Провинция — это будущее

07.01.2018 Аналитика

Провинциалов станет больше

Современный мир помешался на городах. Там живет более половины человечества, поэтому архитектура в первую очередь концентрирует свое внимание на метрополиях. Их рассматривают как локомотив экономики и как стимул самореализации и определенного стиля жизни. После моего манифеста «Delirious New York» (помешанный Нью-Йорк) 1978 года моя работа тоже всегда оценивалась, видимо, как городское планирование.

В следующем году я буду изучать все, что не является городом, потому что сельская местность — это белое пятно архитектуры. Однако если посмотреть на нее внимательно, то там в настоящее время происходят гораздо более быстрые и радикальные изменения, чем в городе, который во многих отношениях является скорее устаревшей формой сосуществования людей.

Я понял эту связь сначала в одной швейцарской деревне региона Энгадин. Я регулярно посещаю ее уже 25 лет и вижу здесь очень большие изменения. Насколько эта деревня за прошедшие годы выросла, настолько же она и опустела. Человек, о котором я постоянно думал, что он — крестьянин, оказался разочарованным ученым-ядерщиком из Франкфурта. Заниматься самим сельским хозяйством он предоставил рабочим из Шри-Ланки, коровы исчезли с пастбищ, а с ними и запах, характерный для этой местности. Города забрали себе много других домов этой деревни и уютно устроились там с помощью работников, набранных в Малайзии, Таиланде и на Филиппинах. Многие из этих домов, благодаря которым деревня становилась все больше, значительную часть времени теперь стоят пустыми. Лишь в отпускной период здесь наблюдается большое оживление.

Этот опыт дал мне толчок для более внимательного изучения сельской жизни. Теперь, во всяком случае, я могу сказать, что сельская местность стала гигантскими задворками, организованными с неумолимой картезианской строгостью, чтобы снабжать питанием постоянно растущие города и поддерживать жизнь в метрополиях. Эта система бурно разрастается и принимает невиданные доныне размеры. Изменения, возникающие в этой связи, — радикальны и повсеместны. Во всем мире они принимают самые различные формы развития.

Например, центральная часть США — это местность, где информация, полученная со спутников, в значительной степени определяет жизнь фермеров. Спутники дают информацию о почве, фермеры получают точные данные о каждом квадратном сантиметре своего участка. Затем фермер вводит эти данные в свой трактор с цифровым управлением. Во время сбора урожая на поля с юга до севера выезжает армада зерноуборочных комбайнов. Каждый из этих монстров настолько дорог, что должен работать полностью автоматически и прямо-таки с военной точностью 24 часа в сутки.

В России большие изменения проявляются другим образом: чем больше рыночная экономика проникает в жизнь общества, тем сильнее сокращается бывшая в свое время густой сеть авиалиний ранее государственной компании Аэрофлот. Города, ранее связанные с остальной частью страны, теперь отрезаны и вынуждены приспосабливаться к новой жизни, причем с поразительными результатами. Во многих случаях это привело к возникновению более спокойной атмосферы. Новая ситуация в этих городах, отрезанных от остальной части страны, характеризуется, например, тем, что растет количество новых музеев, подчеркивающих особенности этих мест.

В Германии задумываются над тем, чтобы заселять беженцами умирающие регионы

На развитие в России влияют последствия глобального потепления. В результате того, что вечная мерзлота на севере начинает таять во все бόльшем масштабе, обширные регионы можно будет дополнительно использовать для сельского хозяйства. Там будут создаваться большие сельскохозяйственные предприятия.

Другие примеры новой роли сельской местности есть в Германии, где задумываются над переселением беженцев, чтобы вдохнуть новую жизнь в умирающие регионы, или в Африке, где строительство китайцами железных дорог изменяет рельеф континента. Общая аграрная политика ЕС глубоко изменяет провинцию так же, как это делали большие политические программы развития диктаторов Сталина и Мао. Короче говоря, сельская местность повсеместно вовлечена в глобальную модернизацию.

Как архитектор я в восторге от сильного влияния, которое оказывает цифровая промышленность Силиконовой долины. Так компьютерные фермы и центры сбыта местных предприятий внедряют совершенно новые формы работы. Здания становятся больше и больше, среди них первое место занимает Гигафабрика Теслы для производства батарей вблизи города Рено в Неваде. Все эти центры работают почти без людей с использованием большого количества роботов. В результате человеческий фактор в их концепции едва ли играет какую-нибудь роль.

Или гигантские теплицы: свет там больше не включают для людей. Более того, свет ограничен небольшим спектром лучей, который предназначен для роста растений. Это говорит о возвращении к чистой функциональности. Такое развитие и громадные строения в сельской местности, которые функционируют все больше и больше без присутствия людей, приведут к тому, что архитектура будущего отважится на гораздо более радикальные проекты. Сюда относятся также и цвета. Поскольку человек может выдерживать сильные контрасты или очень интенсивные краски лишь в небольших дозах, то он будет предпочитать, например, бежевый цвет. В новых цифровых центрах и центрах сбыта человек получил бы шок. Цифровой мир, можно сказать, создал для себя собственную эстетику. Все это сильно изменит не только архитектуру, но вместе с ней также и жизнь людей.

Рем Коольхаас (Rem Koolhaas)

Источник