Валерия Новодворская ЛЕВЫЙ МАРШ
Десять лет назад только запахло, теперь воняет под вой с минаретов.
Левый марш
Валерия Новодворская. Фото Граней.ру
Что-то в Европе запахло левизной. Причем без всяких там большевиков, без ВЧК, без матроса Железняка, без Ленина с Троцким. Помните, сколько миллионов пришлось положить красным, чтобы Россия стала левой? Несметное число крестьян, купцов, банкиров, землевладельцев, офицеров, дворян, юнкеров, гимназистов, министров, судей, казаков, полицейских чинов. Как много правых, оказывается, было на Руси. Скольких пришлось "разменять" в чрезвычайках, скольких зарыли в вечную мерзлоту...
Скоро мы будем гордиться тем, что мы стали левыми (и то не все, есть еще наши 5-10 процентов) не добровольно, а насильно. Как не возгордиться, глядя на Европу, совершенно по-совковому требующую льгот, дотаций, рабочих мест со всеми прижизненными и загробными гарантиями, сокращения рабочей недели - и одновременно увеличения и так вполне приличных зарплат... Особенно отличились в этом сезоне Франция и Италия. Адама Смита не помешало бы перечитать и студентам Сорбонны. А то они рискуют сильно отстать по своему развитию от Евгения Онегина. Тот в XIX веке уже кое-что соображал. И ждал наследства от дядюшки, а не ренты от государства. Да и дядюшкины денежки достались племяннику тяжело: "полуживого забавлять, ему подушку поправлять, печально подносить лекарство"... Да и еще сверхурочные, ни один французский профсоюз не утвердит: "С больным сидеть и день и ночь, не отходя ни шагу прочь".
"Как потопаешь, так и полопаешь" - великий принцип либерализма. Liberté - в смысле "свобода", здесь еще присутствует как самая ценная часть триады. Можно громить кабинет ректора в Сорбонне, выпить все его спиртное, устраивать по всей Франции бузу, не пускать других студентов в аудитории и жечь машины (чужие, между прочим). И не сесть за эти бесчинства в тюрьму.
Свобода прямо-таки течет из ушей. Как в 1968 году, когда уже даже не из-за трудового кодекса, а из-за того, что юношей не пускали в корпус девического foyer (такой комфортабельный вариант общежития), студенты поставили на уши весь Париж, сожгли массу машин, чуть ли не дошло до здания Оперы. Если хотите понять, что такое экстремизм (который опасно "завис" в нашем Уголовном кодексе без всякого определения, так что каждый рискует оказаться таковым из-за мыслепреступления), обратите свои горящие взоры в сторону Франции в 1968 году и сейчас, сегодня.
Когда на здании филологического факультета (Faculté des Lettres) вешают вывеску: Faculté des Ilettrés (факультет неграмотных), это экстремизм и есть. Надеюсь, Даниэль Кон-Бендит вспоминает это прошлое со стыдом. Андре Глюксман уже раскаялся и стал правозащитником. Если бы за каждую дорогую машину поджигатель выплачивал полную ее стоимость (а если нет денег, то шел бы на каторгу и работал бы там и платил: лет пять, пока не выплатит все), то машины были бы целые, а французы - сытые. А то ведь при таком грузе социалки на шее у бизнеса скоро последние производства сбегут в Польшу, в Болгарию и даже в Китай (хотя это уже перебор: кормить тоталитарную страну), как сбежало производство знаменитых сигарет Gitanes из Франции в Испанию.
Ведь что придумал этот ужасный Вильпен? Хотел дать работу безработной молодежи. Уволить плохого работника (а без опыта, без резюме - как брать, когда есть кадры со стажем?) предприниматель фактически не может: профсоюзы голову оторвут. Они давно уже, по-моему, строят на Западе какой-то стихийный вариант коммунизма. Стали оплотом лодырей, тормозом прогресса, организаторами массовых беспорядков. Видимо, поэтому Маргарет Тэтчер когда-то разогнала свои. Боюсь, что во Франции некому этим заниматься.
Вильпен всего-то навсего хотел дать шанс молодежи. Пусть два года поработают. Предприниматели их возьмут, не боясь балласта: лучших оставят себе, худших уволят через два года без разговоров. Всем хорошо: бизнес не утратит рентабельности, работяги и умники получат ангажемент, лодыри будут два года даром получать жалованье. Но французские студенты, еще после 1968-го оставшиеся безнаказанными, сели на голову: в благодарность за вильпеновскую заботу устроили бунт. Они хотят ключ от квартиры, где деньги лежат. Вот вам и égalité, и fraternité. По-моему, организаторам этих уличных беспорядков лет 5-6 тюрьмы не помешали бы. А то эти санкюлоты проедят последний французский евро. Марат и Робеспьер им товарищи. "И стукнет вас, крякнув озлобленно (очки ваши врод не те), ваш брат, угнетенный оглоблею, как символом fraternité.
Мы знаем здесь в России, что такое Великие Революции. Как октябрьские, так и июльские. И Марсельеза нам столь же мила, как советский гимн. И гильотина на площади Согласия не лучше расстрельных подвалов Лубянки и Лефортова. Лечить это надо отменой бесплатного образования. Студенты Оксфорда и Гарварда по улицам с лозунгами не бегают - они платят большие деньги за учебу. Бесплатный сыр ведет Францию в социалистическую мышеловку. Кстати, мышеловка похожа на гильотину. Вы не замечали?
А тут еще в Италии левый марш. Романо Проди решил быть вторым Гарибальди. Объяснял же наш Берлускони, что Проди любит Ленина, Сталина, Фиделя; когда-то даже восхищался Пол Потом. Все равно избрали!
И Проди тут же схватился за красный флаг и пошел с избирателями через весь Рим. Оказалось, что "уродов" (по милому определению Сильвио) в Италии больше на 0,2 процента. Боюсь, что у нас они пока превалируют. И что будет делать Европа? Ждать, пока США управятся со странами-изгоями и ею займутся? А россиянам я не советую доллары менять на евро. Сами знаете: при социализме валюта всегда "деревянная".