ОН ДОЛЖЕН ПРИЙТИ

 Исчезновение кинематографа, как искусства, напрямую связано с утратой национальной составляющей. Современный либерализм и здесь приложил свою тяжелую, властную руку, когда убийство многообразия, неповторимости живой жизни стран и народов напрямую связано с очевидным упадком разных искусств. Только однажды мне удалось принять участие в создании по-настоящему еврейского фильма: «Мы едем в Америку». Все остальные попытки наталкивались на стену тупого равнодушия. Ниже одна из этих попыток.

Аркадий Красильщиков

По мотивам прозы Феликса Канделя.

ОН ДОЛЖЕН ПРИЙТИ

Наброски  к сценарию

Один из героев нашей истории в огромном библиотечном зале. В его руках объемистая подшивка старых газет из архива.

 - Это газета «Восход», Петербург, 1894 год, - старик начинает рассказывать, ни к кому особенно не обращаясь. – «Местечко Горошки Волынской губернии, 17 июня. Неделю назад в нашем местечке распространился слух, что в понедельник 13 июля должен явится на землю Машиах… В 21 первый день месяца сиван 5654 года будет с утра туман и мрак, а к вечеру дивный свет, и тогда вот придет Мессия…»

 Старик откладывает подшивку и обращается теперь уже к нам:

 - Я родился в этом местечке Горошки 13 июля 1930 года.

 Вот оно, местечко Горошки - туманным, летним утром…

«На выходе в степь, за крайним строением, сидели на бугре старики и терпеливо глядели вдаль. Реб Шабси и реб Иоселе, реб Фишель и реб Шмерль. Реб Гирш и реб Берл. И отдельно еще реб Хаимке – на стуле с подушечкой. Кто-то же должен предупредить, когда появится избавитель: «Иди! Он уже на подходе! Что вы медлите!»

 Семь стариков в одном ожидании, но с разной судьбой. Лишь на первый взгляд эти семеро похожи друг на друга. Значит, и вера в пришествие Мессии у них разная.

 Можно начать эту историю с начала пути к холму у степи, на окраине старого еврейского местечка: места, которое уже давно перестало быть еврейским, но каждый из семерки стариков родился именно здесь, много десятилетий назад.

 Путь реб Шабси начнется с международного аэропорта. И первые свои слова он скажет своей спутнице-внучке по-английски.

 Реб Иоселе запрет свою сапожную мастерскую в соседнем городе. Ему будет  достаточно старого, ржавого автобуса, «ковыляющего» по плохой дороге, чтобы попасть к Холму ожидания на окраине местечка.

 Реб Фишель, как и Иоселе, все еще рабочий человек: великий мастер настройки концертных роялей (еще лучше органов). От звуков настройки он и начнет свой путь к степным просторам своей родины.

Реб Шмерль - знаменитый ученый и все еще преподаёт в университете. Он покинет аудиторию в обычной, цивильной одежде, но перед дорогой переоденется в те, черные одежды, в которых мы и увидим его рядом с другими стариками.

 Реб Гирш, в самом начале пути, покинет больницу. Ему скажут, что это нельзя делать, что он может умереть в дороге. Но Гирш ответит, что нет прекрасней смерти, чем смерть в движении.

 Реб Берл начнет свой путь к ожиданию Мессии в море, на роскошном туристском лайнере. Он все еще молодится, реб Берл, и ухлестывает за дамами. Может показаться, что он совсем не стремиться оказаться на окраине старого местечка, но он будет там.

 И, наконец, реб Хаимке. Он – старый солдат – этот старик. Вместо ампутированной 70 лет назад ноги – протез, в руке Хаимке палка, а на груди воинский орден. Впервые мы увидим его у развалин старого еврейского кладбища. Реб Хаимке – единственный, кто живет в местечке Горошки. Сюда он вернулся после войны к родным могилам, и здесь он проработал пол - века портным.

 Это он собрал стариков, родившихся в  местечке. Нашел их в разных городах и странах и собрал вместе, сказав, что они сядут там, где в их детстве, всегда сидел реб Иосиф и ждал Мессию. Вот они сядут, как он когда-то сидел. И тоже будут ждать.

 Никто из стариков не подумал, что реб Хаимке сошел с ума. Они помнили равви Иосифа, и решили соединить некогда разорванную цепь в одно целое.

 До войны с Гитлером в местечке проживало 375 лиц мужского пола, после войны осталось в живых меньше трети. На день сегодняшний – только эти семеро остались живы и хранят память о времени роковом.

 Старики наши благородны, мудры и красивы, но одна старость – это слишком утомительно. Старика из Америки пусть сопровождает внучка, а старика из Израиля – внук. Молодость нетерпелива. Молодым некогда ждать, пусть и Мессию. Молодые  торопят саму жизнь и, в конечном итоге, полюбят друг друга.

 Реб Гирш – великий знаток Торы скажет с важным видом, увидев молодых у холма ожиданий:

 - Мудрецами сказано: преемственность поколений равносильна опыту очевидцев. Кто не знает, откуда он пришел, не будет знать, куда ему идти.

 Но без благости, всхлипов и сантиментов. Старики наши начнут спорить и ссориться с первых минут общения.

 Реб Хаимке первым устроится на пригорке. Затем появится реб Иоселе. Никаких приветствий и объятий.

 - Где ты сидишь? – скажет он издалека. – Все забыл! Ничего не помнишь. Иосиф всегда ждал Мессию здесь, а не там.

 - Он мне будешь указывать – где, - не поворачиваясь, отзовется Хаимке, оставаясь на месте.

 - Радость и страх, - скажет при встрече реб Берл. – Я рад, что вы все живы. И мне страшно: неужели я так же стар, как и вы.

 - И даже старше, – обидится реб Шмерль. – Потому что глуп. Траур по покойнику – семь дней, траур по дураку – всю его жизнь. Возраст не имеет значения. Сказано было Беном Дизраэли: «Вопрос, стоящий сегодня перед обществом таков: человек, кто он – обезьяна или ангел? Господа, я на стороне ангелов».

 - Перестань! – возразит реб Иоселе. – Где те ангелы? Человек – это некогда спятившая обезьяна.

 Это так, по мелочи. Будут споры о главном. Однажды американец - реб Шабси скажет израильтянину реб Берлу:

 - Ваша жизнь там – одно Мертвое море смерти, одна соль. Еврею предначертано быть солью в супе, а не в солонке. Что твой Израиль? Не дождались Машиаха, собрались в одном месте на радость Сатане!

 - Рогатый тебя, в твоей Америке, быстрей достанет, - отзовется сионист – реб Берл. – Жить нужно со своим народом, в своей стране, под охраной своей армии.

 У каждого старика своя новелла. Семь стариков, семь историй и каждая связана с многострадальной, но полной веры и надежды историей народа Торы. Здесь можно использовать игровые и документальные съемки.

 Сионист – реб Берл будет спорить с реб Шабси, вспоминая о чудовищной хронике гитлеровских концлагерей времен холокоста. Здесь же возможны кадры с Варшавским гетто.

 - Они найдут нас, где угодно. Они даже в чистой воде обнаружат следы еврейской соли, - говорит на фоне этих кадров реб Шабси. – В галуте нет спасения.

  У реб Берла своя правда. Своя хроника арабского террора и войн Израиля с соседями.

 - Разве о таком государстве мы мечтали? Разве в такой стране восторжествует справедливость и добро? Израиль жив насилием, убийством. Наша судьба быть жертвой, а не палачом. Именно в этом – великий урок миру.

 Тут возможна даже драка между двумя стариками. Реб Шабси даст затрещину реб Берлу. Берл не захочет быть только жертвой, вопреки своей проповеди, и он ответит Шабси. Стариков разнимут, разведут по разным углам «ринга».

 - Понял! – будет кричать их своего «угла» Шабси. – Сам не хочешь быть жертвой. Быть жертвой – это смерть! А мы - народ жизни!

 Но прежде, первым, споёт свою новеллу, реб Гирш:

Там возле рек вавилонских,

Как мы сидели и плакали.

К нам приходили смеяться:

«Что же вы сидите и плачете?

Что же не поете, не пляшете?»

О! О! О!

Там возле рек вавилонских,

...Ерушалаим - сердце мое!

Что я спою вдали от тебя?

Что я увижу вдали от тебя

Глазами, полными слез?

Там возле рек вавилонских,

Нет нам покоя и радости.

 И мы увидим и ту реку и плачущих стариков на её берегу и местных жителей, смеющихся над стариками. Пусть они сидит «с глазами, полными слез», а те, что смеются, пляшут вокруг них.

 В общем, тихими и спокойными посиделки стариков не будут.

 Как отмечено, и вера в пришествие Избавителя у стариков разная. Пессимист – реб Иоселе не станет скрывать свои сомнения в приходе Мессии. Ничего хорошего от будущего он не ждет. И новелла его горька:

 15 век. Средневековый городок на юге Германии. Небольшое здание синагоги набито до отказа. Вопреки традиции – женщины, мужчины, старики, дети – все вместе, тесно, плечом к плечу. Стоят в скорбном молчании.

 За стенами синагоги торопливые, деловитые люди. Прибывает воз с хворостом. Люди эти обкладывают синагогу горючим материалом, готовят большой костёр.

 И вот уже искры от огнива – и вспыхивают сухие ветки – в окне дом молитвы, где собрались все жители этого городка.

  И дым сочится сквозь щели, закрытых ставнями окон. И тогда собравшиеся начинают молиться и петь…

- Сколько было таких «Хотынь» в истории «избранного народа»?- скажет реб Иоселе. - Сотни, тысячи? А мы все  верим и верим. И что, если  они правы? Правы люди огня. Палачи, а не жертвы.

Реб Фишель поставит Иоселе на место. Он – знаток Талмуда – и скажет так:

 - Да сгниют кости тех, кто вычисляет дату конца времен. Ибо они говорят: вот подошло время, и он не пришел, значит, не придет никогда. Скажу тебе проще: да будут прокляты вещатели Апокалипсиса!

 А еще реб Фишель скажет:

 - Что я тебе напомню, Иоселе: когда явится Мессия, все останется по-прежнему, разве что люди устыдятся своей глупости. Вот и ты устыдишься – один из первых.

 Реб Хаимке, к стыду своему, в молодости верил в совсем иное пришествие: наступление коммунизма, даже членом КПСС был. Некогда он даже проповедовал именно это «светлое будущее». В какой-то момент бедного реб Хаимке даже упрекнут, что был он лжемессией. И напомнят о подобном случае ложного пророчества, на заре времен, в городе Багдаде.

 Дома-хижины с плоскими крышами. Пыльная площадь между домами. Толпа евреев на площади и лжемиссия в белом балахоне до пят и чалме.  Проповедник горяч,  убедителен, он простирает руки к небу, он клянется, что час избавления близок, что светлое будущее всего человечества рядом: стоит только уверовать, подняться на крышу и произнести молитву.

 И бедняги послушны. Они поднимаются на крышу: мужчины, женщины, дети, старики и старухи. Они ждут в молитве, подняв голову к небу. Ждут на закате и в ночи

 А в это время проповедник с друзьями выносят из их домов ковры и посуду, украшения и даже жалкую мебель.

 Людям веры в светлое будущее не нужна земная жизнь. И вот они, один за другим, медленно поднимаются вверх, к ночному небу и звездам…

 Здесь, может быть, самое место хронике, документальным кадрам, с рассказом о том, чем живут люди сегодня. Место странной фрески-мозаики, соединяющей войны и насилие с любовью и добротой, уродство убитой человеком природы с прекрасными пейзажами, лица-улыбки с лицами, искаженными ненавистью.

 - У престола Всевышнего стоит чаша, - будет говорить в это время реб Гирш. – От злодейств палачей, от людской несправедливости в чашу падает слеза Господа. И когда она наполнится, придет Мессия.

 - Перестань, - тяжко вдохнет реб Иоселе. – Быть может, слезы в той чаше сохнут веками… Может быть… И бездонна она?

 Хронику и мистику необходимо связать в один, крепчайший узел.

 Пессимист Реб Иоселе гнет своё. Его очередной рассказ о гарроте и дыбе, о кострах инквизиции, о людях огня в сутанах, под крестом…

- Не знаю, не могу понять…Загадка неразрешимая… Вся наша история, как камера пыток, - скажет реб Шмерль. - Изгнания, гаррота и дыба, костры и погромы, газовые камеры и расстрельные рвы… И так все 40 веков… Почему мы всё еще есть? Почему не исчезли?

 Может быть, задуманный нами фильм и станет попыткой разрешить этот неразрешимый вопрос.

 Реб Гирш, например, расскажет старую притчу, вспомнив Мартина Бубера: «Ребенком я прочитал старое еврейское предание, которое не смог понять. В нем было сказано: «У ворот Рима сидит прокаженный нищий и ждет. Это Мессия». Я пошел к одному старику и спросил: «Чего он ждет?» Старик ответил так, что я понял его лишь через много лет. Он сказал: «Тебя».

 Возможно, мы увидим ворота Древнего Рима, и старика прокаженного и ребенка, а не просто услышим эту притчу о силе веры, надежды и любви.

 И реб Гирш скажет однажды: «Наши мудрецы и пророки страстно желали прихода Мессии – не для того, чтобы править миром, не для того, чтобы властвовать над народами. Все это зло – править и властвовать… И не для того, чтобы есть, пить и веселиться, а для того, чтобы целиком отдаться постижению Библии и мудрости в том мире, где ничто не станет отвлекать их от учения».

 В финале пусть старики забудут, хотя бы на время, о Мессии и устроят свадьбу под хупой для внучки реб Шабси и внука реб Берла.

 Реб Берл опытен в делах семейных и скажет он внуку так: «Любая боль – только не боль сердечная. Любое зло – только не злая жена. Ибо сказано: «Лучше жить со львом и драконом, нежели со злою женой». Добра твоя невеста?

 - Очень! – поклянется внук и начнет перечислять достоинства девушки.

 - Остальное неважно, - остановит его реб Берл.

 И в день свадьбы тихо уйдет из этого мира реб Гирш. Так тихо, что старики не заметят это, а увидят вдали, в дымке утреннего тумана, всадника на белом коне, повернутся к нему лицом, все поймут, и двинутся по степи, все шестеро, всаднику навстречу.