и есть демонстрация свободной воли. 

 Но не будем об этом. Трудно удержаться на скользком льду умозаключений. Шимон Маркиш каким-то чудом обходит все опасные рифы дидактики. Он далек от упрямого навязывания своей точки зрения. Он ее демонстрирует, не более, во всей выверенной красоте литературного стиля и верности логических построений. Тон его эссе образцов. Читая Маркиша, просто завидовал этому ученому, завидовал его уникальному  умению негромкого, доверительного разговора с читателем.   Приведу только один пример из его статьи в «Иерусалимском журнале»: /

 « Мне неизвестно, по каким именно петербургским редакциям долго скиталась рукопись «Записок»,… но интерес, проявленный Некрасовым, едва ли был чисто этнографическим. Не следует забывать, что великий печальник и певец русского крестьянства, главный редактор «Отечественных записок» был примерным юдофобом, о чем свидетельствует хотя бы поэма «Современники»… Тотальная атака на все еврейское, предпринятая не отступником, не выкрестом, но евреем же, так сказать изнутри, должна была ему импонировать. Как импонировала она и всем прочим, скажем, недоброжелателям евреев, которыми было – и, увы! продолжает быть – столь обильно русское образованное общество, русская интеллигенция, ныне обозначаемая расплывчатым термином «интеллектуалы».». 

 «Атака на еврейство». И Маркиш,  и многие израильтяне, включая автора этих строк, не соблюдают со всей строгостью традиции своего народа. Но это никак не мешает ясному пониманию, что дело багровых живо и собирает свои жертвы, вопреки всему, даже в Израиле. 

 Все эти, казалось бы, невинные попытки устроить «Светскую революцию» оттуда. Нет и быть не может в современном, демократическом Израиле «террора кагала», но и сегодня на Святой земле бьются некоторые евреи в истерике при виде человека в пейсах и черной шляпе. 

 Обычная, вечная  страсть уподобиться всем, перечеркнуть «проклятие рождения» просто скрывается за невинными пожеланиями ездить в автобусах по субботам, венчаться без хупы, и видеть на кладбищах буквы иврита рядом с крестом.

 Шимон Маркищ исследует все книги Багрова, но понимает его беллетристику, как продолжение установок, данных в «Записках еврея». И это верно. Предательство состоялось. Все остальные труды этого человека были всего лишь оправданием предательства. 

 И здесь следует отметить еще одну особенность «еврея отказа», еврея – ассимилянта: эти люди не просто вооружали идеологически кровавую армию юдофобов, врагов еврейства. Они сами по себе были вечным оправданием Холокоста, практики геноцида. 

 Не задумывался над этим Григорий Багров, не задумывались и его почитатели. К ним принадлежал и знаменитый, еврейский историк Семен Дубнов. Шимон Маркиш приводит цитату из его статьи о Багрове:  « Г Багров порассказал о евреях немало такого, что они охотно готовы были бы скрыть и что действительно скрывали, чувствуя всю невыгоду разоблачения; в своих рассказах он явился сильным их обличителем и бичевателем. « Увлекаясь защитой своей национальности, еврейские публицисты доходят до абсурда и вопиющей лжи в отрицании вполне справедливых фактов и отзывов, касающихся  темных сторон еврейского быта».

 Семен Дубнов на своей шкуре успел испытать все прелести гитлеровской юдофобии. Может быть, в последний час своей жизни он понял, куда привели все эти «разоблачения темных сторон». Верно, они существуют, как и в быту любого народа мира, но для «любых» «справедливые факты» не причина смертного приговора  всей нации. Только евреи платят за все кровью. Впрочем, за добро  чаще, чем за дурное. 

 Логика предательства. Шимон Маркиш пишет и о рассказе Багрова, где содержится прямой намек на вампиризм еврея. Рассказа, написан накануне первых погромов 1881-1883 годов, задолго до дела Бейлиса. Логика предательства всегда чревата «полным разоблачением». 

 Чем чреваты сегодняшние ассимиляторские попытки наследников Григория Багрова? Попытки людей, часто не знающих ни русского языка, ни русской истории, ни русской культуры. И все же потомков этого человека…. Я не хочу думать об этом. Я вынужден думать, слушая радио в Израиле, читая газеты и наблюдая за телевизионными дебатами.