СИСТЕМА РОЗЕНШТЕЙНА

Марк Штейнберг: Рыцарь Британской империи

 

Трудно сказать сегодня, сколько судов, моряков и грузов дошли благополучно благодаря системе Розенштейна. Но, судя по высоким наградам союзников, которых был он удостоен — британский король даже в рыцари произвел — его система принесла весьма ощутимый эффект.

Рыцарь Британской империи

Марк Штейнберг

«Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подянья…»

Шекспир

В конце 1943 годв резко возросли потери кораблей союзных конвоев — участников великой эстафеты «Ленд-Лиза», атакованных германскими субмаринами. В большинстве случаев торпеды рвались, так сказать, не традиционно в бортовой проекции судна, а в районе корабельных винтов. Специалисты пришли к выводу, что у немцев появилась новая торпеда, каким-то образом притягивающаяся к работающим винтам корабля.

Однако ни усилия разведки, ни старания торпедоловов успеха не принесли. Узнать сумели только шифрованное наименование торпеды «Т-5». … Но вдруг повезло — в январе 1944 года дивизион советских морских охотников заблокировал в Финском заливе и потопил немецкую подлодку. Поскольку лежала она на мелководье сравнительно неподалеку от Кронштадта, было решено субмарину поднять и отбуксировать на базу Балтфлота.

В этом решении, однако, главную роль сыграло вовсе не мелководье Маркизовой Лужи Подъем и осмотр потопленной на Балтике субмарины сулил разоблачение секрета немецких торпедистов. И едва черный корпус «У-250» пришвартовали к отдаленному пирсу Кронштадской базы, рубочный люк был вскрыт и, перешагивая через трупы германских подводников, специалисты-минеры поспешили в торпедный отсек.

Они нашли искомое: на стеллажах покоились две одинаковые неизвестного типа торпеды. С большими предосторожностями их извлекли из бугельных зажимов и отвезли на минный полигон острова Котлин, где команда пиротехников главной базы флота приступила к разооружению одной из торпед.

Базовые пиротехники, естественно, были опытнейшими специалистами, имевшими на своем счету не один десяток выпотрошенных германских и итальянских «рыбок», как они называли вражеские торпеды. Однако в данном случае им не повезло и 75 кг. заряд тетрила разметал в клочья четырех офицеров: минер ошибается только один раз…

А в это время, узнав об «улове» балтийцев, союзники немедленно обратились в самую высокую инстанцию СССР.

Оставалась всего лишь одна торпеда и высшее начальство рвало и метало: дело-то принимало международный резонанс. Поэтому, для разооружения её спешно сформировали специальную группу из трех виднейших специалистов минно-торпедного Управления Главного штаба ВМФ: В. Шахновича, О. Брона и Ю. Саульского. Совершенно ясно, что подбирали команду по признаку высочайшего профессионализма, но может быть именно поэтому оказались в ней одни евреи.

Возглавлять же этих корифеев поручили, так сказать, человеку со стороны. Им оказался директор главного торпедного завода, находившегося в Алма-Ате, Михаил Борисович Розенштейн. Выбор на него пал не случайно: разработкой и совершенствованием торпедного оружия Розенштейн занимался более 8 лет, с тех пор когда в 1936 его назначили директором минно-торпедного завода в городе Большой Токмак.

До этого он торпед и в глаза не видел, понятия об их устройстве не имел, потому как работал авиационным инженером. Но, как и водилось в те страшные сталинские времена, все начальство токмакского завода зачислили во «враги народа». На их место назначили новых, пока еще не «врагов». Впрочем, через год двоих оставшихся профессиональных торпедистов взяли прямо в цехе. Так что овладевать минно-торпедными премудростями Михаилу Борисовичу пришлось самостоятельно, как говорится — с листа. Он и овладел, куда еврею подеваться…

С началом войны Розенцвейг возглавил минно-торпедный завод, эвакуированный из Ленинграда на Урал. Затем его перебросили в Каспийск, где оказался прежний его же завод, эвакуированный из Большого Токмака. Пришлось, однако, бежать и оттуда, на этот раз в Алма-Ату, куда Михаил Борисович вывез еще и Бакинский торпедный завод. Там обосновались всерьез: немцам до Алма-Аты было явно не дотянуться.

Здесь Михаил Борисович принялся за разработку новых типов минно-торпедного вооружения. Причем, функционировал он в двух ипостасях: как директор и как Главный конструктор. Его детище -торпеда под шифром «53-38» пользовалась вполне заслуженной славой у командиров советских подлодок. Розеншейн обрел в их среде высокий авторитет и звание «Торпедный Бог», а его изделие стали звать «Мишкина сигара». Говаривали бывалые командиры: «Дал фрицам прикурить от Мишкиной сигары». Как видим, возглавлять разооружение немецкой новинки Розенштейна назначили с полным основанием.

И ему, да и всей группе с самого начало было ясно: торпеда имела целый комплекс систем необезвреживаемости и могла сработать от любого импульса: резкого толчка, сильной вибрации, громкого звука и даже от яркого луча света. От которого из них сложили головы базовые пиротехники, предположить было невозможно. Однако интуиция Розенштейна и высокая компетентность его соратников помогли разгадать, какое внешнее воздействие приводило к срабатыванию системы необезвреживаемости. После детальнейшего осмотра решили: торпеда взрывается от яркого света: работает фотоэлемент. Поэтому на полигоне установили плотную палатку и торпеду перевезли туда ночью. Работали при тусклом освещении керосиновых ламп. Как выяснилось после расчленения торпеды — угадали правильно: нашли и фотоэлемент и световоды, приводившие его в действие.

Ну, а потом «Еврейский квартет», как прозвали группу в минно-торпедном Управлении, раскрыл и главный секрет боевого успеха германской торпеды: она была оснащена комбинированным электромагнитным взрывателем, который срабатывал от системы самонаведения, реагировавшей на шум работающих корабельных винтов. Это была первая в военно-морской истории самонаводящаяся акустическая торпеда. Как выяснилось позднее, она действительно носила шифрованное название Т-5 , а система самонаведения звалась «Амзель».

Случай этот лишний раз подтверждает, что германские изобретатели и конструкторы в создании морских мин, торпед и систем их наведения намного обогнали советских и союзных специалистов. Да и не только в этой области — чего стоили баллистические и крылатые ракеты, реактивные самолеты, те же «шнорхели» — устройства, позволявшие немецким субмаринам заряжать аккумуляторы не всплывая на поверхность.

Находка группы Розенштейна потребовала немедленных и экстраординарных мер прежде всего — от союзников, чьи конвои несли все возраставшие потери от этих самонаводящихся торпед. Поэтому описание системы «Амзель» срочно переправили в Лондон. Больше того — продемонстрировали всю начинку торпеды Т-5 прилетевшим в Питер английским специалистам.

Теперь они имели возможность разработать систему противодействия германскому изобретению. Но и в советском Главном штабе ВМС решили попытаться найти способ блокирования торпеды Т-5. И Розенштейн в Алма-Ату уже не вернулся: ему было присвоено майорское звание и введена соответствующая должность в минно-торпедном Управлении, которую он и занял: главный специалист по самонаводящимся торпедам.

Работая почти круглосуточно, Михаил Борисович меньше чем через два месяца выдал чертежи приспособления, которое отводило акустическую торпеду в сторону от кильватерной струи и подрывало мощным радиомагнитным импульсом вдали от корабля. Разработка Розенштейна опередила аналогичные поиски антиакустических систем в Англии, США и Канаде.

Прослышав о успешных работах Розенштейна, союзники немедленно запросили у советского руководства чертежи и образцы его системы. В принципе это самое руководство совсем не склонно было делиться, даже и с союзниками, такого рода достижениями, как, впрочем, и любыми оригинальными разработками военного значения. Но в даном случае, речь шла о судьбе корабельных конвоев, которые везли в Мурманск и Владивосток оружие и боеприпасы, автомобили и самолеты, продовольствие и обмундирование. Именно такие суда и становились добычей германских субмарин, вооруженных акустическими торпедами. Поэтому запрос союзников был встречен положительно — вмешался лично «величайший… всех времен и народов», к которому и обратились союзные флотоводцы.

Трудно сказать сегодня, сколько судов, моряков и грузов дошли благополучно благодаря системе Розенштейна. Но, судя по высоким наградам союзников, которых был он удостоен — британский король даже в рыцари произвел — его система принесла весьма ощутимый эффект.

В конце войны Розенштена переключили на техническую разведку германских минно-торпедных достижений. Были вполне достоверные сведения, что немцы, кроме «Амзели», разработали и систему самонаведения по вертикали, а это делало их торпеды эффективным оружием и против союзных субмарин, следующих в погруженном состоянии. В последний год войны участились случаи губительных торпедных атак против этих подлодок, их потери выросли существенно и Розенштейн предполагал, что немцы применяют именно такие торпеды.

Он попросил командование Главного штаба командировать его на фронт и немедленно выехал туда с двумя офицерами Управления. Двигаясь за передовыми отрядами наступавших танковых корпусов, — (фронтовики понимают, что это значит!) — они добрались до Вены, где по сведениям агентурной разведки находился завод фирмы «Минерва — Радио», на котором производилась система «Амзель». На территории завода еще рвались снаряды, когда Розенштейн со своими офицерами обнаружил подземный бункер конструкторского бюро и под стволами автоматов вынудил ошеломленных инженеров выдать все материалы по системе «Гаер» -той самой, которая и наводила торпеду «Т-5» по вертикали на корабли и подводные лодки союзников.

Символично, когда Розенштейн доставил материалы по системе «Гаер» в Главный штаб, его командование наложило на них высочайший уровень секретности и не пожелало даже сообщить о добыче Михаила Борисовича союзникам. Хотя война продолжалась еще более трех месяцев, и у японцев торпеды типа «Т-5» имелись.

После войны полковник Розенштейн еще много лет руководил отделом перспективных разработок минно-торпедного Управления. Его отдел был ключевым в Управлении, именно здесь рождались самые передовые системы мин и торпед. И, как правило, генератором идей был начальник отдела. В своей армейской униформе он был единственной «зеленой вороной» среди черных кителей морских офицеров. Но переаттестовывать «этого еврея» во флотскую категорию высшее начальство не стремилось. Тем более — повысить в звании. Хотя, по штату отдел — тем более ключевой! — должен был возглавлять контр-адмирал, что и практиковалось во всем Управлении. Да и в отделе Розенштейна, стоило ему уйти в отставку, воцарился немедленно контр — адмирал.

… После развала СССР «Торпедный бог» безуспешно добивался официального приравнивания к фронтовикам. Нет, не почета или славы возжаждал полковник в отставке Михаил Борисович Розенштейн. Знаков воинской доблести и боевых заслуг в его орденском наборе было побольше, чем у многих фронтовиков его звания, не говоря уж о тыловой «крысе» райвоенкоме. Но не давали ведь все эти ордена и даже звание рыцаря Британской Империи! продовольственного пайка и некоторых других льгот, положенных фронтовику. А славой единой сыт не будешь…

… Один стандартный американский транспорт класса «Либерти» имел тоннаж 10 000 тонн. Естестественно, сегодня не узнать, сколько таких кораблей, которые везли в СССР оружие и продовольствие, спасли от гибели антиакустические системы Михаила Розенштейна. И если неспособна оказалась Россия прокормить славного «торпедного бога» — Рыцаря Британской Империи, может стоило ему попросить милостыни у Королевы Елизаветы?