РАССКАЗ ЧЕХОВА "ТИНА"

                       "Тина" - спектакль "Академии",  

Рассказ Чехова "Тина"

НАУМ ВАЙМАН

+T-

Об антисемитизме Чехова написано много. Ну не любил человек евреев, что ж тут поделаешь. Одним из самых ярких рассказов на эту тему считается «Тина». Та, что засасывает. Наверное, когда-то читал, но не помню. Дай, думаю, перечитаю. Перечитал. Забавный, однако, рассказик. В центре истории крещеная еврейка Сусанна, владелица водочных заводов, женщина свободная во всех отношениях, описанная едва ли не с отвращением. Не пропущен ни один народный предрассудок по отношению к «этому племени»: она и владелица водочного завода (спаивает простодушный русский народ), и у в доме у нее воняет («сладковатый, густой до отвращения запах жасмина»). Запах стоит на весь рассказ, как будто повествование на нем настоено. Героиня в самом начале заговаривает о запахах («Здешние барыни говорят, что у меня пахнет чесноком»), а в конце рассказа «она сделала ручкой и выбежала из передней, оставив после себя запах того же приторного, сладковатого жасмина». Мандельштам в свое время писал: «Как  крошка  мускуса наполнит весь  дом,  так малейшее  влияние юдаизма переполняет целую жизнь» («Шум времени»). В общем-то, как к этому запаху не относись, люби – не люби, но он, судя и по Чехову, если не переполняет, то наполняет всю жизнь. Но вернемся к героине. Убранство ее покоев – мещанская «претензия на роскошь и моду». «Безвкусицу дополняли незаконченность и лишняя теснота». Сама хозяйка капризна, истерична, «развязна», неряшлива (почти грязнуля – недалеко и до «грязных евреев»): «там и сям белели тесемки, два-три окурка, бумажки от карамели... полное отсутствие следов женских, хозяйских рук, придающих, как известно, убранству комнат оттенок теплоты, поэзии и уютности. Здесь веяло холодом, как в вокзальных комнатах, клубах и театральных фойе». Ясно дело – кочевники, перекати поле. Да и внешне она как-то отталкивает: «Из-за вязаного шерстяного платка виден был только бледный длинный нос с острым кончиком и маленькой горбинкой да один большой черный глаз». Или вот такой пассаж: «Она не понравилась ему, хотя и не показалась некрасивой. Вообще к нерусским лицам он питал предубеждение, а тут к тому же нашел, что к черным кудряшкам и густым бровям хозяйки очень не шло белое лицо, своею белизною напоминавшее ему почему-то приторный жасминный запах (опять!!), что уши и нос были поразительно бледны, как мертвые или вылитые из прозрачного воска. Улыбнувшись, она вместе с зубами показала бледные десны, что тоже ему не понравилось. "Бледная немочь... - подумал он. - Вероятно, нервна, как индюшка".»  И ко всему еще еврейка оказалась не просто жуликоватой, но и вороватой, причем поразительно наглой в своей вороватости: каким-то совершенно невероятным образом она обобрала зашедшего к ней получить по векселям офицера на две тысячи триста рублей…

   А что в результате? В результате поручик, спешивший к своей невесте (а деньги пытался получить для свадьбы), остался у еврейки на ночь. Засосала тина. На следующий день он вернулся к брату (его векселя) и рассказал о странном приключении и пропаже денег. Любопытен диалог двух русских аристократов:

- Не понимаю! - пробормотал Крюков, багровея и разводя руками. - Это даже... безнравственно с твоей стороны. Бабенка на твоих глазах творит чёрт знает что, уголовщину, делает подлость, а ты лезешь целоваться!

- Но я сам не понимаю, как это случилось! - зашептал поручик, виновато мигая глазами. - Честное слово, не понимаю! Первый раз в жизни наскочил на такое чудовище! Не красотой берет, не умом, а этой, понимаешь, наглостью, цинизмом...

- Наглостью, цинизмом... Как это чистоплотно! Уж если так тебе захотелось наглости и цинизма, то взял бы свинью из грязи и съел бы ее живьем! По крайней мере дешевле, а то - две тысячи триста!

- Как ты изящно выражаешься! - поморщился поручик. - Я тебе отдам эти две тысячи триста!

- Знаю, что отдашь, но разве в деньгах дело? Ну их к чёрту, эти деньги! Меня возмущает твоя тряпичность, дряблость... малодушество поганое! Жених! Имеет невесту!

- Но не напоминай... - покраснел поручик. - Мне теперь самому противно. Сквозь землю готов провалиться... Противно и досадно, что за пятью тысячами придется теперь к тетке лезть...»

      Но старший брат настолько возмутился, что решил сам ехать к Сусанне, выяснить  отношения. Уехав, он не вернулся ни к обеду, ни к ужину, а только к утру «и, ни с кем не здороваясь, молча юркнул к себе в кабинет.

- Ну, что? - зашептал поручик, глядя на него большими глазами.

Крюков махнул рукой и фыркнул.

- Да что такое? Что ты смеешься? ...

- Прикрой-ка дверь. Ну, да и ба-а-ба же, я тебе доложу!

- Получил векселя?

Крюков махнул рукой и опять захохотал.

- Ну, да и баба! - продолжал он. - Мерси, братец, за знакомство! Это чёрт в юбке!»

      Такая вот шамаханская царица… В общем, братья решили плюнуть на деньги, младший отправился к невесте, а старший вернулся к размеренному покою семейной жизни.

Но прошла неделя, и Крюков как-то заскучал, и подумал "Нешто к той... к тому чёрту съездить? … Тотчас же от сердца его отлегла скука и в ленивых глазах заблестело удовольствие. Он ударил по лошади... Всю дорогу воображение его рисовало, как еврейка удивится его приезду, как он посмеется, поболтает и вернется домой освеженный...

"Раз в месяц надо освежать себя чем-нибудь... необыденным, - думал он, - чем-нибудь таким, что производило бы в застоявшемся организме хорошую встрепку... реакцию... Будь то хоть выпивка, хоть... Сусанна. Нельзя без этого".»

   Однако у Сусанны он застал все местное «общество»: «всё знакомые помещики и чиновники. Один, высокий и тощий, сидел за роялью, стучал длинными пальцами по клавишам и пел. Остальные слушали и скалили от удовольствия зубы» Более того, среди гостей он нашел и своего брата! Рассказ кончается словами романса: «Не называй ее небесной и у земли не отнимай... - пел в зале бас».

   Почему же это, интересно, рассказ единодушно считается антисемитским? С таким же успехом его можно посчитать очернительством русской жизни и русского дворянства. Помилуйте, ведь о чем тут речь: еврейка, какая ни какая, а центр русского мира, и вокруг этого центра вращается вся русская аристократия, которая, не будь этого центра, вся бы сдохла от скуки и спилась. А тут все-таки «что-нибудь... необыденное». На это и денег не жалко…