ТРЕЩИТ "ЗЕЛЁНЫЙ КОМИНТЕРН"

ТРЕЩИТ "ЗЕЛЁНЫЙ КОМИНТЕРН"

Трещина в «Зелёном Коминтерне».                  

Борис Гулько

Генрих Гейне писал, что предпочёл бы встретить конец света в Голландии. Там, он считал, всё наступает на четверть века позже. В наши дни Гейне, наверное, выбрал бы по этой причине США. Америка по части исламизации (чем не конец света?) заметно отстала от Европы, и с интересом всматривается в то, что происходит на той стороне Атлантики.

Проводники исламизации жизни на Западе выбрали механизмом её ловко сварганенную «борьбу с исламофобией». Организация Исламская конференция (ОИК) в  октябре 2013 года в Стамбуле приняла резолюцию, обвиняющую Западный мир в негативном отношении к исламу и призывающую запретить критику Корана. Это стало развитием решений Конференции ООН против расизма 2001 года в Дурбане и ежегодных конференций ООН, фактически требующих признать критику ислама международным преступлением. Специальный посланник ООН по борьбе с расизмом Doudou Diene в рапорте Комитета по правам человека 2007 года провозгласил исламофобию одной из «наиболее серьёзных форм диффамации религии». В марте этого года Совет по правам человека ООН приравнял этот тип диффамации к расизму, и потребовал, чтобы все формы высмеивания ислама и его религиозных символов были запрещены.

  Ситуация парадоксальная: поборники тоталитарных коммунизма и нацизма сперва захватывали власть, и лишь затем делали тотальной свою идеологию. Исламизаторы же пытаются нарушить этот естественный порядок, протаскивая идеологию вперёд власти.

Известный французский философ Паскаль Брукнер в статье для  летнего этого года номера ежеквартального City Journal определил две формы исламофобии: «Преследование верующих, что есть преступление, и критику религии, что вполне нормально». Но именно вторую форму исламофобии – критику ислама, приняли решение запретить чиновники международных организаций, защищающих «права человека».

Амбивалентно отношение лидеров экспансии ислама к евреям. Десятилетия фальшивка начала ХХ века «Протколы сионских мудрецов» остаётся бестселлером в мусульманских странах. Предыдущий король Марокко Хассан II заметил: «Ненависть к Израилю является наиболее мощным афродизиаком для арабского мира». Еврейские объекты в Европе – самые привлекательные мишени для исламских террористов. В то же время мусульмане, обосновавшиеся в Западных странах, по ученически копируют свои организации с еврейских, и даже термин «исламофобия» – это приспособленная для их нужд «юдофобия». «Антисемитизм» для этой цели не подходит из-за путаницы: арабы – тоже семиты.

Однако подделка превращает принятый термин в бессмыслицу. Ислам – это не название народа. Естественно требование не преследовать людей за их этническую принадлежность, но как можно запретить критику идеологии и вытекающую из этой идеологии практику?

Идеи иудаизма подвергаются критике всё его долгое существование. Это зафиксировано в главном после ТАНАХа документе иудаизма – в Талмуде – собрании споров несогласных друг с другом мудрецов по всем аспектам их религии. В средние века РАМБАМ подвергался суровым нападкам за его идеи в иудаизме. В новое время революцию в иудаизме произвело возникновение хасидизма, сопровождавшееся ожесточёнными спорами. Аналогичным в ХХ веке стал процесс подъёма модерн ортодоксии.

Статус расы, которого добились в Западном мире адепты ислама, даёт плоды. Негативное суждение об исламе превратилось в расизм. Так, в марте этого года парламент Канады принял закон, однозначно запрещающий критику ислама,

Брукнер в помянутой статье с таким подходом не согласен: «Оспаривание  формы повиновения, отказ от догмы, которую человек считает абсурдной или ложной, является самой основой интеллектуальной жизни. Но вера в существование исламофобии делает такое оспаривание невозможным. Мы же не говорим: анти-капиталистический, анти-либеральный, или анти-марксистский расизм или фобия».

Защитив на Западе ислам от критики извне, кульбит с исламофобией защитил его и от попыток изменить его практики изнутри. Так, могут ходить без бороды президент Египта Ас-Сиси, прямой потомок Магомета король Иордании Абдалла II, король Марокко Мохаммед VI – «Командующий правоверными», запретивший, кстати, в своей стране производство, продажу и ношение бурок. Но для члена мусульманской общины в стране Запада любые вольности не принимаются. Обыденны в этих общинах женское обрезание, браки детей, многожёнство. Писали, что израильские врачи не удивляются, когда жена какого-нибудь условного «Ахмета» является рожать по их семейной страховке каждые три месяца.

Защищают «правозащитные организации» и более зловещие практики ислама. Генеральный секретарь нобелевского лауреата Amnesty International Клаудио Кордоне заявил, что «оборонительная роль джихада не противоречит правам человека». А в соответствии с доктриной, во всём находящей исламофобию, любой джихад можно счесть «оборонительным». Двое террористов после освобождения из тюрьмы в Гуантанамо были приняты в их странах Англии и Канаде как герои и получили от правительств своих стран многомиллионные компенсации. Эти двое «обороняли ислам», воюя с американцами  в Афганистан.

Брукнер с французским блеском раскрыл суть принятия европейскими «левыми» радикальных традиций ислама: «Это можно объяснить нео-большевистским фанатизмом утративших веру в марксизм. Потеряв все  – рабочий класс, страны третьего мира – левые прилепляются к новой иллюзии: к исламу. Перекрещенный в религию бедных, он становится последней утопией, заменяя для разочаровавшихся боевиков коммунизм и деколонизацию. Мусульмане занимают место пролетариев. Эстафета, кажется, была передана во время падения шаха Ирана в 1979 году, в результате которого к власти там пришли исламистские революционеры...  Возвращение Бога на сцену истории показало, что марксистская и антиколониалистская программы устарели. Вера вдохновила массы лучше, чем социалистические надежды. Теперь для «левых» верующий в Коран воплощает глобальные надежды на справедливость и на отказ соответствовать порядку вещей, выходящему за рамки создаваемого нового международного порядка под эгидой пророка: Зеленому Коминтерну». Брукнер приводит как пример английского троцкиста Криса Хартмана, лидера Социалистической рабочей партии, который в 1994 году предложил теорию для альянса воинствующих революционеров с радикальными мусульманскими ассоциациями, утверждая их единство в отношении общих врагов – капитализма и буржуазии. «Слишком плохо для феминизма, для равноправия женщин, для спасительных сомнений, критического духа; короче, слишком плохо для всего, традиционно ассоциировавшегося с прогрессивной позицией», заключает философ.

В Америке «Зелёный Коминтерн», о котором пишет Брукнер, сформировался в годы президентства Обамы под его благосклонным оком и пока выглядит весьма сплочённым. В Чикаго во время демонстрации лесбиянок из колонны изгнали девушек с магендовидом на их радужном флаге. Неожиданно ставшая лидером американских феминисток палестинка Линда Сарсур, выступавшая совместно с террористкой и убийцей Расмеа Одех, заявляла, что «поддержка Израиля несовместима с феминизмом».

Однако «Зелёный Коминтерн» Европы старше американского и уже начал давать трещины. Важные компоненты «левых» – феминистки и гомосексуалисты, кажется, почувствовали, что принятие обществом доминирования мусульманских норм жизни не сулит им добра.  Большой интерес вызывает в связи с этим выступление в конце сентября на парламентских выборах в Германии обновлённой партии "Альтернатива для Германии" (АдГ). Эта правая партия считалась убежищем для остатков исчезнувшей Национал-демократической партии, рассматривавшейся как неонацистская. Сейчас новым лицом АдГ и её лидером стала доктор экономики Алиса Вейдель, лесбиянка, состоящая в зарегистрированном браке с иммигранткой из Азии. Если левые партии, да и центристский Христианско-демократический союз во главе с Ангелой Меркель, согласились на исламизацию Германии, местом для феминисток и гомосексуалистов, ощутивших опасность для их прав и безопасности, идущую от ислама, стала правая партия. Новый лидер АдГ показала готовность вернуть в политику здравый смысл, пообещав: "Политкорректность отправляется на свалку истории".

По сообщениям прессы, 40% немцев ещё не определились, за кого будут голосовать. Выборы покажут, насколько прочен в Германии «Зелёный Коминтерн».