Все-таки, у меня очень много спрашивают про Сирию и про то, распространится ли Сирия в Россию, и про то, будет ли у нас война с террористами. И я про Сирию должна сказать две вещи. И про Сирию, и про рейтинг в 90%, который на этой неделе насчитали Владимиру Владимировичу Путину.
Вот, у нас понемногу становится ясно, что будет представлять из себя сирийская война. Похоже, не будет никакой наземной операции и, похоже, это вот, действительно, такая, идеальная пиар-война. Владимир Владимирович неожиданно оказался верен тому, как он поступал в прошлом, потому что, в общем-то, и грузинская война, и украинская война – они, прежде всего, велись для пиара. И в данном случае, ну, вот, нам просто на экране показывают такие звездные войны – красиво летают самолеты, красиво падают бомбы.
Вопрос: в таких условиях будет ли отрезвление общества? На мой взгляд, конечно, нет. Вот, есть очень простая вещь. Аристотель сказал как-то, что человеческой натуре свойственно любопытство. Я боюсь, что Аристотель слишком хорошо думал о человеческой натуре, потому что Аристотелю-то, может быть, любопытство и свойственно, но большинству остальных особей (ну, там, 80-85%) свойственен, прежде всего, конформизм.
И, вот, представьте себе там слесаря Васю, который живет в распавшейся пятиэтажке со стенами, исписанными матом, залитой кошачьими всякими ссаками. Он работает слесарем или не работает, а пьет. Он получает гроши. Ну, в общем, он очень мало походит на Аристотеля.
Но несмотря на это, у него есть некоторое ощущение смутно, что что-то в его жизни не так. Может быть, когда-нибудь он видел американский фильм. Может быть, он на дороге видит какие-то машины, iPhone’ы. Он смутно чувствует, что он мог бы жить лучше. Что ему нужно? Ему нужен, прежде всего, духовный комфорт.
А духовный комфорт ему сообщают зрелища с самолета, летящего в Сирии, и представления о том, что его страна встала с колен. Он, правда, с колен не вставал, но ему по телевизору это сказали. Очнется ли слесарь Вася? Ответ «Никогда нет», потому что ему нужен душевный комфорт.
К сожалению, когда вот это вот… Почему-то у нас очень много говорят о том, что «Нет, за всё это придется отвечать». Ребята, с какой стати? Когда и кто в истории из правителей?.. Часто ли правители отвечали за свои поступки? Ответ очень печальный: как правило, отвечали за них их народы и в будущем.
Вот, я вам, знаете, самый простой пример приведу. Вот, знаете, какая культура была в античности самая распространенная, самая великая? Язык и народ? Греческая. На греческом языке говорили от Африки до Индии. Римская империя – она ж была не просто двуязычна: греческий был языком науки, философии. На латинском, собственно, просто не было часто тех терминов, которыми пользовались греки, как сейчас, к сожалению, на русском нет всех тех терминов, которые есть на английском.
На греческом языке там вычислили длину земной окружности, на этом языке Демокрит придумал слово «атомы». На этом языке Палатин в конце III века создал свою Теорию верховного бога, разума мирового и мировой души, которые единосущны друг другу, но при этом существуют в разных ипостасях. Если вам эта идея чего-нибудь напоминает (Палатина), например, формулировку христианской Троицы, то она вам правильно напоминает – плагиат. Но не важно.
Вот, на греческом языке разговаривало всё, что сейчас называется «Ближний Восток». Это, кстати, к вопросу о Сирии. Дамаск разговаривал на греческом языке, соседняя там Александрия, Антиохия, Никомедия – всё это были греческие города. На этом языке разговаривали вплоть до Индии (Греко-Бактрийское царство), разговаривали на юге Италии, потому что и Сицилия, и Неаполь были греческими по культуре и оставались такими, кстати, до XI-XII века.
Я уж не говорю, что всё, что сейчас называется «Турция», было греческое. В общем, всё, что называется «Ближний Восток» за исключением Ирана было греческой культурой.
Вот, что случилось с этой культурой? Один ответ – христианство. Христианство назвало богов этой культуры демонами и устроило такой разгром, который никакому ИГИЛу не снился. Потому что всё, что сейчас ИГИЛ взрывает, это, знаете там, то, что осталось после святых отцов.
Христианство было активно враждебно греческой традиции рационального мышления. Там, «Мудрствующие должны прекратить умствовать» – цитата из Григория Великого.
И самое главное, что поскольку христианство родилось как религия для простаков… И в тот момент, когда оно родилось, оно, с одной стороны, поклонялось и считало, что в мире один бог, а, с другой стороны, считало, что Иисус Христос – это тоже бог, и он распят на кресте, но этих богов не двое, а один, и они находятся в не очень понятных для ранних христиан отношениях. Но эти-то ранние христиане, поскольку они были простаки, они этим не очень интересовались. А когда христианство стало государственной религией, то возникли непреодолимые противоречия, которые каждый человек, который начинал на эту тему думать, решал по-своему. И в конце концов, родились десятки течений, которые все враждовали между собой. И в конечном итоге, получилось так, что новая христианская империя воевала с монофизитами, скажем, больше, чем с арабами, и поэтому они переходили на сторону арабов.
И как писал в середине VII века несторианский патриарх, «эти арабы не воюют против нашей христианской веры – напротив, они защищают нашу веру, они почитают наших священников и святых, и одаряют наши церкви и монастыри». И, вот, в итоге вот этой великой Греции осталось чего? Материковый огрызок с центром в Афинах, ну, плюс там Кипр и Крит.
Собственно, почему я это спрашиваю? Вот, много ли вы греков найдете, которые скажут, что христианство погубило их античную культуру и что оно фактически погубило нацию, потому что тот размах, то греческое присутствие, которое существовало в античном мире, всё оно не то, что закончилось, его нельзя найти ни следа. Я думаю, что, скажем так, эта точка зрения не встретит поддержки большинства.
Или еще более простой пример, совсем недавний. Россия. Россия, которая в начале XX века развивалась так же быстро как Америка. Которая если бы не Октябрьская революция и не Сталин, если бы она развивалась так же, имела бы сейчас одно из крупнейших в мире населений, одну из передовых в мире экономик, имело бы 600 миллионов населения. Много ли вы русских найдете, которые скажут, что Сталин погубил Россию? Ну, конечно, вы кого-то найдете, но, согласитесь, большинство вы не найдете ровно потому, что это очень страшно признавать, особенно большинству. Ровно потому, что когда ты понимаешь, какая катастрофа произошла в судьбе твоей цивилизации и страны, ты становишься, конечно, на сторону тех, кто сделал эту катастрофу, потому что ты должен найти резоны.
Вот, в этом смысле мне кажется, что у нынешнего Кремля блестящие исторические перспективы, и я даже как-то сильно сомневаюсь насчет суда истории.
Что же касается конкретно Сирии и войны с терроризмом, которая, типа, распространится в Россию, то я, вот, заметила среди наших либералов две точки зрения. Что, вот, сейчас мы ввязались в войну между суннитами и шиитами, и сейчас всё это у нас будет тоже взрываться, мы станем их объектами. И вторая замечательная точка зрения… У нас, вот, на днях предотвратила или сказала, что предотвратила, ФСБ несколько терактов. Естественно, сказала, что это были игиловцы. Но я вас уверяю, что теперь у нас любой теракт, который будет предотвращен или будет совершен, будет совершаться игиловцы – в смысле ФСБ это будет говорить. Я никак не могу сказать, действительно ли ФСБ предотвратила эти теракты или она просто имела задание предотвратить и, как бы, сказала что-нибудь такое хорошее, потому что, к сожалению, у нас ФСБ и все наши следственные органы – это такой черный ящик. Даже когда они говорят правду, вы никогда это не можете утверждать, потому что, ну, можно бросить монетку – было что-то предотвращено или нет. Ну, в общем, короче говоря, отчитались.
Но! Что я хочу сказать? Что огромное большинство либеральных комментаторов сразу стало говорить, что «Да нет, это всё вранье. Этого не может быть. Какие террористы?» Вот, я бы сказала, что эти 2 тезиса, что «если мы ввязались в Сирию, то у нас теперь будут страшные теракты», и второй тезис, что «все эти теракты абсолютно липовые, и ФСБ их предотвращает для галочки», что они как-то противоречат друг другу.
И по этому поводу я хочу сказать первое. Вот, совершенно эмпирическое наблюдение, что терактов в России с момента существования Исламского государства стало меньше. Просто потому, что теракты, в основном, дело рук исламистов, которые с Кавказа, и огромное количество их уехало в Сирию. Причем, тут, действительно, наши спецслужбы их поощряли, чтобы они уехали. И это было мудрое решение. Так вот это просто первое следствие существования Исламского государства – что терактов в России стало меньше.
Вторая вещь, которую я хочу сказать, что при всем моем уважении к вот этим паническим прогнозам… Это, конечно, легко рассказывать, что «всё, вот, у нас сейчас… Мы ввязались в войну мусульман и у нас такое начнется». Но проблема заключается в том, что мы эту войну ведем не с того момента, когда мы ввязались в Сирию, а мы ведем эту войну, вернее, мы являемся объектом этой войны с 19 марта 1999 года, когда на рынке во Владикавказе взорвалась бомба, которая была запрятана в мешок с галькой и цементом, и посекла 53, если я не ошибаюсь, человека. И, кстати, Москва-центричность и Россия-центричность нашей думающей элиты была такая, что люди просто даже не заметили, что во Владикавказе взорвалась бомба, которая убила несколько десятков людей. Они заметили, только когда взорвалось не на рынке во Владикавказе, а дома в Москве.
И, вот, с тех пор произошли десятки терактов. Они делаются именно этими самыми исламистами. Многие из них государство даже не признает терактами. У нас, например, на рынке в Астрахани считается, когда в 2001 году взорвалось, что это была какая-то разборка, хотя это был теракт. Остальные теракты государство пытается забыть. Я не думаю, что кто-нибудь у нас помнит сейчас из моих слушателей, что там взрывался рынок в Самаре, что взрывалась электричка в Ессентуках. И что удивительно, что эти теракты забывает не только государство (понятно, потому что это знак того, что оно не умеет их предотвращать, оно плохо борется с терроризмом). Удивительно, что думающая публика тоже забывает эти теракты, потому что у нас очень многие любят говорить, что теракты делает сама власть, чтобы… Ну, дальше не знаю, чего можно придумать, но чего-то придумывают: «Вот, теракты делает сама власть, чтобы запугать, чтобы в дальнейшем закрутить гайки. И всё это инсценировки».
Так, вот, поскольку взрывы в электричке в Ессентуках или 2 самолета, которые взорвались за несколько дней до Беслана, не вписываются в эту картину, то теракты у нас забываются и с той, и с другой стороны.
Так это я, собственно, к чему? Что мы давно внутри этой войны. И хорошо или плохо я отношусь к нашему вмешательству в Сирии, но, с моей точки зрения, наше вмешательство в Сирии никак на интенсивность этой войны не повлияет, разве что только в положительном смысле – в том смысле, что многие люди с Кавказа уедут и уже уехали в Сирию.
Ю.ЛАТЫНИНА: Аристотель сказал: человеческой натуре свойственно любопытство. Он слишком хорошо думал о человеке
Потому что есть у меня практическое тут соображение. Россия не США, не Европа. У нас теракты делают не те люди, которые там просят политубежище. Вот, сирийские беженцы в Европе, очевидно, представляют собой там большую террористическую опасность. Мы видели этих замечательных беженцев в лице, например, Джохара Царнаева, который получил политическое убежище в Америке, а потом он этих проклятых пиндосов стал взрывать.
Мы видели эту реальную совершенно террористическую опасность, когда мы заходим в какую-нибудь британскую мечеть, где какой-нибудь клирик-экстремист типа Анджема Чудари рассказывает, что пособие – это пособие на джихад. И там вот из этого субстрата людей, которые оказались отторгнуты от общества, которые не хотят встраиваться в это общество, которым всякие помогающие им организации делают максимум того, чтобы они не встроились в это общество и чтобы им можно было помогать дальше. Вот там реальная опасность, что количество мусульман, эмигрировавших в Европу, или те или иные люди, попросившие политическое убежище в США, что они потом что-нибудь такое сделают.
В России никто не просит политическое убежище и не эмигрирует за куском хлеба. Поэтому просто те люди, которые будут по-прежнему устраивать теракты в России, на самом деле, они будут приезжать, скорее всего, с того же самого Кавказа. Это будут те же самые ваххабиты, которые взрывают Россию на протяжении последних 12 лет. Как я уже сказала, даже если они приедут из Сирии (потому что они воевали в Сирии), это всё равно те же самые люди.
Поскольку нету в России этих терактов, я обращаю ваше внимание, которые мы видим в Голливуде, когда кто-то приезжает там, крадет супероружие, живет в пятизвездочных отелях, летает на частных самолетах. Вот, все российские теракты, если вы посмотрите историю 1999 года, это едут на сломанном грузовике, так сказать, впереди этого грузовика пускают мента (потому что грузовик сломанный, потому что взяли у соседа). Взрывчатку хранят на базе у дяди, взрывают тот дом и тот город, про который просто недавно жили и недавно знают. То есть уровень российских террористов всегда соответствует уровню российских ментов.
Вот, в терактах 1999 года, по-моему, не было ни одного из терактов, где бы ни зашел мент, не посмотрел, не сказал «Что это у вас?» В одном случае ему сказали «Картошка» и дали деньги, и он ушел, а это была взрывчатка. В другом случае ему сказали «Арбузы». Под арбузами была взрывчатка. Дали арбуз – он тоже ушел.
Вот в условиях такой вот ситуации, как я уже сказала, не влияет наша война в Сирии на количество террористов внутри самой России.
Другая проблема, что вещь, которая будет влиять, может быть, на увеличение количества терактов в России, это миграция в Россию. Потому что хотя у нас нет политубежища, потому что хотя у нас нет людей, которые живут на пособия, у нас довольно большое количество мигрантов. Мы с этими мигрантами обращаемся как с рабами. И если вы думаете, что рабы любят хозяев, вы заблуждаетесь. Если вы думаете, что мигрант, которого обирают менты или забивают менты насмерть в переходе… Или, вот, в истории как сейчас отобрали у таджикской семьи ребенка и этот ребенок просто умер у ментов. Ну, потому что, ну, это же таджикский ребенок – ну, какая разница? Это же, вот… Думаете, это первый в этом роде умерший такой ребенок?
Так вот. Представьте себе чувства если не родителей, то соседей. Представьте себе чувства тех обездоленных людей, которые хотят объяснить себе, почему они хорошие, и которые хотят объяснить себе, почему Россия, которая так с ними обращается, плохая. Вот, по мере того, как миграция в Россию будет институциализироваться, как эти люди будут обрастать корнями, я боюсь, вот тут, действительно, с этим у России будут серьезные проблемы с терактами.
Но я еще раз повторяю, что как это ни парадоксально, Сирия не имеет к этому никакого отношения. И вообще я хочу обратить ваше внимание, что, как ни странно, терроризм – это та единственная война, в которой Россия, действительно, не являлась нападающей стороной. Потому что в отличие от Грузии, Украины и даже Сирии ваххабиты в марте 1999 года объявили войну нам и они были первые.
Комментариев нет:
Отправить комментарий